|
|
Валерий ДУНАЕВ |
|
2010 г. |
МОЛОКО |
|
О проекте "МОЛОКО""РУССКАЯ ЖИЗНЬ"СЛАВЯНСТВОРОМАН-ГАЗЕТА"ПОЛДЕНЬ""ПАРУС""ПОДЪЕМ""БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ"ЖУРНАЛ "СЛОВО""ВЕСТНИК МСПС""ПОДВИГ""СИБИРСКИЕ ОГНИ"ГАЗДАНОВПЛАТОНОВФЛОРЕНСКИЙНАУКА |
Валерий ДУНАЕВЧупакабраИз записок дачника День как-то с утра не задался. За окном на березе сидит ворона и хрипло каркает. Говорят – ворона птица певчая. Может быть и певчая, но эта, явно, к певчим не относится. Встать, что ли, и камнем в нее. Но вставать не хотелось. Утренний ветерок принес немного прохлады и лежа на скомканных простынях в сладкой полудреме я ловлю всем телом слабое дуновение в открытое настеж окно. Уж третью неделю стоит неестественная изматывающая жара. Даже ночью столбик термометра опускается только до отметки двадцать градусов, а днем, просто, подлетает до сорока. Трава вся пожелтела и пожухла. Деревья понуро шелестят пыльной листвой, а речушка, что извивается под холмом, в тени ракит, усохла до размеров ручья, и от воды поднимается тяжелый гнилостный запах тины. Такой засухи не припомнят даже старики. От навалившейся неизвестно откуда жары люди и животные страдают в равной мере. Днем все прячутся в тени, лежат или сидят, лениво отмахиваясь от мух, а ночью, когда земля щедро возвращает накопленное тепло, беспомощно ворочаются до самого утра, в поисках холодного местечка на раскаленной подушке и путаются в складках простыни, которая, как змея обвивается вокруг тела и душит, душит… Ближе к утру, совсем измучившись, засыпают на пару часов, а затем тяжелый подъем и тягучий, как разогретая смола, день, в течении которого все ходят уставшие и раздраженные , стараются не смотреть друг на друга, и держатся подальше от тяжелых предметов, потому что всё, в буквальном смысле , валится из рук. Но, хватит лежать. Надо вставать, да и с вороной пора разобраться, а то это карканье болезненно отдается внутри черепа, где-то в затылке. Выхожу на веранду, как есть, в трусах и босиком, устало сажусь у стола. Делать уже ничего не хочется. Апатия обволакивает все тело как паутина, медленно ползет вместе с длинными утренними тенями. Ну, вот что, пора взять себя в руки. Так нельзя распускаться – потом не соберешь. А где собственно все? Иду на крыльцо. Воздух все ещё приятно прохладен, насыщен запахами и звуками. Мать, используя по максимуму утренние часы, ковыряется в огороде, а мне, так вообще, не то что делать, даже стоять противно. Возвращаюсь на веранду, забиваюсь подальше в угол, наливаю холодный чай и слежу за тем, как солнце подъедает утреннюю тень. Хлопнула калитка, чья-то голова проплыла по низу окна, остановилась у крыльца и нерешительно окликнула мать: - Валентина Гавриловна … Соседка. Раиса Николаевна. Местная. Никогда в дом не войдет. Будут с матерью стоять внизу, шептаться час, второй, но на все уговоры подняться и выпить чайку отвечает отказом, покачивая, закутанной в платок, даже в такую жару, головой. Что поделаешь? Эти деревенские – очень недоверчивые люди. День деньской либо в поле либо на огороде наедине со своими, часто невеселыми мыслями. Поделиться не с кем, вот и дичатся всех. - Валентина-а Гавриловна-а-а … - на этот раз чуть погромче. - Ой… Кто это? – донеслось из кустов. – А, Рая. Проходи в дом. Сейчас иду. Я встаю и ухожу с веранды, хотя знаю наверняка, что соседка останется стоять у двери. Почти на ощупь добираюсь до кровати и падаю, раскинув руки. Глаза закрываются, слышу как с веранды доносится глухое бу-бу-бу –голоса. По видимому, матери удалось таки затащить Раю внутрь. Должно быть пьют кофе. Здесь это редкость… Незаметно засыпаю, а когда просыпаюсь, на этот раз сам без помощи вороны, часы уже показывают почти полдень. Начинается самое пекло. Голова соображает получше и ощущение вялости ушло. Встаю, прохожу в другую комнату, где на диване мать отдыхает. - Что соседка-то заходила – спрашиваю, облокотившись на косяк. - Соседка? Рая, что-ли?… - за чем-то переспрашивает мать. - Ну, да. А кто ж еще? Мать поворачивается на спину и задумчиво смотрит в угол, где висит иконка. - Говорит – корова болеет. Что-то неладное с ней… - А что неладно-то? Молоко, что-ли, не дает. Так это от жары, должно быть. – замечаю я со знанием дела. - Нет, вроде молоко пока есть. Тут другое – продолжает мать, не сводя глаз с иконы. – Утром приходят, а корова в крови. - Как это в крови? Вся ,что-ли, в крови? – спрашиваю я, а перед глазами почему-то встают сцены из фильмов ужасов. Вот так насмотришься всякой дряни. - Нет. Что ты такое говоришь? Только шея. Ночью не спит, ходит по коровнику и, наверное, обо что-то поранилась. Третий день уже… Они все там облазили. Все гвозди повыдергивали и загнули, а корова сегодня даже встать на смогла… Я молчу. История эта мне совсем не нравится и несмотря на жару от рассказанного тянет могильным холодом. - Может язва у коровы-то - делаю я неловкое предположение. - Может и язва, а может что еще. Кто их знает?! Может соседи пакостят. Здесь, в деревне, не разберешь. Сходи лучше на колодец за водой, а то всю уж выпили. Я поворачиваюсь и ухожу. Сперва колодец, затем кое-что по хозяйству, причем, стараюсь все делать в тени, но, поскольку, солнце движется или земля крутится, или то и другое движется и крутится… в общем, тень лениво ползет и вместе с ней перемещаюсь я, мои инструменты и то над чем мне приходится потеть, потому что на солнце находиться совершенно невозможно, оно как молотом бьёт с безоблачного неба. К вечеру немного спадает, появляются ласточки и стрижи. Они проносятся в вышине с пронзительными криками. Мошки вьются столбом. С соседних участков доносится смех, голоса, кто-то собирается на речку. В общем, жизнь возвращается. Пойти искупаться, что-ли. Звучит интереснее, чем сам процесс, который заключается в том, как бегемот ложишься на песчаное дно, поднимаешь голову из воды и ловишь открытым ртом проносящихся мимо водомерок. Бывает весело, когда зазевавшийся паучок залетает внутрь. От неожиданности можно его живьем проглотить. Тут нужна сноровка. Нужно успеть выплюнуть холодное, отчаянно дрыгающее тонкими ногами существо, до того как тебя стошнит. Вот такие у нас развлечения в деревне. Присоединяйтесь. Вечереет. Малиновое солнце заползает за лес и просвечивает сквозь кружево листвы. В наползающих сумерках тени становятся гуще, очертания предметов скрадываются. То что днем было привычным и очевидным, теперь выглядит таинственным и неясным. Приятно в ночи сидеть на веранде, под большим абажуром и читать какую-нибудь незатейливую детективную сказку. Из темноты доносятся непонятные шорохи, стрекот цикад, а с пруда долетают рулады многочисленного лягушачьего хора. Время течёт незаметно, тем более темнеет поздно. Не успеешь оглянуться, а на часах уж полночь. Пора и спать. Откладываю книгу, встаю потягиваясь, и спускаюсь во двор с твердым намерением полить измученные жарой флоксы. Пока несчастные растения получают от меня то в чем безжалостная мать природа отказывала в течении последних недель, разглядываю, задрав голову, небесный бархат, усыпанный алмазами. Млечный путь протянулся от края до края. Спутники ползут от одной звезды к другой через весь небосвод. Если долго смотреть в одну точку, то можно увидеть за передними рядами самых ярких звёзд другие, менее заметные, а за ними ещё и еще… Даже дух захватывает… Тут моё правое ухо ловит странные толи хрюкающие, толи грызущие звуки, доносящиеся из дальнего угла нашего участка. В том месте туалет и сарай стоят очень близко друг от друга, а в глубине в рост человека - поленница крытая кусками ржавого железа и темень там такая хоть ножом режь. Без особой надобности ночью мы стараемся туда не ходить. Так вот там кто-то с подозрительным хрустом что-то делает… Я быстро застёгиваюсь и крадусь к тупичку по влажной от росы траве. Глаза уже привыкли к темноте. Осторожно заглядываю за угол и вижу как какое-то существо размером с небольшую собаку самым наглым образом роется между поленницей и задней стенкой. Роется на нашем участке без разрешения, без приглашения, как у себя дома. Я поднимаю фонарик, прицеливаюсь и с мстительным злорадством нажимаю кнопку. Сейчас посмотрим кто там скребётся. Светящееся пятно накрывает весь угол. В глубине в напряженном ожидании замерла чья-то спина, густо утыканная какими-то длинными наростами или иглами. Напоминает дикобраза, но каким ветром занесло его в среднюю полосу Росси. Может быть сбежал из зоопарка. Тогда из какого зоопарка? Ведь до ближайшего города километров пятьдесят, да и , отродясь, там не было ничего, даже отдаленно, напоминающее зверинец. Значит, кто-то из соседей привез, но зачем? Охранять имущество?… Мысли с бешенной скоростью проносятся в голове, но ни одну из них поймать не получилось, так как существо вдруг развернулось мордой в мою сторону и поднялось на задние лапы, как кенгуру. Ростом оно достигало до середины моего бедра. Зелено-серая кожа туго обтягивала небольшое брюшко, выпирающее между двух мускулистых, когтистых лап, на которых оно угрожающе раскачивалось. Передние полусогнутые лапки, такие же когтистые как у курицы, нервно сжимались и разжимались на уровне груди, узкие плечики, далее тонкая шейка с пульсирующими жилками и, наконец, лысая змеиная голова с фосфорицирующими выпуклыми глазами, еще от затылка вниз спускался небольшой гребень. «Это» вдруг зашипело и заклокотало, вытянувшись в мою сторону. Мысли в голове у меня заметались еще быстрее, но одну, все таки, удалось схватить. Когда я её развернул, там было написано огромными буквами «БЕГИ». Потом все завертелось с сумасшедшей скоростью… Почувствовав мою растерянность, тварь перешла в наступление. Сделав несколько шагов, она или он, разобрать не представлялось возможным, опять вытянулась и принялась издавать угрожающие звуки. Я с трудом отлипляюсь от стены и начинаю отступать к дому, ни на секунду не опуская фонарь. От страха в горле всё пересохло и вместо крика снизу поднимается какой-то хрип. Переговоры явно зашли в тупик, потому что один всё время шипит, а другой, в ответ, только хрипит. Контакт установить не удаётся. В голове гвоздём засела абсолютно идиотская мысль, что убить вот «это» злобно скалящееся можно только и пузырькового бластера. Что такое пузырьковый бластер я, даже, не представляю, но почему-то кажется, более того в тот момент я был абсолютно уверен, что только очередь плазменных пузырьков может сразить существо, о котором нам никто никогда не рассказывал на уроках биологии в школе, которую я закончил почти двадцать лет назад. Да и не могли рассказывать, потому как то что я вижу собственными глазами в природе существовать не может. Не может оно стоять вот тут, на дачном участке, между задней стенкой сарая и вонючим туалетом, когда на веранде горит электрический свет, ведь все динозавры (судя по книжкам, а книжки не врут…) вымерли сколько-там миллионов лет назад. Что-то здесь не так. О, Господи, дай мне сил. А может её как ворону – камнем… Я нагибаюсь и начинаю шарить в траве. Это была роковая ошибка, потому что нагнувшись я теряю тварь из виду, а та, воспользовавшись моей оплошностью делает длинный прыжок вперед, угрожающе шипит и тянется всем своим змеиным телом. Раньше, я часто слышал, что в критических ситуациях в человеке открываются разные скрытые возможности, о которых он даже не подозревал. И вот, теперь, можно сказать на практике, я убеждаюсь в этом. Когда расстояние между нами сократилось до полуметра, прыгаю назад, сразу же переворачиваюсь в воздухе и приземляюсь на руки. В обычной обстановке такие акробатические номера вызывают у меня только зависть и удивление, а оказывается и я на что-то способен… Переворачиваюсь на бок, прижимаюсь спиной к стене дома и судорожно шарю вокруг. Под руку попадает какая-то длинная металлическая штуковина, хватаю её, подпрыгиваю и начинаю бешено вращать перед собой. Если доживу до утра, то обязательно поставлю памятник тому что кручу в темноте, сейчас рассмотреть не удаётся. Гадина, не ожидав от меня такой прыти, начинает пятиться, не переставая при этом злобно клокотать и совершать предательские выпады в мою сторону. Воодушевленный успехом, я сам начинаю шипеть и еще сильнее размахивать руками. Наконец, не выдержав натиска тварь поворачивается ко мне колючей спиной, делает два мощных прыжка к поленнице и начинает быстро карабкаться вверх. Слышно, как когти царапают ржавое железо. Почти на самом верху срывается и падает на землю. Не целясь бросаю своё оружие как копьё и конечно же промахиваюсь. Железяка отлетает и дребезжа ударяется о стену, тварь подпрыгивает и опять карабкается по поленьям. Забирается на самый верх и спрыгивает в темноту на другую сторону. Воцаряется необычная тишина, ни звука, как штиль после шторма. Затем удаляющееся в сторону леса хлопание тяжелых крыльев и… и собственно всё. Разбуженная необычным шумом мать выглядывает в окно и испуганно окликает меня: - Сережа- это ты? Сережа – это я, простите, в суматохе забыл представиться. - Нет, инопланетяне. – язвительно отвечаю, нагибаясь за разбитым фонариком. - Тьфу. Вечно ты со своими дурацкими шуточками. В кого вырос?… - и мать захлопывает окно. Возвращаюсь на веранду, на душе тяжесть, нет ощущения победы. В голове миллион вопросов, спать больше не хочется, в каком-то одурманивающем отупении, сродни шоковому состоянию, опускаюсь на стул. Сижу, смотрю в одну точку на полу. Сколько времени так прошло – не знаю. Затем встаю и ухожу в свою комнату, падаю на кровать и, наверное, засыпаю ещё до того, как моя голова касается подушки. На следующее утро, первое что делаю, это иду к туалету, правда, движимый не естественной потребностью, а любопытством. На земле никаких следов, только, загнутый металлический прут ( моё ночное оружие, надо побольше разбросать их по участку) валяется под поленьями. На ржавом железе видны неглубокие параллельные полоски, в том месте, где тварь первый раз отчаянно скреблась когтями, но сорвалась. Всего лишь несколько царапин и ничего более. Как будто не было ни леденящего душу страха, ни шипящего змеиного тельца на куриных лапках, ни ночного сражения. Вокруг всё как вчера, как позавчера, как месяц назад. Тоже безоблачное небо, таже зеленая трава, дом, флоксы, все на месте и лишь несколько царапинок. А днем пришла соседка и печально качая головой сообщила, что корова сдохла. Час от часу не легче, но ничего не поделаешь. Они с матерью ещё немного пошептались и разошлись. Я беру велосипед и еду на речку искупаться, но не на привычное место, а чуть подальше, к небольшому бродику, через который пастухи имеют обыкновение гонять стадо. Река здесь изгибается как подкова, в центре небольшой луг, который этой весной зачем-то перепахали и засеяли смесью пшеницы, васильков и лебеды. Получился симпатичный газончик-клумба, где золотистая рожь чередуется с зеленой лебедой, а россыпи голубых васильков радуют глаз своей незатейливой красотой. Растерянно жму на педали, погружённый в свои невеселые мысли, наверное в сотый раз прокручиваю в мозгу события прошедшей ночи и чем дольше думаю об этом тем больше появляется сомнений. Уж не сон ли это был. Динозавры в Подмосковье. Да кому рассказать не только засмеют, так ещё нежно возьмут под белы ручки и отвезут куда следует. Будут, кстати, правы. Тропинка, петляя, спускается вниз и уходит вправо, огибая поле по самому берегу. Еду себе, но тут, опять, откуда то снизу появляется тягостное ощущение, что и здесь привычный порядок нарушен. Что- то не так, как было вчера. Останавливаюсь и не слезая с велосипеда начинаю осматриваться. Оказывается, вся трава в центре поля лежит, и не просто лежит или примята, а словно вся причёсана: травинка к травинке вытянулись с запада на восток , по краю же осталась стоять полоса пшеницы шириной около метра. Кузнечики там тарахтят вовсю, шмели и мухи жужат, много мух, необычайно много и в воздухе висит какой-то тяжёлый запах. Пройдя несколько шагов замечаю в траве что-то спрятано. Передним колесом раздвигаю колосья и … в начале, мне показалось, что пережитый кошмар не прошёл бесследно – я заболел и брежу или схлопотал солнечный удар. В луже засохшей крови лежит большая куча синих кишок, всё это покрыто шевелящимся слоем мух. Поднимаю голову, оглядываюсь вокруг и только сейчас обращаю внимание на то, что по всему полю разбросаны такие же кучи… Ну вот, что с меня хвати. Что б я сюда ещё… Да никогда. Прыгаю в седло. Через десять минут я дома, рассказываю всё матери, грузим вещи в машину, закрываем дом, сараи и уезжаем в город. Конечно, мы вернёмся, но не сегодня и не завтра, может через неделю, может через две, когда всё успокоится, когда все вернётся на привычные места, определённые природой, а не будут перемешаны, как салат: жара, мухи, динозавры, кишки в полях, осоловевшие дачники… По работе мне приходится общаться с разными людьми. Есть пара знакомых в Южной Америке, из Эквадора. Однажды, Я встретился с ними и рассказал свою историю, просто так, как анекдот, потому что со временем впечатления потускнели и мне, вообще, начало казаться, что всё происшедшее было кошмарной галлюцинацией. К моему удивлению они восприняли мой рассказ очень серьёзно. Они сказали, что это была чупакабра или, если дословно перевести с испанского, «сосущая коз». Существо это промышляет вампиризмом и питается кровью домашних животных. В тех краях крестьяне часто сталкиваются с похожими тварями. И ещё, один из моих гостей рассказал, как, однажды, он поехал с семьёй, по каким-то делам, в маленький городишко под названием Эль Баньо, что расположен у подножья действующего вулкана Котопакси. Городишко этот находится на одной линии с семью пирамидами, которые протянулись размашистой цепочкой через всю страну. Район вокруг вулкана изучен плохо и туристов там бывает мало. Местные жители, что бы не умереть с голоду промышляют чем попало, не брезгают и грабежом старых могил. Поэтому, тут за бесценок можно купить с рук старые индейские украшения и кое какую утварь, которой пользовались ещё во времена конкистадоров. В хозяйстве такие вещи абсолютно бесполезны, вряд ли кто-нибудь додумается налить молоко в горшок, которому чуть меньше тысячи лет, да и скиснет молоко сразу же, зато, есть любители, готовые выложить большие денежки за подобные безделушки. Так вот, как-то мой эквадорский приятель, прогуливаясь по городу, наткнулся на старого индейца, торгующего всякими украшения. Индеец не шевелясь, как мумия, сидел в тени, поджав под себя ноги. Перед ним, прямо в пыли, был расстелен коврик, на котором он разложил почерневшие от времени браслеты, тяжёлые серьги, кольца. Приятель подошёл поближе, что бы получше рассмотреть продаваемые побрякушки, и среди прочих вещей его внимание привлекло необычное кольцо. Кольцо было украшено изображением трёх голов. По форме они очень походили на то, как в фантастических фильмах представляют инопланетян: высокий лоб, узкий подбородок и большие раскосые глаза. - Сколько? – спросил он индейца, тот молча показал три пальца. Заплатив три доллара, мой приятель забрал кольцо. Вернувшись домой, он пошёл в исторический музей и показал там свою покупку. Ему объяснили, что давным давно в тех краях, где сейчас располагается городок Эль Баньо жило племя, которое покланялось «маленькому дьяволу». Существо это питалось кровью домашних животных. Индейцы верили, что души умерших превращаются в тех, кого мы сегодня называем пришельцами. Они полагали, что духи иногда спускаются на Землю, но чаще посылают сюда своих рабов, которые собирают для них кровь. Племя это считалось «сатанинским» и соседи держались от них подальше, а потом, когда терпенье иссякло, и вовсе перебили. Все следы существования тех людей были уничтожены, но осталось несколько старых гробниц, которые были вскрыты, а содержимое разграблено. Украшения, подобные тому кольцу, находили и в других странах – в Перу, Боливии, Бразилии. Я попросил прислать фотографию кольца, но до сих пор ничего не получил, а просить повторно, мне кажется проявлением бестактности. Кто знает, какие причины заставили эквадорцев проигнорировать мою просьбу... А на дачу мы вернулись уже через неделю. Я провёл свет до туалета, но всё равно стараюсь ночью на улицу без особенно нужды не выходить. Правда, не всегда получается. Но если уж иду, то беру с собой кроме американского фонаря, чей луч, как прожектор, бьёт метров на триста, ещё дубину и здоровенный кухонный нож. Хотя, честно сказать, ночной гость больше не объявлялся. Да и что ему здесь делать? Скотину то теперь никто не держит, уж очень хлопотное занятие.
|
