|
|
Татьяна ЛЕСТЕВА |
|
2010 г. |
МОЛОКО |
|
О проекте "МОЛОКО""РУССКАЯ ЖИЗНЬ"СЛАВЯНСТВОРОМАН-ГАЗЕТА"ПОЛДЕНЬ""ПАРУС""ПОДЪЕМ""БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ"ЖУРНАЛ "СЛОВО""ВЕСТНИК МСПС""ПОДВИГ""СИБИРСКИЕ ОГНИ"ГАЗДАНОВПЛАТОНОВФЛОРЕНСКИЙНАУКА |
Татьяна ЛЕСТЕВАГурьевская каша? Дорогое удовольствие!Просматривая журнал «Исторический вестник» за 1900 год, неожиданно с удивлением увидела название статьи князя А.Л. Голицына «Историческая справка о гурьевской каше». «Любопытно, - подумала я, - чем же заслужила эта каша такую честь, чтобы ей посвящалась справка в историческом журнале?» Сегодня о гурьевской каше вспоминают редко, только гурманы порой взгрустнут о её былом величии. А меня эти два слова перенесли в дошкольное послевоенное детство, когда летом бабушка порой баловала нас лакомством, называемом гурьевской кашей. А каша-то всего-навсего была просто манной, причём не небесной, а манной кашей. Но, правда, очень вкусной. Готовилась она всегда на «утреннике», то есть на молоке первого утреннего удоя, самом вкусном и полезным. Молоко у бабушкиной красавицы Майки – коровы симментальской породы с чуть изогнутыми широко расставленными рогами и умными влажными глазами, было жирным, чуть ли не на треть корчажки отстаивались сливки. Вот на этом утреннике и готовила бабушка гурьевскую кашу. В отличие от манной каши быстрого приготовления для гурьевской каши молоко томилось в русской печке, пока не становилось почти кофейного цвета с плавающими в нём золотисто-коричневыми пенками. Вот в это топлёное молоко и засыпалась тонкой струйкой манная крупа, добавлялся сахар, а в самом конце – нарезанные кусочками яблоки и вишни без косточек. Малину бабушка не добавляла из-за косточек в ягодах, а смородину, чтобы каша не посинела, потеряв привлекательный вид. Заинтересовавшись, читаю статью князя Голицына. Оказалось, что ему в делах Орловского правления случайно попалась на глаза купчая крепость, по которой граф Дмитрий Александрович Гурьев купил у орловского помещика семью Захара Кузьмина, сына Аксёнова, из деревни Сурьянино в возрасте пятидесяти трёх лет. Этот крестьянин по имени Кузьмич, осваивавший кулинарное искусство у французов в Москве, а затем служил поваром у помещика Юрасовского. Посетив однажды помещика Юрасовского и отведав каши, граф Гурьев был настолько ей восхищён, что расцеловал повара! После этого министр финансов граф Д.А. Гурьев неоднократно просил продать ему Кузьмича. Юрасовский сначала отнекивался, но потом, «желая отделаться», предложил три следующие условия, которые ему казались невыполнимыми. Во-первых, требовалось личное согласие Кузьмича. Во-вторых, соглашался продать его только со всей семьёй, которая состояла из жены Домны 49 лет, дочерей Акулины 29 лет и Василисы 27 лет, сына Сидора 23 лет с его женой Матрёной 21 год и их малолетним сыном Карпушкой. «Всего два человека, четыре бабы и один ребёнок». И, наконец, в-третьих, «запросил ни более, ни менее как всего только (безделицу!) меру золота (червонцев)». Выполнение последнего условия Юрасовский считал невозможным, полагая, что на этом торг прекратится. Но, как остроумно заметил князь Голицын, «…что обыкновенному смертному под час кажется невозможным, для министра (особенно финансов) кажется пустяками». Купчая крепость была подписана. «И вслед ей сначала в Санкт-Петербурге, а затем и по всей России загремела слава «гурьевской каши», изобретателем которой является крепостной человек Кузьмич. Что же касается до графа Гурьева, имя которого гремит нераздельно с кашей, то он уничтожил неимоверное количество ея, и только». Вот так закончил историческую справку князь А.Л. Голицын, чтобы восстановить историческую справедливость. Да, дорогой оказалась гурьевская каша, незаслуженно забытая современными кулинарами. Вот бы попробовать настоящую, приготовленную поваром-самородком Кузьмичём! Щедра талантами русская земля! Но вернёмся к графу Дмитрию Александровичу Гурьеву, деятельность которого весьма подробно освещена в справочной и биографической литературе: родился 7 января 1758, умер 30 сентября 1825 в Петербурге. Русский государственный деятель, граф (с 12 декабря 1819 года), гофмейстер Двора Его Императорского Величества (с 1 января 1797 года), сенатор (с 20 октября 1799 года), управляющий Кабинетом Его Императорского Величества (с 26 августа 1801 по 30 сентября 1825 года), министр уделов (с 9 июля 1806 по 30 сентября 1825 года), член Государственного Совета (с 1 января 1810 по 22 апреля 1823 года), третий министр финансов России (с 1 января 1810 - по 30 сентября 1825 года). Министром финансов он был назначен по протекции М. Сперанского и одновременно стал членом Государственного Совета. «По отзывам людей, близко знавших его, Дмитрий Гурьев «...обладал умом неповоротливым, и ему трудно было удержать равновесие суждений». Однако, несмотря на такую репутацию, именно ему Александр I поручил важнейшую на тот момент задачу стабилизации финансового положения страны, изрядно расшатанного всей предыдущей торгово-промышленной и таможенной политикой». Разработанный им в 1810 г. план оздоровления финансов включал изъятие из оборота части денежных ассигнаций и замена их на металлические деньги. Частично этот план был реализован после победы над Наполеоном. Новое, как известно, - это хорошо забытое старое и к этому же обращается Николай II, выпуская золотые монеты, а после революции в обращение вводятся золотые червонцы. Перед войной 1812 года действия министра финансов были направлены на повышение доходной части бюджета: (уже в 1810 году был увеличен прибавочный процентный сбор с купеческих капиталов, введены налоги с торгующих крестьян и иностранных ремесленников, а также подушная подать была распространена на иноверцев. В 1812 году был введён также 0,5% сбор с домов в столицах (налог на недвижимость), а также повышены соляной, медный, гербовый, вексельный и паспортный сборы. Кроме того, были установлены новые, более высокие питейные пошлины и введены новые, ранее отсутствовавшие налоги, например на чай и пиво. Одновременно, через повышение таможенных пошлин пытались содействовать развитию отечественной промышленности». Как это всё знакомо, не правда ли? Почти двести лет прошло, а актуальности программа всё ещё не потеряла. Программа оздоровления экономики, у истоков которой стоял любитель изысканной каши граф Гурьев. Но на этом его реформы не закончились. В 1819-1820 годах в двадцати губерниях России была введена государственная винная монополия, что вызвало массовое недовольство дворянского и купеческого сословия. Вот тут так называемые идеологи и реформаторы перестройки не последовали примеру министра финансов, а наоборот отменили монополию на производство и торговлю алкогольной продукцией. С чего бы это они решили снижать доходы госбюджета? Не сослужил ли им службу страх оставить след в истории, став нарицательными именами аналогично «гурьевскием налогам», «гурьевским пошлинам» и «гурьевской винной монополии»? Или за этим стояло вполне целеустремлённое желание так называемых «демократов» в осуществлении политики разорения страны и перекачки доходов от производства алкогольной продукции в карманы или на счета бандитско-олигархического капитала при одновременном спаивании народа некачественной водкой? Второй мотив представляется более реалистичным. История, к сожалению, жестока: экономические деяния графа оказались забытыми, а вот его любовь к манной каше по рецепту Кузьмича оказалась нетленной. А в современной России забыта не только гурьевская каша, но и введённая при его пребывании на посту министра финансов монополия на производство спиртовой продукции. Не пора ли их вспомнить? А на доходы от монополизированной водки кормить гурьевской кашей детей в детских домах и несчастных обитателей приютов и домов престарелых?
• Русский биографический словарь: В 25 т. /А.А. Половцов. - М., 1896-1918. Том: 7, Стр.: 591 - 593 • Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 т. (4 доп.) - М., 1890-1907. - 86 т.; Новый энциклопедический словарь: В 48 т. /Под ред. К.К. Арсеньева. - Т. 1-29. - М., 1911-1916. • Энциклопедический словарь Гранат: В 58 т. М., 1910-1948. Том: 17, Стр.: 405 - 407
|
