|
|
Наталья РОДОНЮК |
|
2011 г. |
МОЛОКО |
|
О проекте "МОЛОКО""РУССКАЯ ЖИЗНЬ"СЛАВЯНСТВОРОМАН-ГАЗЕТА"ПОЛДЕНЬ""ПАРУС""ПОДЪЕМ""БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ"ЖУРНАЛ "СЛОВО""ВЕСТНИК МСПС""ПОДВИГ""СИБИРСКИЕ ОГНИ"ГАЗДАНОВПЛАТОНОВФЛОРЕНСКИЙНАУКА |
Наталья РОДОНЮКДень защиты детейРассказ Думаю, что не ошибусь, если скажу, что славяне самый праздничный народ. По очень грубым подсчетам, на триста шестьдесят дней года приходится около тысячи праздников. И это, если не считать семейных юбилеев и дней святых великомучеников, по которым тоже не грех собраться за праздничным столом и помянуть душу, отданную за спасение всех живущих. Профессиональные праздники не уступают по количеству и разнообразию церковному календарю. День учителя, день медика, торгового работника, и, конечно же, день всех трудящихся, празднует наш народ широко и активно, приписывая себя, неизвестно каким боком, к каждому из этих знаменательных дней. Тридцать первое мая, для главы семейства Мордатовых, стал днем, совместившем в себе несколько праздников сразу. Александр Петрович, как директор небольшой, но весьма перспективной фабрики по изготовлению продукции бытовой химии, в кругу коллег начал отмечать день химика с самого утра. К середине рабочего дня кто-то вспомнил о всемирном дне без табака, что сразу же послужило очередным тостом за праздничным столом химиков. Желающие бросить пагубную привычку давали слово друг другу, что именно с этого дня они пополнят ряды не курящих и этот день автоматически становится для них знаменательной датой. Спустя еще некоторое время, оказалось, что тридцать первое мая был днем ангела для Андрея, Александра, Петра и Федота. Это добавило почти семейного тепла в закурено-охмелевший офис фабрики бытовой химии. Героически пережив затянувшееся до полуночи гуляние, Александр Петрович дотащил свое изнеможенное тело к порогу родного дома, где, доверив всего себя ожидавшей супруге, спокойно ушел в «астрал». Страшные, искаженные отвратительными гримасами лица мелькали в пьяном бреду в усталом сознании Мордатова. В ушах назойливо звучал чей-то писклявый смех и тосты, тосты, тосты. Звон бокалов усиливал нестерпимое чувство жажды, делая красочные видения Александра Петровича невыносимо мучительными, превращая безобидный праздник в дьявольский пир, в адский бал сатаны. В похмельной агонии Мордатов извивался на кровати до самого утра, отгоняя от себя нечисть, сующую к нему свои свиные рыла. Сон, в котором Мордатов летал по цехам родной фабрики, в поисках воды не отпускал, изматывая отчаявшегося человека. Люди, один за другим, превращались в монстров, демонстрируя ему свои рога, хвосты и копыта, и даже бухгалтер, женщина строгих правил и преклонных лет, стала снимать с себя раритетный деловой костюм, который казалось, был ее неотъемлемой частью долгие годы трудового стажа, обнажив серо-зеленую плоть, покрытую рыбьей чешуей. - Аглая Арнольдовна, Вы рыба? – смущенно спросил Мордатов пожилую сотрудницу, с трудом ворочая пересохшим языком. - Я русалка! – ответила женщина. И на пенсию еще не собираюсь! Русалки не уходят на пенсию! Голос сотрудницы звучал пафосно, словно она оглашала вердикт, утвержденный самим князем преисподнии. - Ну что Вы, А-гл-ла-я? Вы же умная женщина, это все злые языки, наговаривают на меня! Поверьте, у меня и в мыслях не было! – пытаясь держаться уверенно, не краснея, врал директор фабрики. - Я очень ценю Ваш опыт, и деловой подход к занимаемой должности и уже давно хотел Вам сказать, что намерен увеличить Ваш оклад вдвое. Сделав небольшую паузу, чтобы подобрать нужные слова, Мордатов наклонился над финансовой русалкой и как можно тактичней шепотом продолжил. - Скажите, раз уж Вы рыба, где здесь вода? Морщинистое лицо русалки вытянулось. Брови выгнулись как два серпа, срисованные с трудового знамени передовика производства, а рот безмолвно зашевелился в немом негодовании. - Не слышу! Ничего не слышу! – закричал Мордатов на старуху. Если ты не дашь мне воды, старая жаба… - Это кто старая жаба? – просыпаясь от увесистой оплеухи, услышал Александр Петрович голос жены. - Зоя? Боже мой! Какой кошмар мне приснился! Рассказывать страшно! Учитывая угнетенное состояние тела, попавшее в невесомость, Александр Петрович обрадовался наступившему дню, осознавая, что этот день оказался выходным. В такие моменты, особенно остро чувствуется блаженство от возможности провести день, лежа в постели, бесцельно листая каналы телевизора. - Что дорогой, снова не рассчитал свои силы? Сведут тебя с ума твои русалки, а ведь ты уже не мальчик, на горизонте пятьдесят! – словно колокольным звоном, ударив бутылкой боржоми о прикроватный столик, нарушила тишину Зоя. - Пей! Ты просил воды! Я не понимаю Саша, как ты мог, на кануне такого дня, позволить себе так упиться! Ты сейчас похож на мумию фараона, найденную в городской канализации! Неужели тебе безразлично, что о нас подумают Лидочкины родители? Тебе безразлична судьба нашего сына? Одним голодным глотком, осушив бутылку минералки, Мордатов смотрел на жену как на извращенного палача, который мучил свою жертву убийственным монологом, хладнокровно оттягивая гибель водой и аспирином. - Зоя, я прошу тебя, давай перенесем наш визит! Ты права, я виноват, признаю, не рассчитал, сжалься! - Перенесем? Как это перенесем? Ты понимаешь, что ты говоришь? Сегодня, решается будущее нашего сына! Такая семья, что они подумают о нас? Это невозможно! Ты должен взять себя в руки и сделать все, чтобы наш сын был счастлив! - Зоинька, к чему такая спешка? Мы можем встретиться с ними в какой-нибудь другой день? - Ты что, не понимаешь, что это неуважение к Лидочкиной семье? Ты не понимаешь, что это может испортить отношение к нашему сыну?... Аргументы, приведенные Зоей, посыпались как орехи на больную голову мужа, полностью уничтожая всякую надежду Мордатова на сочувствие и сострадание к нему. За щедро отпущенные два часа на реабилитацию, Александр Петрович старательно пытался привести свой внешний вид в достойный облик, применяя целительные свойства холодного душа и различных анти похмельных медикаментов. Свежая рубашка и дорогой костюм удачно замаскировали забродившее (как молоко на солнце) состояние главы семейства, превращая его в почти официальную особу, с твердым мужским характером и деловой хваткой. - Ну вот, совсем другое дело! Оценив мужа, как племенного жеребца, придирчиво осмотрела Зоя и протянула Мордатову очки. – Надень! У тебя в глазах боль всего еврейского народа, а нам нужно произвести впечатление людей твердых и состоятельных! Посмотри на меня! Как я выгляжу? Зоя покрутилась перед мужем, демонстрируя свой шикарный наряд. От этого, почти танцевального движения, у Александра Петровича закружилась голова. Он пошатнулся, выставив руки вперед, на что Зоя отреагировала так, будто ее муж хочет ее обнять. - Ты что? Даже не думай! У меня прическа, макияж, ты все испортишь, а я хочу, что бы они не думали, что только артистки могут блистать! Мы тоже не лыком шиты! Наряд жены директора фабрики действительно блистал. Платье с откровенным декольте, было щедро усыпано камнями «Сваровски», а на плечах по царски, была наброшена накидка из шиншиллы, из под которой украдкой выглядывало массивное золотое колье. - Ну, как? – повторила свой вопрос Зоя. Что скажешь? - Тебе не будет жарко, дорогая? – имея в виду аксессуар из меха, спросил Мордатов. – Мне почему-то кажется, что летом такое не носят. - Глупости! – отрезала Зоя. И вообще, что ты в этом понимаешь? Это на твоей фабрике все женщины в спецхалатах! Кажется ему… Знаешь Саша, ты на меня не обижайся, я тебе правду скажу, мы идем в дом к людям искусства, поэтому будет лучше, если ты будешь помалкивать! И не вздумай рассказывать анекдоты про химическую реакцию, не думаю, что они оценят твой фабричный юмор. Они, люди совсем других интересов, у них взгляды возвышенные, не то, что у кума твоего, рыбалка, пиво и тому подобное. Зоя Николаевна была женщиной с богатым жизненным опытом. Еще в молодости, не имея связей, блата и попечителей, она, обычная продавщица гастронома устроила своего мужа на фабрику, где его карьерный рост успешно продвигался благодаря дефициту продуктов на прилавках наших магазинов. Это она, поведавшая все стороны жизни, мечтала дать их единственному сыну возможность вращаться в иных кругах общества, где люди обсуждают открытие театральных сезонов и где на вечеринках не упиваются до зеленых русалок, а цитируют, декламируют и музицируют. Это она, идя уверенными шагами к своей мечте, тщательно выбирала партию своему Павлику, желая видеть его в светском обществе. И вот, Зоя еще никогда не была так близка к своей хрустальной мечте как сейчас. Девушка, с которой ее сына познакомили добрые люди (за небольшую, можно сказать символическую плату) принадлежала тому самому обществу, о котором так грезила Зоя Николаевна. Лидочка, студентка консерватории по классу вокал, единственная дочь, некогда известной, в своих кругах, солистки ансамбля старинной музыки и художественного руководителя того же ансамбля, подавала большие надежды. Хрупкая, с ангельским голоском и невинной внешностью девушка, сразу пришлась по вкусу Зои Николаевны. - Вот, то, что нельзя купить за деньги, в которых семья Мордатовых уже не нуждалась. Благостояние директора фабрики и хозяйки супермаркета, выросшего из небольшого гастронома, позволяло породниться с людьми такого высокого статуса, по мнению Зои Николаевны. Простая женщина, по воле судьбы ставшая акулой торговли, ехала в дом, на уже почти семейный обед к будущим родственникам.
Стол был накрыт по-интеллигентному сдержанно, что немного удивило гостей, учитывая обеденное время. Мордатовы были привыкшими к более сытным блюдам, чем чай с вареньем и яблочным пирогом. - Голубушка, как я рад нашему знакомству! – целуя руку Зои Николаевны, поприветствовал гостей хозяин дома Иван Васильевич Новоградов. - Позвольте представить мою жену – Светлана Алексеевна! Прошу, как говориться любить и жаловать! Рад! Очень рад! – пожимая руку Александра Петровича, хозяин жестом пригласил гостей к столу. - Садитесь, покорнише прошу! Как изволите поживать? - Спасибо, - поспешила ответить Зоя Николаевна за мужа, к которому был обращен вопрос, - живем, не жалуемся! - Да… - многозначительно протянул Александр Петрович, разочарованно сверля глазами чайный сервиз. – Не жалуемся… - Ну а Вы? – легким движением локтя усадив мужа на диван, любезно поинтересовалась Зоя Николаевна. Как поживаете? Надеюсь, что и у вас все в порядке? - Да! Конечно! У нас все прекрасно, все, как говориться, замечательно! - Вот и славно! Когда у родителей все хорошо, так и дети не бедствуют! Не правда ли? Зоя решила не размазывать любезности, в которых чувствовала себя не большим мастером и перевести разговор в нужное русло. - Кстати, детки то наши запаздывают! Павлик обещал, что они с Лидочкой будут к трем, а уже половина четвертого. - Да уж, хотелось бы… Попытался поддержать разговор Александр Петрович, но тут же натолкнулся на испепеляющий взгляд жены и многозначительно развел руками, остановившись на полуслове. Хозяйка этого гостеприимного дома тоже была не многословной, точнее сказать вообще бессловесной. Светлана Алексеевна молча подливала в чашки чай и улыбалась. Ее улыбка казалось, была надета на ее лицо как праздничное убранство. Без блеска в глазах, за то широко обнажая, красивые, безупречно белые зубы. - Сегодня, продолжая уверенно идти к намеченной цели, сказала Зоя Николаевна, - первое июня. Это всемирный день защиты детей, и то, что мы с Вами познакомились именно сегодня, я бы сказала.… Своего рода.… Ну, что ли… - Символично! – подхватил Иван Васильевич. - Да! – облегченно выдохнув, согласилась Зоя Николаевна. - Вы правы голубушка, мы собрались сегодня именно для того, что бы похлопотать о наших с вами детях. Ваш сынок, Павлик, очень я бы даже сказал, уже совсем, как говорится, созрел для семейной жизни! Он нам очень нравится, и вот Светлана Алексеевна тоже относится к нему как к родному сыну! Она так и говорит, повезло нам с Павликом, как родной сын нам Павлик! Вот если бы и нашу Лидочку, Вы бы тоже… - Да о чем Вы говорите? – перебила хозяина Зоя Николаевна. – Я в Лидочке души не чаю! Такая милая девочка, как ее не любить! Скромная, кроткая, ангел! Ангел и есть! - Это Вы голубушка, точно подметили. Наша Лидочка, создание не земное! Оценить ее божественность, не всякому дано, а сынок Ваш, с тонким вкусом молодой человек, сразу же понял красоту и величие настоящего бриллианта! Он, как говорится, знает какое богатство, ему в руки попало! - Ну, тут я вас должна поправить! – слегка возмутилась Зоя Николаевна. Наш Павлик в чужом богатстве не нуждается, мы с отцом позаботились, что бы он имел твердую материальную платформу, на которой он сможет построить свой собственный капитал! Так что он с Вашей Лидочкой по любви, а не за богатство! Мы, знаете ли, тоже люди не бедные! - Что Вы голубушка, Вы меня не правильно поняли! – смущенно оправдываясь, выкатил глаза папаша хваленой невесты. – Я имел в виду не материальные ценности, я, как говорится, о духовном! Вы же голубушка сами сказали, что Лидочка ангел! Так я имел в виду, что взять в жены ангела, не каждый достоин! - Вы уважаемый, Иван Васильевич, выражайтесь аккуратней, а то я уж подумала, что Вы сомневаетесь в средствах и возможностях нашей семьи! – более спокойно произнесла Зоя Николаевна. В этот острый момент, она была похожа на холодный и беспощадный айсберг, перед которым тонул, чудо прогресса – Титаник. Ее крупногабаритная комплекция грозно придвинулась к столу, на котором чашки стали позванивать на блюдцах в такт тяжелого дыхания дамы. - Помилуйте голубушка! Упаси Бог! Деньги для нас не главное! Мы любим Павлика не за материальную состоятельность! И Лидочка тоже, Вы уж поверьте мне, ценит в нем, как говорится, совсем другие качества! Вы голубушка, напрасно изволили сердиться, мы и в мыслях не имели сомневаться! - Вот и хорошо! – успокоилась Зоя Николаевна и победоносным взглядом посмотрела на мужа, словно разрешая ему добить противника и добавить свое мужское слово. Мысли Александра Петровича, в это время, были далеко от сути происходящего. От выпитого чая он ощущал некий температурный дискомфорт. Очки сползали по вспотевшему носу директора фабрики и единственное, о чем он мог сейчас думать, это была бутылочка холодного пива, или даже, что-то крепче, для восстановления баланса после тяжелейшего подрыва здоровья. Не сразу разобрав намек во взгляде жены, Мордатов сосредоточился и произнес: - Первый день лета, а уже такая невозможная жара! Фраза была столь неожиданна и закончена, что за столом повисла тишина и только спустя какое-то время, прорезался голос Светланы Алексеевны. - Да, действительно немного душно! – обращая взгляд на меховую накидку Зои Николаевны, женщина вложила едва уловимую иронию в интонацию своего голоса. - Может окошко шире открыть? Или, как говорится, пар костей не ломит? – захлопотал Иван Васильевич. - Можно и окошко, - продолжал Мордатов, твердо решив пойти на пролом, - хотя, думаю, что это не поможет! Хозяева недоуменно переглянулись и снова уставились на Мордатова. - На востоке, когда мучает изнуряющая жара, люди действительно пьют чай и это, скажу я вам, их спасает! А мы с вами, совсем другое дело, мы не на востоке! – Александр Петрович поправил очки, прокашлялся и плавным жестом указал на стол. - Павлик, наш единственный сын, наследник, и ваша Лидочка тоже – единственная… Паузы, которые выдерживал Мордатов, настораживали не только Зою Николаевну, а и чету Новоградовых. Хозяева дома путались в догадках – к чему ведет, этот солидной внешности человек, который до сих пор уйдя глубоко в свои мысли, молча пил чай? - Мы родители, в этот знаменательный, для всего человечества день, а именно, в день защиты детей должны защитить их, наших детей.… От всего, что может им навредить! Снова выдержав свою фирменную паузу, Мордатов был невозмутим и серьезен. - Поэтому, мы все здесь волнуемся и разговор наш, становится затруднительным! Предлагаю: - снять напряжение с помощью более раслабительных напитков, чем чай! Прошу голосовать! От заключительных слов мужа, Зоя Николаевна покраснела так, будто ей предъявил удостоверение сотрудник ОБХСС. Тупик, перед которым оказались присутствующие, казалось, не имел выхода. Новоградов, по молодости грешил откровенным употреблением спиртных напитков, особенно в те прекрасные времена, когда в его жизни имели место гастроли. Но сейчас, к пятидесяти шести годам он тщательно скрывал свои слабости, хотя об этой, можно было догадаться по характерному отпечатку на его лице. Светлана Алексеевна, променявшая свой талант на детские пеленки, на протяжении многих лет впадала в депрессии и в свою очередь тоже пыталась утопить свою печаль в рюмке, а иногда и в бутылке. Зоя Николаевна была единственным человеком за этим столом, который действительно никогда не употреблял, но разве, что бокал шампанского под бой курантов, да и то один раз в пятилетку. И она, как все выше перечисленные тоже испугалась, что кто-то может о ней плохо подумать. Ведь бытует такое мнение, что все торгаши страдают алкоголизмом. Из всей этой милой компании, не стеснялся только Мордатов. Его плохое самочувствие взяло верх над всеми комплексами и над любым этикетом. Тем более что внешность директора известнейшей фабрики города, была безупречной, как и его репутация. Ожидание хоть чьей-нибудь реакции, Александра Петровича заставило заволноваться. Он медленно поднялся с дивана, снял очки и торжественно объявил: - Единогласно!
Спустя час, галстук Александра Петровича был надежно спрятан в карман пиджака, который аккуратно лежал под роялем. А концертная бархатная бабочка Ивана Васильевича, пикантно украшала его лысую макушку. Отношения налаживались, симпатии росли. - Золотой Вы мой! – с особой нежностью в голосе, наливая рюмку водки, обратился Иван Васильевич к Александру Петровичу. – Вы так далеки от жестокой реальности нашего беспощадного мира! Если бы Вы знали, как трудно пробиться настоящему таланту сквозь черствую, как говорится железобетонную кору невежд! Слава и успех не справедливо принадлежат ослам! И я рад, безгранично рад, что Вы меня понимаете! - А я Вам отвечу! – словно протестуя, выкрикнул Александр Петрович. – Как химик, я могу утверждать, что реакция возможна только, заметьте, уважаемый Иван Васильевич, только при контакте! Вы понимаете, о чем я? - Да! Как говорится, как никто другой! - Так вот! – кивнув, продолжал Мордатов. От нашего с Вами контакта будет такая реакция, что всех ваших ослов разнесет в разные стороны и тогда… - И тогда? – слабо понимая собеседника, повторил Новоградов с вопросительной интонацией. - И тогда талант останется у всех на виду один, как этот бантик на лысой голове! Мордатов оттянул бабочку, которая благодаря резинке, с громким щелчком вернулась на лоб Ивана Васильевича. - За реакцию! – провозгласил Иван Васильевич с верой и преданностью в глазах. На этом этапе жизни Новоградову приходилось, в буквальном смысле клянчить любого рода работу. Да и гонорары, были на столько крошечными, что ему с трудом удавалось, сводить концы с концами. Меценаты и спонсоры не спешили тратить свои деньги на весьма своеобразный жанр, поэтому ансамбль старинной музыки под руководством Новоградова сократился до печального минимума. А именно, до двух человек – солистки Светланы Алексеевны и аккомпаниатора Ивана Васильевича. На скромные заработки семейного дуэта раскрутить юное дарование Лидочку было невозможным и тут, как манну небесную, судьба посылает Мордатовых. Богатых, тщеславных, а главное совершенно далеких от искусства. Они с радостью зазвенят своими деньгами для любимой невесты своего единственного сыночка. Целью сегодняшней встречи для Новоградова было как можно ближе подвинуть Мордатова к мысли о вложении средств в поставленную программу и видео-ролик, который послужит хорошей рекламой перед большими гастролями. План Ивана Васильевича, по его мнению, был так грандиозен, что он уже в своих мечтах видел афиши с фамилией, которой так гордился. Ведь Новоградовы, еще при Екатерине второй служили в царском театре. Торопливо дожевывая салатный листок, Новоградов решил, что наступил тот самый момент, когда пора начинать реализовывать свой план. - Вам, как современному и весьма успешному бизнесмену хорошо известно, что реклама это, как говориться, двигатель торговли! - Будь она не ладна! – вмешалась Зоя Николаевна. – Столько денег сжирает зараза, а без нее никак нельзя! Прям таки на горло наступает конкуренция! Раньше как? Покупатель искал товар, а сейчас всего везде полно! Вот и приходится тратиться, как сейчас говорят, на пиар! Да еще скидки, акции, распродажи! А люди? Такие сейчас все грамотные…. Кто производитель? Кто транспортер? Срок годности, знак качества…. Ходят, читают, считают, консерванты, ГМО! То почему так дорого, то почему так дешево? Ой, зря Вы эту тему затронули, дорогой Иван Васильевич! Лучше спойте что-нибудь! Я смотрю, и пианино у вас есть, давайте, я музыку очень люблю! Такой поворот немного сбил с толку Новоградова. Он никак не ожидал грубого непонимания Зои Николаевны и аккуратно попытался вернуться к своей цели. - С удовольствием голубушка я Вам спою и станцую, если пожелаете, только позвольте мне закончить свою мысль! - Какую мысль? – с издевкой переспросила Зоя Николаевна. – Я вижу, Вы человек учтивый и начали разговор про торговлю, чтобы сделать мне приятно. Только хочу, дорогой Иван Васильевич заметить, что Вы ошибаетесь на счет меня, я могу вести беседы и на другие темы! А вот Вы, люди искусства, в нашем суетливом мире торговли мало что смыслите! И мой Вам совет, и не лезьте туда, там и без вас хватает! Вы уж простите меня за резкость! - Да голубушка, Зоя Николаевна, с Вашим то опытом, да с вашей мудростью, министром торговли в пору быть, мне ли с вами разговоры такие вести! И все же, позволю себе объясниться до конца! Такая не прикрытая лесть в адрес Мордатовой сделала свое дело. Зоя Николаевна кокетливо улыбнулась и отвела глаза в сторону, тем самым и, позволяя Новоградову продолжить сочинять оды в ее честь. - Как я смею надеяться, Вы Зоя Николаевна и супруг Ваш, уважаемый Александр Петрович не станете чинить преград к счастью наших детей! Они любят друг друга и по сему, как говорится, быть нам с вами одной семьей! Так вот я и подумал, кто как не Вы желаете, чтобы невестка Ваша будущая была известной и знаменитой и чтобы все Ваши знакомые завидовали Вам! Представьте себе, что о наших детях в газетах напишут, по телевизору покажут, а мы с вами будем смотреть и радоваться! А потом мы уж им и свадебку устроим, да такую, чтоб прогремела, чтобы все как говориться, ахнули! - С радостью, дорогой Иван Васильевич! Я для детей наших всегда готова! Вот только извините, не понимаю, что нужно, чтобы все как Вы говорите! - Реклама! – выстрелил Новоградов. Его терпение казалось, вот-вот лопнет. - Всякий талант, как товар, нужно умело предложить! - А кто против? Предложите, я не запрещаю! Мы с супругом люди современные, все понимаем! Шоу-бизнес дело тонкое, Вам виднее. Поступайте, как знаете, с нашей стороны препятствий не будет! - Зоя, Иван Васильевич не о препятствиях наших говорит, а об участии! – вмешался Мордатов, наливая очередную рюмку водки. - Он, как я понял, по-родственному помощи просит. Правильно я излагаю Иван Васильевич? - Ну-у.… Не совсем помощи, - смущенно покраснел Новоградов, скорее, как Вы ранее изволили выразиться – участия! - Ладно Вам к словам придираться, смысл-то один и тот же! Давайте лучше выпьем, а потом и обсудим, что к чему! Надо помочь – поможем, о чем речь! За те короткие минуты, пока пьющие закусывали, Зое Николаевне пришла в голову великолепная идея. Дешево и сердито – было главной ее сутью. Идея, которая не могла не понравиться любому практичному человеку. - Я кажется, знаю, что нужно, чтобы Лидочка стала известной! – торжественно объявила Зоя Николаевна. Сейчас модно, чтобы звезды рекламировали всякие товары! Вот, недавно видела по телевизору, два известных боксера каким-то женщинам шампунью головы намыливают! А гимнастка, ну та, которая танцует, на всех каналах про зубную пасту рассказывает! Так вот мы поступим на оборот! Вы понимаете? - Не вижу связи! – цинично остановила восторженный рассказ Зои Николаевны хозяйка этого гостеприимного дома. Новоградов испуганно посмотрел на жену и немедленно поспешил подкорректировать ее фразу. - На не совсем понятен ваш ход мыслей! Не могли бы Вы голубушка более детально изложить, что именно Вы имеете в виду! - Все очень просто! – довольная своей находчивостью продолжила Зоя Николаевна. - Александр Петрович выпустит следующую партию самого ходового моющего средства с фотографией нашей Лидочки! И каждый, кто купит такую бутылку буде узнавать Лидочку на улице! А внизу, под ее милым личиком нужно написать – «Лидия Мордатова – суперзвезда!» - Ну, во-первых, - сняв с лица свою нарядную улыбку, с ярко выраженным недовольством вспыхнула Светлана Алексеевна, Лидочка носит совсем другую фамилию! И вообще, при чем здесь Ваше моющее средство? С кем Вы сравниваете мою дочь? Неужели Вы думаете, что я позволю такое издевательство? Лидия берет такие ноты, о которых мечтают певицы большого театра! Она талантлива как сама муза! Не смейте мне говорить про зубную пасту! Бунтарский дух потухшей звезды вырвался на свободу. Светлана Алексеевна поднялась из-за стола и с презрением швырнула салфетку в лицо Новоградову. - Идиот! Ты готов танцевать за грош? Танцуй, но Лиду.… Не смей! Фабрики, гастрономы, на что ты польстился? – Мещане! Что Вы можете знать о душе, что понимаете? - Это кто мещане? – медленно сгребая с тарелки салат в кулак, поинтересовалась Зоя Николаевна. Она словно грозовая туча стала медленно надвигаться на будущих родственников. - Значит по-Вашему, я ничего не понимаю? Темнота беспросветная? Торгашка? А Вы значит культурные, образованные? Да? Так? Голодранцы! Вот Вам – видали! – Зоя Николаевна выставила вперед фигу, аппетитно украшенную укропом и майонезом. - Я Вам сделаю рекламу, такую рекламу, что Ваша писклявая Лидка сцену увидит только по телевизору! А ты вобла запомнишь на долго день, когда посмела назвать меня мещанкой! - Подождите! Перестаньте! Зоя Николаевна, голубушка, зачем же так грубо! Такого поворота событий Новоградов не как не предполагал. Его хрустальная мечта рассыпалась на осколки, обрезая всякую надежду на спонсорство Мордатовых. - Зоя Николаевна, Александр Петрович! Я прошу Вас! Светлана сама не знает что говорит! Не слушайте ее! Света, ты должна извиниться! Извиниться немедленно! Я настаиваю! - Ты настаиваешь? – переполненная гневом прошипела Светлана Алексеевна. Я позволила тебе испоганить свою жизнь, потому что когда-то любила тебя и слепо верила во все твои авантюры! Ты настаивал, и я послушно стелилась под каждого, кто был тебе нужен. Ты говорил мне, что жизнь большая сцена и это всего лишь роли! Ты говорил, что я великая актриса и у меня большое будущее! Посмотри, во что я превратилась, во что ты меня превратил! Я ненавижу тебя! Я ненавижу твои отвратительные спектакли! Играй свои роли без меня! Я больше не буду безмолвной пешкой в твоей игре! Я не позволю тебе сломать жизнь Лиды, она не должна испытать те унижения и разочарования, которые ты ей уготовил! Слушая монолог несчастной певицы, Мордатов проникся к ней искренним сочувствием. Он и сам не раз был готов, так же как и она, встать и высказать все прямо в лицо, но всякий раз его что-то удерживало, что-то, что он называл в себе трусостью. Глубоко в душе в нем жил романтик, с юных лет, мечтавший о морских путешествиях и приключениях. Но жизнь сложилась так, а не иначе только по тому, что он всегда выполнял желания других. В юности по наставлению родителей он стал химиком, а не моряком, а сейчас заботливая супруга контролировала все его действия, принимая решения за него. И даже притом, что Мордатов не совсем понял, что именно побудило Светлану Алексеевну к бунту, он все же решил ее поддержать. Наполнив рюмку певицы, Мордатов встал. - Вам не за что извиняться! - Как это не за что? – возмутилась обиженная Зоя Николаевна, собираясь уйти. - Замолчи Зоя! Такой решительной интонации Мордатова еще никогда не слышала от своего мужа. Она растерянно попятилась назад, присев уперевшись в спину стула, словно искала опору, чтобы не свалиться от удивления. - Я восхищен Вашим мужеством уважаемая Светлана Алексеевна! Вы прямо сказали то, о чем думаете! Вы сделали то, на что я никогда не решался! Вы правы, черт возьми, абсолютно правы! Мы не должны решать судьбу наших детей! - Что Вы такое говорите? Как это не должны? – влез Новоградов, промачивая салфеткой вспотевший лоб. Это же наши дети и мы просто обязаны о них побеспокоиться! - И ты тоже молчи! Хватит, мы тебя наслушались! Твоя жена понятно объяснила, что ты за птица! Твои песни я больше слышать не хочу! - Как Вы смеете? В моем доме – так со мной разговаривать! Вы поверили этой сумасшедшей? Она же безумна! Она вам и не такое расскажет! - Я сумасшедшая? – с новой силой вспыхнула певица. А ты? Кто же ты? Кто в здравом уме будет торговать душой и телом своей жены? Это ты сумасшедший и это не твой дом, убирайся! Видеть тебя тошно! - Напрасно ты так Светлана! Грош цена твоей исповеди! Ты думаешь, этот напыщенный сыч тебе поможет? Ему наплевать на тебя, он и не вспомнит о тебе завтра! - Но, но! Вы моему мужу не хамите! – снова выдвинув грудь вперед, вмешалась Зоя Николаевна. Он, в отличие от вас, порядочный человек! - Порядочный? – не то с усталостью, не то с отрешенностью переспросил Новоградов. А я по-Вашему мерзавец? Не судите меня голубушка, не надо! За всю свою жизнь я ничего не сделал для себя. Я всегда думал о своей семье. Выкручивался, притворялся, был услужлив и все это только чтобы как-то выжить. Да, может быть я и ошибался, а кто из нас не делал ошибок! За свои ошибки я дорого заплатил. - Ты Светлана обвиняешь меня напрасно! Ты не хуже меня знаешь, что тебя ожидало, если бы ты отказала тому проклятущему партийному работнику. Ты была так хороша и так горда, что я не о карьере твоей боялся, а о жизни. Тем более что Лидочке нашей тогда было всего два года. Ты же помнишь, что он обещал с тобой сделать, неужели ты думаешь, что мне было легко на это пойти? Да и жить с этим всю жизнь, думаешь, мне легко? Я ведь даже убить его собирался! Его, а потом и себя! - Почему же не убил? – с каменным лицом спросила певица. Побоялся? - Побоялся! Побоялся, что ему на смену появится кто-то другой, а меня с вами не будет и я уже не смогу тебя защитить! - Да…. Времена были сложные, - неожиданно сказала Зоя Николаевна. Я чудом уцелела, а, сколько голов полетело в нашем тресте и не сощитать. Я ведь тоже и выкручивалась и притворялась, по ночам от каждого шороха шарахалась. Все ждала, что и за мной кто-то придет. А чего мне стоило Сашу на эту фабрику устроить – вспомнить страшно! - Что ты имеешь в виду? – вспыхнул Мордатов. - Ой, только не делайте безумные глаза! Слава Богу, обошлось без того, о чем ты подумал. А если бы и пришлось, то ради тебя я тогда на все была готова! - Тогда? А сейчас? - Сейчас я уже старая, толстая тетка, кому я уже нужна. - Ты не старая, ты мне нужна! – утвердительно заявил Мордатов и снова наполнил рюмки всех присутствующих. Зоя Николаевна дернула мужа за рукав и, стараясь как можно тише, сказала ему на ухо: - Ты что, за русалками своими соскучился? Хватит, не пей больше! - Ваш муж прав! – выходя из транса, спокойным ровным голосом сказала Светлана Алексеевна. В ее голосе уже не было сарказма и казалось, что она говорит абсолютно искренне. - Вы действительно хорошо выглядите и ваша шиншилла Вам очень к лицу. - Правда? А знаете, мне она тоже очень нравится, вот только не знаю – по сезону ли я ее надела! – смущаясь, ответила Зоя Николаевна. - Ну что Вы, у красивых вещей нет сезона! - Очень хотелось произвести на вас впечатление, вот и вырядилась как кремлевская елка! Глупо, правда? - Я Вас понимаю! Я тоже не знала, как вас лучше принять, поэтому и злилась. Я думала, что вы с вашими капиталами относитесь с презрением ко всем, кто беднее вас. - С презрением? Боже мой! Я порхала от счастья, узнав, что наш сын встречается с девушкой из консерватории! Я думала артисты живут совсем другой жизнью. Концерты, цветы, слава, всенародная любовь! Я думала, что двери всех кабинетов для вас открыты, и вы не имеете понятия о проблемах и трудностях. - Еще как имеем и проблемы, и трудности, и все как у всех, а может и больше! – с низко опущенной головой пробормотал Новоградов. - А давайте выпьем за решение всех наших проблем! – оживленно предложил Мордатов и поднял свою рюмку. Хорошие вы люди, хорошо посидели, поговорили. Я рад нашему знакомству! Не знаю почему, но у меня такое ощущение, что мы знакомы сто лет! - Я тоже рад знакомству! – поднимая свою рюмку, сказал Иван Васильевич. Простите меня за сыча, я не хотел Вас обидеть! - Ерунда! – улыбнулся Мордатов и проглотил порцию алкоголя, которая по расчетам Зои Николаевны, была последним рубежом адекватного поведения ее мужа. - Дети наши что-то загуляли! – заговорила Зоя Николаевна, подготавливая мужа к тому, что пора уходить, пока он еще может сделать это самостоятельно. Уже девятый час, нам пора! Спасибо за гостеприимство, нам у вас очень понравилось! Теперь ваша очередь к нам приехать, тем более, что мы так и не договорились не о свадьбе, не о рекламе для Лидочки. Приезжайте к нам на следующие выходные! Посидим, поговорим, мы ведь не чужие уже, почти родственники. - Вы замечательная женщина Зоя Николаевна! Позвольте Вашу ручку! Новоградов склонился и прижался губами к руке Зои Николаевны. - Вы добрейшая и мудрейшая женщина из всех кого я когда либо знал. - А Вы очень галантный мужчина, сейчас это большая редкость! Волну комплиментов, накрывшую Зою Николаевну и Ивана Васильевича прервал мелодичный дверной звонок. - Это наверное Лидочка! – предположила Светлана Алексеевна и поторопилась к двери. С прихожей стали доносится голоса. В комнату вошла Светлана Алексеевна, а следом за ней с лучезарными лицами появились Лида и Павел. - Они были в ЗАГСе! – объявила Новоградова так будто и сама не поняла, что она сказала. - Где? – переспросила Зоя Николаевна. - Да мама! – сделав несколько шагов вперед, подтвердил Павел слова Светланы Алексеевны. – Мы с Лидой расписались! - Как это расписались? А свадьба? - Нам не нужна свадьба! Мне предложили работу на припортовом заводе. Это молодой город на берегу Черного моря. Лида согласилась поехать со мной в качестве моей жены. Для начала поживем в общежитии, а дальше жизнь покажет. - Лида, а как же консерватория? Мы с мамой так мечтали! – ошарашенный такой новостью, спросил Новоградов. - Извини папа, мне жаль вас разочаровывать, но у меня совсем другие мечты! Я буду учить детей пению во дворце культуры и просто любить своего мужа, а он будет любить меня, такую как я есть, без славы и денег, просто любить! Лида прижалась к Павлу и казалось, что нет никого счастливее на земле в этот момент. - Паша, ты не можешь вот так взять и уехать! Ты мне так нужен здесь! Мы построим новый супермаркет, я уже получила все разрешения! – заголосила Зоя Николаевна, в надежде отговорить сына от такого глупого решения. - Мне жаль мама, но я не могу уже ничего изменить, я подписал договор и завтра мы с Лидой уезжаем. Но ты не расстраивайся, я думаю, Иван Васильевич с удовольствием тебе поможет. Ты не представляешь, какой у него талант решать любые хозяйственные вопросы. Он просто находка для тебя, вот увидишь! - Всегда рад буду быть Вам полезным! – учтиво кивнул Новоградов и в его голове тут же возникли новые грандиозные планы. - Вот так! – выливая из бутылки остатки водки себе в стакан, громко произнес Мордатов. Сегодня всемирный день защиты детей! Мы, желая добра, печемся о них, суетимся, ругаемся, придумываем им их будущее и никому из нас не приходит в голову, что защищать наших детей нужно от нас, от родителей. Ведь мы навязываем им свои желания, делаем из них послушных роботов и еще при этом думаем, что они должны быть нам благодарны! Правильно Паша, я рад, что ты принял такое решение, бегите от нас и живите счастливо! Вот за это и выпьем! Мордатов залпом осушил свой стакан, прорычал, демонстрируя свое удовлетворение, прокашлялся, одернул скатерть и пристально уставился глазами под стол. Что-то необыкновенное привлекло его внимание. Лицо вытянулось, глаза засверкали так будто он увидел нечто. Опустив скатерть Александр Петрович осторожно поднял глаза на Светлану Алексеевну, которая сидела за столом напротив него и тихо спросил: - Светлана Алексеевна, Вы рыба?
|
