|
|
Вадим ДЕМЕНТЬЕВ |
|
2010 г. |
МОЛОКО |
|
О проекте "МОЛОКО""РУССКАЯ ЖИЗНЬ"СЛАВЯНСТВОРОМАН-ГАЗЕТА"ПОЛДЕНЬ""ПАРУС""ПОДЪЕМ""БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ"ЖУРНАЛ "СЛОВО""ВЕСТНИК МСПС""ПОДВИГ""СИБИРСКИЕ ОГНИ"ГАЗДАНОВПЛАТОНОВФЛОРЕНСКИЙНАУКА |
Вадим ДЕМЕНТЬЕВРусский Кавказ
Вадим Дементьев. ПОЧЕМУ МЫ БОРОЛИСЬ С ГОРЦАМИ?Если на Кавказе в прошлые времена царили тишь да гладь, да Божья благодать, закономерно спросит читатель, то, как воспринимать Кавказскую войну, которую вела с горцами Российская империя почти шесть десятилетий? Сразу же отмечу, что только в редкие времена Кавказ пользовался, по слогу старинных публицистов, благами мирного цветения. Войны на этой территории накатывались, как морские волны: век за веком, десятилетие за десятилетием, год за годом… Но борьба Российской империи с некоторыми горскими народами побила все рекорды по временной продолжительности. Да, это была странная кампания, никем не объявленная. Война внутренняя, братоубийственная. Россия была вынуждена в нее втянуться, как и Российская Федерация на наших глазах втянулась в чеченскую войну. И причины в чем-то схожи. Назову только некоторые. Если в бюджете Российской империи существовала особая статья о выкупе аманатов – заложников, то и финансовые траты Российской Федерации по различным ведомствам на выплату в 90-е годы ХХ века выкупа за похищенных на Кавказе людей не уступали царским расходам. Если «немирные» чеченцы грабили в начале XIX века окрестные города и села, разбойничали в соседских пределах, то и при дудаевском режиме бандиты угоняли отары овец из Дагестана, совершали набеги на ставропольские районы, воровали людей, грабили проходящие поезда и автомашины. Многие транспортные коммуникации Кавказа оказались перерезанными разбойными шайками. Какое государство, что вам монархия, что демократия, будет терпеть такой вопиющий разбой, насилие и открытое неповиновение законам?! Кавказская война с русской стороны – это даже не война в классическом представлении, а череда стычек и экспедиций для ликвидации разбойных гнезд в горах, а потом и для замирения местного населения. С горской же стороны ответные полицейские меры русских поначалу вызывали разрозненное сопротивление, связанное с концом «вольной жизни», затем при ужесточении ударов привели к организованному отпору с возрастающим влиянием религиозного фактора. Так продолжалось из года в год, долгие десятилетия. На Кавказе происходило наведение элементарного (сегодня говорят – конституционного) порядка. Фронта не было, линии наступления не существовало, «война превратилась в хронический недуг, – замечает один из летописцев Кавказской войны И.Дроздов. – В то время как мы бродили ощупью и наудачу, когда военные действия стали бесконечным турниром, где мы соперничали с горцами в отваге, жизнь последних приобретала все более и более осмысленный вид, действия их являлись решительнее и до того опасными, что для Кавказа потребовалась целая армия». Но и крупные войсковые соединения несли большие потери, попадая в засады и в коварные ловушки. Против партизанской войны противника регулярной армии трудно выработать правильную тактику, что подтверждает и современный опыт. Обоюдные вылазки могли продолжаться до бесконечности. Началась обычная военная рутина. К странной войне привыкли. Одни русские командующие сменялись другими, использовались различные тактические приемы, нарабатывался боевой опыт. К сожалению, жестокостей и с той, и с другой стороны хватало. Знаменитый главнокомандующий А.П.Ермолов в своих «Записках» подводит итог одной армейской «зачистки»: «Селение состояло из 200 домов; 14 сентября разорено до основания». Но и месть Шамиля жителям горных аулов, отказывавшихся поддерживать мятежников, была страшной. Число уничтоженных им горцев трудно определить. «Камаши, аул, недалеко от Кумуха, – пишет один из очевидцев, – не только был разорен до основания, но по личному приговору самого имама все мужчины свыше 15 лет были осуждены на лишение жизни, так что из целого аула, состоявшего из 170 дворов, не остался в живых ни один взрослый мужчина, кроме нескольких лиц, которые на тот раз были в отсутствии: все были изрублены или застрелены «богобоязливыми» мюридами. Многие семейства в полном составе были сожжены в своих собственных домах; между трупами мужчин находили и женщин с отрезанными грудями; страшные вопли женщин, душу раздирающие их стоны и плач детей казались мюридам забавою и удовольствием. Рассказывая об участи несчастных камашинцев, сделавшихся жертвою жестоких мюридов, жители нашего аула, особенно женщины, выражали лишь только свое сострадание к погибшим, но я ни разу не слыхал, чтобы кто-нибудь осуждал этот поступок Шамиля» (И.М.Потапов «Ичкерия». Из «Сборника сведений о кавказских горцах». Выпуск IV. Тифлис, 1870). Русское правительство не раз предлагало решить вопрос мирным путем. Еще до прибытия на Кавказ Ермолова особым подходом к мятежникам отличался один из российских офицеров по фамилии Дельпоццо, пытавшийся проводить политику «отеческой снисходительности». Но и он был вынужден перейти к активным наступательным действиям ввиду участившихся коварных и кровопролитных набегов со стороны чеченцев. «Знаю, – писал Дельпоццо в своем рапорте главнокомандующему генералу Н.Д.Ртищеву, – сколько противно правилам чести и славы российского оружия поступать варварски с неприятелем, но чеченцы в себе заглушали всякое чувство человечности, почитая великодушие нашей слабостью. Несчастные пленные будут оставаться в тиранских оковах; всякий же за оных выкуп служит для злодеев наградою и поощряет их к сугубым злодеяниям». Как и любая война внутри своей же страны, эта компания приобретала тяжелый и беспросветный характер. Показательно мнение А.С.Пушкина: «Дружба мирных черкесов ненадежна: они всегда готовы помочь буйным своим единоплеменникам… Почти нет никакого способа их усмирить, пока их не обезоружат, как обезоружили крымских татар, что чрезвычайно трудно исполнить по причине господствующих между ими наследственных распрей и мщения крови. Кинжал и шашка суть члены их тела, и младенец начинает владеть ими прежде, нежели лепетать… Что делать с таковым народом?» Поэт предлагал единственный выход – использовать нравственное средство, «более сообразное с просвещением нашего века: проповедание Евангелия». Конечно, такие советы от сугубо гражданского лица, да еще романтически настроенного, звучали, может быть, и наивно. Но мы опять-таки плохо знаем историю: чеченцы почти весь ХVII век являлись христианами, «находились в крестопоклонстве», как писал местный историк Умалат Лаудаев, и считали русских братьями по вере, уходили к ним в станицы, не желая следовать Корану, о чем имеются свидетельства современников. Процесс этот в силу многих причин не имел продолжения, но замечу, что наиболее крепкие позиции России на Северном Кавказе всегда были в Осетии, древнейшей христианской области. Так что Пушкин, противник кровопролития, имел свой резон так рассуждать. Другое дело, что миссионерская деятельность Православной Церкви была очень слабой, о чем не раз в то время писали. На глазах русских происходил процесс перехода в мусульманство многих поборников христианства. «Последствия такого невыгодного положения для горских христианских племен Кавказа были очевидны, – говорится в отчете «Общества восстановления православного христианства на Кавказе». – С каждым годом христианское население уходило целыми деревнями в мюридизм и проникалось, под влиянием мулл, враждою к русскому правительству и, в особенности, к его духовенству». Русскую администрацию преследовали и другие ошибки, которые долгое время не позволяли остановить военные действия. Бюрократии вообще свойственно негибкое отношение к таким тонким материям, как учет местных особенностей, обычаев, традиций. Еще в начале кавказской компании в 1810 году в донесении главнокомандующего А.П.Тормасова говорилось о «стеснении горских племен, отторжении от них лучших земель, лишении независимости, с заменой ее на не всегда удачную опеку нашей администрации, игнорировавшей в большинстве случаев историю, нравы, обычаи народа и мнившей одним росчерком пера поставить искони свободные племена в рамки строгой подчиненности под сень чуждого им закона». Только, как говорится, набив шишки, чиновники, в том числе и военные, постепенно переходили от однозначной силовой конфронтации к другим путям замирения на Кавказе, расширяя зону своего влияния поиском союзников среди горцев, активной торгово-промышленной политикой, освобождением местных народов от пут рабства и крепостничества. И все же тот «кавказский узел» мы не могли долгое время развязать. Даже пленение в 1859 году имама Шамиля не остановило военных действий, которые спустились с гор Дагестана на берег Черного моря, где сопротивлялись черкесские племена. Лишь спустя пять лет 21 мая 1864 года было объявлено об окончании этой странной и самой многолетней в отечественной истории войны. Это было второе официальное заявление о победном итоге кавказской военной компании, но его уже никто не праздновал. Рукопись для публикации предоставлена автором. Далее читайте:Вадим ДЕМЕНТЬЕВ (авторская страница).
|
