|
|
Владимир ТЫЦКИХ. Сигнальные костры |
|
2009 г. |
Форум славянских культур |
РУССКОЕ ПОЛЕ |
|
|
|
Владимир ТЫЦКИХСигнальные кострыПутевые заметки МЕСТА ФАДЕЕВСКИЕ В последней четверти прошлого века музей привлёк сотни мастеров слова, в том числе именитых и подлинно талантливых. Не преходяща фигура писателя, чьи детство и юность принадлежат Чугуевке. О суровом, драматическом прошлом, о людях, которые жили, работали и воевали здесь, рассказывают его произведения. Роман «Разгром» изучался в школах и вузах Советского Союза, но, по-моему, до сих пор по-настоящему не прочитан. До конца не разгадана и недооценена повесть «Разлив». Вещь не просто экзотически-революционная, но по-челове-чески живая, глубоко философская и провидческая. Так же, как рассказ «Рождение Амгуньского полка» или небольшой отрывок из неоконченной повести, ставший рассказом «Один в чаще»… Чугуевская земля – вообще земля литературная. Пожалуй, самая литературная в Приморье. Не в последнюю очередь она заставляет вспомнить Владимира Клавдиевича Арсеньева: его экспедиции проходили и в этих местах. Родом из Чугуевского района, из Нижних Лужков выдающийся талант Ивана Ульяновича Басаргина. Творчески и по жизни связан с этим удивительным уголком Дальнего Востока Станислав Прокопьевич Балабин. Сейчас в Чугуевке живут и работают прозаик Виктор Михайлович Пожидаев и поэт Вера Николаевна Саченко. Совсем недавно заявила о себе юная для литературы Ольга Левашова из села Архиповка: её многообещающий голос прозвучал со страниц ежегодника «Сихотэ-Алинь», где она дебютировала с небольшими, но западающими в память рассказами… Виктор Астафьев на стыке восьмидесятых-девяностых полагал, что русские – нация молодая, с нерастраченной огромной энергией, но валится, летит в яму, и дна её пока не видно. Вот когда дна достигнем, то вернёмся к земле, и начнётся пусть не возрождение, но хотя бы выздоровление. Если оглядеть русскую землю, придётся признать: падение наше ещё продолжается. Вокруг Чугуевки – заросшие бурьяном поля. Здесь выращивались отменные овощи. Маринованные огурцы и помидоры, солёные грибы и много иного вкусного да полезного шло, в частности, на севера, в Заполярье, в том числе в провизионки ледоколов, работавших на Севморпути. На мою подводную лодку, вероятно, тоже попадали чугуевские огурчики-помидорчики… Несколько лет, проезжая мимо стен бывшего консервного завода с пустыми оконными глазницами и остатками стропил на крыше, я отводил взгляд в сторону. Теперь увидел: уже и взгляда отводить не от чего, не осталось даже стен… Свернёшь с асфальта – начинается скачка по грейдерной дороге. В районе за «транспортными артериями» стараются ухаживать. Но мощей не хватает. В приличном состоянии трассы с твёрдым покрытием. На таёжные просёлки дорожная техника заруливает редко. Здесь ямы да канавы, разбитые колеи, проваленные, с дырами, мостки из брёвен, когда-то могучих, но безнадёжно переживших своё время. С гор с воем катят заваливающиеся с боку на бок большегрузы с кругляком. Из долин, задыхаясь на подъёмах, громыхает к лесосекам порожняк. Жестокая работа идёт безостановочно, днём и ночью, зимой и летом. Лесорубы… Сколько десятилетий назад Иван Басаргин забил тревогу? О том же взывал Станислав Балабин. Если так валить тайгу – без разбора, по берегам рек, в охранных зонах, не занимаясь лесовосстановлением – землю смоет в океан! Только тайга в местах, где с ранней весны до глубокой осени могут бушевать тайфуны, способна собирать и удерживать гигантские объёмы дождевой воды и талых снегов. Давно видно даже слепым: уничтожение сихотэ-алинских лесов – преступление. Перед государством, перед грядущими поколениями, перед самой природой. Практически ежегодно, да по нескольку раз, прокатываются по краю разрушительные наводнения. Ущерб от них не может быть покрыт прибылями, оседающими в карманах и на счетах самозванных «хозяев тайги», чей «бизнес» зачастую беззаконен. И что говорить о «простых» людях? Надо чем-то жить, надо кормить детей… Выехать на большие дороги можно через «главные ворота» райцентра – мимо стелы с изображением тигра и годом основания села – 1903. Или через Соколовку. Мы едем мимо стелы. Недалеко от Новомихайловки, перед поворотом к железнодорожной станции – остовы мощных железобетонных и кирпичных корпусов. На месте заводских производств сейчас в буквальном смысле мёртвая зона… Небо над долиной, по которой бегут наши машины, с начала перестройки на долгие годы опустело. Сейчас оно вновь ожило, разбуженное гулом реактивных двигателей. МИГи орденоносного 586-го полка ПВО, прошедшего героический боевой путь, гордого своим фронтовым прошлым, вновь поднялись на крыло. В девяностые годы полк был на приколе: не было керосина летать истребителям, не было денег платить лётчикам… Командир полка рассказывал с горечью и стыдом, что пилоты ради прокорма занимались извозом от поезда в Ново-Чугуевке на севера – в Кавалерово, Дальнегорск и дальше... Командир не мог им запретить, хотя некий очень своевременный высочайший приказ, совершенно фарисейский, поскольку невыполнимый, как большинство приказов той поры, не дозволял офицерам заниматься «коммерческой деятельностью»… Тогда, в кабинете командира полка, я невольно вспомнил парижских таксистов из благородных русских родов, из числа генералов и офицеров белой гвардии, после гражданской войны выживавших в эмиграции. Выходило: с воцарением демократии и развалом СССР защитники Родины оказались эмигрантами в гарнизоне во глубине собственной страны… С бетонки этого аэродрома удрал в Японию, чтобы продаться американцам, небезызвестный Беленко. Великой державе не стоило нервничать из-за этой измены. Когда есть что предавать, предатели непременно находятся во все времена и во всех отечествах. Беленко ничтожен в сравнении с Горбачёвым, Ельциным, Бакатиным, Яковлевым, Шеварднадзе, Козыревым, Чубайсом – несть им числа, как теперь открылось. Пусть и МИГ-25, «летучая лисица», уникальный истребитель, устрашивший НАТО и обеспокоивший США, но это не шельф двух морей, не «выравнивание» южных материковых границ почти на всей их протяжённости, не раздача за копейки, а то и вовсе себе в ущерб нефтяных скважин на суше и воде, не двадцать (или уже сорок?) процентов акций национальной энергосистемы, волшебным образом оказавшихся в лапках заокеанских магнатов… В Чугуевском районе видно Приморье. В Приморье узнаётся Россия. Она всё ещё настолько велика и, вопреки всему, так прекрасна, что мир не может отвернуть от неё влюблённые и ненавидящие взгляды. Она пока не разобралась в прошлом и не разгадала своего будущего. Но живёт, мечтает и… остаётся прекрасной! Стало быть, по-прежнему необычайно талантливой. Ибо такой земле не может быть даден бесталанный народ. Это и делает беспокойной жизнь России. Она слишком лакома для чужаков, слишком раздражает их зависть и возбуждает алчность. Она оказалась слабо защищена перед возросшими угрозами, ибо её народ более душевен, чем прагматичен, более доверчив, чем предусмотрителен, более добр, чем хитёр и корыстен. P.S. Цитаты в тему. Александр Фадеев. «Разлив»: Тун-ло останавливался у каждой подводы и говорил: – Не нужно ехать… Тун-ло знает. Никто не вернется домой. Много будет сирот в долине. …но назад никто не возвращался… Тун-ло не любил повторять одну вещь одним людям два раза. Но следующей подводе говорил то же самое. Однако и следующие подводы ехали дальше… «Один в чаще»: – Это пиджак чей, твой? – кивнул вдруг Старик, заметив возле шалаша потрепанный надёван. – Я возьму его… Он сказал это совершенно спокойно, как будто иначе и не могло быть. На самом деле это тоже было ново: раньше он никогда не взял бы чужого лично для себя и притом – насильно. Может показаться, что в подсознании Старика шевельнулось: «Пиджак, мол, нужен мне для поддержания моего существования, а я – человек, нужный для большого, не личного моего дела»?.. Но нет, – он взял пиджак просто для себя…. И – что важнее – он сам знал это. Предсмертное письмо: …теперь, когда всё можно было бы исправить, сказалась примитивность, невежественность – при возмутительной доле самоуверенности – тех, кто должен был все это исправить... Единицы тех, кто сохранил в душе священный огонь, находятся в положении париев и – по возрасту своему – скоро умрут. И нет никакого уже стимула в душе, чтобы творить… Из записной книжки автопробега. Село N. Имярек. На почте во время очередных выборов покупают голоса: жуликоватый тип в наглую суёт бумагу – пиши, и всё! Я говорю одной: куда ты вступаешь? А она: «Семьдесят рублей подпись». Да у вас, говорю, не партия, а общак криминальный! «Вот вам семьдесят рэ – голосуйте за свободу и демократию…».
Вернуться к оглавлению "Сигнальных костров"
|
|
СЛАВЯНСТВО |
|
Славянство - форум славянских культурГл. редактор Лидия СычеваРедактор Вячеслав РумянцевПри цитировании давайте ссылку на ХРОНОС |
