|
|
Екатерина СИМИНА |
|
2009 г. |
МОЛОКО |
|
О проекте "МОЛОКО""РУССКАЯ ЖИЗНЬ"СЛАВЯНСТВОРОМАН-ГАЗЕТА"ПОЛДЕНЬ""ПАРУС""ПОДЪЕМ""БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ"ЖУРНАЛ "СЛОВО""ВЕСТНИК МСПС""ПОДВИГ""СИБИРСКИЕ ОГНИ"ГАЗДАНОВПЛАТОНОВФЛОРЕНСКИЙНАУКА |
Екатерина СИМИНАЛюбимый навсегдарассказ Она всегда возвращалась к нему. Что бы ни происходило в жизни, куда бы ее ни забрасывало, с кем бы ни встречалась. Но всегда возвращалась. К своему чувству первой любви. Это только казалось, что отлюбила, что забыла, что отболело все, и больше не причинит ни радости, ни страданий… Но вдруг, ни с того, ни с сего - волна. К сердцу, и оно стучит, в душу, и она мечется, к дыханию, и оно замирает, к глазам, и вот он, Сережа: стоит, идет, улыбается… Идет не к ней, улыбается не ей, стоит, ожидая не ее. Но это ей сейчас неважно. Тогда было важно, а сейчас значимо то, что эти воспоминания остались. И она живет этим чувством, этими воспоминаниями о нем. Как он одет по улице. Как он улыбается, слушая кого-то на общешкольном комсомольском собрании. Как он стоит и ждет... С цветами. Эти волны чувств могли приходить, как цунами, и через год, и через три, и через 5 лет. Как дремлющий вулкан. После затишья, успокоения, радостного ощущения освобождения от многолетних оков, когда жизнь, думается, наладилась, все обустроилось, в самые неподходящие моменты это живое, сильное, отдающееся во всех закоулках души и памяти чувство обрушивалось на нее, вселялось совершенно по-хозяйски, располагалось везде, в каждой клеточке ее тела буквально. Именно в ней это чувство любви к Сереже жило, как нигде вольготно, широко, будучи полным господином. И знало: его не прогонят, не изживут. Даже если захотят. Оно в любой момент может придти и будет единственным. Даже если кто-то в сердце и есть, он - временный, и будет вытеснен. Без всяких усилий, одним фактом своего существования, разрушив все, что казалось прочным, налаженным Чувство было всегда одним, но действовало по-разному: то раздавливало и лишало сил, то словно очищало от лет, переживаний, горестей, все они уходили, и Аня испытывала юношеское ощущение безмятежности, счастья, непознанной пока радости, которая обязательно будет, и будет такой, какова уже познанная: чистая, всеохватывающая, волнующая. Когда смеешься всем своим существом: голосом, глазами, губами. Эта первая любовь пришла к ней в 8 классе. До этого, разумеется, была пылкая любовь: первоклассницы к другу брата, 20-летнему Коле Корнееву. Аня краснела, когда тот приходил в их двор, болтал с ее старшим братом, а она шла мимо и стеснялась почему-то, краснея и переходя на бег. А дома, прячась за занавеску, смотрела на Колю, не подозревавшего, что его поедает глазами влюбленная первоклассница. Как-то в дверь постучали, она открыла, а там стоял Коля, спросивший брата. Она от неожиданности и захлестнувших ее переживаний сначала остолбенело молчала. А когда поняла, что ни на один вопрос (дома ли брат и когда придет) не сможет ответить из-за того, что потеряла дар речи, расплакалась и убежала в комнату, оставив дверь открытой. И удивленного Колю. То, что влюблена в мальчика из 9 «а» класса Сережу, осознала неожиданно: на школьной линейке Аня смотрела на противоположную сторону актового зала, где выстроилась шеренга девятых классов, и увидела его, сто раз уже и виденного. Но Аня вдруг покраснела, разволновалась. Не вспоминала об этом минутном волнении несколько дней, пока не увидела его в школьном коридоре - и еще большее волнение. С тех пор все мысли - увидеть, встретить. Догадывался ли он? Она очень боялась этого: что узнает. Стыдно. Если бы существовал датчик вибраций влюбленного тела, то Сережа понял бы, что так трясти девчонку, проходящую мимо, может только очень серьезный повод. А она ни разу не смогла даже поднять на него глаза, когда проходила мимо или оказывалась рядом. Они жили недалеко друг от друга. Когда он закончил школу, видеть его она уже не могла так часто, как раньше, но иногда все-таки встречала Сережу, идущего домой или из дома. Порой она даже отваживалась остановиться и смотреть ему вслед. А в соседнем с Аней доме жила Маринка, Сережина одноклассница, с которой он стал дружить в 10 классе. Это было почти непереносимо: Аня жила на первом этаже, поэтому, уча уроки, читая, сидела у окна и поглядывала на улицу. И часто наблюдала, как Сережа и Маринка идут: он провожает ее домой или заходит за ней, и они уходят куда-то. Сначала просто ходили рядом, потом стали гулять, держась за руки. Аня страдала, не зная, как быть: смотреть на них или нет. Видеть их вместе было мучительно, но не смотреть на него, когда он был в поле зрения, она не могла. Даже если он не один. От жажды умираю над ручьём Это она написала о себе. Потом Аня переехала, и не встречала Сережу вообще. После школы даже хотела поступать не в университет, как планировала, а в механический институт, где Сережа учился, чтобы хоть иногда видеть его. Однажды мама, пришедшая с работы, стала рассказывать, что в кафе напротив их конторы играли свадьбу. И Аня поняла, что это Сережа женился на Маринке. Вот сразу, услышав слово «свадьба», подумала: они поженились. В том кафе каждый выходной играли свадьбы, но мама никогда не рассказывала о них, как и вообще не пересказывала эпизоды из чужих жизней. А в тот вечер стала вдруг говорить о чьей-то свадьбе, добавив: «Первый раз такую невеселую свадьбу видела. Жених очень грустный. «Горько» кричат, а он даже не встает. Невеста стоит, а он сидит. Гости говорят: «Маринка, сама его целуй!» Ну, точно, это они поженились. Аня знала это. И когда ее одноклассницы, с которыми они после окончания школы встречались едва ли не каждый выходной, пришли, сидели сочувственно притихшие, а потом Ольга почти загробным голосом сказала: - Аня, мы, твои подруги, должны тебе сказать,- перебила: - Сережа женился? Я это знаю. - Тебе уже кто-то сказал? - спросила подруга. - Нет, знаю, и все. Просто знаю. Она никогда никого не расспрашивала о нем, но получалось, так, что кто-нибудь рассказывал о Сереже: работает, двое дочерей, начальник цеха… За все время после школы видела его только пару раз. И даже не в родном городе, а в Москве, куда Аня перебралась. Шла в Большой театр на балет, зима, впереди идут грузновато выглядящие в дубленках мужчина и женщина Аня думает: «Это Сережа с Маринкой. Приехали и в ГУМ, идут за покупкам». Взяла и окрикнула: «Маринка!» Пара обернулась. Завертела головами. Аню в толпе пешеходов они заметить не могли. Именно Маринку Аня окрикнула: все-таки в такой ситуации женским голосом удобнее женщину окликать. Потом еще раз Сережу видела, тоже в Москве. Он шел с каким-то парнем по Тверской прямо навстречу. Аня отвернулась, чтобы не заметил: вспомнит, что лицо знакомое, в школе одной учились. А как она поздоровается? Волнением выдаст себя, и будет выглядеть, как дурочка. Когда они разминулись, пройдя мимо друг друга, Аня отошла к рекламной тумбе, стоящей на тротуаре, встала возле нее и смотрела вслед удаляющемуся Сереже. Сколько раз она смотрела ему вслед! Так что всего пара послешкольных эпизодов, мимолетные встречи. И эти непереносимые наплывы чувств… Ведь и замуж собиралась, и любила так, что весь мир готова была к ногам бросить своего любимого и любящего. А вот и не пошла замуж, да и минуло время - даже остатков былых волнений нет, а первая любовь не отпускает. Задремлет, уснет, но потом с новыми силами навалится, как и не менялось ничего! …Позвонила однокласснице, Ольге. Болтали ни о чем и обо всем. Давно не общались, накопилось новостей. И во время разговора Аня необъяснимое напряжение испытывала, словно боялась, что Ольга сообщит что-то. Та уже под конец, помедлив немного, сказала: - Ты знаешь… Знаешь, я тебе в прошлый раз не стала говорить… Это еще месяца три назад… Этот, Сережа… Он… Говорят, сердце. Год-то високосный. Сердце. У всех сердца… Буквально у всех. У нас мужик тоже совсем молодой на работе… Аня на другом конце провода, еще не дослушав, заплакала. …Всё удивлялась, почему напевает и напевает песню «Нежность», слова которой «Опустела без тебя земля, как мне несколько часов прожить», вдруг всплыли в памяти. Только пусто на Земле одной И когда напевает, слезы застилают глаза, именно застилают, а не текут: постояв в глазах, уходят обратно. И жгут изнутри. А выплакать она их не может. Удивлялась: почему? Ведь все хорошо, все близкие живы-здоровы. Это она так думала. Она просто не знала, что живы не все.
|
