|
|
Галина КОЗЛОВА |
|
2011 г. |
ЖУРНАЛ ЛЮБИТЕЛЕЙ РУССКОЙ СЛОВЕСНОСТИ |
|
О проекте Редсовет:Вячеслав Лютый, "ПАРУС""МОЛОКО""РУССКАЯ ЖИЗНЬ"СЛАВЯНСТВОРОМАН-ГАЗЕТА"ПОЛДЕНЬ""ПОДЪЕМ""БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ"ЖУРНАЛ "СЛОВО""ВЕСТНИК МСПС""ПОДВИГ""СИБИРСКИЕ ОГНИ"ГАЗДАНОВПЛАТОНОВФЛОРЕНСКИЙНАУКАXPOHOCФОРУМ ХРОНОСАБИБЛИОТЕКА ХРОНОСАИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИБИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫСТРАНЫ И ГОСУДАРСТВАЭТНОНИМЫРЕЛИГИИ МИРАСТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫМЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯКАРТА САЙТААВТОРЫ ХРОНОСА |
Галина КОЗЛОВА«Благословенна отчая земля»(народные традиции поэзии Н.И. Рыленкова) В 20-30-е годы XX века в г. Смоленске сформировалась школа молодых поэтов, продолживших крестьянскую традицию классической русской литературы: М.В. Исаковский, Н.И. Рыленков, А.Т. Твардовский. А в 1960 г. А.В. Македонов впервые применил понятие «смоленская школа» к характеристике их творчества. Общим, что позволило критику объединить данных поэтов в школу, была «глубинная народность» (6.С.85), своими корнями уходящая в быт и традиции славян. Народность отразилась и в русском слове, неразрывно связанном с православным укладом крестьянской жизни, Слове, которое звучало героической былиной у гусляров, сказом у древних баянов, песней-плачем у русских женщин. Русское Слово у Н.И. Рыленкова как представителя «смоленской школы» музыкально и гибко, поэтому стихи легко складываются в песню («Ходит по полю девчонка…»). Н.И. Рыленков был одним из ярких представителей «смоленской школы» и занял по праву свою индивидуальную творческую нишу в ней, став выдающимся носителем традиций русской духовной поэзии. Народность творчества Н.И. Рыленкова связана и с его крестьянским происхождением, и с православной основой литературной классической традиции, у истоков которой стояли в том числе и смоленские православные мыслители, такие как Иаков Минх, Авраамий Смоленский, Климент Смолятич. Иаков Минх был «автором сохранившихся ярких произведении житийной литературы: о святой первопрестольной Киевской княгине Ольге, о крестителе Руси князе Владимире и его детях Борисе и Глебе — первых святых Русской Православной Церкви» (5.С.86). На духовные традиции "смоленской школы" оказали влияние и произведения Климента Смолятича, митрополита всея Руси, а также проповеди «великого писателя и книжника Авраамия Смоленского» (6.С.86), сумевшего пронести через тяжкие испытания веру православную, несмотря на его интерес к «Голубиной (глубинной) книге», сборнику фольклора древних славян, отразившему крестьянско-народное восприятие Библии. «Мотивы вопросов, от скольких частей создан был Адам» из «Голубиной книги» прослеживаются и в стихотворении Н.И. Рыленкова «Что я такое?» (1964). Вопрос: Скажи, что держит землю? Ответ: Вода высокая. Вопрос: Что держит воду? Ответ: Камень очень плоский. Вопрос: Что держит камень? Ответ: Камень держат четыре кита золотых. Вопрос: Что держит китов золотых? Ответ: Века огненная. Вопрос: Что держит тот огонь? Ответ: Другой огонь, горячее того огня в два раза. Вопрос: Что держит тот огонь? Ответ: Дуб железный, первым посаженный. Его корни на силе Божией стоят. («Голубиная книга». — Экмо, 2008. С. 198) Что я такое? — Созревший под грозами колос, Колос, имеющий Душу живую и голос, Зорко глядящий Зрачками бессонными зерен В мир, где из почвы Он к небу тянулся, упорен, Знающий, где его В поле растила забота, Сколько и кем На земле этой пролито неба Чистой глазурью Омытый под утренним небом, Сердцу велю я Стать солнцем застолицы — хлебом, Солнцем, вобравшим Сияние сельских околиц… Что я такое? — Созревший под грозами колос («Что я такое?») (3. С. 445). В «Вопросах» из «Голубиной книги» градация «частей», из которых «создан был Адам», представляет собой переход от неодушевленных сил-стихий к «дубу железному», — Адаму, первому человеку, творению «Божией силы». В стихотворении Николая Ивановича Происходит «обратное» превращение — колос как творение человеческого труда обретает живую душу и сердце и в высшем своем воплощении становится хлебом. Однако оба произведения имеют общий глубинный смысл, связанный с народным мышлением, «коллективным подсознательным», воспринимающим землю («корни») как исток всего сущего и как Божие творение. Поэтому и возникает цепочка взаимозаменяемых ассоциаций в «Голубиной книге» и в стихах Н.И. Рыленкова: камень — огонь — Адам — «дуб железный», он же «корень», созданный «силой Божией» («Голубиная книга»), и он же «колос, имеющий душу живую и голос», «к небу тянувшийся из почвы» и «сердца» и ставший «солнцем-хлебом» (Н.И. Рыленков), т.е. «солью земли», человеком-тружеником, «краеугольным камнем» земли Русской.. Индивидуальный стиль Н.И. Рыленкова выкристаллизовывался в «повышенном чувстве наследника и восприемника всех ценностей русского стиха» (1.С.164). «Поэзия вечных человеческих ценностей, особенно ярко расцвела в пейзажной лирике Рыленкова», — отмечал А.В. Македонов. В ней проявились и традиции пейзажной лирики западноевропейских поэтов, и живописи импрессионистов. Недаром свои пейзажные стихи Н.И. Рыленков называл «акварелями». Однако если любимые Н.И. Рыленковым поэты-символисты Верлен, Рембо, Малларме перенесли в свои стихи из живописи импрессионистов депрессивное отношение к жизни, туманную дымку как символ зыбкости ощущений и душевной тоски, то для пейзажной лирики Николая Ивановича состояние замкнутости на собственном эго не свойственно. Он раскрывает свои акварели навстречу солнцу и, широко используя любимый импрессионистами солнечный свет, переносит «impression» в русскую природу, создавая коренные народные образы — золотую рожь, васильковое поле и лучистые глаза любимой женщины. Таким образом, пейзажи-акварели Н.И. Рыленкова одухотворяются «добрым трудом» поэта, который становится проявлением живой человеческой души — искры Божией. Например, в стихотворении «Что я такое?» (1964 г.) Николай Иванович создает художественный образ русского поэта, используя народную лексику и фольклорные традиции: Что я такое? — Созревший под гроздьями колос, Колос, имеющий Душу живую и голос, Зорко глядящий Зрачками бессонными зерен В мир, где из почвы Он к небу тянулся, упорен... (3. С.445). Поэт и колос оказываются одного корня, они могут быть взаимозаменяемы, так как поэт, по мнению Николая Ивановича, ощущает себя частью своей родной земли, произрастившей колос — хлеб — поэзию. Зрелый колос станет хлебом, подобно тому, как Слово — поэзией, а «хлеб — всему голова», — гласит русская пословица. Значит, и слово поэта должно быть мудрым. Колос-хлеб имеет «душу», «глаза» и «голос». Таким же должно быть и слово поэта. Ассоциативный ряд «поэт-колос» позволяет говорить о метонимических и метафорических традициях русской народной поэзии, опираясь на которые Николай Иванович создает многозначный философский образ поэта-творца. Однако, в отличие от интроверта-символиста, голос русского поэта, как и голос хлебного колоса, идет из глубинной мудрой крестьянской души-почвы, которая растит живые колосья (поэтов), дающие людям зерна (поэзию). Русский поэт открыт миру, он подобен живому спелому колосу, ответственному за тех, кто заботился о нем, «проливая пот». Солнце, появляющееся в конце стихотворения, образует единый ассоциативный ряд с «сердцем» и «душой» поэта-колоса, а также с «хлебом», «вобравшим сияние сельских околиц» (З.С.445). Так раскрывается в акварелях Н.И. Рыленкова светлый образ поэта-творца, «корни» которого «на силе Божией стоят» («Голубиная книга»), т.е. освящены солнечным светом Духа Святого: Чистой лазурью Омытый под утренним небом, Сердцу велю я Стать солнцем застолицы — хлебом, Солнцем, вобравшим Сияние сельских околиц... Что я такое? — Созревший под грозами колос (З.С.445). В книге «Русская проза второй половины XIX в. и народное творчество» Н.И. Кравцов пишет, что фольклор, воздействуя на эстетику писателя, «вдохновляет высокими... идеями, любовью к Родине» (9. С.69), обогащает литературу своими специфическими жанровыми формами и фольклорной лексикой. Это воздействие будет продуктивно лишь при условии христианской доминанты в народном сознании. Что и происходит в творчестве Н.И. Рыленкова. Народные традиции проявляются в тропах и других художественных средствах, таких как олицетворение и одушевление природы, соотнесение ее картин и душевного состояния героев. Данные тенденции ощутимы не только в стихотворении Н.И. Рыленкова «Что я такое?», но и во всей его пейзажной лирике. Фольклор развивает в литературе такие качества, как народность и национальная самобытность, и автор, обращающийся непосредственно или опосредованно к фольклорным образам и мотивам, является проводником национального самосознания на архетипическом уровне. Примечательно, что одну из своих первых литературно-критических статей «Традиции и новаторство» Н.И. Рыленков посвятил проблеме воздействия народного творчества на русских поэтов. «Настоящие же поэты, большие и малые, — писал Николай Иванович, — искали такие слова, создавали такой язык, чтобы с предельно возможной полнотой быть понятыми своим народом, своими современниками» (4.С.15). К этому стремился и сам поэт. Однако лирические мотивы в поэзии Н.И. Рыленкова связаны не только с фольклором, они включены в сложные философские, исторические, культурно-логические, религиозно-мистические лексические связи. Например, философски переосмысляя высказывание римского комедиографа Плавта «Будь верен тому, кто верен тебе», Н.И. Рыленков создает поэтическую идиому: Когда тебе в беде изменит друг, Не говори: Я в дружбе разуверен. Но оглянись внимательней вокруг. И всю любовь отдай тому, кто верен! (З.С.1 18). В поэзии Николая Ивановича много подобных кратких философских поэтических изречений, которые можно считать «крылатыми»: «В природе нет бесплодной красоты», «Как слава непостоянна, знали и в оны дни // Сегодня кричат: "Осанна", // А завтра кричат: "Распни"» (З.С.464), «Не нужно мудрствовать лукаво» (З.С.504), «Коль человек себя не уважает, // Он и других не может уважать» (З.С.508), «Избави Бог от поздних сожалений» и др. Черты житийной литературы в соединении с проповеднической традицией Климента и Авраамия отозвались в любви к русскому слову всех представителей «смоленской поэтической школы». В поэзию Н.И. Рыленкова «чувство родного слова» вошло из «золотых запасов мастеров слова Древней Руси» (5.С.214). Сам поэт признавался, что «в стремлении постичь тайны родного языка, его глубинные корневые связи, мы всегда и неминуемо будем обращаться как к летописям, так и к героическим былинам и к былинам скоморошным» (5.С.214-215). Николай Иванович считал, что именно «в языке обретает бессмертие весь опыт народа, вся его история» (5. С.215) и что «чувство языка, как и чувство родины, переходит по наследству от поколения к поколению» (5.С.223). Однако Н.И. Рыленков был глубоко убежден в том, что надо воспитывать в молодом поколении уважение к родному языку, так как «познание отечества начинается с познания языка» (5.С.223). Сам Николай Иванович, пользуясь опытом, почерпнутым им из крестьянской жизни, часто уточнял, исправлял и разъяснял неправильно или же не по назначению употребленные слова. Например, в известном выражении «Не видно ни зги» слово «зга», считал Николай Иванович, употребляется в значении, близком глаголу «загинуть». «Когда при мне говорят загинул человек, я сразу же представлял, что он затерялся, погас, как искорка, в остывшей золе загнетки» (5. С.218) — писал поэт, употребляя теперь уже мало кому известное слово «загнетка» в значении «ямки на перепечье, куда сгребается жар» (В. Даль). Н.И. Рыленков высоко ценил «великий и могучий русский язык», берег его как «клад и достояние, переданное нам нашими предшественниками» (И.С. Тургенев) и также, как и наши великие классики, считал, что «загрязнять» русский язык «мы не имеем права» (5.С.223).
Литература:Добрая душа. Книга о Николае Рыленкове. — М.: Советская Россия, 1973. Кравцов II.И. Русская проза второй половины IX в. и народное творчество. — М.: Издательство Московского университета, 1972. Рыленков Н.И. Стихотворения и поэмы. — М.: Советский писатель, 1981. Рыленков Н.И. Традиции и новаторство. Статьи о поэзии. — М.: Советская Россия, 1962. Рыленков Н.И. Душа поэзии. — М.: Советский писатель, 1969. Язык и стиль Н.И. Рыленкова. Материалы межвузовской научно практической конференции, посвященной 100-летию со дня рождения одного из основоположников Смоленской поэтической школы 2 февраля 2009 года. — Смоленск: Издательство Смоленского государственного университета, 2009.
|
