|
|
Геннадий СТАРОСТЕНКО |
|
2009 г. |
МОЛОКО |
|
О проекте "МОЛОКО""РУССКАЯ ЖИЗНЬ"СЛАВЯНСТВОРОМАН-ГАЗЕТА"ПОЛДЕНЬ""ПАРУС""ПОДЪЕМ""БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ"ЖУРНАЛ "СЛОВО""ВЕСТНИК МСПС""ПОДВИГ""СИБИРСКИЕ ОГНИ"ГАЗДАНОВПЛАТОНОВФЛОРЕНСКИЙНАУКА |
Геннадий СТАРОСТЕНКОТри источники, три казуса обновлённого российского федерализмаПрошлой осенью я предложил своему знакомому, депутату законодательного собрания, встретиться и потолковать о жизни и политических процессах, происходящих в регионе. А тот уклонился: - С тех пор как политику отменили… Народ же в своей совокупности отмену выборности региональной власти воспринял с надеждой, а то и с облегчением. К тому времени раскинутую на треть меридианов Россию игры в народовластие уже изрядно утомили. От кислых его плодов у нее образовалась оскомина. И все же новая буржуазная демократия, сменившая социалистическую, худо-бедно развивалась и обретала специфические очертания. А с ней в сторону усложнения развивался и федерализм, один из главных инструментов выравнивания диспропорций. Установившаяся договорная система между центром и субъектами требовала сложного механизма администрирования этих отношений. Здесь нужна была высокая управленческая культура, а хотелось как проще – да и откуда ей взяться в эпоху первоначального накопления… Договорная система по-своему эффективно защищала интересы регионов – там, безусловно, и тогда, где и когда последние не были всецело поражены коррупцией. У федерализма были свои завоевания – и не один только журнал «Федерализм», выходящий и поныне. Однако СМИ-сообщества и «комментариат», стоявшие на страже экспроприаций ельцинизма, видели в регионализации России и развитии федеральных отношений одну из главных опасностей для себя. И действовали в противофазе. Особенно активно внедрение «противофазного» информационного пространства в регионы шло в середине 90-х. Туда массово хлынули отечественные СМИ-сетевики – «МК», «Комсомолка» и проч. в региональных исполнениях, центральные вещательные системы и т.п. Из тех примерно лет и берет свое начало язвительная риторика о порочных местных «князьках» и «царьках», провинциальных негодяях. Тогда-то страну и стали «напрягать» сепаратизмом – что характерно, одновременно с патриотических и либеральных трибун. «Унитаризм», сменивший ельцинское берите сколько хотите, объединил в себе три тенденции – а) «накачку» по адресу региональной фронды, где-то реально бившейся с неправдами мондьялизма, а где-то хапавшей под себя; б) шантаж развалом России; в) патриотизм истинный, подлинно объединительный. Многие не заметили, как именно централистской волей внедрялось и дорабатывалось необуржуинство «младореформаторов», за которым стояла гигантская заинтересованность внешнего индустриального мира в подчинении России. И все же – даже с учетом этого обстоятельства – можно было говорить о том, что сепаратистские тенденции проявлялись лишь в национальных республиках, а не в регулярных российских «губернаторствах». Там происходили процессы, которые легче описать хрестоматийной фразой классика – чтобы объединиться, надо сначала размежеваться… И речь здесь велась больше о культурной автономизации, чем о разделении.
Думается, когда президент Владимир Путин пришел к необходимости укрепления властной вертикали и упразднения прежней модели демократии, тема эта в его мыслеобразах персонифицировалась трояко – вокруг двух Михаилов, Ходорковского и Евдокимова, и одного Романа - Абрамовича. Был, конечно, и Борис Березовский, однако тот сразу перешел в лагерь открытых врагов – чем вывел себя во внешнее игровое поле. Абрамович стал губернатором Чукотки одновременно с обретением президентского поста Владимиром Путиным. Это был приход капитала во власть – причем капитала сверхкрупного, «внутрисемейного», основанного на отъеме у народа основных ресурсных активов. Александр Коржаков в свое время называл Абрамовича «казначеем семьи». И с того времени ВВП приходилось прилагать значительные усилия к тому, чтобы не выпускать Абрамовича из-под контроля. И даже принудительно удерживать его «на губернаторстве». И многое ему прощать (тот предусмотрительно обзавелся охранными грамотами, и не только в виде «Челси»). О последнем свидетельствует выкуп у Абрамовича за $13 млрд. «Сибнефти» - по существу крупнейшая в истории посткоммунистической России легитимация капитала, приобретенного в результате аферы века (по итогам расстрела Белого дома в 93-м). Главное достижение ВВП – в том, что у Абрамовича не случилось повторной смычки с Березовским, ведь некогда те кромсали страну рука об руку… С бывшим секретарем МГК ВЛКСМ Ходорковским Владимиру Путину все стало окончательно ясно в июле 2003-го, когда экс-вождь московских комсомольцев на встречах с первыми лицами в Америке продемонстрировал готовность стать следующим президентом России. В том же году Ходорковский договаривался с американцами о продаже ExxonMobil до сорока процентов ЮКОСа. В то время ЮКОС выкачивал из наших недр примерно 100 млн. тонн нефти (при этом около 85% всей нефтедобычи в стране находилось в частных руках). С помощью оффшорных схем уходил от налогов, гнал с нашего рынка нефтедобычи вполне конкурентоспособных отечественных «сервисников» и тащил туда Halliburton Дика Чейни и т.п. Ходорковский становился орудием заговора против Путина, который готовили в Вашингтоне, - и с ним все ясно.
Третий же казус – Михаила Евдокимова – стал самым интересным по своей природе, и потому достоин более детального рассмотрения. В начале десятилетия в российской глубинке происходили внутриполитические процессы, которые власти также представлялось необходимым держать под контролем. В августе 2003-го в Белокурихе, «сибирском Давосе», ВВП встречался с губернатором Алтайского края Александром Суриковым. И убедил последнего начать движение от левых и аграриев в сторону единственно верных доктрин «ЕР». Управленец и политик с большим стажем, человек сильный и с инстинктом патриота, Александр Суриков долгое время и в стенах Совета Федерации вел борьбу с Центробанком, настоящей бедой России тех лет – с его непрозрачностью, неконтролируемыми страной «потоками», «траншами» и т.п.. Сам из строителей, он многое сделал для Алтайского края – и, прежде всего, противопоставил государственнический подход хищничеству ельцинского назначенца В.Райфикешта. (После Райфикешта недолгое время во главе края был Л. Коршунов, которому, по общему мнению, недоставало волевых качеств и при котором однажды огромная часть хлебов ушла под снег). В то время край был в «красном поясе» России, и в 1996 году Суриков пришел во власть под знаменами левых и аграриев. Спустя четыре года его выбрали главой повторно. В рабочем кабинете у него висел портрет Ленина, вместе с тем он был прагматиком и без «умеренных рыночников» в команде не обходилось. Характера нордического, без плутовства в душе, он думал прежде об интересах края. Именно при нем краевая прокуратура стала выводить на свет темных фигурантов по делу «Аргунова-Мамедова». (В эпоху Райфикешта представитель ЦБ по Алтайскому краю Аргунов выдал некому Мамедову кредит в несколько миллиардов рублей, который тот, как оказалось, не собирался возвращать. Ситуация, вообще говоря, была знаковая …) Именно в эпоху Сурикова – при всей отчаянной тогдашней «чубайсятине», при ценовом диспаритете и проч. – удалось остановить у последней черты сельское хозяйство в крае. После райфикештовской порухи он, в содружестве с А. Назарчуком (главой алтайских депутатов, убежденным аграрником, которого когда-то выкурили с поста министра сельского хозяйства России), во многом преуспел в восстановлении посевных площадей, удержании поголовья скота, налаживании потребкооперации, агропромсоюзного дела. В краевой собственности с боем удерживались пакеты ведущих предприятий, были программы развития, решались социальные вопросы, - в общем, дело шло. При нем и краевому заксобранию вернули имя «совета народных депутатов». Так ли уж все было без греха? Да нет, конечно же. Эпоху ведь не перекроишь, и уж тем более, когда закройщики в Москве и Вашингтоне… В конце 90-х и далее А.А.Суриков (председательствуя в Межрегиональной ассоциации «Сибирское соглашение») вел активную борьбу с угольщиками и посредниками, поставлявшими некачественный уголек на южносибирские ТЭЦ. Добивался квотирования нужных объемов. Беда была с отоплением в регионах из-за плохого угля. Считается, что угольные бароны тогда и придумали ему в пику всенародного любимца Михаила Евдокимова. С некоторыми из них у него были давнишние приятельские связи. Давай, брат, отыгрывай, мы тебе когда-то с продюсированием на ТВ помогали, а теперь уже ты нам… (По информации тех лет, деньги на предвыборную кампанию пародиста шли от корпораций угольщиков… Но якобы также и от структур несуществующего ныне чубайсовского РАО, пытавшегося вначале провести во власть гендиректора «Алтайэнерго» С.Шабалина…) Да и контр-пропаганда делала свое дело. Двусмысленностями и намеками полнилась и пресса местных либералов в издательском холдинге Пургина. Да вот и по телеку постоянно ломехузили из центра, что во всем «местные царьки» виноваты… А еще и сам Суриков после общения с ВВП лег в дрейф от ослабевших левых и аграриев в сторону «Единой России», что раскололо его с А. Назарчуком и оттолкнуло часть электората. И вот когда, растолкав мелюзгу, в соперники Сурикову выбился рубаха-парень Михаил Евдокимов, народу захотелось именно такого. Захотелось всего и сразу. На выборах главы администрации края 2004-го победил Евдокимов. ВВП открыто поддерживал Сурикова - и добавил административного ресурса. После первого тура Суриков опережал конкурента всего на 3%, но пиарщики с самого верха из «Никколо М» явно перемудрили, играя на чаяниях электората и думая, что грубая антимосковская риторика поможет добиться искомого результата. На всех плакатах ассоциировали Евдокимова с «московской мафией». Результата это не дало. И, безусловно, добавило огорчений ВВП. Да и надо было ли связываться с первыми пиарщиками капитала? После избрания Михаила Евдокимова прошло недолго – и в его способности управлять краем стали сомневаться многие. Пришло разочарование. Тогда – пять лет назад – Евдокимов привез в край людей с сомнительной репутацией и посредственных руководителей. Потом менял их каждые два месяца, - в общем, чехарда. Ко всему прочему пошло давление из центра. Было и еще одно не замеченное аналитиками обстоятельство. В своем идейном основании он казался ВВП малопонятным и непредсказуемым, стихийным националистом, возможно. Думается, власть информировали и с того конца, на котором близкие друзья Евдокимова вступали в контакты с «маргиналами». Так актер Александр Михайлов, случалось, выступал в концертах вместе с Борисом Мироновым, клявшим русофобов направо и налево. Это также не могло не настораживать окружение президента – но только по другому поводу. Политолог Станислав Белковский приводит следующую ссылку: «За две недели до гибели Евдокимова из администрации президента за подписью ее главы Д. Медведева ушла бумага на имя полпреда в Сибирском федеральном округе Анатолия Квашнина о необходимости решить вопрос с Евдокимовым каким бы то ни было способом. Подразумевалось, что или деньгами, или переназначением на какую-то федеральную должность Квашнин должен был уговорить его уйти».
В 2005-м Краевой совет народных депутатов выразил главе администрации края вотум недоверия. Стала очевидной неспособность нового руководства управлять краем, да и с элитами он не научился взаимодействовать, - все это и привело к дестабилизации экономики. Заметим, недоверие выразили не «чиновничий клан» и не «бизнес-элиты», а законодатели. За край болели, - это раз. Плюс с самого верху дали «добро» на такие действия, - это два. Телевидение в лице Якубовича и Пименова в их прошлогоднем «кино» про М. Евдокимова распространяло версию о том, что ВВП поощрил великого пародиста к исканию политической карьеры и губернаторского поста. Полная ерунда. Совсем наоборот: президент поддерживал Сурикова. Он сказал ему «на камеру» в 2003-м: «Для меня понятно – вы действующий и работающий губернатор. И мне понятно, кто им должен быть». Казус Евдокимова как раз и побудил ВВП принять окончательное решение о «перестройке демократии» в стране, об отмене выборности глав субъектов федерации. «Проект сворачивания» был развернут практически сразу же после избрания Евдокимова. Тот был харизматиком-внесистемником, и наверху забили тревогу. Если бы заработала телевизионная «фабрика губернаторов», очень многим замыслам государственников в их постановке новой «корпоративной демократии» пришла бы полная хана… Да, Евдокимов из народа, он лучший во всем шоу-бизнесе. Но что если чуждые России силы потащат в политику всех этих голозадых певцов и певичек, которыми так и кишит нынешний голубой экран?! Судьба обратила Михаила Евдокимова из комиков и юмористов в трагики значительно ранее того возраста, в котором такие трансформации обычно и происходят в судьбе артиста. Евдокимов понял, что попал между молотом и наковальней. Между молотом верховной исполнительной власти и железным упором народного протеста и разочарования, которых не миновать. Это было поистине отчаянное время для великого артиста, полная безнадега. Когда-то ему говорили: не робей, ты будешь просто тамадой, свадебным генералом, только бодри и радуй людей своим присутствием - а все остальное мы за тебя сделаем. А теперь и эти разводят руками, пятятся к дверям и разбегаются, боясь президентского гнева… Он осознал всю глубину пропасти между даром лицедея и опытом государственника. Это могло бы привести и к катарсису – повинись перед народом, сними с себя губернаторские вериги, люди простят и еще сильнее полюбят. Ведь ты им нужен как сама душа народная, пусть и не как разум… Это была роковая ситуация. Сильный, мятущийся человек, распространяющий вокруг себя это поле глубокой безнадеги, мог взвинтить и психику тех, кто его окружал в последние дни. Неосознанно мог. В этих образах, в этих трех фигурах и превоплотилась судьба российского федерализма. С Ходорковским, повторимся, все было ясно, но насколько мнимыми или же реальными были остальные угрозы? Мог бы федерализм обеспечивать безопасное развитие страны – существуй он в прежнем виде? С выборностью региональной власти, с определенным расхождением в законодательстве, с договорами между центром и т.п.? Могла бы страна распасться до конфедерации и далее? И каков итоговый баланс на сегодня? Ответы на эти вопросы не столь очевидны, как может показаться убежденным апологетам твердой руки и жесткой вертикали власти. Автор и сам когда-то писал статьи с цитатами из Екатерины II о справедливости жесткого единоначалия в условиях России. Но всегда ли между твердостью руки и выборностью власти в субъектах федерации лежит непреодолимое противоречие? Да - народ согласился с реформами ВВП, и широкой оппозиции не было. Было противодействие в СМИ радикально транслиберального лагеря, было недовольство мирового политического мейнстрима, но главное – массы поверили в готовность ВВП защищать интересы государства, а равно их собственные, в ином формате. Законодательный суверенитет, кстати, помогал регионам отстаивать свои экономические и политические интересы, свои традиционные ценности, вести бои с внешней экспансией – пусть и арьергардные. Противодействовать той части федерального центра, что открыто предавала глубинку и стала плацдармом на пути проникновения транснационалов в экономике и в СМИ (В качестве примера: только обретение Алтайским краем экономической субъектности способствовало в свое время созданию барьеров против дешевой «паленки» из Казахстана и соседних областей и укреплению собственного производства качественного алкоголя, снижению вреда здоровью людей). Притом, что «межрегиональные таможни» в отдельных случаях создавали, конечно же, и препятствия для развития экономики страны… Напомним, 2003-й – год американского вторжения в Ирак. Наш геополитический «буфер» был прорван в своей южной части. Для ВВП это было самым подходящим моментом для переустройства власти в России, поскольку США были полностью заняты Ираком. Да – внешние риски были высоки. Очень многие на Западе просто спали и видели Россию разделенной. Но одновременно росло и понимание этой опасности в народе. И люди думали: самостоятельность – да, сепаратизм – нет… Не получилось ли так, что пафос, направленный на упрочение приоритетов единодержавия, в итоге здорово подзабил атеросклеротическими бляшками сосуды, качавшие кровь демократии в организме страны? Проблема-то в том, что унитаризм и помогал подчинять и выстраивать Россию под себя тем, кто овладел ее богатствами в 90-е… А с упразднением прежней архитектуры власти незаметно выпал тот конструктивный элемент, что обеспечивал самодеятельность регионов и обратную связь с ними. «Конструктора» и «архитекторы» пытались заменить его муниципальной реформой – однако замены не случилось, уж очень разные это вещи. Распался инструмент, который показывал центральной власти равнодействующую всех сил. А ведь на это и была изначальная ставка. Аналитикам остается констатировать, что власть нынче ориентирована на достижение консенсуса с олигархами, народные же массы забыты. Народ и безмолвствует, возможно, потому что его не больно хотят слышать. И в самом деле: где он, этот народ, где они, эти неверные массы, готовые прельститься любыми посулами? Где-то далеко-далеко – под заботливым патронажем руководителей-исполнителей на местах. А олигархи вот они – и у локотка, и за спиной, и с другого боку, и впереди – услужливо дорогу показывают. И самые разумные доводы – заслушаешься. И столько всего хорошего от них – и динамики, и проектов громадье…
Тот мой знакомый депутат перед самым кризисом покинул ряды законодателей, ушел в административную работу, в семью, в рыбалку. А когда-то бился за обновленную Россию и увлеченно говорил: - Если вернем в край налоги, которых нас лишили, то и дотационным регионом не останемся. По всем расчетам выходит, что кормим себя и оправдываем. Федералам бы свои нефтяные налоги оптимизировать – им и так за глаза, и так от государства ничего не оставили… И срамить бы нас в прессе дотациями не пришлось бы… А теперь вообще: отменили политику – и народ стал какой-то смурной, аполитичный, равнодушный ко всему кроме собственного кошелька и брюха… - А как нынешний глава – против того? - Этот ничего, толковый. Но исполнитель, опять же. А из-за того-то, сердяги, все и случилось… А что политику отменили – это жаль, конечно. Веселее было…
|
