|
|
Владимир ТЫЦКИХ. Сигнальные костры |
|
2009 г. |
Форум славянских культур |
РУССКОЕ ПОЛЕ |
|
|
|
Владимир ТЫЦКИХСигнальные кострыПутевые заметки «ЛИШИТЬ БЫ НАС ПЕЧАЛЬНОГО ПРИСТРАСТЬЯ…» За окнами мелькают столбы. Ассоциации всякие. Долгая дорога – разговоры попутчиков. Воспоминания, поучительные истории, весёлые байки. Жалко, что забудутся. Силюсь запомнить самое интересное, но знаю: так и будет. Записать бы на диктофон: расшифровал – готовая книга, ничего не нужно придумывать… По сторонам шоссе кое-где – затянутые полиэтиленом поля-деляны. Копошатся – часто – корейцы и китайцы. Они как-то поосновательней зацепились за землю. Немало русских у них в найме. С середины лета до глубокой, в наших краях обыкновенно неторопливой и по-настоящему волшебной осени на обочинах будут громоздиться горы дынь и арбузов. Бери – не хочу, налетай – подешевело! Но подешевело-то по сравнению с городом не так, чтобы очень. Видать, какой-то верх рулит всем этим делом. Зато здесь ягода свежая. В городе полакомишься перекипевшей от жары на асфальте – можешь угодить в инфекционное отделение. Впрочем, насчёт нитратов и прочей многополезной химии – вопрос повсеместный. В общем итоге доброкачественность рыночного продукта определяет желудок свободного покупателя. Большая часть плодородной земли заброшена. Зато, говорят, стало много фазанов – не травятся пестицидами и минеральными удобрениями. И правда. Даже на этом, очень оживлённом участке, нет-нет, да появятся из придорожных кустов и перебегут почти под колёсами с обочины на обочину то длиннохвостый красавец-петух, то рябенькая скромница-курочка. Полпути, а то и больше. Нововладимировка. С этим местом у каждого из участников Кирилло-Мефодиевского праздника связаны памятные истории. Одну из них Василина Орлова рассказала в «Русском острове». Небольшая главка называется «Первый муж стоит в ногах». В нынешнем пробеге на «взрослых» встречах кто-нибудь из нас непременно её читает. «Вечер. Столовая – не слишком большая, однако просторная. Печь, столы, лавки. На темных деревянных стенах в тяжелых рамах картины, должно быть, местного художника. Писаны, кажется, в семидесятых – такие краски: те еще, советские, сочные, чистые, наивные. Здесь постоянно кто-то из нашей компании пьет чай. Или вино. А то чего покрепче. Здесь, как в Сибири, любят застолья – не то чтобы чревоугодничать, не ради этого, просто основательно посидеть, обо всем глубоко побеседовать. …– Тебе Джон не рассказывал? Ему сегодня в киоске подарили зеркальце. – Не рассказывал. …отец Андрей увещевает не знакомую мне женщину: – Надо делать вид, что муж важнее. Если хотите счастья своим детям. Он голова, а вы – шея. – В нашей семье я голова!.. Мне просто обидно: я работаю дома, а он – «Я приехал, пять дней работал, должен отдыхать». А я не работаю? – Так помолитесь, чтоб он исправился. – Не буду я за него молиться!.. Если я помолюсь, он что, лучше станет?.. Отец Андрей сворачивает разговор, поднимается и уходит. Женщине еще хочется рассказать про жизнь. История ее не закончилась, она спрашивает меня: – А вы откуда? – Из Дуная. – У меня свекор служит в Дунае. Большая семья у нас. Вот у меня – четверо сынов и дочь. Самый лучший из моих сынов – всегда со мной. Со мной и варит, и жарит, и печет… Она вздыхает. – Люблю первого мужа – он утонул, когда беременна была первым сыном. Так и живу с живым, а люблю покойника. Первая любовь, люблю его, и что ты со мной теперь сделаешь… Восемнадцатого июля свадьба, тридцатого тонет. Ты представляешь, что делает – берет и тонет!.. Она вспескивает руками, кладет их на колени. – А мне тогда сон был. Вроде помрежило чего-то, видение – Матерь Божия стоит и говорит: «Пришла твоя пора». А я: «Дева Мария, у меня сынок маленький…». – «Ладно, он пойдет», – и на мужа показывает. И он через три дня умирает!.. И что теперь? До сию пору – лягу с мужем спать – первый стоит в ногах. Прожили столько лет – он для меня никто. Покойника люблю, и всё. Входит Джон. Женщина просияла: – А вот и он!.. – Кто? – Кому я зеркальце подарила… – Ну, ты даешь! И зачем же ты ему подарила? У него знаешь сколько зеркальцев-то? – Ой, ну подарила мужчине зеркальце. И что теперь?.. Всем почему-то весело. Чем не дни славянской письменности?». Подворачиваем с главной улицы к близкому сердцу Центру семейного и детского отдыха. Бывшему. С тыла, где три года подряд заезжали во двор на парковку, – завалившиеся ворота, частично порушенная ограда. На всегда аккуратном газоне, где ночами жгли костёр, поднимается бурьян. Слепые окна, ржавые петли и замки на дверях. Неужели за год так всё обветшало?! Никогда не ожидал, что в самом воздухе столь отчётливо может ощущаться дух запустения и одичания. За клубной оградой начинается огород семьи Куничук. Новейшие переселенцы с Украины (опять же: если там хорошо, почему не жить?). Прикочевали после развала СССР, собрали из разбитого автомобиля, подобранного где-то в кювете, единственный и неповторимый трактор, на котором начали пахать этот клочок приморской земли. Бабушка в наши прошлые появления приносила к столу молодой зелёный лучок и свежие, только из-под курочек, яйца. Сегодня на огороде трудятся семидесятилетний Степан Константинович с сыном Степаном Степановичем (в сорок лет – пенсионер, бывший подполковник внутренней службы). Подходят, здороваются. – Почему к нам не приехали? Ждали вас. Узнали об автопробеге из районной газеты… Что ответить? Глядим на клубное здание из-за поваленного забора, никто не решается ступнуть на территорию. Зачем? Почему? Без слов ясно. – У нас теперь только дикая дискотека, молодые на голове стоят. Чердак, вот, вспыхивал, добро – затушили. Кочегарам деньги не платят, зимой клуб спалят… Закрыли клубы в Нахимовке и Татьяновке. Татьяновка совсем рядом, мы её только что проезжали. Недалече и Нахимовка. Как правило, в сельских клубах располагались библиотеки. Значит: нет клуба – и библиотеки нет. Старший: «Сходи, сбегай!». Младший: «Подождите малость, не уезжайте. Я мигом – недалеко, мы через дорогу живём». На самом деле, возвращается быстро. Протягивает трёхлитровую банку с молоком. – На дорожку вам. Свежее, утрешное… Эх, Нововладимировка, Нововладимировка, дорогая ты наша!.. Совсем недавно здесь шумели богатые сады, зрели щедрые ягодники. Собирать, например, смородину съезжались со всего Дальнего Востока. Часть урожая шла сезонникам в качестве платы. На уникальных медоносах тяжелели улики совхозных пасек. Было что-то мебельно-столярное, какое-то серьёзное для села производство. Ничего не осталось… – Спасибо вам! Здоровья и вот – урожая хорошего! Будьте крепкими! Поклон хозяюшке! До свиданья… Уезжаем. Все трое долго молчим. «Лишить бы нас печального пристрастья Вновь приезжать на старые места…». Константин Симонов. По другому поводу, но в данном случае подходит.
Вернуться к оглавлению "Сигнальных костров"
|
|
СЛАВЯНСТВО |
|
Славянство - форум славянских культурГл. редактор Лидия СычеваРедактор Вячеслав РумянцевПри цитировании давайте ссылку на ХРОНОС |
