|
|
Вадим ДЕМЕНТЬЕВ |
|
2010 г. |
МОЛОКО |
|
О проекте "МОЛОКО""РУССКАЯ ЖИЗНЬ"СЛАВЯНСТВОРОМАН-ГАЗЕТА"ПОЛДЕНЬ""ПАРУС""ПОДЪЕМ""БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ"ЖУРНАЛ "СЛОВО""ВЕСТНИК МСПС""ПОДВИГ""СИБИРСКИЕ ОГНИ"ГАЗДАНОВПЛАТОНОВФЛОРЕНСКИЙНАУКА |
Вадим ДЕМЕНТЬЕВВологда в снежную ночь на Рождество 2010 годаГлавы из книги "Вологда и вологжане" Снег да еще с ветром слепит глаза. Стою на Соборной площади один-одинешенек и смотрю, задрав голову, на купол колокольни. В яркой подсветке, позолоченный, он видится перстом, обращенным в темное небо. Выше соборной колокольни в городе зданий нет, и правильно. Долгое время и в Москве не принято было строить выше Ивана Великого, а потом всё нарушилось, особенно сейчас, когда грязные сталактиты Сити стали видны отовсюду из центра. Вокруг вологодского купола резко летит снег с северной стороны, его хорошо видно в лучах прожекторов. Он еще вечером вместе с ветром свободно проносился по черным, замершим от стужи, огромным просторам от Белого моря. Через леса, болота, застывшие поля озер и русла рек, через затихшие деревеньки. И только здесь, на Соборной горке, встретил преграду – этот каменный палец, указывающий вверх. Зачем ты здесь остановилась, замерла, Вологда?.. Что притянуло тебя к этому месту?.. «Нигде во всем мире нет такого неба, как в Вологде», – почему так загадочно сказал Алексей Ремизов, отбывавший ссылку в нашем городе? Пусть это останется тайной, как и само небо, притягивающее к себе, может быть, сильнее, чем в других местах. Пока мы любим Вологду, она живет. Сколько же людей ее любило?.. Но Вологда для нас не первая, не вторая, не четвертая, а одна-единственная на всю жизнь. И имя у нее красивое: Во-ло-гда. Сравните с Вычегдой, похожей по названию. Ее корневое «ч» все-таки слишком шипит. А Вологда кругла, морозна, щеки красные, губы алые, на голове шаль с цветами. Похожа на хозяйку этнографического музея в Семенково Наталью Киршину. Значит, Вологда – она? А город – он? Восемь веков живут они в добре и здравии, в радости и покое. Поседел и постарел город от забот, изработался… Но Вологде, крепкой северянке, нечего бояться. По границам ее стоят настоящие бойцы: с юга старший брат Ярославль, с запада молодой Петрозаводск, с севера юнец Архангельск, с востока заскребыш Сыктывкар. И во втором эшелоне несут бессонную службу суровые Ростов и Переславль, Мурманск и Котлас. Богатыри! Защитники ее и братья. А она у нас, сестрица-красавица, разряженная в березки, с ольховыми сережками, в тонком льняном платьице с кружевным воротничком… Легкая и манящая в белую ночь, босоногая и проказливая на берегу реки. Ответь по секрету, дай только знак! Отвечает издалека, смеясь: Во-лог-да! Но кто ее, бедовую, поймает, кто за ней угонится, если ее сторожат мамка Москва и папка Петербург?! Сейчас, зимой, Вологда укутана снежными соболями и пушистыми горностаями, кружится в январской метели в легких катаниках, размахивает шерстяными варежками. Так я и представил на пустынной площади этот танец – снежный, счастливый. И еще вдруг вспомнил соответствующее моменту любимое стихотворение Александра Яшина, только не зацитированные его строки о Вологде, а те, что он написал в юности, веселые и озорные:
С новой запевкой на Новый год Девка на лавке веревку вьет. Косы у девки до полу, до пят, В ковте булавки – головки горят, Брошка на ковте, пуговки в ряд, Цветики на ковте… Добёр наряд!
Стоило мне чуть отойти с освещенной площади, углубиться в темные улицы, как молодая Вологда на глазах начала сдавать, стареть. Черные деревянные дома выплыли, как мешки под глазами. Облезшие от краски фасады казались застиранными передниками в заплатках. На ногах надеты старомодные боты сугробов. И всё равно даже сквозь морщины на лице древней Вологды мне была видна ее старушечья доброта и ласка: – Чайку-то, милый, не попьешь с дороги? – С превеликой охотой. – Ну, тогда садись ближе, я и рогулек напекла, попробуй-ка горяченьких.
Вологда моя Вологда… Разная ты, резная, красная. Только не атласная, не парчовая и не в шелках. В ситчике из промтоварного, но и в нем прекрасная.
|
