|
|
Роман СЕНЧИН |
|
2011 г. |
ЖУРНАЛ ЛЮБИТЕЛЕЙ РУССКОЙ СЛОВЕСНОСТИ |
|
О проекте Редсовет:Вячеслав Лютый, "ПАРУС""МОЛОКО""РУССКАЯ ЖИЗНЬ"СЛАВЯНСТВОРОМАН-ГАЗЕТА"ПОЛДЕНЬ""ПОДЪЕМ""БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ"ЖУРНАЛ "СЛОВО""ВЕСТНИК МСПС""ПОДВИГ""СИБИРСКИЕ ОГНИ"ГАЗДАНОВПЛАТОНОВФЛОРЕНСКИЙНАУКАXPOHOCФОРУМ ХРОНОСАБИБЛИОТЕКА ХРОНОСАИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИБИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫСТРАНЫ И ГОСУДАРСТВАЭТНОНИМЫРЕЛИГИИ МИРАСТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫМЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯКАРТА САЙТААВТОРЫ ХРОНОСА |
Роман СЕНЧИНВ конец света я не верю— Роман, Вы закончили (или захотели закончить) только Литинститут. Говорили, что нехотя пошли в армию, нехотя — в университет, что не умеете заниматься ничем, кроме писательства, что «когда узнавали мир, всё подряд злило». Скажите, откуда такая нелюбовь ко всему окружающему? И действительно ли никогда не возникало желания попробовать что-то новое, что-то ещё? (Например, Евгений Гришковец работает в театре, Татьяна Толстая — на телевидении.) — Действительно, я много где учился до Литературного института, но ничего не заканчивал — понимал, что это не мое место. Литинститут оказался мне интересен и полезен, хотя порывы бросить его тоже были. Понимаете, до определенного периода окружающий мир должен раздражать и злить человека. Кто в юности не хотел его изменить, у того не было юности… Кроме писанья прозы, иногда — пьес и статей, я пою в панк-группе, хотя в мои почти сорок лет это может звучать несколько смешно. — Одним из героев Ваших произведений является Роман Сенчин. Вы не находите в этом некий эгоизм и желание всё время быть в центре внимания? — Когда я пишу от первого лица, я не могу называть своего героя Лёша или Коля. Поэтому даю ему собственные имя и фамилию. Тем более что в таких текстах довольно высокий уровень автобиографичности. — В наше время, в век технологий, большинство писателей, критиков, общественных деятелей, в том числе и не молодых (например, Владимир Бондаренко), «осваивают» социальные сети. Почему Вы этого не делаете, ведь социальные сети — это отличная возможность быть ближе к людям, влиять на молодые умы, в конце концов, просто пиарить себя? Или всё это Вам не нужно? — Я часто заглядываю в Интернет. Это очень полезная штука, но в Интернете можно раствориться. У меня есть электронная почта. Однако свой журнал я заводить не хочу. У меня и так много всяких занятий, в том числе и чтение бумажных книг и журналов. Пиарить себя самого я не хочу. Мне достаточно отзывов и в Интернете, и в других СМИ. — А для кого пишет Роман Сенчин? — Какой-то определенный слой общества я не имею в виду, когда пишу. Стараюсь, чтобы мои тексты были понятны разным людям. — Как Вы относитесь к критике в собственный адрес. Очень много отзывов о Ваших произведениях и о Вас как писателе были именно отрицательными (например, Игорь Фролов писал: «Роман Сенчин пишет плохо… потому что у него нет литературного слуха»). Будете ли Вы как-то оправдывать себя или просто закроете глаза на подобные заявления? Попытаетесь ли доказать читателям, что не относитесь к числу «любителей марать бумагу и мучить компьютеры»? — К критике я отношусь, кажется, нормально. Со многими из тех, кто писал и пишет обо мне довольно нелицеприятно, у меня хорошие человеческие отношения (с Сергеем Беляковым, Андреем Рудалевым, Валерией Пустовой). Не люблю хамства, которое процветает в первую очередь в Интернете. Игорь Фролов любит, например, похамить. Кстати, по поводу литературного слуха я могу согласиться. В некоторых вещах я чувствую его отсутствие. У меня к своей прозе другие требования — по возможности достоверно отображать некоторые события современной жизни. Конечно, радостно, когда реалистическая манера соединяется с хорошим слогом, но становиться стилистом умышленно я не хочу. — Меня удивил тот факт, что Вы любите смотреть шоу «Дом-2», на котором просто помешалась современная молодёжь. Почему именно «Дом»? Разве на нашем телевидении нет более умных, нравственных, интересных передач? И не видите ли Вы в этом шоу зла, развращающего молодых людей и общество в целом? — Я не то чтобы люблю «Дом-2», но и не проклинаю его, как многие деятели культуры. Иногда смотрю. Хоть это и постановочный проект, но все же он отображает реальную жизнь. Конечно, он приносит зло, но зло приносят очень многие произведения литературы, которые мы считаем классическими. Повести Чехова, например. Но это не значит, что их нужно запрещать. Впрочем, когда «Дом-2» показывали после 23-х часов, это было здраво. Не всё нужно вываливать на детей и подростков. — Давайте коснёмся современной литературы. Вы говорили, что ей не хватает многоплановости, обилия разных героев. Отчего это возникает? Что Вы можете сказать о своих произведениях, учитывая данный тезис? Не собираетесь ли Вы что-то поменять в них? — Да, эпичность из прозы уходит. Сегодня сложно представить появление хотя бы по форме близкого «Тихому Дону» произведения. Попытки бывают, но их делают в основном те, кого принято называть графоманами. Серьезные же писатели копают пусть глубокие, но узкие ямки. Я бы хотел написать многоплановый, протяженный во времени роман с множеством героев, но как это сделать?.. — Однажды Вы отметили, что «человек по-настоящему может написать только о том, что знает досконально, что пережил или хотя бы увидел своими глазами». Сразу возникает вопрос о русских классиках, которые не могли всё видеть и во всём участвовать. По-вашему, тогда, в чём же заключается писательский талант, если нужно просто описывать происходящее вокруг? Не находите ли Вы в своей позиции попытку нынешних молодых писателей (согласных с Вами) просто скрыть отсутствие таланта в описании, грубо говоря, бытовухи? — А что классики писали такого, чего не видели и не переживали сами? Толстой, Тургенев, Достоевский, Писемский и так далее писали абсолютно на собственном опыте. Даже «Война и мир» написана человеком воевавшим, такого же воспитания, той же культуры, тех же мыслей, что и герои романа. Дело в том, что современные писатели сторонятся жизни. Даже молодые. Они приходят в литературу с настоящим, честным (пусть не всегда первоклассным с художественной точки зрения) произведением, а потом, исчерпав жизненный опыт, начинают выдумывать. Кстати сказать, и бытовухи-то настоящей я в современной литературе не вижу. Сплошная гиперболизация, выдумывание и тому подобное. — В интервью Захару Прилепину Вы сказали, что сейчас писать нужно честнее, искреннее, «на том языке, на котором люди сегодня говорят». Из этого следует, что в литературе возможно употребление сленга, ненормативной лексики? По-вашему, разве не стоит пытаться вернуть литературе именно литературный язык, норму? Зачем тогда вообще преподавание литературы и русского языка в школе, если у нас такая свобода? Не приведёт ли это к деградации народа? — А что такое литературный язык, норма? И какой она должна быть? Что взять за образец. Посмотрите, как менялся язык Льва Толстого. Он не любил модернистов, а сам в рассказах последних лет жизни обскакал их. Многие страницы «Воскресения», «Фальшивый купон», «История улья» и так далее. Сленг необходимо употреблять, если пишешь о людях, которые сленг употребляют. Возможен и мат, если он необходим. В «Войне и мире» и «Тихом Доне» есть слова, так сказать, ненормативные. И они только усиливают произведение. Вообще литературный язык и язык художественной литературы — это совершенно разные вещи. Язык художественной литературы не может быть зажат в какие-то рамки. — По Вашим произведениям выходит, что нынешнему человеку радоваться вообще нечему. Откуда столько пессимизма, черноты и плесени? Не считаете ли Вы, что изображение реальности (а она зачастую не так плачевна, как в Ваших произведениях) не всегда благотворно для читателя? Ведь мера нужна во всём, не так ли? Человеку иногда нужно доказывать, что всё будет хорошо… — У меня один взгляд на реальность, у других писателей — другой. Я буду рад, если прочитаю произведение, где художественно убедительно доказывается, что все будет хорошо. К сожалению, таких текстов мне в руки не попадается. И вообще литература занимается, как правило, не жизнеутверждающими темами, а наоборот. — Верите ли Вы в ставший таким популярным конец света? Появятся ли в Ваших произведениях герои, рассуждающие на эту тему? И вообще, как Вы думаете, что ждёт нашу страну, наших людей, Вас конкретно в ближайшее время? Настанет ли светлое будущее… увидим ли мы и герои на страницах Ваших произведений свет в конце тоннеля? — В конец света я не верю. По-моему, все так и будет тянуться еще века два. Потом может быть, что-то произойдет, когда Землю высосут до последней капли. А может быть, найдут выход существовать дальше. Россия гибнет, но погибнет тоже не завтра. Скорее всего, растворится в волнах ислама и среднеазиатского варварства. В Москве уже сегодня чувствуешь себя, как в Бишкеке, а лет через двадцать условная Киргизия распространится почти на всю Россию. Типа как Алжир распространился на Францию… Если я увижу в реальности свет, то постараюсь зафиксировать его в своих текстах. — Роман, спасибо за интересные ответы. Журнал «Парус» желает Вам вдохновения и удачи. Вопросы задавала Марина Ляшова
|
