|
|
Анна Козырева |
|
2009 г. |
МОЛОКО |
|
О проекте "МОЛОКО""РУССКАЯ ЖИЗНЬ"СЛАВЯНСТВОРОМАН-ГАЗЕТА"ПОЛДЕНЬ""ПАРУС""ПОДЪЕМ""БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ"ЖУРНАЛ "СЛОВО""ВЕСТНИК МСПС""ПОДВИГ""СИБИРСКИЕ ОГНИ"ГАЗДАНОВПЛАТОНОВФЛОРЕНСКИЙНАУКА |
Анна КозыреваОднажды в концертеСтихотворение в прозе Чили… Пылающий Президентский дворец… В немыслимых позах на площадях и улицах распластаны тела убитых… Огромными загонами стадионы, плотно набитые пленёнными людьми… И тревожным набатом: Аль-ен-де… Аль-ен-де… Аль-ен-де… Это в новостях по ТV. Страшно и тревожно, но – далеко. Чужое горе через водянисто-голубой равнодушный экран.
Киноконцертный зал в центре Москвы замер, внимательно вслушиваясь, а ровный, бесстрастный голос конферансье, сливаясь с музыкой, тактично лавирует меж фраз песни: - Если меня спросят: «Знаю ли я, когда плачет сердце?» – я отвечу: «Знаю!» Если мне скажут, что в том нет правды: сердце не может плакать, - я крикну: «Нет! Это не так!» На ярко освещенной сцене сидит певец-чилиец. Невысокий ростом. Напряженно ссутулившийся, как пружина, и припавший к гитаре – круглобокой и маленькой. Глаза плотно закрыты. - Моё сердце плачет, когда я вижу свой город… свою мать… море… когда я вижу ветер и горы… Сердце плачет, когда всё это я вижу во сне, а не наяву. Оно плачет, когда всё это я вижу в кино… вижу в газетах… на фотографиях… Моя любимая страна – во мне, но меня нет в ней, - и сердце моё вновь и вновь горько плачет…
Когда у него перехватывает дыхание и ему не хватает слов, - настроение подхватывает, прикрепленная на груди, пронзительная свирель. Вот певец, окончив песню, встаёт. Кланяется публике. И одиноко замирает на пустой сцене, придерживаясь рукой за спинку стула. А зал молчит. Предупредив аплодисменты, из самой гущи публики раздался гортанный выкрик – долгий и непонятный нам, зрителям. И все увидели: по проходу бежит человек, продолжая что-то выкрикивать на чужом языке. Он устремился к сцене, а певец, вздрогнув от зова и подавшись вперед, резко оттолкнулся от стула. Тяжело прихрамывая, неуклюже засеменил по авансцене. И нечто своё - гортанное и страстное - выкрикнул в ответ. Человек из зала легко взбежал на сцену, и два человека встретились. Бросились друг к другу. Нежно обнялись и открыто, не замечая собственных слёз, заплакали. Зрители деликатно молчали, наблюдая эту неожиданную встречу – радостную и одновременно горькую встречу на чужбине. Переполненный праздный зал всё понимал, а чилийцы, опомнившись, в смущении прижимали к груди руки и извинительно кланялись всем. И зал взорвался. Кто-то встал первым. И все, до единого, дружно поднялись, аплодируя искренне и долго.
Концерт закончился. Люди выходили на улицу, где было тепло и по-летнему свежо, где луна равнодушно смотрела на большой город и где ночными стражами – фонари. И было тихо-тихо, мирно-мирно, - застойно.
И тот вечер, и тот концерт были давным-давно - в прошлом столетии… даже в другом тысячелетии… да и страна тогда, помнится, была совсем иная…
|
