|
|
Михаил КУЛЕЦКИЙ |
|
2010 г. |
Форум славянских культур |
РУССКОЕ ПОЛЕ |
|
|
|
Михаил КУЛЕЦКИЙБыли ли войны Речи Посполитой с Москвой в ХVII веке этническими конфликтами?XVII век - бурное время в истории Восточной Европы. По подсчетам Ю. Виммера, жители Речи Посполитой в этом столетии наслаждались прелестями мирной жизни только 32 года (1). Здесь учтены, впрочем, только внешние конфликты, а если принять во внимание казацкие восстания и татарские набеги, то окажется, что с 1601 по 1700 год вообще не было периода, когда в пределах Польской Короны и Великого княжества Литовского не раздавались оружейные раскаты. Войны с Московским государством занимают особое место. Ни с каким другим противником в XVII столетии поляки и литвины не воевали так часто и долго. Военные столкновения с Пруссией и Швецией неоднократно заканчивались неудачами, и обширным регионам страны наносился ощутимый ущерб. Но эти конфликты не имели столь значительного влияния на историю не только Речи Посполитой, но и всей Европы. По мнению З. Вуйчика, польско-московское соперничество в XVII веке привело к кардинальному изменению расстановки сил в центральной и восточной частях нашего континента(2). Последствия этого в дальнейшем оказались фатальными для Речи Посполитой - уже в следующем столетии эта держава исчезла с географической карты. Войны XVII столетия начались с похода, в результате которого в 1605 году на царский трон был возведен Лжедмитрий I. Во времена Смуты важную роль играли разного рода авантюристы из Польши и Литвы. Люди, которым было тесно в границах Речи Посполитой, искали свое счастье в надежде на блестящую карьеру на востоке, поддерживая обоих самозванцев. Польско-Литовское государство активно включилось в бурные события, развернувшиеся в 1609 году за восточной границей. Кульминацией успеха стала победа под Клушином, достигнутая Станиславом Жулкевским, киевским воеводой и польным коронным гетманом, после чего польско-литовским войском был занят Кремль, а королевич Владислав Ваза в 1610 году был избран на московский престол. В 1611 году после длительной осады был завоеван утраченный почти столетие назад Смоленск. Однако вскоре наступил час расплаты. В 1612-м вынужден был капитулировать гарнизон в Кремле. Попытки королевича Владислава реально утвердиться на московском престоле потерпели неудачу. Тем не менее Деулинское перемирие 1618 года оставило в руках Речи Посполитой значительные территории - Смоленск, Чернигов, Стародуб и Новгород-Северский. Подписание в Деулине всего лишь перемирия, а не мирного договора означало, что военные действия рано или поздно возобновятся. Для выходящего из кризиса Московского государства возвращение утраченных земель стало важнейшей целью. Первый военный конфликт, случившийся в период бескоролевья после смерти Сигизмунда III, не достиг поставленных Москвой целей. Взять Смоленск не удалось. Заключение в 1634 году в Полянове вечного мира стало проявлением сохранявшегося перевеса Речи Посполитой над восточным соседом. Польско-Литовское государство сохранило ранее завоеванные позиции, а единственной уступкой явился отказ Владислава IV от претензий на русский престол(3). Поляновский договор, который заключался "навечно", действовал только двадцать лет. К следующей попытке вернуть утраченные территории Москва подготовилась лучше. Не очень удачные, несмотря на победу под Берестечком, усилия Речи Посполитой по разрешению казацкой проблемы навели царское правительство на мысль, что на сей раз решительная атака не встретит серьезного сопротивления. Так и случилось. После военных кампаний 1654-1655 годов казалось, что будут реализованы самые смелые планы кремлевских полководцев. Московские войска вступили на Украину, почти полностью оккупировали ВКЛ и дошли до Люблина. И хотя нападение с востока практически совпало во времени со шведским "потопом", краха Речи Посполитой удалось избежать. В 1660-1661 годах армию Алексея Михайловича удалось вытеснить с большинства занятых ею территорий. Тем не менее польская держава была слишком слаба, чтобы сохранить положения договора 1634 года. Заключая Андрусовское перемирие (1667), Речь Посполитая вынуждена была смириться с утратой не только завоеваний начала XVII века, но и Левобережья Днепра и Киева(4). Подписание в 1686 году в Москве "вечного мира" лишь закрепило существующий порядок вещей. Попытаемся ближе присмотреться к природе многочисленных польско-московских конфликтов. На этот счет существуют различные точки зрения. Полагают, например, что это было исключительно политическое состязание за первенство на востоке Европы. Другие считают, что в основе всего - непримиримая схватка между восточной и западной ветвями христианства. Если принять за основу последнюю версию, то наряду с религиозным противостоянием в событиях XVII века можно выделить и признаки, характерные для этнического конфликта. Логично предположить, что взаимная неприязнь русских и поляков, столь болезненно проявлявшаяся в XIX-XX столетиях, имеет гораздо более глубокие корни, чем это принято считать. На протяжении XVII века восточная граница Речи Посполитой неоднократно изменялась. В связи с этим многие земельные владения получали новых собственников. С. В. Думин проанализировал ситуацию на Смоленщине в эпоху Смуты. С одной стороны, земли, оставленные московскими боярами, использовались для поощрения отличившихся в войне и компенсации тем сторонникам короля Сигизмунда III, которые утратили свои имения в захваченной шведами части Прибалтики. С другой стороны, земельные пожалования давались и русским сторонникам королевича Владислава. Некоторые бояре, в частности Юрий Потемкин, Юрий Трубецкой и Салтыковы, получали подтверждение своих прав на земли, которыми они владели ранее(5). Схожие процессы протекали и в присоединенной к Польской Короне южной части Северской земли (в 1639 году здесь было образовано Черниговское воеводство). Принципиальной разницы между польскими и русскими землевладельцами до середины XVII столетия не просматривается. С 1654 года положение изменилось. Шляхта Великого княжества Литовского неожиданно для себя оказалась "под высоким царским покровительством". Собственники земель, занятых московским войском, не изгонялись из своих владений. После взятия Смоленска царские власти поставили местную шляхту перед выбором - желающие могли свободно уехать в Речь Посполитую. Добровольность принятия решения говорит о многом. Если бы конфликт носил этнический характер, применение насилия стало бы неизбежным. А в данном случае репрессиям подверглись лишь подозреваемые в тайном сотрудничестве с королем Яном Казимиром. Шляхтичи обращались к царю с многочисленными просьбами об оставлении принадлежавших им ранее владений и пожаловании новых. Так поступил среди прочих и новгород-северский воевода Петр Казимир Вяжевич. Абрам Лопухин, ездивший в 1657 году на переговоры с Винцентом Госевским, подскарбием и польным гетманом литовским, сообщал о том, что служившая в литовском войске шляхта активно пользовалась перемирием и свободно приезжала в оставшиеся под московской властью поместья. На захваченных Москвой территориях жизнь текла обычным порядком - даже шляхетские сеймики работали без каких-либо ограничений(6). Тем не менее после Андрусовского перемирия большинство литовской шляхты было вынуждено переселиться западнее - их стали называть "эгзулянтами" (изгнанниками). Но некоторые все же решили остаться на привычном месте. Так поступил, к примеру, Ежи Храповицкий, младший брат Яна Антония, известного мемуариста и витебского воеводы. Находясь в 1669 году на коронационном сейме в Кракове, Ян Антоний записал в своем дневнике о решении брата: "Он сообщает, что ни за что не вернется на родину и остается у царя. Не приведи господь!"(7) Остался в московском подданстве и Петр Казимир Пасек, сын смоленского городничего и двоюродный брат Яна Хризостома, автора знаменитых воспоминаний старопольской эпохи(8). В XVII столетии смена подданства при московско-польских конфликтах была явлением обычного порядка. Юрий, до 1618 года московский дворянин, легко становился Ежи, подданным польского короля и постоянным жителем Речи Посполитой. А польский шляхтич после 1654 года столь же естественно превращался в царского подданного. Ничего подобного и близко не наблюдается южнее, в условиях польско-казацкого противостояния. Не случайно украинский историк М. Агашков недавно квалифицировал восстание Хмельницкого как "всеобщее" и "антипольское", подчеркивая тем самым его этнический характер. Для шляхтича, которого взбунтовавшиеся казаки и крестьяне считали поляком, единственным шансом остаться в живых становилось бегство. А сохранить утраченные владения можно было только в случае решительного усмирения восстания. После 1648 года на Украине начались этнические чистки - естественно, в варианте, характерном для XVII века. Московско-польские отношения в это время несравнимо спокойнее. Характерна ситуация, сложившаяся через полтора года после подписания Андрусовского перемирия. После отречения Яна Казимира польский трон опустел. Среди кандидатов на престол многие называли царя Алексея Михайловича и его старшего сына царевича Алексея, хотя официально никто из них так и не был выдвинут. Перспективы возвращения Киева, Смоленска, Чернигова, Стародуба и Новгород-Северского выглядели заманчиво и обеспечили московскому кандидату значительную популярность среди шляхты. Это понимали и авторы пропагандистских изданий, неутомимо атаковавшие царя (среди них отметим Готфрида Вильгельма Лейбница и коронного вице-канцлера, холмского епископа Анджея Ольшовского). Выборщиков короля старались убедить, что московские обещания вернуть утраченные Речью Посполитой воеводства и повяты обманчивы и фантастичны. Коронную и литовскую шляхту пугали московским деспотизмом и пытались убедить в том, что царь и его наследник недостаточно образованы. Конкурентам в предвыборной гонке пришлось потратить немало сил, чтобы не допустить на польский трон представителя династии Романовых. Но в случае если бы конфликты с Москвой носили этнический характер, всем этим пропагандистам не пришлось бы тратить столько сил на очернение царской кандидатуры. О том, что фигуры Алексея Михайловича и его сына воспринимались всерьез, свидетельствуют многочисленные источники. Даже из далекого от Смоленщины Гданьска поморский воевода Ян Игнатий Бонковский сообщал Богуславу Радзивиллу об укреплении влияния московской партии (письмо от 17 июля 1668 года). Царя поддерживали те, у кого на утраченных территориях имелись владения, в частности польный коронный гетман, бельский воевода Дмитрий Вишневецкий. По мнению Бонковского, численность московской партии будет расти и дальше(9). Польско-московские конфликты не считались в Короне и Литве непреодолимым препятствием для избрания кого-то из Романовых на польский трон. Такого же мнения держались и в Кремле. Уже в 1648 году Алексей Михайлович подумывал о выдвижении своей кандидатуры в монархи Речи Посполитой, что стало одной из причин сдержанной реакции Москвы на начало восстания Хмельницкого. Когда в начале ноября 1667 года к царю прибыло великое посольство от короля Яна Казимира с ратифицированным Андрусовским перемирием, на аудиенции с послами присутствовал и юный царевич. Польской стороне было заявлено, что это первое публичное появление наследника престола. Послам недвусмысленно дали понять, что в случае возможного бескоролевья на царевича вполне можно рассчитывать. Польские дипломаты намек уловили и заявили в самом начале переговоров, что воспылали к наследнику большой любовью. Но поступают ли так в ситуации, когда два народа и государства разделяет глубокий непримиримый конфликт? Алексей Михайлович не был первым московским претендентом на польский трон - эта идея вдохновляла в свое время Ивана Грозного(10). Стоит упомянуть и о неудачной попытке избрания русским царем королевича Владислава. Он лишился престола из-за почти инстинктивного недоверия московского общества к иноверцу. Но сам факт соглашения гетмана Жулкевского с московскими боярами говорит о том, что такое отношение к чужестранцам разделялось далеко не всеми. Не повлияли на позицию бояр и свежие воспоминания об участии поляков в авантюрах обоих Лжедмитриев. Описываемые нами события происходили на фоне формирования в обеих странах негативного образа противника-соседа-партнера. В польской исторической науке до сих пор не утихают споры о времени возникновения этого стереотипа. А. Кемпиньский, автор известной работы "Лях и москаль. История стереотипа", вслед за академиком Я. Тазбиром относит появление подобных взглядов ко времени между Деулинским (1618) и Поляновским (1634) договорами. И. Граля считает, что существенные различия между "ляхами" и "москалями" выявились уже в XVI столетии: значительную роль играли антимосковская пропаганда Сигизмунда I Старого и Сигизмунда II Августа, заключение Люблинской унии (1569) и чудовищная даже по меркам средневековья жестокость Ивана Грозного, знакомая полякам по событиям Ливонской войны(11). Но и формирование негативного образа ближайшего соседа по славянскому миру не означало тотальной ненависти ко всему русскому или польскому. Подобные явления наблюдаются только в XVIII столетии и становятся особенно заметными в эпоху разделов Речи Посполитой. Известный польский историк В. Конопчиньский справедливо отмечал: "Россия во время первого раздела не в первый и не в последний раз исполнила в отношении Польши роль палача; ее полки подготовили не только "воссоединение" Белоруссии, но и проложили путь в Поморье пруссакам, в Малую Польшу - австрийцам. Ничего удивительного, что с тех пор сердца поляков на несколько поколений стали односторонне чувствительны: москалей ненавидели гораздо больше, чем немецких захватчиков"(12). Для появления устойчивой ненависти к русским нужно было постоянное и грубое вмешательство императорской России, начиная с Петра I, во внутренние дела Речи Посполитой. Но при Алексее Михайловиче и Яне Казимире ситуация выглядена совершенно по-другому. "Ненависть вросла в сердца и отравила родственную кровь..." - так Генрик Сенкевич закончил свой знаменитый роман о восстании Хмельницкого "Огнем и мечом". Эти слова нельзя отнести к польско-московским отношениям XVII века. Ненависти, этому важнейшему элементу любого этнического конфликта, еще не было места в эпоху многочисленных военных столкновений между двумя государствами. Кровь все еще оставалась родственной...
Примечания 1. Wimmer J. Wojsko // Polska XVII wieku. Panstwo, spoleczenstwo, kultura. Warszawa. 1974. S. 175. 2. Wojcik J. Zmiana w ukladzie sil politycznych w Europie Srodkowo-Wschodniej w drugiej polowie XVII wieku // KH. 1960. R. 67. S. 24-55. 3. Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Кн. 5. Т. 9. М. 1960; Godziszewski W. Polska a Moskwa za Wladyslawa IV // Rozprawy Wydzialu Historyczno-Filozoficznego PAU. T. 67. Krakow. 1930. S. 457-526. 4. Галактионов И. В. Из истории русско-польского сближения в 50-60-х гг. XVII в. Андрусовское перемирие 1667 г. Саратов. 1960; Wojcik Z. Traktat Andrusowski 1667 roku i jego geneza. Warszawa. 1959. 5. Думин С. В. К истории развития ленного землевладения в Речи Посполитой в XVII веке (Смоленское воеводство в земельной политике династии Ваза) // Советское славяноведение. 1986. № 2. С. 43-57. 6. Мальцев А. Н. Россия и Белоруссия в середине XVII в. М. 1974. С. 135-162. 7. Muzeum Narodowe w Krakowie. Rkps 169. T. 2. S. 280. 8. Wasilewski T. Pasek Jan // Polski slownik biograficzny. T. 25. Wroclaw etc. 1980. S. 243-245. 9. Аrchiwum Glowne Akt Dawnych (AGAD). Archiwum Radziwillow. Dz. V. № 5227. S. 105; № 435. S. 11-12. 10. Floria B. Rosyjska kandydatura na tron polski u schylku XVI wieku // Odrodzenie i Reformacja w Polsce. T. 16. 1971. S. 85-95. 11. Kepinski A. Lach i Moskal. Z dziejow stereotypu. Warszawa; Krakow. 1990. S. 159-160; Grala H. O genezie polskiej rusofobii // Przeglad Historyczny. 1992. T. 83. S. 135-153. 12. Konopczynski W. Dzieje Polski nowozytnej. T. 2. Warszawa. 1986. S. 211-212.
|
|
СЛАВЯНСТВО |
|
Славянство - форум славянских культурГл. редактор Лидия СычеваРедактор Вячеслав РумянцевПри цитировании давайте ссылку на ХРОНОС |
