|
|
Лариса СТРЕЛЬНИКОВА |
|
2010 г. |
МОЛОКО |
|
О проекте "МОЛОКО""РУССКАЯ ЖИЗНЬ"СЛАВЯНСТВОРОМАН-ГАЗЕТА"ПОЛДЕНЬ""ПАРУС""ПОДЪЕМ""БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ"ЖУРНАЛ "СЛОВО""ВЕСТНИК МСПС""ПОДВИГ""СИБИРСКИЕ ОГНИ"ГАЗДАНОВПЛАТОНОВФЛОРЕНСКИЙНАУКА |
Лариса СТРЕЛЬНИКОВАПроблема личности правителя в трагедии Шекспира «Макбет»
В.Шекспир. С рисунка М.Малоне, 1783 г. В эпоху позднего Возрождения христианская Европа вступила в стадию Реформации, которая отвечала религиозным чаяниям общества. Надежды на обновление церкви совпали с двумя другими фундаментальными явлениями позднего Средневековья, а именно, изобретением книгопечатания и гуманизмом, что способствовало с одной стороны, распространению различных знаний, с другой, делало доступным Священное Писание для всех слоев населения. Ренессансное общество под воздействием гуманизма и Реформации сформировало неоднозначные представления о человеке, унаследовав в основном две традиции, христианскую (католико-протестантскую) и языческую, но в целом давало этим представлениям гуманистическую оценку, что приводило к сплетению антично – мифологических, фольклорно – языческих и католико – протестантских элементов в мировоззрении на завершающем этапе Возрождения. Отсюда универсализм мышления и деятельности гуманистов, стремившихся реализовать мечту о земном рае, используя как научные, так и вненаучные, мистико – фантастические теории и предположения. На наш взгляд, верную оценку противоречивым желаниям эпохи, не сумевшей сделать своего выбора и не нашедшей равновесия во всех сферах деятельности, дал А.Ф.Лосев, утверждая, что «очень многие гуманисты были и пифагорейцами, и платониками, и неоплатониками, и каббалистами, и вообще пантеистами, даже представителями магии, алхимии и астрологии» (1.С.611). Одним из последних представителей ренессансного сознания, отразивший в своем творчестве «гибель возрожденческой гармонии и неизбежность трагической обреченности возрожденческого индивидуализма» (Лосев) (1.С.603) является У.Шекспир. Английский драматург испытал на себе воздействие всего комплекса выработанных эпохой гуманизма учений и традиций, которые наложились на его собственные представления о религии, науке, творчестве, национальной истории. В настоящее время западная критика, например, в лице современного американского исследователя Х.Блума, увидела в этой всеохватности и ренессансной разносторонности интересов Шекспира «каноничность», «универсальность» творчества английского драматурга как выразителя духовной сущности западной культуры. В Шекспире, по мнению Х.Блума, проявился «сверхчеловеческий талант», его слова «перемахнули через языковые и культурные барьеры» (2.С.199), он стал «поэтом для народа» и более того, в представлении Х.Блума, «за спиной» всякого великого писателя «всегда маячит Шекспир» («Западный канон», гл. «Шекспир как центр канона») (2.С.200). Несмотря на то, что Х.Блум вводит в западный канон наряду с Шекспиром и других великих поэтов разных эпох: Данте, Сервантеса, Мильтона, Толстого, лишь в творчестве Шекспира он увидел универсальную «способность жить в любой культуре», доступность для понимания всем языкам. Ущербность такой позиции, по верному наблюдениям критика М.Ямпольского, состоит в том, что «в своей борьбе против политизации филологии Х.Блум утверждает, что канонические тексты принципиально аполитичны, имморальны и предназначены исключительно для индивидуального потребления» (2.С.215), и это приводит творчество писателя к отрыву от национально – исторических культурных традиций и общественно – политической жизни изображаемой эпохи. Х.Блум отводит Шекспиру роль основоположника нарождающегося мирового канона, «не западного и не восточного», способного «породить единую многонациональную культуру» (2.С.205), с чем нельзя согласиться и с точки зрения православно–патриотического национального сознания, поскольку Х.Блум выводит творчество любого писателя, в том числе и Шекспира, за рамки национально – культурной и общественно - исторической традиции и, помещая его в пространство всемирного глобализма и космополитизма, пропагандирует необходимость стирания межкультурных и межнациональных границ как признаков национального своеобразия, мешающих, по мнению Х.Блума, достичь «идеального единства» (2.С.205). Думается, что творчество Шекспира, несмотря на приоритет индивидуального сознания в эпоху Ренессанса, необходимо рассматривать в тесной связи со своим временем и опорой на национально - историческую литературную традицию, следует также говорить об обновлении и сознательной переработке традиционных культурных достижений с учетом конкретно – исторической ситуации, что в целом было присуще творчеству писателей Возрождения: Данте, Боккаччо, Рабле, Ариосто, Тассо, Чосеру и т.д. В частности, постоянным источником исторических сведений многих драматических произведений Шекспира, в основном хроник и трагедий, является обширный исторический труд Холиншеда «Хроники Англии, Шотландии и Ирландии» (1577), а также средневековые хроники Г.Монмутского «История бриттов» (1139) и «Деяния датчан» Саксона Грамматика» (XII в.). У Холиншеда Шекспир заимствует сюжеты для исторических хроник и для трагедии «Макбет» (1606), написанной в единый временной промежуток с трагедиями «Гамлет» (1601), «Отелло» (1604), «Король Лир» (1605), знаменующими расцвет «трагедийного» таланта драматурга. Трагедия «Макбет» стала своеобразным подведением итогов периода создания исторических хроник Шекспира, в которых он показал разрушение традиционного средневекового уклада жизни, а также трагизм эпохи Ренессанса с его крушением социальных и религиозных форм общности и кризисом индивидуального сознания на фоне устанавливающихся буржуазных отношений. Понятие трагического в этот период творчества становится основополагающим для Шекспира и связывается с осознанием безнаказанности и торжества зла, в чем виделась трагическая мудрость Европы на закате Возрождения, еще недавно уверенной в торжестве и правоте общечеловеческих, гуманистических ценностей. В трагедии «Макбет» Шекспир ставит для своего времени актуальную социально – политическую и нравственно – этическую проблему: насколько «добродетель может тягаться с монаршей волей» и должен ли правитель отстаивать личные интересы или послужить государству и своим соотечественникам. Ренессансный титанизм в период своего духовного кризиса выродился не просто в крайний индивидуализм и в индивидуалистическую религию, но в идею сильной, властной личности, способной создать единую могучую империю. Макбет представляет собой тип правителя протестантско – буржуазной эпохи, который описал Макиавелли в трактате «Государь», и осмыслил Монтень в «Опытах». Цель Макиавелли – показать изменения в общественном сознании, политике, в системе государственного управления, произошедшие в результате событий Реформации и Контрреформации. Макиавелли, признавая свободу воли как «волю к власти» (Ницше), мыслит уже как демократ, идеолог нового, буржуазного типа. Путь к власти лежит через насилие, силу оружия и завоевания, поскольку, в представлении Макиавелли «страсть к завоеваниям – дело естественное и обычное», и если правитель может применить силу, ему «редко грозит неудача»(3.С.58). В образе Макбета Шекспир связывает своеволие тирана с утвердившейся свободой протестантско-гуманистической личности, которая стремится подчинить весь мир своей воле: «Я смею все, что смеет человек, и только зверь на большее способен» (6.Т.7.А.I.С.25). Иные цели ставил перед собой Монтень, прилагая свою моральную философию к изображению человека в его различных социально-бытовых и нравственных проявлениях, «выставляя на обозрение жизнь обыденную и лишенную всякого блеска», и «жизнь более содержательную и богатую событиями» (4.III.С.268), придавая большое значение социально – политическим проблемам современного общества. Наблюдая во Франции крайнюю форму извращения государственной власти, Монтень изобличает тиранию и жестокость правителей, считая, что «добрые качества земных владык мертвы» (4.III.С.436). Подобно Монтеню, Шекспир, видел тиранический характер английского абсолютизма, он также подвергает сомнению авторитет власти, основанной на насилии, полагая, что наиболее достойная деятельность – служение обществу и интересам нации, соглашаясь с Монтенем, что «достойно царствовать» - «самое тягостное и трудное на свете дело» (4.III.С.433). В духе современной католико – протестантской антропологии, сохранившей манихейский дуализм во взгляде на человека, Шекспир показывает борьбу добра и зла в душе Макбета как равновеликих начал, что отражало идейные движения эпохи в их реальной исторической противоречивости, свойственной и для передовых людей своего времени. Одновременно Шекспир рассматривает проблему добра и зла с гуманистической точки зрения в духе христианского гуманизма Эразма Роттердамского, утверждавшего в полемике с Лютером, что «под свободной волей мы понимаем силу человеческого желания, при помощи которой человек может приблизиться к тому, что ведет к вечному спасению, или же отвратиться от этого» (5.С.185), поэтому человек волен выбирать между добром и злом самостоятельно, но с учетом того, что свобода в выборе зла ведет к его порабощению в грехе. Рабство в грехе связывается драматургом с уклонением от истины, с обманным обольщением колдовства, к которому прибегает Макбет, считая, что его ведет к власти сама судьба, а ведьмы лишь ее исполнители. В этом убеждает Макбета и его жена, леди Макбет, в которой, как в «вещих сестрах», присутствует сильное демоническое начало, восходящее и к кельто–британской народно–языческой, и к античо-мифологической демонологии, но ей также присуща вера в протестантское предопределение, и она действует заодно с ведьмами: «Я в уши волью тебе свой дух и языком смету преграды на пути к короне, которой рок и неземные силы тебя венчали» (6.Т.7.А.I.С.20). В отличие от Ричарда III или незаконнорожденного Эдмонда, которые ощущали свою неполноценность от рождения, Макбет порожден доброй природой, он «молочной незлобивостью вспоен» (6.Т.7.А.I.С.20). Однако под влиянием страстей и подстрекаемый леди Макбет, он перерождается, искажаются его естественные природные добродетели, поскольку Макбет допускает в себя те свойства, которых «избегают в нравах» с точки зрения натурфилософской этики Аристотеля: «порок, невоздержанность, зверство» (7.С.177), вследствие чего он подавляет в себе «божественное» и пускает «звериное». Подобный тип личности, сложившийся, по верному наблюдению А.Ф.Лосева, в период «самоотрицания» и «самокритики» (1.С.543) Ренессанса, превратился в «выступающую против окружающей среды титаническую личность…, воспитанную на зверином эгоизме нового типа» (1.С.604). Поэтому в шекспировском герое гуманистические представления о достоинстве перерождаются в крайний индивидуализм личности, видящей опору в самой себе. Крайней степенью нравственного падения Макбета можно считать превращение его в предателя и кровавого убийцу. Начиная с убийства короля Дункана он действует коварно, скрытно, «из-за спины», перевоплощаясь из воина в палача. Рассуждая о человеке в духе современных религиозных веяний, особенно под влиянием протестантской идеологии Лютера и Кальвина, Шекспир наделяет своих героев злом как их изначальной сущностью, повреждением, ставшим частью их природы, искажая тем самым библейскую трактовку человека как лучшего творения Бога: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его» (Быт 1:27). Языческо – протестантское предопределение лишает Макбета всякой ответственности за содеянное, положившись на предсказания ведьм, он становится безвольным, неспособным сопротивляться злу, что позволяет говорить о сомнении Шекспира в истинности протестантской этики. Отмена идеологами Реформации церковных механизмов, сдерживающих человека от греха (молитва, исповедь, пост, обет) привлекали свободой действий, что привело к возникновению мирской религии, направляющей человека на достижение земных, экономических или политических целей и способствующей появлению нового типа «делового человека» эпохи Возрождения. Освобожденный от влияния церкви, олицетворяющей духовную власть и объединяющей общество, человек оказывался в подчинении более суровой, тиранической власти ветхозаветного Бога (Яхве), требующего полного подчинения человека и уничтожения его как личности, так как это было главным условием спасения, о чем говорится в догматике Лютера: «Богобоязненный человек не имеет свободной воли: он пленник, раб и слуга воли Господа или воли сатаны». Объединение языческой судьбы с протестантским предопределением для Макбета означает слияние с божественной волей, и это позволяет ему принимать языческие пророчества ведьм за божественные предсказания, разрешающие добиваться власти любым путем, даже без его участия: «Пуская судьба, мне посулив венец, сама меня венчает… будь что будь! Мы время вспять не властны повернуть» (6.Т.7.А.I.С.16). Единственной силой, соединяющей человека с Богом и ведущей к добру и христианскому спасению, является совесть, которую герои подавляют в себе как помеху на пути к власти. Шекспир увидел в Макбете искажение гуманистического идеала ренессансной личности, которая в своих эгоистических устремлениях к мирским целям, освобожденная от необходимости духовной власти церкви и исполнения заповедей, в действительности оказалась одинокой и растерянной, ничтожной в своем мнимом величии, мятущейся и бессильной, подчиненной греховному состоянию, т.е. протестантская свобода обернулась иллюзией и, в сущности, обманом, подобным колдовскому обольщению, от чего предостерегает Евангелие: «…берегитесь, чтобы кто не прельстил вас…И многие лжепророки восстанут, и прельстят многих» (Мф 24:4,11). Макбета терзают муки совести и чувство вины, а также страх перед возможным наказанием за убийства уже в этом мире и потерей власти. Для правителя макиавеллиевской формации совесть становится чем-то нечистым, помехой на пути к власти, поэтому Макбет заглушает в себе совесть и утрачивает способность к добру: «Я так уже увяз в кровавой тине, что легче будет мне вперед шагать, чем по трясине возвращаться вспять» (6.Т.7.А.III.С.59). Многозначность и «многослойность» образа Макбета, отмеченные в свое время А.С.Пушкиным как своеобразие шекспировского реализма, и позже американцем Х.Блумом как психологическое свойство характеров английского драматурга, позволяют говорить о напряженной внутренней борьбе, происходящей в Макбете. С одной стороны, он видит в себе победившее звериное начало, что в христианстве соотносится с дьявольским, с другой стороны, ему присущи муки совести, свойственные лишь христианской личности. Здесь Шекспир близок к христианско-гуманистической идее о том, что зло исходит не от Бога, а рождается в человеке, если он уклоняется от служения добру, на что указывает и леди Макбет, готовясь со своим мужем к многочисленным убийствам: «Но разве зверь тебе твой план внушил? Его задумав, был ты человеком…» (6.Т.7.А.I.С.25). Шекспир проповедует христианско-гуманистический идеал правосудия, в котором Божий и мирской суд соединяются для справедливого возмездия, и этого суда боится Макбет: «Но ждет нас суд уже и в этом мире…возмездие рукой бесстрастной чашу с нашим ядом подносит нам же…ангелы господни вострубят к отмщенью за смертный грех убийства» (6.Т.7.А.I.С.29). Воздаяние к Макбету приходит и со стороны судьбы, «орудий тьмы», то есть ведьм, от которых предостерегает Банко, поскольку они «предсказывают правду и честностью прельщают в пустяках, чтоб обмануть тем легче в важном деле» (6.Т.7.А.I.С.15). Утратив способность различать внешнее и существенное, Макбет перестает видеть главное – как стираются грани между добром и злом, в чем видится трагизм его выбора в пользу зла: «Кто начал злом, тот и погрязнет в нем» (6.Т.7.А.III.С.50). Саморазоблачение титанической личности, погрязшей во зле, происходит в момент достижения Макбетом высшей власти, когда он ощущает презрение и ненависть подданных, что делает его одиноким, отринутым всеми и приводит к разочарованию в жизни, которая в его представлении лишь «тень, комедиант», повесть, «пересказанная дураком: в ней много слов и страсти, нет лишь смысла» (6.Т.7.А.V.С.94). Утрату Макбетом смысла жизни Шекспир связывает с распадом его духовной сущности и искажением в самом себе «образа Божия», неуемной жажде власти, приобщением к греху убийства, о чем автор говорит задолго до трагического финала, указывая в целом на трагическое завершение деятельности ренессансной личности: «Забыв про мудрость, честь и стыд, он страх, судьбу и смерть презрит, и гибель ждет его, как всех, кто слишком верит в свой успех» (6. Т.7.А.III.С.60). В период создания трагедии Шекспир приходит к определенной зрелости в своих творческих, социально – политических и нравственно - этических взглядах на государство и личность правителя, склоняясь к народно – патриотической идее, несовместимой с кровавым насилием власти, что находит выражение в победе народной морали, высказанной неизвестным шотландским стариком: «Благослови Господь и вас и всех, кто хочет вместе с вами, чтоб стало зло – добром, враги – друзьями» (6.Т.7.А.II.С.42). Соглашаясь с народной точкой зрения, Шекспир соединяет ее с ренессансно – гуманистическими представлениями об идеальном правителе, в котором сочетаются принципы уважения человеческого права и достоинства: на смену тирану Макбету приходит справедливый и благородный Малькольм, который «правду любит, как жизнь», воздает врагам и друзьям по деяниям и укрепляет государство сильной рукой. Шекспир на своем творческом пути оказался на духовном распутье между набирающей силу христианско – протестантской концепцией личности и трагическим осознанием распада гуманистических представлений о человеке как о титанической личности, о чем верно сказал А.Ф.Лосев в книге «Эстетика Возрождения», связав значение трагедий Шекспира с темой «гибели возрожденческого титанизма, дошедшего до своего логического предела» (1.С.604), что позволило русскому ученому увидеть в творчестве английского драматурга общий итог западной культуры ренессансной эпохи: «Индивидуализм, дошедший до озверения в своих оценках всего окружающего, начинает отличаться озверевшей оценкой самого себя, откуда и окончательный, бесповоротный трагизм всего Ренессанса, взятого в целом» (1.С.604). Эпоха Ренессанса, породив титаническую личность, продемонстрировала необычайный взлет человеческого гения, создавшего выдающиеся образцы классического искусства и утвердила гуманистический ценности, но наряду с титанизмом Возрождения возникла непревзойденная по формам и жестокости тирания, приведшая Ренессанс, по верному замечанию Лосева, к своему «самоотрицанию» (1.С.543) и гибели провозглашенного им же титанизма.
Литература1.Лосев А.Ф. Эстетика Возрождения. – М., 1978. 2.Блум Х. Западный канон (гл.Шекспир как центр канона)/Иностранная литература, №12.- М., 1998. 3.Макиавелли Н. Государь. – М., 2006. 4.Монтень М. Опыты. – М., 2006. 5.Роттердамский Э. Диатриба, или Рассуждение о свободе воли. В кн.: Похвала глупости. – М., 2000. 6.Шекспир У. Полн.собр. соч. В 8 т. Т.7. – М., 1960. 7.Аристотель. Этика.- М, 2004. 8.Библия. Российское библейское общество. – М., 2005.
|
