|
|
Александр НЕСТРУГИН |
|
2011 г. |
МОЛОКО |
|
О проекте "МОЛОКО""РУССКАЯ ЖИЗНЬ"СЛАВЯНСТВОРОМАН-ГАЗЕТА"ПОЛДЕНЬ""ПАРУС""ПОДЪЕМ""БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ"ЖУРНАЛ "СЛОВО""ВЕСТНИК МСПС""ПОДВИГ""СИБИРСКИЕ ОГНИ"ГАЗДАНОВПЛАТОНОВФЛОРЕНСКИЙНАУКА |
Александр НЕСТРУГИНУтвердительный ответО книге Вячеслава Лютого «Терпение земли и воды»
Самодостаточна ли критика как литературный жанр? Суждения на сей счет существуют разные. Возможно, затруднительность обоснования утвердительного ответа заключается в том, что со времен В.Г. Белинского и Н.А. Добролюбова прошло слишком много времени – почти два века. А ведь в их времена никаких сомнений на этот счет не возникало. Вот как писал второй о первом: «Читая его, мы забывали мелочность и пошлость всего окружающего, мы мечтали об иных людях, об иной деятельности, и искренно надеялись встретить когда-нибудь таких людей, и восторженно обещали посвятить себя самих такой деятельности…» (Н.А. Добролюбов. Сочинения В. Белинского. 1859.) Тех времён не вернуть, однако аргументы в пользу утвердительного ответа нет-нет да и явятся уму и сердцу. В их числе и недавно вышедшая (при финансовой поддержке администрации Воронежской области) книга известного литературного критика Вячеслава Лютого «Терпение земли и воды».[1] Книга эта точно и убедительно выстроена (редактор Р.В. Лютая), замечательно оформлена (использованы сюжеты русского лубка), ее приятно взять в руки. В аннотации сказано, что в нее включены статьи о таких значительных явлениях современности как творчество Александра Солженицына, Юрия Кузнецова, Владимира Личутина, Дианы Кан и других. Всё это, конечно же, имеет значение, но в критике важен не антураж, не перечень имен, а, прежде всего, автор. Его взгляд, его стиль, его тон, его пристрастия и даже – его ошибки и заблуждения. Нас, читателей, интересует личность человека, который предлагает нам взглянуть на литературное творчество его глазами – стоит ли доверять этому проводнику? В том, что автор «Терпения земли и воды» на роль проводника претендует по праву, у меня сомнений нет. Вот что сказала о нем в недавнем интервью интернет-журналу «Парус» Диана Кан: «Он очень суровый и вполне свою фамилию оправдывает, хотя «лютость» его не внешняя, он умеет так корректно и убийственно сформулировать мысль, что Лютым невозможно не восхищаться. Гениальный критик, так глубоко умеющий проникнуть в суть текста, что другого такого не нахожу среди современников». Не перехлест ли? Возможно, есть немного. Но при этом следует иметь в виду, что Диана Кан отнюдь не восторженная литературная барышня, и в своих суждениях о литературе она порой бывает и весьма резкой – когда речь идет о бездарностях, пытающихся изобразить из себя нечто значительное. Наверное, стоит прислушаться к ее мнению - и открыть книгу. Первый раздел, названный «Из пепла и праха», открывается циклом статей, посвященных одному поэтическому имени. Обладателя этого имени представлять не надо, он сам себя представил, причем - исчерпывающе: «Звать меня Кузнецов. Я один. // Остальные – обман и подделка». Юрий Кузнецов, небесный витязь современной русской поэзии, в своей земной ипостаси был человеком непростым: угластым, резким, отрешенно-сосредоточенным на главном. Не сходя с места, он стоял в русской поэзии так, что в его тени в любое время дня и века оказывались едва ли не все его собратья по поэтическому поприщу – да и только ли они? Объясняя это неординарное явление, Вячеслав Лютый глубок, доказателен и точен. Его аргументы позволяют даже неискушенному читателю проникнуть в тайны русского поэтического небосклона, его особой метафизической оптики, ощутить, почувствовать то, что ни алгеброй, ни астрономией не проверишь. Давая общую оценку, автор утверждает: «…С каждым последующим годом имя Юрия Кузнецова в нашей литературе будет становиться все весомее – иные имена отойдут на третий и четвертый план, другие вовсе исчезнут из поля зрения, а слух забудет, как легко они звучали прежде. Поэзия Кузнецова будет похожа на плотный свиток, который медленно разворачивает рука искателя русского смысла. Русский ум здесь найдет себя, а русское сердце – сквозь слёзы узрит Бога…». Не знаю, как у вас, а у меня это утверждение никаких возражений не вызывает. Отметил я и ещё ряд суждений автора книги, для меня близких. Два из них, касающиеся непростого – и, добавлю, очень важного сегодня вопроса о соотношении христианского (православного) и светского (языческого) в русской литературе, мне хотелось бы привести. «Не в борьбе искусства и Православия мы должны искать главные для себя смыслы, но в их союзе, взаимно бережном, но и строгом». «Сколько было с упрёком говорено о «двоеверности» русского народа церковными публицистами, однако никто как будто не отметил это свойство как особенную черту художественного сознания наших великих поэтов. Именно они брали образ русского человека как некий идеал, в котором живет волшебная архаика древнего славянства и православная этика нового русского времени». И смело, и зрело – не правда ли? Не менее интересны суждения В. Лютого о сочинениях, так сказать, «необязательных» - тех, в которых предлагается лишь «вникнуть в быт сочинителя, войти в его чувствования – порывистые, кратковременные, необязательные, возникающие, кажется, на пустом месте и не способные заполнить собой даже малую клетку этой пустоты». «Слова и строки здесь, - говорит критик, - исчезают даже раньше, нежели кончится видимый текст, поскольку они лишены силы к автономному существованию – без имени и голоса автора. И потому глаз проваливается в страницу, словно в рыхлый снег, под которым не нащупать твёрдой почвы». В этом тексте, согласитесь, важна не только мысль, но и художественная ткань, образная структура; забыв о специфике литературного жанра, она так естественно становится вровень с критической мыслью, приобретает самоценность. И текст от этого обретает особую привлекательность и здоровую крепость: здесь уже глаз наверняка не провалится в страницу… Во втором разделе, «Между ненавистью и любовью», есть целый ряд заслуживающих самого пристального читательского внимания работ. Две из них посвящены творениям известного русского писателя и мыслителя А. Солженицына: книге «Россия в обвале» и рассказу «Правая кисть». Детально исследуя книгу, В. Лютый далеко не всегда соглашается с именитым, но явно тенденциозным автором, и на дух не переносившим все советское: «Советский духовный опыт, при всем его внешнем атеистическом оформлении, обладает нравственной и эстетической составляющей, чрезвычайно значимой для русской культуры. Инстанция, которая соединяет советское и русское - государственничество, имперскость». А вот не слишком известный рассказ «Правая кисть», при всей его внешней непритязательности («случай»), в прочтении В. Лютого являет примеры не только высокого литературного мастерства (в чем А. Солженицыну некоторые исследователи отказывают), но и истинно христианского отношения главного героя, альтер эго самого автора, к жизни. А ведь жизнь-то на дворе - еще та, советская. И становится очевидным, что Солженицын-писатель далеко не всегда совпадает с Солженицыным-публицистом, непримиримым и порой не слишком объективным обличителем. Небольшая статья с «говорящим» названием «О русском предательстве» при первом прочтении может вызвать оторопь, невольное, инстинктивное неприятие. Но потом, по здравому размышлению, понимаешь, что с автором, решившимся тронуть то, что так похоже на схваченную тонкой коркой гноящуюся рану, трудно не согласится. И русский милиционер, пропускающий за деньги автобус с «кавказской» взрывчаткой, и русский чиновник, от которого неделями и месяцами невозможно добиться положенного по закону, и русский законодатель, готовый за отступное продать в жадные чужие руки поля и леса, и русский обыватель, способный едва ли не перегрызть горло своему соседу из-за житейской ерунды, - все это горькая, выстужающая душу реальность. Но разве эта реальность – и есть предательство? В. Лютый – думаю, не без внутренних колебаний и трудных раздумий – отвечает на этот вопрос утвердительно: «Кажется, никогда ещё не было столь большой розни на Руси… Русская самость – это есть, во многом, существо русского предательства. Сколько угодно можно говорить о бедах «матушки-России», однако в таком случае наша Родина никогда не станет нам матерью, за которую жизнь положить – долг выполнить… Не Россия больна сегодня, болен русский человек». И действительно, как легко это словосочетание – «русский человек» - произнести – в разговоре «вообще», и как неимоверно трудно – на себя обернуть. Да еще в таком контексте. Но, похоже, никуда нам от этого не деться… В завершающем книгу разделе «Я родня траве и зверю» Вячеслав Лютый готов повести нас к именам хорошо знакомым (Пушкин, Кольцов, Есенин, Платонов), но своей, только ему ведомой стёжкой. И потому исследование о сюжете и композиции пушкинской «Метели» превратится в своего рода литературоведческий детектив с интригующим названием «Кольцо Мёбиуса». В статье «Пушкин и церковная ограда» пойдет откровенный разговор о соотношении греховности житейской (женолюбие, богохульство, винопитие, гордыня) и поэтического гения: возможно ли, допустимо ли прощение, понимание, в том числе, - с точки зрения церкви? «И вот иной священник, возвышая голос, вдруг обращается к слушателям даже не с амвона, а со светской трибуны и без всяких оговорок призывает их отвернуться от нашего национального поэта – как от фигуры греховной, противоречащей Христовым заповедям». Критик предельно честен перед собой и литературой, когда даёт оценку такого рода призывам. Даже тем, на кого одно слово «критика» навевает зевоту, наверняка найдется подходящее чтение в рецензируемой книге. Я имею в виду цикл аналитических «очерков нравов» «Призрак литературы», посвященных нашему незабвенному «свет-зеркальцу» - телевидению, пытающемуся в присущем ему ключе отражать не только криминальные и политические разборки, но и литературу. Ирония и сарказм В. Лютого здесь очень уместны, ибо играют роль не приправы к безвкусному интеллектуальному блюду, а волшебного снадобья, позволяющего нам увидеть многочисленных «голых королей» во всем их великолепии. Вот пример. «Возглавляет список смелых строителей будущего Марат Гельман, для которого любая обширная характеристика окажется недостаточной». Неплохо, правда? И ничего не надо добавлять. Особенно для тех, кто хоть краем уха слышал о деяниях этого «смелого строителя». И ещё одна цитата, уже по иному поводу. «…и начинается песнь торжествующей любви к шестидесятничеству: именам, произведениям, свободе, отчётливо косоглазой в западном направлении». Всего-то один эпитет, а какая ясная картина открывается… «А как же ошибки и заблуждения? – спросит въедливый читатель. – Ведь они, как заявлено выше, тоже важны!» Ну, а если нет таковых? Хотя… Вот одно, весьма и весьма субъективное впечатление. Статьи «Кольцо Мёбиуса» и «Густая ласточка летала…» роднит то, что написаны они в одно время – в 1988 году, и «поправлены», уже рукой зрелого мастера, совсем недавно, причем тоже почти одновременно, соответственно, в 2010 и 2011 годах. Значит, для автора книги они обе важны. Но как же ясно проступает: первая – о вневременном (проза Пушкина), вторая – о временном (поэтические эксперименты, которые вполне могли бы обойтись и без имени автора, хотя в данном случае имя присутствует – Александр Ерёменко). Суждения В. Лютого о поэзии А. Ерёменко имеют все достоинства фирменного стиля критика, в них есть изящество, ум и логика, но… почему-то не убеждают, во всяком случае, меня. И в том, что «метаметафоризм» был живой ветвью русской поэзии. И в том, что статья эта – попытка вернуть нам недооцененного, оставшегося в тени большого поэта, а не персонажа не слишком талантливой и уже порядком подзабытой пьесы времён нашей молодости. Свидетельствует ли это обстоятельство об «ошибке» автора книги – в объекте, оценках и т. д.? Вовсе нет. Ведь я имею в этом вопросе стойкое предубеждение, поскольку и тогда, в восьмидесятых, не скрывал, что считаю «метаметафоризм» не более чем мастерски надутым мыльным пузырём. Но у меня и тогда были оппоненты. Думаю, будут они и теперь. Я даже хочу, чтобы они были. Однако для этого нужно как минимум прочитать книгу. Глубокую. Честную. Талантливую. 21.08. 2011
Примечания [1] Лютый В. Д. Терпение земли и воды. Статьи о современной литературе. – Воронеж: ГУП ВО «Воронежская областная типография – издательство им. Е. А. Болховитинова», 2011.
|
