|
|
Ольга ЧУБУКОВА-РЕУЦКАЯ |
|
2010 г. |
МОЛОКО |
|
О проекте "МОЛОКО""РУССКАЯ ЖИЗНЬ"СЛАВЯНСТВОРОМАН-ГАЗЕТА"ПОЛДЕНЬ""ПАРУС""ПОДЪЕМ""БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ"ЖУРНАЛ "СЛОВО""ВЕСТНИК МСПС""ПОДВИГ""СИБИРСКИЕ ОГНИ"ГАЗДАНОВПЛАТОНОВФЛОРЕНСКИЙНАУКА |
Ольга ЧУБУКОВА-РЕУЦКАЯГлебкаРассказ Обгоревший на безжалостном июльском солнцепеке Глеб промазывал швы на балконной стене. Решив к зиме утеплить свое жилище, он, кажется, переоценил свои силы: надо было вызывать бригаду. Во время озарения, табурет под ним вдруг пошатнулся, и мужчина цепко ухватился за вбитый в каменную стену штырь, задев и расплескав при этом висевшую на нем банку с раствором. На устеленный газетами бетон упал мастерок и не удержавшийся на ногах Глеб с распоранным гвоздем пальцем. Глеб с детства боялся боли. И увидев свой палец в крови, ужасно расстроился. Кроме того, через тонкий слой газет, с инструмента наверняка просочился раствор – настроение внезапно испортилось. Когда палец был обработан зеленкой, мужчина решил привести балкон в порядок. Собрав на полу газеты, он вскинул голову к тому месту, где висело злополучное ведерко с цементом. Проклятый гвоздь! Кто только додумался вбить его здесь на ровной балконной стене?! Внезапно гвоздь разволновал мужчину: «Высота подходит, рядом низенький табурет – все сходится. Нет! Стоп! О чем это я? С чего ко мне в такой погожий ясный день пришла эта мысль. Да, я живу один и вряд ли уже обзаведусь еще парой детишек, шнауцером и душечкой женой – все это было когда-то в моей жизни, но гармонии ей не добавило. И что теперь, помирать?» - по привычке сам к себе обращаясь, неожиданно вслух воскликнул Глеб. «Пожалуй, выпью еще валерьяночки, - здраво рассудил Глеб, оглядывая ранку на указательном пальце. - Нет, день, действительно замечательный, но кажется, я переработал, надо было с утра на речку ехать. Да, встать, позавтракать и ехать. Нет, встать и поехать, а после позавтракать. Кажется так. И никакое одиночество мне не грозит, вон, смотри, сколько народу внизу – все гуляют, колясок с собой приволокли, парами все, тройками… Ну и я сейчас - только штаны натяну. Нет – прежде в душ…» Бубня и сам перед собой оправдываясь, Глеб посеменил к санузлу. «И всего-то мне, не восемьдесят, - тут он усмехнулся, - а только пятьдесят, да и то, на будущей неделе. Ну и все! Спортом займусь, плаванием, в бассейн запишусь. Да и черт с ним со спортом, на фига он мне сдался, когда я за всю свою жизнь пару раз болел то всего, даже ни разу у врача не был, ну разве что в школе …и еще после того случая с незнакомой барышней, - рассуждал Глеб, быстрыми сноровистыми движениями натирая мочалку. Мысли о приключении с незнакомкой вновь заставили его усмехнуться. Эх, давно это было, семь лет назад. Мыло пенилось плохо, сильно пахло хвоей, на обмылке еще виднелись буквы - «Детское». Глеб вдруг отбросил вонючий кусок в сторону: мыло, гвоздь, табурет – вдруг пронеслось в его голове. Зачем я взял мыло, ведь вчера еще купил гель для душа взамен истраченного. Глеб закрыл глаза, подставив голову под струю холодного душа, и попытался восстановить в памяти давно забытые упражнения йоги, направленные на расслабление. Стоя под душем на одной ноге, он попытался вспомнить, что-нибудь «из счастливого, умиротворяющего». Ничего не помогало: так всегда бывает, когда стараешься что-то выбросить из головы, оно приклеивается будто жвачкой, не отдерешь. Надо переключиться. Глеб решительно открыл баночку ароматного геля: ни к чему не обязывающий запах – это вам не «Детское» с неизменным привкусом советского прошлого. «И что это я так разнервничался? - попытался Глеб призвать себя к порядку, снова по привычке бубня себе под нос, - может у меня стресс?» «Надо сосредоточиться на том процессе, которым я занимаюсь, - вспомнил мужчина цитату из программы Здоровье. - Чтобы ничего не забыть, нужно мыть тело по частям: верхние конечности, шея, спина, грудь….» Намылив губку, он стал активно растирать душистую пену по телу в упомянутом порядке. Остановившись на груди, он вдруг почувствовал как громко тикает между ребрами его сердце. Тук-тук-тук отозвалось внутри него. Ах да! – воскликнул Глеб в момент катарсиса, - необходимо привести в порядок дыхание. Глеб снова закрыл глаза и продолжил процедуру, с чувством наполняя свои легкие теплым влажным воздухом. «Все известные мне методики не помогли», - вытираясь полотенцем в том же порядке, констатировал Глеб. А ведь вот так случится что-то с одиноким человеком, и он не будет знать, где искать ему помощи. С этим надо что-то делать: сорок капель корвалола, вот что! Быстрыми пружинистыми шагами Глеб прошел на кухню, к ящику, где хранились травы, зеленка и корвалол – других лекарств молодой человек не признавал. Накапал в пузатый бокал для коньяка сорок капель и обомлел – пятьдесят нужно капать! – что ж, добавил еще десять, и залпом выпил. Все, конец мучениям, а то так и инфаркт можно схлопотать. По телу разлилась приятная нега. «Ну вот, отпустило, а я уже было волновался, - вправив шейные позвонки, нагишом Глеб уселся на диван и приготовился задремать. Но только он закрыл глаза, мысль о проклятом гвозде опять вернулась к нему. Да что ж это такое! «Давай-ка разберемся, - ласково сам с собой начал разговор Глебка. – Ну, увидел ты штырь, ну поранил палец, ну и - все?» «Нет, - сам себе ответил мужчина, - не все, этот штырь там не случайно, его кто-то нарочно вбил, если честно, до сегодняшнего дня, пока ведро не понадобилось вешать, я его раньше не замечал в квартире». «Не в квартире, а на балконе. Это, во-первых. - Еще более вкрадчиво обратился к своему сознанию Глебушка, - а во-вторых, ты же в эту квартиру переехал сразу после развода, то есть семь лет назад, и что за семь лет ни разу не видел этот штырь?» Глеб повертел головой – нет. «Ну а если и так…Подумаешь, какой то идиот, прежний хозяин, - тут Глеб весело сам себе подмигнул, - решил вид испортить, веревки натянуть, чтоб белье вешать. И что, теперь расстраиваться?» Аргумент Глебу понравился. Да, так и было, сумасшедшая хозяйка заставила своего муженька стену портить, чтобы детишек обстирывать, а он нафантазировал себе не бог весть что. «Нет, это инопланетяне приехали, забрались к тебе в дом и штырь вбили, чтоб ты, Глебка, с ума сошел», - Глеб захохотал во все горло: это был еще один прием снятия стресса. «Надо на улицу выйти, еще на речку успею, - подумал про себя Глеб и, натянув чистое белье, отправился к шкафу выбирать одежду. Обычно этот процесс затягивался на часы, но сегодня он быстро сделал свой выбор: остановился на новеньких льняных брючатах и рубашке в тон. Ну надо же, какой идиот: руки дрожат, корвалол, валерьянка! Глеб опять захохотал и даже подмигнул своему отражению в зеркале напротив: все путем у тебя старик. На улице было ужасно душно, лето выдалось жарким. Глеб взглянул на свой синенький «Рено», наспех приткнутый пятничным вечером на самом солнцепеке. Садится в эту духовку после душа – ну уж нет, я сегодня на балконе напотелся, - начал было Глеб бубнить себе под нос, но вовремя спохватился: из подъезда вслед за ним вышла высокая худенькая брюнетка, его соседка снизу – красавица. Глебу она давно нравилась, и видеть его бубнящим, ей не стоило. - Здравствуйте, - растянулся в приветливой улыбке Глеб. - Добрый день, - ответила соседка, едва шевельнув губами. Интересно, она меня выделяет? – подумал Глеб и, перебросив пакетик с пляжным полотенцем на левую руку, правой поправил остатки некогда пышной шевелюры. Наверно нет, честно признался себе Глеб, но не расстроился. «Итак, идем пешком», - опять забубнил Глеб.- Кстати прогулки полезны для сердца. Ну, сердце у меня богатырское…» Глеб расправил плечи и улыбнулся: «А прогуляться в хорошую погоду все же интереснее, чем в пробке стоять». Одолев пешком чуть более километра (до остановки пригородного транспорта), Глеб подустал, и, усевшись в автобусе на свободное место, решил вздремнуть. Все-таки корвалол хорошая вещь, - последнее, что успел подумать Глеб и провалился в сон. Его разбудил громкий окрик кондукторши: «Эй, на последней площадке, вставайте! Не слышите, сломались мы!». «Слышу-слышу, расшумелась…», - недовольно потянулся Глеб, выглянул в окно и понял, что сломаться их угораздило в самом печальном районе города - на окраине. До речки еще пилить будь здоров, эх, дурак, надо было машину брать: мотор завел и через полчаса на месте. Глеб еще не до конца проснулся, когда вышел на незнакомую улицу: его слегка пошатывало, глаза предательски слипались. «Нажрутся и спят, где попало…», - услышал он вслед комментарий толстой кондукторши. Район был действительно неблагополучный: промышленный, рядом железнодорожный вокзал, напротив которого два завода и пара кварталов старых полуразвалившихся лачуг, мимо которых сейчас лежал путь Глеба. «Ну, прямо как лет двадцать назад, - вздохнул Глеб, - когда еще с Сонькой и мелким на речку пешком шастали, забывать уж эти времена стал… Сонька с мелким до сих пор наверно - по автобусам да пешком. Подумаешь - загулял…Гордая она! Могла бы и дальше нормально жить, не будь дурой. Эх, что теперь об этом…» Глеб махнул рукой и пошел вдоль квартала двухэтажных строений. Надо сказать, этот район был самым зеленым в городе, в тени вековых лип можно было спокойно идти, не чувствуя зноя. Глебу прогулка удовольствия не доставляла. Опять накатили воспоминания – наверно, так всегда бывает накануне дня рождения – и не давали ему покоя. - Эй, мужик, дай закурить…- услышал Глеб хриплый бас и по инерции остановился. Возле одного из подъездов полуразвалившегося дома сидел мужчина неопределенного возраста в засаленном трико и сланцах на босу ногу. - Не курю, – бросил оскорбленный просьбой бродяги Глеб и ускорил шаг. Бодро преодолев несколько метров, он уселся на скамейке выпить минералки и передохнуть, когда услышал почти забытый голос из прошлого: - Когда все в твоей жизни предопределено… - …степень отчаяния бывает разной, - отвечал Соньке мужчина, пряча в карман складную зажигалку. Позабыв пакет с плавками и полотенцем, Глеб юркнул в липовые заросли, чтобы парочка его не заметила. - Понимаешь, когда ты родился здесь, тебе все известно наперед, – продолжала рассудительная Соня. - Ну, что ты будешь, как отец, сидеть вот так в сланцах на корточках возле дома, курить, пить водку от безысходности: очень трудно порвать это порочный круг. Это мы своих детей воспитываем, учим, одеваем... А когда нет денег, нет образования, ничего нет, попробуй, выживи? - Сонь, я с тобой не согласен. Бывает, что и образование у тебя, и семья, и достаток в доме, а в душе как заноза сидит - нет покоя. - Ну-у… - Да потому что не удержать всего этого, уходит… - Уходит? - Разваливается. Навсегда… - Ты говоришь об одиночестве, - тут Соня остановилась прямо напротив Глеба, в двух метрах от него, их отделяла только пара зеленых веток. Соня, которую Глеб не видел целых семь лет, почти не изменилась: каштановые волосы, внимательные глаза… -И о нем тоже… - А почему, по-твоему, человек, у которого для счастья есть все, не может его удержать? - Это длинный разговор. Но если ты хочешь услышать мое мнение… - Говори, - и Сонька уселась на скамейку спиной к Глебу, прячущемуся в кустах. - Понимаешь, дело не только в деньгах, но и в здоровье. - Но если человек здоров… - Ты не дослушала… - Молчу-молчу… - Есть такой орган у человека – вот, где-то здесь он, посередине, между ребрами, - мужчина провел ладонью по ряду наглухо застегнутых пуговиц простой рубахи, - этот удивительный орган растет у человека всю жизнь, но растет он через боль, понимаешь? - Кажется… - Так вот болит он всю жизнь… Некоторые не выдерживают и удаляют... - Как? – задорно, как в молодости, прыснула Сонька. - Да вот так вот, берешь и режешь, чик-чик, - и они оба засмеялись. - Ну а если серьезно, если не пользуешься рукой, ногой или еще чем-то, оно само отсыхает. Межреберное пространство у некоторых людей сначала покрывается толстой кожей, затем еще одной. А потом в отсутствии кислорода в спертом воздухе кожаного мешка начинается гниение. Почувствовав запах, хозяин «недвижимости», тщательно очищает себя от накопившихся разложений. Драит все уголки вонючего мешочка с отбеливателем и хлоркой. Проветривает и …получается все чистенько, беленько, опрятненько, но… чего-то не хватает. С годами раскрывается инвалидность во всей красе: нет органа, не функционирует он. - Это ты правильно заметил…- загрустила Сонька. - Ну а в бедности нет ничего предопределенного... - И все-таки мне очень жалко… - Давай не будем об этом… - Давай… До Глеба донеслись какие-то непонятные звуки, шуршание, он сделал шаг назад и оступился. Хрустнула то ли ветка, то ли пластиковая бутылка под ногой Глеба и парочка оглянулась: Глеб несся через кусты, не оборачиваясь.
Калининград
|
