|
|
Народный журнал |
|
РОМАН-ГАЗЕТА |
|
АДРЕСА И ЯВКИ2014 ГОДИСТОРИЯ РГАРХИВ РГДЕТСКАЯ РГМАГАЗИН РГНАШИ ЛАУРЕАТЫ80-ЛЕТИЕ РГ
ДРУГИЕ ЛИТ. ПРОЕКТЫ: РОМАН-ГАЗЕТА"МОЛОКО""РУССКАЯ ЖИЗНЬ"СЛАВЯНСТВО"ПОЛДЕНЬ""ПАРУС""ПОДЪЕМ""БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ"ЖУРНАЛ "СЛОВО""ВЕСТНИК МСПС""ПОДВИГ""СИБИРСКИЕ ОГНИ"ГАЗДАНОВПЛАТОНОВФЛОРЕНСКИЙНАУКАXPOHOCФОРУМ ХРОНОСАНОВОСТИ ХРОНОСАБИБЛИОТЕКА ХРОНОСАИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИБИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫСТРАНЫ И ГОСУДАРСТВАЭТНОНИМЫРЕЛИГИИ МИРАСТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫМЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯКАРТА САЙТААВТОРЫ ХРОНОСА |
Роман-газета детская № 7, 2012Александр БондаренкоЮные герои Отечества
Сын комендора(Коля Пищенко). Матрос 2-й статьи 37-го флотского экипажа Тимофей Пищенко был комендором, флотским артиллеристом, на батарее, расположенной на 4-м бастионе, считавшемся чуть ли не самым опасным местом в осаждённом Севастополе. Бывали такие сутки, когда на этот бастион непрерывно падало более двух тысяч вражеских снарядов! С 5 октября 1854 года, когда начались артиллерийские бомбардировки города, Тимофей так там и поселился, потому что на выстрелы мортир и пушек врага нужно было сразу же отвечать огнём из всех российских орудий и быть в постоянной готовности отразить очередной штурм неприятельских войск... Вместе с отцом на батарее поселился и его десятилетний сын Коля, так как мать его давно уже умерла, и он жил с отцом при казарме флотского экипажа. Но ведь орудийная батарея — не летняя дача, там просто так жить и прохлаждаться нельзя хотя бы и потому, что человек, не знающий, куда себя деть и чем заняться во время обстрела, может просто умереть со страху. Да и количество народу на батарее уменьшалось довольно быстро: кого-то ранили, кого-то и убили — и ведь каждый день, и по многу человек, а пополнения приходили небольшие... Поэтому с того же самого первого дня для Николки Пищенко были определены совершенно взрослые занятия: «банить» орудие — то есть брать «банник», здоровенную круглую щётку из конского волоса на длинной оглобле, и после каждого выстрела прочищать ствол орудия от порохового нагара, а затем подавать «картузы» с порохом. Настоящим праздником для юного артиллериста было, когда отец разрешал ему поднести пальник к затравочному отверстию пушки — выстрелить. Стоя в стороне от орудия, мальчик прижимал к затравке тлеющий фитиль, порох вспыхивал, а потом пушка оглушительно рявкала, выбрасывая в сторону врагов огромное чугунное ядро, которое с низким гулом улетало куда-то далеко-далеко и там безошибочно поражало цель, а само тело орудия, окутанное клубами дыма, отскакивало назад вместе со своим большим деревянным корабельным лафетом... Тут же на него наваливались комендоры, накатывали орудие на прежнее место, и нужно было снова «банить» его ствол... Пять месяцев воевал на батарее комендор Тимофей Пищенко, но в какой-то чёрный день он был насмерть сражён прилетевшим с той стороны ядром. Так Николка остался сиротою... Но мальчишку, который сам был уже опытным, обстрелянным комендором, не бросили, хотя командир сразу распорядился перевести его на другую, менее опасную батарею, поближе к городу... Хотя где в осаждённом Севастополе было безопасно? Бомбы и гранаты с кораблей союзников падали и взрывались на любой улице или площади, да и атаки врагов можно было ждать буквально на любом участке обороны. Смышлёный и бойкий мальчуган сразу пришёлся по душе и командиру, и своим новым своим товарищам-матросам. К тому же тут для него нашлось важное дело: на батарее оказались девять девять маленьких мортирок — «маркел», как называли моряки эти орудия, снятых с какого-то небольшого корабля. Тогда, чтобы преградить путь пароходам противника в гавань осаждённого города, на севастопольском рейде были затоплены многие корабли эскадры, и верхушки их мачт стояли над водой, подобно частоколу. Артиллерийские орудия с кораблей, разумеется, снимали... Наставником у Пищенко выступил один старый матрос, и Коля быстро наловчился отправлять мортирные гранаты в самую гущу наступающих на город врагов, рассчитывая траекторию полёта снаряда. Впрочем, это было не так и сложно: он твёрдо знал, что если солдаты противника добежали до корявого, сухого дерева — нужно положить в ствол столько-то пороху, а если до плетня — в два раза меньше... Приходилось ему участвовать даже и в рукопашных схватках, когда французы слишком близко подходили к батарее, и комендоры, похватав у кого что было — кто ружьё, кто тесак, а кто и банник, бросались им навстречу... Когда же в какой-нибудь особенно опасный момент командир пытался отправить юного героя с батареи, он заявлял вполне по-взрослому: «Маркелами заведую, при них и умру!» После оставления нашими войсками Севастополя Николай Пищенко, награждённый Георгиевским крестом, был переведён в Санкт-Петербург, в школу кантонистов — то есть солдатских детей, которые служили с малолетства — Гвардейского экипажа. Служба его в гвардии продолжалась, однако, недолго: уже в 1866 году он был уволен за выслугой лет — то есть отслужил всё положенное сполна. А ведь в то время солдаты служили в армии по пятнадцать лет! Николаю же было всего 22 года! Однако всем севастопольским героям месяц службы в осаждённом городе засчитали за год. А Николай Пищенко провёл на бастионах осаждённого Севастополя полный срок — 11 месяцев. Память юного воина до сих пор сохраняется в городе русской морской славы — Севастополе, одна из улиц которого носит имя Коли Пищенко.
|
|
ХРОНОС-ПРОЕКТЫ |
|
Главный редактор Юрий Козлов WEB-редактор Вячеслав Румянцев
|
