Козьма Пражский

1045-1125 гг.

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Козьма Пражский

ЧЕШСКАЯ ХРОНИКА

CHRONICA BOEMORUM

Книга 1

ПРЕДИСЛОВИЕ (1)

Начинается предисловие [обращенное] к настоятелю Северу ². Господину Северу, настоятелю Мельницкой церкви ³, обладающему как ученостью, так и высокими душевными достоинствами, Козьма, по званию всего лишь декан ⁴ Пражской церкви ⁵, [желает] после жизни сей краткой страд небесного царства наград. Бог свидетель — преданность и любовь мои к Вам, отцу моему, столь велики, что я их не могу выразить; да и не велика та любовь, постичь которую может человеческий разум. Ведь истинное обожание не содержит в себе ничего особенного, ничего тайного или скрытого, ничего такого, что - нельзя было бы поведать тому, к которому обращено искреннее чувство. Если бы я не был им преисполнен, я не осмелился бы преподнести мужу, пользующемуся столь глубоким авторитетом, эти мои старческие сумасбродные мысли ⁶. В усиленных поисках чего - либо, что я мог бы предложить Вам, более приятного и занятного, я не нашел ничего более забавного, чем этот мой незначительный труд. И если мы рады посмеяться, стоит лишь кому - либо споткнуться о камень, то сколько же моих неудач и погрешностей против искусства грамматики вы увидите в этом моем произведении ⁷; и если над каждой из них вы захотите посмеяться, то сможете воспользоваться этим человеческим свойством сверх всякой меры. Будьте здоровы. Понравятся ли вам, при чтении наедине, эти стариковские пустяки или не поправятся, прошу вас только — пусть не увидит их никто третий.[28]

Еще предисловие к нижеследующему произведению, для магистра Гервазия ⁸.

Священнику Гервазию, искушенному в изучении свободных искусств и обладающему разносторонними знаниями, слуга слуг божьих и св. Вацлава ⁹ Козьма, не достойный, как говорится, чтобы о нем говорили, приносит должный дар искусства повествования и залог взаимной любви.

Когда ты получишь это произведение, то да будет тебе известно, что это я послал тебе «Чешскую хронику», которой не придал никаких украшении грамматического искусства, но написал ее безхитростно и с трудом по - латыни. Я решил представить ее на суд твоей исключительной мудрости, и, по твоему прозорливому суждению, или ты ее отвергнешь, и тогда пусть ее больше никто не читает, или сочтешь ее пригодной, и тогда пусть oна будет прежде отделана до тонкости с помощью твоего большого уменья, а еще лучше, о чем я еще особенно прошу, пусть она будет изложена тобой по - латыни заново, ибо ценность своего труда я полагал лишь в том, что ты, которого бог наделил мудростью, или кто - либо другой, обладающий большими познаниями [чем я], сможет иметь мое произведение в качестве материала, подобно тому, как Вергилий ¹⁰ [имел] перед собой повести о падении Трои или как Стаций ¹¹ располагал [повестью] о гибели Эакидов; я надеялся, что кто - либо из вас, приложив к моему труду свое искусство, ознакомит с ним потомков и тем самым прославит свое имя в веках.

Итак, свое повествование я начал от времен первых жителей Чешской земли; и о том немногом, что стало известно мне из преданий и рассказов старцев, я повествую, как могу и как умею, не из присущего людям тщеславия, а лишь из опасения, чтобы рассказанное мне не было предано забвенью, и еще из любви ко всем добрым людям, [30] ибо я хочу всегда быть по душе людям и добрым и опытным и не боюсь быть неугодным людям глупым и невежественным ¹². Я знаю, что найдутся завистники, которые будут надрываться от издевательского смеха, увидев плоды моего труда. Ведь ученость этих люден состоит лишь в том, чтобы разрушать что - либо у других, сами же они ничего хорошего создать не могут. Пророк говорит о таких: «Они мудры, чтобы делать плохое, хорошего же делать не умеют» ¹³. Такие люди смотрят лишь косо; в своем сердце, как в алмазе, они запечатлевают лишь то, что было сказано мной некстати или то, в чем ошиблась моя угасающая память. Что же удивительного? «Ведь и добрый Гомер иногда засыпает» ¹⁴. Их завистливого порицания я не страшусь, их снисходительной лестью не тешусь: кто желает, — пусть читает, а кто не желает, — пусть бросит. Ты же, мой дорогой брат, если ты уважаешь меня, как своего друга, и если ты тронут моими просьбами, то напряги свою мысль, возьми в руки скребок, мел и перо и то, что лишнее, выскобли, а то, чего недостает, прибавь; сказанное неправильно видоизмени и поправь, дабы мое невежество было устранено благодаря твоей проницательности. Я не краснею от того, что меня поправит друг, а особенно горячо прошу того, чтобы меня поправили друзья.

Содержатся в книге сей, первой, деяния древних чехов в том объеме, в каком мне довелось их узнать; события изложены вплоть до времени Бржетислава I¹⁵, сына князя Ольдржиха ¹⁶. Года от рождества Христова я стал приводить по порядку лишь со времени Борживоя ¹⁷, первого христианского князя. Дело в том, что в начале этой книги я не хотел ничего вымышлять, но я не нашел хроники, из которой мог бы узнать, когда, в какое время происходили те события, о которых ты прочтешь в последующем. Будь здоров. По твоему усмотрению, я или начну изложение остального, или остановлюсь здесь и положу конец моей глупой затее.

Эта хроника составлена во времена правления римского императора Генриха IV ¹⁸, когда святой божьей церковью правил папа Каликст ¹⁹, во времена чешского князя Владислава ²⁰ и при епископе Пражской церкви Германе ²¹, — [это отмечено] чтобы в последующем изложении всем желающим было дано определить, в какой год от рождества Христова или в какие индикты ²² происходили [описываемые] события.

После того, как разлился потоп и [после того, как] люди, строившие со злым умыслом башню, пришли в замешательство, род человеческий, состоявший тогда не более как из 72 человек, за свое безрассудство и дерзость наказанный богом, был разделен на столько различных племенных языков, сколько было людей ²³. Как мы узнали из исторического предания, каждое племя блуждало и странствовало. Разбросанные вдоль и вширь земли, люди бродили по разным странам; и хотя изо дня в день они телесно растворялись в потомстве, поколения их широко размножались. Таким образом, по воле бога, который все предопределяет, человеческий род настолько рассеялся по земле, что, спустя много столетий, дошел, наконец, и до Германии, ведь вся эта область, расположенная под северным сводом неба, начиная от Танаиса ²⁴ и до самого запада, была известна под общим названием Германия, хотя отдельные ее местности и имели собственные обозначения. Об этом нами сказано для того, чтобы мы лучше могли исполнить задуманное нами. Прежде чем, однако, начать повествование, мы попытаемся вкратце описать положение Чешской страны, объяснить, откуда она получила свое название. [31] 

2

При разделении земли, по мнению геометров, имя Азии получила одна половина мира, а другая — Европы и Африки ²⁵. В Европе расположена Германия, а в пределах ее, по направлению к северу, широко раскинулась страна, опоясанная со всех сторон горами, которые удивительным образом тянутся вокруг всей страны; на первый взгляд кажется, что вся эта страна окружена и защищена как бы одной [33] горой. В те времена поверхность этой страны покрывали большие леса, не населенные людьми; их наполнял шум роившихся там пчел. пение различных птиц. Лесов было бесконечное множество, подобно песку у моря или звездам на небе; леса беспрепятственно простирались, и стадам животных едва хватало земли. Табуны [пасущихся] лошадей можно было бы сравнить только разве с саранчой, скачущей летом по полям. Там было много прозрачной воды, пригодной для употребления человеком, а также рыбы, вкусной и полезной для еды. Удивительно, насколько высоко расположена эта область. В этом легко можно убедиться, ибо ни одна чужая река не втекает сюда, но все потоки, малые и большие, беря начало в различных горах, поглощаются одной большой рекой, под названием Лаба ²⁶, и текут отсюда в Северное море. Так как в те времена страна была еще нетронута плугом и так как до нее не дошел еще человек, который мог бы это делать, то, как я полагаю, об урожайности или бесплодности ее лучше умолчать, нежели утверждать непроверенное.

После того как человек из числа тех, которые неизвестны, вступил в эти безлюдные пространства ²⁷ в поисках мест, пригодных для человеческого существования, его зоркому взгляду представились горы, долины и пустынные места. Как я полагаю, люди расположили свои первые поселения возле горы Ржип ²⁸, между двумя реками, а именно, между Огржей и Влтавой ²⁹; здесь они основали свои первые жилища и с радостью стали устанавливать на земле пенаты, которые принесли на своих плечах ³⁰. Тогда старший, за которым остальные шли как за своим господином, обратился, между прочим, к своим спутникам с такими словами:

''О друзья [мои], не раз переносившие со мной тяжелые труды средь необитаемых чащ, остановитесь и принесите жертву, угодную вашим пенатам. С чудодейственной помощью их мы прибыли, наконец, в отечество, предопределенное нам судьбою. Это та, именно та страна, которую я, как помню, часто обещал вам: никому не подвластная, полная зверя и птиц, меда и молока; воздух [в ней], как вы сами [34]  убедитесь, приятный для жительства. Со всех сторон много воды, изобилующей рыбой. Здесь у вас ни в чем не будет недостатка, так как никто не будет вам мешать. Но поскольку в ваших руках будет столь прекрасная и столь большая страна, то подумайте, какое название будет наиболее подходящим для нее». Сопровождающие, словно под воздействием оракула, сказали: «Разве сможем мы найти лучшее или более подходящее название, чем [назвать её] по имени, которое ты, о, отец, носишь; и если твое имя Чех, то пусть и страна будет названа Чехией» ³¹. Тогда старший, тронутый словами друзей, стал целовать землю, обрадованный тем, что страна названа его именем; встав и протянув обе руки к небу, он сказал: «Здравствуй, страна обетованная, желанная и искомая тысячи раз, лишенная людей со времени потопа. Приюти теперь нас и, памятуя о людях, сохрани нас невредимыми, умножая наше потомство из поколения в поколение» ³².

3

Если бы кто - либо попытался поведать современным людям о том, какие люди были в те времена, какие нравы были у них, сколь честными, простыми и добросовестными они были, насколько они были милосердны и верны по отношению друг к другу, какие скромность, умеренность и сдержанность были им присущи, если бы кто - либо попытался рассказать об этом нашим современникам, придерживающимся всего совсем противоположного, то он был бы обращен ими в посмешище. Вследствие сказанного, мы опускаем [описание] всего этого и хотим рассказать лишь немногое и вполне достоверное из того, что было в первое время. Век этот был чрезвычайно счастливым ³³, люди довольствовались скромной жизнью и не ведали напыщенного тщеславия. Даров Цереры и Вакха ³⁴ они не знали, так как их не было. По вечерам они ели желуди или мясо диких животных. Незагрязненные реки предоставляли им [35] здоровое питье. Как свет солнца, как блага воды, так и поля и леса, даже браки были у них общими. По примеру животных, каждую ночь они вступали в новый брак, а с восходом солнца порывали узы трех граций и железные оковы любви. Каждый, лежа на зеленой траве под тенью дерева, наслаждался сном там, где его застигла ночь. Шерсть или полотно у них не были в употреблении; зимой им служили одеждой шкуры диких зверей или овец ³⁵. Никто не мог говорить «мое», но подобно тем, кто живет в монастыре, все, чем они обладали, они считали и на словах, и в сердце, и на деле — «нашим». Жилища их не имели запоров. Перед нуждающимися они не запирали дверей, так как ни воров, ни разбойников, ни бедных не было. И не былo для них тяжелее преступления, чем кража или разбой ³⁶. Они не знали никакого оружия, за исключением разве только стрел, да и теми пользовались для охоты на зверя. Нужно ли об этом говорить еще? Увы! Благополучие превратилось в противоложное [явление], общее уступило [место] собственности. Если бедность раньше не была унизительной и пользовалась уважением, то теперь ее стали сторониться, как грязного колеса; страсть стяжания пылает в душе сильнее огня Этны. Вследствие распространения подобного рода пороков изо дня в день все хуже стали переносить друг от друга несправедливые [обиды], которые никто раньше не умел причинять, но не было еще ни судьи, ни князя, к которым можно было бы обратиться со своей жалобой. Поэтому, если только среди племени или в составе рода оказывался кто - либо, обладающий лучшими нравами и более уважаемый за свое богатство, люди добровольно обращались к такому человеку без его вызова, без свидетельства с печатью и с полной свободой толковали о своих спорных делах и о тех обидах, которые им нанесены. Среди таких людей выделился некий человек, по имени Крок ³⁷, его именем назван град, заросший теперь уже деревьями и расположенный в лесу, что близ деревни Збечно ³⁸. Соплеменники считали этого человека совершенным. Он располагал большим имуществом, а при рассмогрении [35] тяжб вел себя рассудительно; к нему шел народ не только из - его собственного племени, но и со всей страны, подобно тому как к ульям слетаются пчелы, так к нему стекался народ для разрешения своих тяжб. У этого столь многоопытного человека не было мужского потомства; но у него родились три дочери ³⁹, которых природа щедро одарила мудростью не меньшей, чем обычно наделяет мужчин.

4

Старшая по рождению называлась Кази ⁴⁰; в знании трав, в искусстве прорицания она не уступала Медее Колхидской ⁴¹, в искусстве же врачевания — Пеонию ⁴², даже Парок ⁴³ она часто заставляла прекращать свое нескончаемое занятие.

Волшебством судьбу заставляла служить пожеланьям своим.

Таким образом жители лей страны, когда что - либо теряют и когда отчаиваются уже вернуть потерянное, повторяют такую пословицу: «Этого не сможет вернуть даже сама Кази».

По жестокому знаку Цереры когда она взята была,

то жители, в память о своей госпоже, воздвигли весьма высокий могильный холм; его видно по сей день — на берегу реки Мжи ⁴⁴, у дороги, которая ведет в область Бехин ⁴⁵ и проходит по горе Осек ⁴⁶.

Достойна хвалы была Тэтка, рожденьем хотя и вторая,
Женщина тонкого вкуса, свободно, без мужа жила.

Тэтка выстроила град и назвала его своим именем — Тэтин ⁴⁷. Град был сильно укреплен самой природой, будучи расположен на вершине крутой горы у реки Мжи. Тэтка научила глупый и невежественный народ поклоняться горным, лесным и водяным нимфам, наставляла его во всех суевериях и нечестивых обычаях. До сих пор многие крестьяне [37] подобны язычникам: один почитает огонь и воду, другой поклоняется рощам, деревьям и камням, а третий приносит жертвы горам и холмам и просит глухих и безмолвных идолов, которых он сам же создал, защитить его и его дом.

Третья, по рождению самая младшая, но превосходившая всех мудростью, называлась Либуше; в те времена она также построила очень мощный град возле леса, который тянется до деревни Збечно, и назвала его по своему имени — Либушин ⁴⁸. Среди женщин Либуше единственная была в своих решениях предусмотрительна, в речи — решительна, телом — целомудренна и нравом — скромна. При рассмотрении тяжб, возникавших в народе, она никого не обижала, со всеми была обходительной, и даже более, любезной. Либуше была гордостью и славой женского пола; она осмотрительно разбирала мужские дела. Но поскольку никто ведь не бывает счастлив во всем, то и эта, столь славная женщина — о суровая судьба человека, — стала прорицательницей. Так как она предсказывала народу многое и притом правильно, то все племя, собравшись после смерти ее отца на общий совет, избрало Либуше себе в судьи. В то время между двумя жителями, которые выделялись имуществом и родом и являлись к тому же какими - то правителями народа, возникла большая тяжба о границах смежных нолей. Эти люди затеяли великую ссору: вцепившись ногтями друг другу в густые бороды, они стали непристойно поносить один другого, разъяренные, тыкая пальцами дрyг другу в нос, они прибежали на двор [Либуше]. С громким криком подойдя к госпоже, они стали покорно просить, чтобы та по справедливости рассудила их спорное дело.

Либуше между тем, поскольку женщинам свойственна нежность и непринужденность, когда ей не надо опасаться мужа, опершись на локоть, высоко возлежала, будто женщина, родившая ребенка. Ступив на стезю правосудия, Либуше рассудила весь спор, возникший между этими людьми, [38] без лицемерия, справедливо. Тогда тот, дело которого было проиграно, разгневался более, чем было нужно: три или четыре раза он тряхнул головой и по обыкновению своему трижды ударил тростью о землю. Он воскликнул, брызжа слюной, переполнившей его рот: «О, оскорбление, непереносимое для мужчин! Эта ничтожная женщина со своим лукавым умом берется разрешать мужские споры! Нам ведь хорошо известно, что женщина, стоит ли она или сидит в кресле, не располагает большим умом, а еще меньше его у нее, когда она возлежит на подушках! Поистине, пусть она в таком случае лучше имеет дело с мужчиной, а не принимает решения, касающиеся воинов. Хорошо ведь известно, что у всех женщин волос долог, а ум короток. Лучше мужчинам умереть, чем терпеть подобное. Природа выставила нас на позор народам и племенам за то, что мы не имеем правителя и судьи из мужчин и над нами тяготеют женские законы». В ответ на это госпожа, сделав вид, что не заметила нанесенное ей оскорбление, и скрыв душевную боль под женской застенчивостью, засмеялась и сказала: «Дело обстоит действительно так, как ты говоришь: я женщина и веду себя подобно женщине. Я кажусь вам не слишком умной, ибо веду суд, не прибегая к железной палице. Поскольку вы живете, не ведая страха, то вы, естественно, питаете ко мне пренебреженье. Ибо где страх, там и уваженье. А теперь надо, чтобы вы получили правителя более жестокого, чем женщина. Так некогда голуби отвергли белого коршуна, которого выбрали себе в цари ⁴⁹, как вы меня отвергаете, и предпочли выбрать своим князем более жестокого ястреба, а тот стал истреблять как виновных, так и безвинных, измышляя несодеянные ими преступления. И с тех пор и по сей день ястреб питается голубями. А теперь ступайте домой, и кого вы завтра выберете себе господином, того я возьму себе в мужья».

Между тем Либуше призвала названных выше своих сестер, которых охватили подобные же чувства, и с помощью своего и их чудодейственного искусства стала во [39] всем обманывать народ. Ведь она, как мы уже сказали, была прорицательницей, подобно Сибилле Кумской. Одна ее сестра была волшебницей, как Медея Колхидская, а другая — нечестивицей, как Цирцея Ацейская. Неизвестно, какой совет держали эти три эвмениды ⁵⁰ в ту ночь, что предприняли тайного, но утром солнечный свет показался всем ярче, когда одна из сестер, Либуше, назвала место, где находится будущий князь, и его имя. И кто бы мог подумать, что они призовут себе в князья человека от плуга? И кто мог бы знать, где пашет тот, кто станет правителем народа? Или не ведает ничего восторг прорицания? Или разве есть что - либо такое, чего не смогло бы свершить волшебство магии? Ведь смогла же Сибилла предсказать римскому народу события чуть ли не вплоть до судного дня; и она же, насколько можно верить, предсказала о Христе, поскольку некий проповедник ввел в свою проповедь сочиненные Вергилием от имени Сибиллы стихи о пришествии господа ⁵¹. Могла же ведь Медея с помощью трав и заклинаний не раз призывать с неба Гипериона и Берецинтию ⁵²; смогла же вызывать из облаков дождь, молнии и гром; смогла же она превратить царя Егака из старика в юношу ⁵³. С помощью чар Цирцеи друзья Улисса были превращены в различных животных, а царь Пикус ⁵⁴ обращен в птицу, называемую теперь дятлом. И что же во всем этом удивительного? А какие чудеса творили с помощью своего искусства жрецы в Египте? Ведь с помощью своих чар они творили такие чудеса, каких не мог свершить с помощью бога даже слуга божий — Моисей! Но довольно уже об этом.

5

На следующий день по приказанию [Либуше] народ был без промедления созван на собрание. Когда все собрались, женщина, сидевшая на высоком престоле, обратилась к грубым мужчинам: [40]

«О, народ, ты несчастен и жалок, ты жить не умеешь
свободно.

Вы добровольно отказываетесь от той свободы, которую ни один добрый человек не отдает иначе, как со своей жизнью, и перед неизбежным рабством добровольно склоняете шею. Увы, будет поздно и тщетно, когда вы в этом станете раскаиваться, подобно лягушкам, которые стали сокрушаться лишь тогда, когда змея, избранная ими себе в цари, стала их уничтожать. Если же вам неясно, в чем заключаются права князя, то

В этом наставить я вас попытаюсь в немногих словах.

Прежде всего [знайте], что легче возвести в князья, чем возведенного низложить, ибо человек в вашей власти до тех пор, пока он не произведен в князья. А как только вы произведете кого - либо в князья, вы и все ваше имущество будет в его власти. От одного его взгляда ваши колени будут дрожать, а онемевший язык ваш прилипнет к сухому нёбу, и на зов его вы от сильного страха будете с трудом отвечать: «Так, господин! Так, господин!» когда он лишь одной своей волей, нс спросив предварительно вашего мнения, одного осудит, а другого казнит; одного посадит в темницу, а другого вздернет на виселицу. И вас самих и людей ваших, кого только ему вздумается, он превратит в своих рабов, в крестьян, в податных людей, в служителей, в палачей, в глашатаев, в поваров, в пекарей или в мельников. Он заведет для себя начальников областей, сотников, управителей, виноградарей, землепашцев, жнецов, кузнецов оружия, мастеров по коже и меху ⁵⁵; ваших сыновей и дочерей он заставит служить себе и возьмет себе по своему усмотрению все, что ему приглянется из вашего крупного и мелкого скота, из ваших жеребцов и кобыл. Он обратит в свою пользу все лучшее, что вы имеете у себя в деревнях, на полях, на пашнях, лугах и виноградниках. Однако зачем я задерживаю вас своим многословием? Зачем я вам все это говорю, словно хочу вас запугать? Но если и после сказанного вы настаиваете на своем решении и [41] [считаете], что не обманываетесь в своем желании, тогда я назову вам имя князя и укажу то место, где он находится». На это простой народ разразился единодушным криком: все в один голос требовали дать им князя. Тогда [Либуше] продолжала: «Вон за теми горами, — сказала она, указывая на горы, — находится небольшая река Билина ⁵⁶, на берегу которой расположена деревня, известная под названием Стадице ⁵⁷. А в ней имеется пашня в 12 шагов длиной и во столько же шагов шириной ⁵⁸. Как ни удивительно, но пашня эта хотя расположена среди стольких полей, тем не менее она не относится ни к какому полю. На этой пашне на двух пестрых волах пашет ваш князь; один из волов как бы опоясан белой полосой, голова его тоже белая, другой весь белого цвета с головы и до спины; и задние ноги его белого цвета. Ну а теперь, если вам угодно, возьмите мои жезл, плащ и одежду, достойную князя, и отправляйтесь по повелению как народа, так и моему и приведите его себе в князья, а мне в супруги. Имя же этому человеку Пржемысл ⁵⁹; он выдумает много законов, которые обрушатся на ваши головы и шеи, ибо по - латыни это имя означает «наперед обдумывающий» или «сверх обдумывающий». Потомки же его будут вечно править в этой стране» ⁶⁰.

6

Между тем были назначены послы, для того чтобы перетать названному человеку повеление госпожи и народа; когда госпожа заметила, что послы, как бы не зная дороги, стоят в нерешительности, она сказала: «Что же вы медлите? Идите спокойно, следуя за моим конем: он поведет вас но правильной дороге и приведет обратно, ибо уже не раз доводилось ему ступать по ней» ⁶¹.

Ходит пустая молва, а с нею ложные толки,

чтo эта госпожа имела якобы обыкновение каждую ночь ездить верхом [к этому человеку] и возвращаться с пением петухов.

И пусть тому верит еврей, что зовется Апелла ⁶²   [42]

И что же дальше? Продвигаются вперед неведающие мудрости послы, идут неумудренные знанием за конем. Они перешли уже горы и стали приближаться к деревне, в которую направлялись, когда навстречу им выбежал мальчик. «Слушай - ка, добрый малый, — сказали они, — не деревня ли это по названию Стадице, а если это она, то нет ли в ней человека по имени Пржемысл?» — «Это, — ответил тот, — деревня, которую вы ищете. А вот человек по имени Пржемысл погоняет волов недалеко в поле и спешит завершить дело, которым занят». Подойдя к этому человеку, послы сказали:

«Не счастлив ли муж тот и князь, рожденный богами для
чехов?»

И, по крестьянскому обычаю, по которому сказать один раз недостаточно, они повторили в полный голос:

«Здравствуй же, здравствуй, наш князь, ты славы великой достойный!
Волов и одежду оставь и садись на коня дорогого».
На одежду златую, коня, они указали ему.

«Госпожа наша Либуше и весь наш народ просят тебя прийти поскорей к нам и принять на себя княжение, которое предопределено тебе и твоим потомкам. Все, что мы имеем, и мы сами в твоих руках. Мы избираем тебя князем, судьей, правителем, защитником, тебя одного мы избираем своим господином» ⁶³. В ответ на это обращение мудрый человек, как бы не ведая будущего, остановился и воткнул в землю палку, которую держал в руке. Распрягая волов, он сказал им: «Отправляйтесь туда, откуда пришли». И волы тотчас же по слову его исчезли из вида и никогда больше не появлялись. А та палка, которая была воткнута Пржемыслом в землю, дала три больших побега; и что еще более удивительно, побеги оказались с листьями и орехами. Люди, которые видели все это, стояли пораженные. Затем любезно, как гостей, [Пржемысл] пригласил всех к трапезе; из плетеной сумы он вытряхнул замшелый хлеб и остатки еды; свою суму он кинул на дерн вместо стола, сверху разостлал [43] грубое полотенце и положил все остальное. Между тем, пока они ели и пили воду из кувшина, два ростка, или побега, высохли и упали, а третий сильно разросся ввысь и вширь. Поэтому удивление гостей возросло еще более, а с ним и страх. [Пржемысл] же сказал: «Чему вы удивляетесь? Знайте, из нашего рода многие родятся господами, но властвовать будет всегда один. И если бы госпожа ваша не спешила столь с этим делом, выждала бы некоторое время веление рока и не прислала бы столь быстро за мной, то земля ваша имела бы столько господ, сколько природа может создать благороднорожденных».

7

После этого пахарь ⁶⁴, одев княжескую одежду и обувь, сел на горячего коня; однако, не забывая о своем происхождении, он взял с собой свои лапти, сплетенные из лыка, к велел сохранить их на будущее; и они хранятся в Вышеграде ⁶⁵ в королевских палатах до ныне и во веки ⁶⁶. Пока [44] они ехали, сокращая путь, послы долго не осмеливались говорить откровенно с новым господином; [они были подобны] голубям, которые вначале боятся, когда к ним подлетает какой - либо чужой [голубь], а затем, летая с ним, привыкают к нему, принимают к себе и начинают его любить; так и [наши путники] ехали, беседуя, и за шуткой и веселым словом забывали о трудностях пути; когда один из. них, более смелый и бойкий на язык, спросил: «Господин, скажи нам, для чего ты приказал нам сохранить эти лапти из лыка и годные, только на то, чтобы их выбросить? Мы все еще не перестаем удивляться [этому]», он ответил им: «Я приказал и приказываю их сохранить вечно для того, чтобы наши потомки знали, откуда они ведут свой род, чтобы они всегда жили в страхе и настороженности и чтобы людей, посланных им богом, они не угнетали, не обращались с ними несправедливо по причине [своей] надменности, ибо все мы созданы равными по природе. А теперь пусть и мне в свою очередь позволено будет спросить вас, что более похвально: в бедности достичь высокого положения или опуститься до бедности? Вы мне, конечно, ответите, что лучше достичь славы, чем впасть в нищету. Однако бывает, что некоторые, происходя из благородного рода, впадают затем в постыдную нищету и становятся несчастными; когда [эти люди] рассказывают другим, сколь славными и могущественными были их родители, то они сами не сознают, что этим они еще более позорят и роняют самих себя, ибо они из - за своей лени потеряли то, что первые приобрели благодаря трудолюбию. Ибо судьба непрестанно вертит свое колесо и как в игре в кости то возносит одних на вершину, то других низвергает в пропасть. Поэтому бывает так, что земное достоинство, которое некогда вело к славе, будучи утеряно, ведет к бесчестию, а бедность, побежденная добродетелью, не прячется под волчьей шкурой, а возвышает победителя до звезд, в то время как раньше увлекала его в преисподнюю». [45]

8

Когда [путники], завершив путь, подошли уже почти к городу, навстречу им поспешно вышла госпожа, окруженная своими слугами; [Либуше и Пржемысл], подав друг другу руки, с великой радостью вошли в дом; усевшись на подушках, они подкрепили силы [дарами] Цереры и Вакха, а остальную часть ночи посвятили Венере и Гименею ⁶⁷. [Пржемысл был] человеком, который за свою храбрость поистине заслужил звание мужа; с помощью законов, он укротил это дикое племя и необузданный народ усмирил, обратив его в рабство, которое тяготеет над ним и поныне; вместе с Либуше установил он все законы, которым подчинена и которыми пользуется эта страна и теперь.

9

С северной стороны [град] сильно укреплен высоким берегом речки Брусницы ⁶⁸, с южной стороны нависает над ним широкая и каменистая гора, из - за этой своей каменистости называемая Петржин ⁶⁹. На том месте, [где стоит град], она изогнута наподобие морской свиньи в направлении к указанной реке. Когда вы подойдете к этому месту, вы найдете там человека, закладывающего среди леса порог дома. И так как к низкому порогу наклоняются даже большие господа, то и город, который вы построите, вы назовете Прагой ⁷⁰. В этом городе когда - нибудь в будущем вырастут две золотые лозы; вершины их вознесутся до седьмого неба, и они воссияют на весь мир своими знамениями и чудесами. Все области чешской земли и остальные народы будут [46] почитать их и приносить им жертвы и дары. Одну из них назовут Великая Слава, другую — Утешение войска» ⁷¹   Госпожа сказала бы больше, если бы адский дар прорицания не покинул вдруг божьего создания. [Люди] тотчас пошли в древний лес и, найдя указанные приметы, построили на этом месте город Прагу, владычицу всей Чехии. В то время девушки этой страны достигали зрелости быстро: подобно амазонкам ⁷², они жаждали военного оружия и избирали себе предводительниц; они занимались военным делом так же, как и молодые люди, и охотились в лесах, как мужчины; и поэтому не мужчины избирали себе девушек в жены, а сами девушки, когда желали, выбирали себе мужей и, подобно скифскому племени, плавкам или печенегам ⁷³, они не знали различии между мужской и женской одеждой. Смелость женщин возросла настолько, что на одной скале, недалеко от названного града, они воздвигли себе град, защитой которому служила природа, и дали этому граду название Девин, от слова «дева» ⁷⁴. Юноши, видя все это, очень рассердились на девушек и, собравшись в еще большем числе, выстроили неподалеку град на другой скале среди чащи, на расстоянии не более чем звук рога; теперешние люди [называют! этот город Вышеградом; в те же времена он носил название Храстен, от [слова] чаща. Так как девушки нередко превосходили юношей в хитрости и уменье обманывать, а юноши часто были более храбрыми, чем девушки, поэтому между ними то возникала война, то наступал мир. [И однажды], когда был заключен между ними мир, обе стороны решили собраться для общей еды и питья и в течение трех дней без оружия веселиться в условленном месте. Что же дальше? Юноши стали пировать с девушками, как хищные волки, которые ищут добычи и стремятся ворваться в овчарню. Первый день они провели весело; шел пир, происходило обильное возлияние.

И каждый [юноша] тотчас похитил по девушке. Когда же наступило утро, между воевавшими был заключен мир; еда и питье — дары Цереры и Вакха — были унесены из города [Девина], пустые же стены его — отданы во власть Лемниаку Вулкану ⁷⁵. С той поры, после смерти княжны Либуше, женщины находятся под властью мужчин.

И поскольку всем предстоит удалиться туда, где давно
уже Нума и Анкус ⁷⁶ ,

Пржемысл, достигнув вершины своих дней и установив права и законы, был похищен зятем Цереры ⁷⁷, которого при жизни почитал как бога. Пржемыслу в княжестве наследовал Незамысл, а когда и его похитила смерть, княжеский жезл получил Мната. Когда ушел из жизни и он, правление делами взял Воен. После смерти его княжеством правил Внислав. Когда его жизнь прервали Парки, высокий престол занял Кржесомысл. Когда был взят из жизни [Кржесомысл], престолом княжества владел Неклан. Когда жизнь покинула [и его], на трон вступил Гостивит. О жизни всех этих князей, равно как и об их смерти умалчивается ⁷⁸ потому, чтo люди тогда, грубые и невежественные, предавались чревоугодию и сну и были подобны животным; тело свое, вопреки природе, они отдавали во власть чувственной страсти; душа же была им в тягость; и еще потому, что не былo в то время человека, который [смог бы] с помощью письма сохранить в памяти людей их деяния. Но помолчим |о том], что предано молчанию ⁷⁹, и вернемся к тому, от чего мы немного отдалились.

10

Гостивит был отцом Борживоя, а тот — первым князем, который был крещен ⁸⁰ достопочтенным Мефодием, епископом моравским ⁸¹, во времена императора Арнульфа и Святополка ⁸² [48], короля Моравии. Мы не признали за лишнее вставить на этом месте в наш труд краткое описание того, что нам известно по слухам о битве, которая произошла задолго до этого, во времена князя Неклана, на поле, называемом Турзко ⁸³, между чехами и лучанами, которых теперь называют жатчанами, по имени города Жатец. А о том, почему этот народ издревле называется лучанами, мы также не желаем молчать. Дело в том, что страна эта делится на пять областей, охватывающих много местностей ⁸⁴. Первая область расположена у потока по названию Гунтна ⁸⁵, вторая — по обеим сторонам реки Узка ⁸⁶; третья — простирается в окрестностях потока Брокница; четвертая, которая называется Сильванои ⁸⁷, расположена ниже пределов реки Мжи; пятая, находящаяся посередине, называется Лука; она внешне прекрасна, пригодна для обитания, достаточно плодородна и весьма обильна лугами; эта область и носит такое название, потому что «luca» по - латыни означает луг. А так как область эта издревле, задолго до основания города Жатца, была населена людьми, то жители ее справедливо по cвоей области называются лучане. Во главе их стоял князь но имени Властислав, муж очень воинственный, в сражении храбрый, а в [своих] намерениях сверх меры хитрый; его можно было бы считать достаточно счастливым в сражениях, если бы судьба не уготовила ему несчастный конец, ибо он нередко выступал с войной против чехов и благодаря расположению Марса и предопределению богов всегда одерживал победу над ними; вторгаясь часто в их страну, он жестоко опустошал ее убийствами, поджогами и грабежами; он до такой степени изнурил первых из народа службой и сторожевой повинностью, что они из опасения натиска врагов на город заперлись в маленькой крепости по названию Левы Градец ⁸⁸. И основал [Властислав] между горами Медвез и Припец ⁸⁹, на границе областей Билинской и Литомержицкой, город и назвал его своим именем — Властислав ⁹⁰, и поселил он в нем людей враждебных друг другу; он сделал это для того, чтобы те строили козни против жителей обеих областей, ибо те поддерживали [49] чехов. И так как при всякой перемене обстоятельств успех окрыляет, а поражение охлаждает сердца людей, то от большой удачи, которая всегда выпадала на его долю в сражениях, сердце князя наполнилось настолько воодушевлением и уверенностью, что его охватило гордое стремление овладеть всей Чехией.

Увы! Человеческий разум, неведающий будущего, часто обманывается в своем предчувствии. Часто случается, что перед гибелью сердце полно воодушевления, а перед радостью впадает в отчаяние. Вскоре, будучи преисполнен надменности и тщеславной гордости и желая узнать, сколь велика его власть, Властислав послал во все концы страны меч с таким княжеским повелением, чтобы каждый, кто ростом превзойдет высоту меча, шел немедленно на войну; иначе, без всякого сомнения, он будет обезглавлен этим мечом ⁹¹. Когда Властислав увидел, что люди собрались в назначенном месте, он поднялся на холм и, окруженный народом, опираясь на щит и потрясая мечом, сказал так:

«О, воины, в руках которых уже находится победа! Вы прежде не раз побеждали. Теперь вы идете на верное дело, зачем вам оружие? Ведь вы его [обычно] носите для войны. А теперь возьмите - ка лучше с собой соколов, ястребов, цапель и прочую птицу, которая более уместна для забавы и игр. Мы дадим [птицам] как пищу мясо врагов, если его окажется достаточно. Да будут свидетелями бог Марс и моя владычица Беллона ⁹², оказавшая мне большое покровительство; клянусь на рукояти этого меча: я заставлю женщин [неприятеля] кормить грудью щенят, вместо младенцев. Итак, поднимайте знамена, довольно медлить! Медлительность всегда приносила вред тем, кто на что - либо уже решился. Идите быстрей и одержите счастливую победу» ⁹³. [В ответ ему] громкий крик вознесся в небеса. способные к бою и неспособные, смелые и трусливые, сильные и слабые — все закричали: «К оружию, к оружию!» И даже самая несчастная кляча, как горячий конь, мчалась в битву.[50]  

Но неверующие, и поэтому более склонные ко всему дурному люди всегда, когда им не хватает уменья, обращаются к худшим приемам и к беззаконью. Так и эти люди, преданные ложным богам, верящие всяким выдумкам. когда впади в отчаяние и не надеялись больше на своп силы и оружие, обратились за советом к одной волшебнице и настаивали, чтобы она сказала, что нужно делать в таком [51] опасном положении и какой исход получит предстоящая битва. Волшебница, обладавшая даром прорицания, не задерживала их долго непонятными изречениями и сказала: «Если вы хотите одержать победу, вы должны прежде всего исполнить веление богов. Принесите им в жертву осла, чтобы снискать их покровительство. Приносить такую жертву повелевают верховный бог Юпитер ⁹⁴, Марс, его сестра Беллона, а также зять Цереры». Тем временем был найден несчастный ослик. Как было приказано, он был убит, разрублен на тысячу кусков и тотчас же съеден всем поиском. Когда, таким образом, люди подкрепились ослиным мясом, совершилось событие, подобное чуду: появились радостные отряды и люди, готовые умереть, как лесные кабаны; и подобно тому, как после тучи солнце всегда ярче и отраднее для глаза, так и после бездействия это войско стало проворнее и отважнее в битве.

12

Между тем князь Неклан ⁹⁵, который был трусливее зайца в бегстве проворнее парфа ⁹⁶, устрашился грядущей битвы. Сделав вид, что занемог, он укрылся в упомянутом граде. Что может сделать тело без головы? Что могут сделать князя воины в битве? В то время был один человек, который выделялся красивым телосложением и высоким ростом. Имя его было Тыр ⁹⁷, и по власти он был второй после князя. В сражении, когда на него нападали тысячи врагов, он никого не боялся, ни перед кем не отступал. Князь тайно призвал к себе [Тыра] и приказал ему надеть княжеское вооружение. Сказав об этом лишь немногим глугам, князь велел Тыру сесть на княжеского коня и вместо князя повести воинов на поле битвы. А поле это находилось недалеко от города, на расстоянии около двух стадий. [Воины] пришли на поле, о котором условились оба войска, раньше заняли возвышавшийся среди поля холм, с которого могли видеть наступающих врагов. Тыр, принятый [52] за князя, стоя на возвышенном месте, сказал воинам: «Если бы вождь мог вызывать доблесть в воинах с помощью слов, тогда я обратился бы к вам с длинной полной уловок речью. Но так как враг перед глазами и для слов времени остается мало, то

Да будет дозволено мне воодушевить вас в немногих словах.

На войне все одинаково полны решимости сражаться, но не все в равной мере готовы победить. Наши [враги] воюют во имя славы немногих, мы же боремся за отечество, за нашу свободу, за окончательное спасение; враги воюют затем, чтобы грабить чужое, мы же — чтобы защищать наших нежных детей и дорогих жен. Соберитесь с силами и будьте мужчинами. Ибо своих богов, которые ранее не были к вам расположены, вы умилостивили жертвами, которых они хотели. Итак, не испытывайте страха, ибо тот, кто во время сражения таит в душе страх, тот находится н наибольшей опасности; смелость подобна стене, смелым помогают сами боги. Поверьте мне, за этим градом ваше спасение и слана. Если же вы перед лицом врага обратитесь в бегство, вы не избежите смерти, но если бы угрожала только смерть! Угрожает нечто более страшное, чем она: на ваших глазах [враги] будут творить насилие над вашими женами, убивать младенцев на коленях матерей, а их [заставят] кормить грудью щенят. У побежденных останется только одна добродетель — ни в чем не отказывать победителям» ⁹⁸.

Меж тем, напротив появился отважный князь лучанский. Он пришел со своим высокомерным народом. Благодаря злому духу, высокомерие свойственно и доныне этому народу. Когда [князь] увидел, что враги не двигаются с места, он приказал, чтобы его люди остановились на короткое время, и, якобы сожалея об участи своих противников, стал воодушевлять своих воинов следующими словами: «О, жалкие трусы! Напрасно они располагаются на холмах. Ведь кому недостает сил и военного искусства, чья доблесть слаба, [53] тому не поможет и холм. Смотрите, они не осмеливаются встретиться с вами на ровном поле и, если я не ошибаюсь, уже готовятся к бегству. А вы действуйте привычным образом, нападите на них неожиданно, прежде чем они обратятся в бегство. Пусть ваши ноги растопчут их, как хрупкую солому. Бойтесь осквернить [ваши] смелые копья кровью трусов; лучше вы пустите [на них] птиц, которых несете. Пусть соколы спугнут, как голубей, ряды трусливых [врагов]».

Когда это так и было сделано, поднялось такое множество различных птиц, что крыльями своими они затмили небо, точно туча во время дождя или сильной бури. Увидев это, неустрашимый Тыр прервал свою речь и сказал воинам: "Если мне придется скоро умереть в бою, похороните меня на этом холме и воздвигните мне гробницу, предназначенную на вечные времена." Поэтому место это и до сего дня называется могилой храбрейшего воина Тыра. Подобно тому, как громадная глыба, будучи сорвана с высокой горы ураганом, падает по обрыву и сметает все на своем пути, так и Тыр, храбрейший герой, ринулся на плотные ряды врагов. Подобно тому, как в саду срезают ножом головки мака, так и Тыр резал своим мечом головы врагов, пока не упал в гуще сечи на большую груду мертвых тел, будучи утыкан, как еж, вражьими стрелами.

Достоверно не знает никто, от какого погиб кто ранения.

Мы знаем наверное лишь то, что чехи одержали победу, а лучане были перебиты все до одного, кроме, конечно, юге человека, которого перед сражением предостерегала мачеха. Он исполнил ее наставление и спасся с помощью стремительного бегства. Когда он вернулся домой, там оплакивали его жену. Муж, приоткрыв лицо [умершей], взглянул на нее. Оказалось, хотя это и похоже на сказку, что на груди трупа — рана, а уши у покойной отрезаны. Тогда муж вспомнил, что произошло во время сражения. Он вынул из сумы окрававленные уши с серьгами и убедился, что в облике того врага, которого он убил в битве, была его жена.[54]

После всего этого чехи вошли в ту страну; не встретив никакого сопротивления, они подвергли ее опустошению и разрушили города, а деревни предали огню, взяв большую добычу. У одной старой женщины они обнаружили скрывающегося княжьего сына. Увидев его, князь проявил к нему милосердие и хотя сам был язычником, отнесся к нему как христианин!: он пощадил мальчика, тронутый его молодостью и красотой. На берегу реки Огржи, на равнинном месте, у деревни Постолопрты ⁹⁹, там, где теперь виден монастырь св. девы Марии, князь построил новый город под названием Драгуш ¹⁰⁰ и вверил его и мальчика воспитателю, которому в свое время отец [князя] доверил его самого; воспитателя звали Дуринком, родом он был серб ¹⁰¹; это был человек, погрязший в пороках, самый что ни на есть плохой; по своей жестокости он превосходил любого зверя. Так было сделано, но сонету всех комитов ¹⁰² для того, чтобы [народ], рассеянный [по стране] мог собраться к сыну своего [старого] князя, как к своему князю, подобно пчелам, которые слетаются к своей матке; чтобы каждого, кто вздумал бы оказать сопротивление на этом ровном месте, можно было бы легко схватить и чтобы местным жителям не легко было входить в сговор с чужеземцами. Устроив все это, чехи с великой радостью вернулись домой и внесли свои победные знамена опять в свой лагерь.

Между тем преступный серб, будучи хуже неверного, совершил жестокое злодеяние. Однажды рыбаки известили его, что в тихой воде под тонким льдом они обнаружили большое скопление рыбы, ибо лед был прозрачен, его еще не тронуло ветром и не занесло песком. Тогда Дуринк, этот второй Иуда, решив, что настало подходящее время, чтобы выполнить злой умысел, который он вынашивал уже давно в своем дурном уме и в своей дурной душе против жизни своего господина, сказал мальчику: «Пойдем ловить рыбу», готовясь обманным путем убить его. И когда они пришли, [55] Дуринк сказал: «О, мой маленький господин, взгляни как много рыбы, более тысячи плавает подо льдом». И тот, будучи ребенком, по - детски преклонил колени и стал рассматривать рыб сквозь лед, беспечно подставив нежную шею под удар топора. Так тот, кого пощадил враг, пал от руки своего воспитателя. А Дуринк, будучи хуже всякого злодея, то, что не смог сделать одним ударом топора, завершил ножом. Он отрезал у своего маленького господина голову, как у поросенка, и, как бы из уважения к своему господину, завернув ее в кусок чистой ткани, спрятал под плащ. Он сделал это, намереваясь отнести ее князю, который на свое горе доверил ему, несчастный, своего сына. Он несет без промедления свой страшный дар, надеясь за содеянное получить несметное вознаграждение, и находит князя в Пражском замке, на совете с дружинниками. Рассудив, что лучше всего будет известить о своем поступке в присутствии всех, Дуринк входит, приветствует князя и, получив ответ на свое приветствие и дождавшись, когда на него будет обращено внимание, говорит: «Вот что сделал я один с помощью только своего топора, чтобы теперь вы все могли спать спокойно, на оба глаза. Ведь часто бывает, что одна маленькая искра, которую сторож по неосторожности забыл дома под тонким пеплом, становится причиной большого пожара, и тогда не только дом, но и сами владельцы дома сгорают. Остерегаясь подобной искры и предвидя, что в будущем она может повредить вам, я погасил ее как бы по предостережению божественного промысла и защитил, таким образом, вас и ваших потомков от грядущего бедствия.

Вы же, которые являетесь правителями, найдите название моему поступку. Если это моя заслуга, то оповестите всех о том, сколько я заслужил, если же вы считаете, что совершенное мною — преступление, то вы обязаны мне тем более, потому что вам не надо совершать теперь самим этого преступления. Неужели вы должны были пощадить ребенка, зная, что отец его убил наших детей и хотел, чтобы ваши жены кормили грудью щенят? Поистине [56]

Бешеный волк ведь не вкусен,
Ни мясо его, ни подливка к нему.

Так вот, без пролития вашей крови повержен тот, кто мог стать мстителем за отцовскую кровь, тот, кто мог бы причинить вам вред. Ну так идите, княженье примите без промедленья. Что будете вечно и счастливо вы им владеть. нет опасенья».

Сказав это, он показал при этом на тарелке детскую голову, которая черты живые еще хранила, но лишь не говорила. Князь ужаснулся, сердца дружинников затрепетали, поднялся ропот. Тогда князь от страшного дара взор отвращает и такую речь начинает:

«Прочь с наших глаз с твоим даром, о подлый злодей и преступник.

Преступления твои уже все превосходят, за подобное люди должных кар не находят. А за проступок такой ведь придумать нельзя ни меры пристойной, ни казни достойной. Иль ты думаешь, я не посмел бы свершить все то, что ты сделал, когда б захотел? Мне можно было убить недруга. но не тебе своего господина. Содеянное тобой превышает то, что может быть названо проступком. Всякий, кто убил бы тебя или присудил бы к смерти, совершил бы двойное прегрешение, так как он был бы грешен в том, что убил тебя и в том, что ты убил господина и из - за этого двойного прегрешения он стал бы втройне грешен. Если ты надеялся получить вознаграждение за столь необычное преступление, то знай, что мы даруем тебе самую высокую милость, — право выбрать один из трех [видов] смерти: или ты бросишься вниз с высокой скалы, или сам повесишься на каком - либо дереве, или покончишь с преступной жизнью с помощью своего меча». На что преступник ответил со вздохом: «О, как плохо человеку, когда происходит не то, на. что он надеялся», и, отойдя в сторону, тотчас же повесился на высокой ольхе. Поэтому ольха эта, пока не упала, так как стояла у дороги, называлась ольхой Дуринка ¹⁰³. [57]

Так как описываемое произошло в древние времена, то мы предоставляем читателю судить о том, имело ли оно место или было вымышлено ¹⁰⁴. А теперь я очиню перо для повествования о том, что сохранилось в правдивых рассказах верных людей; перо мое, хотя и притупилось, однако оно будет добросовестно описывать то, что достойно памяти.

14

В лето от рождества Христова 894. Был крещен Борживой, первый князь святой христианской веры ¹⁰⁵. В том же году Святополк, как в просторечье его называют — король Моравии, исчез среди своего войска и больше нигде не показывался. Однако он поистине пришел в себя, когда понял, что поступил несправедливо, подняв оружие против своего господина и кума — императора Арнульфа, как бы забыв об оказанном ему тем благодеянии, ибо [Арнульф] покорил для него не только Чехию, но и другие области до реки Одры, и оттуда в сторону Венгрии, вплоть до реки Грон ¹⁰⁶. В раскаянии [Святополк] вскочил на коня и под покровом ночи, никем не узнанный, проехав через свой лагерь, бежал туда, где некогда три еремита ¹⁰⁷ с его помощью построили церковь на склоне горы Зобер ¹⁰⁸, среди большого и неприступного для людей леса. Прибыв сюда, [Святополк] в укрытом месте, в лесу, убил коня, а свой меч закопал в землю; с наступлением рассвета он явился к отшельникам, и те не узнали его, потому что он был пострижен и одет подобно еремитам. И в течение всего времени, пока Святополк жил здесь, он оставался неузнанным. Лишь почувствовав приближение смерти, [он] открыл монахам свое имя и вскоре умер ¹⁰⁹. Королевством короткое время владели его сыновья. Однако их правление было менее счастливым. Часть королевства была захвачена венграми, часть восточными тевтонцами, часть совершенно опустошили поляки ¹¹⁰. [58]

15

У Борживоя родились два сына: Спитигнев и Вратислав ¹¹¹. Они были от дочери Славибора, правителя града Пшов ¹¹², носившей имя Людмила. Когда Борживой мирно вступил на путь вечной жизни, ему наследовал Спитигнев; после его смерти княжеством завладел Вратислав; в жены он взял себе Драгомиру, женщину из сурового племени лютичей ¹¹³, из области Стодор ¹¹⁴; в отношении веры она была тверже скалы. Драгомира родила двоих сыновей: Вацлава, который был желанным богу и людям, и Болеслава ¹¹⁵, братоубийцу, достойного проклятия. Мы предпочитаем умолчать о том, каким образом, по милости бога, все определяющей и всюду поспевающей, князь Борживой принял святое крещение, как его преемники изо дня в день распространяли в этих странах христианскую религию, так же как и о том, какой из первых христианских князей сколько основал церквей во славу бога; мы предпочли лучше опустить это, чем вызвать недовольство читателя, ибо обо всем этом можно прочесть и трудах, написанных другими: частью — в привилегии Моравской церкви ¹¹⁶, частично — в эпилоге Моравии и Чехии ¹¹⁷, частью - в житии святого мученика нашего и покровителя Вацлава ¹¹⁸. Ведь и кушанья, которые часто ешь, надоедают. События, о которых мы рассказали, произошли в те годы, которые указаны ниже; однако в какие именно годы все это произошло, более точно нам узнать не удалось.

16

В лето от рождества Христова 895.

В лето от рождества Христова 928 ¹¹⁹

17

В лето от рождества Христова 929. 28 сентября ¹²⁰ св. Вацлав, чешский князь, по коварному замыслу [своего] брата [Болеслава], был замучен в городе Болеславе.[59]

В вечный небесный дворец счастливо [Вацлав] удалился.

О том, как Болеслав, недостойный называться братом этого мужа, обманом заманил брата своего на пир, как задумал убить его, чтобы овладеть княжеством, и каким образом ему удавалось скрывать братоубийство перед народом, но не перед богом, достаточно, как я полагаю, рассказано в житии святого мужа [Вацлава]. После короткой жизни [Вацлава] Болеслав, этот второй Каин, встав на путь преступления, добился княжения. Во время того пира, который, как мы выше сказали, был омрачен происшедшим на нем братоубийством, у Болеслава и его прекрасной жены родился сын; по причине событий, сопровождавших его рождение, ему дали имя Страхквас, что означает «страшный пир» ¹²¹. Какой пир может быть страшнее, чем тот, на котором происходит братоубийство? Князь Болеслав, coзнавая содеянное им преступление, боясь мучений в тартаре и постоянно думая над тем, как ему умилостивить бога, дал, наконец, обет богу, сказав: «Если мой сын останется в живых, то я от всего сердца посвящу его богу: пусть он будет свяшенником и пусть все дни своей жизни служит Христу в искупление моего греха и ради блага народа этой страны»

18

После этого, когда мальчик достиг возраста, подходящего для обучения, отец, не забыв о своем обете и не желая, чтобы сын учился у него на глазах, отослал [Страхкваса], как родители его ни любили, на обучение в Регенсбург ¹²²; передав его в крепкие руки аббата ¹²³ [церкви] святого мученика Эммерама ¹²⁴. Там [Страхквас] ознакомился с церковными и монастырскими уставами, надел на себя монашеское платье и воспитывался до тех пор, пока не стал взрослым; об остальной его жизни будет достаточно рассказано дальше. О деяниях же князя Болеслава я не смог узнать ничего достойного повествования, кроме одного, что [60]  я признал заслуживающим, чтобы об этом было вам рассказано. Ибо раб божий Вацлав оставил в главном городе Праге церковь, выстроенную в честь святого мученика Вита, но еще не освященную по причине его смерти. Князь Болеслав, отправив послов с большими дарами и еще большими завещаниями к епископу Регенсбургской церкви Михаилу ¹²⁵, смиренно просил его, чтобы тот удостоил освятить храм. Он с большим трудом добился исполнения своей просьбы. Епископ, конечно, не согласился бы это сделать, и если он выполнил просьбу Болеслава, то лишь ради памяти и спасения души своего друга св. Вацлава, потому что раб божий Вацлав при жизни с особым благоговением, как духовного отца и любимого епископа, почитал [Михаила] ¹²⁶. Епископ в свою очередь относился к Вацлаву. как к любимому своему сыну: часто наставлял его в страхе и любви к богу и посылал от своего имени дары, в которых очень нуждалась тогда новая церковь Христа. Когда князь [Болеслав] добился исполнения своего желания, весь народ, знатные люди и священники пьннли с набожным ви дом и поспешно навстречу прибывшему епископу и с большим почетом и радостью приняли его в главном городе Прагe. Зачем говорить об этом много? 22 сентября епископ,освятив церковь святого мученика Вита, довольный вернулся к себе домой.

19

В лето от рождества Христова 930 ¹²⁷. Оттон ¹²⁸, сын императора Генриха ¹²⁹, взял в жены Эдгид ¹³⁰, дочь английского короля.

В лето от рождества Христова 931. Император обратил в христианство короля ободритов и короля датчан.

В лето от рождества Христова 932. 4 марта ¹³¹ тело мученика св. Вацлава вследствие ненависти завистливого брата было перенесено из града Болеслава в город Прагу. Брат [Вацлава], Болеслав, вел себя со дня на день все хуже и хуже. Он не чувствовал никакого раскаяния в своем поступке. Полный гордой спеси, он не мог более сносить того, что бог [61] за заслуги своего мученика Вацлава совершал бесчисленные чудеса над его могилой, и тайно приказал своим верным слугам перенести [тело Вацлава] в город Прагу и похоронить в церкви св. Вита; он сделал это для того, чтобы чудеса, которые совершал бог во славу своего мученика, приписывались заслугам не Вацлава, а св. Вита. Остальные злодеяния [Болеслава] я не считаю достоверными и достойными упоминания. Тем не менее я хочу предложить вашему любезному вниманию рассказ об одном, довольно смелом и памятном поступке, который совершил [Болеслав] много лет назад, в своей юности. Князь Болеслав, — если, конечно, можно назвать князем того, кто был таким безбожником и мучителем, — по своей жестокости превосходил Ирода ¹³², по кровожадности — Нерона ¹³³, по бесчеловечности своих преступлений — Деция ¹³⁴, а по беспощадности — Диоклетиана ¹³⁵, за что, как говорят, получил прозвище Болеслав Жестокий. Он был настолько жесток, что во время своего правления руководствовался не благоразумием, не рассудком, а только своими желаниями и намерениями. Так получилось, что Болеслав вздумал выстроить для себя город по образу Рима. Он тотчас собрал всех до одного глав народа и, приведя их к роще у реки Лабы, указал место, раскрыв при этом тайну своего сердца:

«Здесь, сказал он, я хочу и приказываю вам выстроить по образу Рима высокую городскую стену в виде круга» ¹³⁶. Собравшиеся в ответ сказали: «Мы, которые являемся голосом народа и держим в своих руках знаки власти, мы не согласны с твоей прихотью, мы не умеем и не желаем сделать то, что ты повелеваешь. Да и отцы наши ничего похожего раньше не делали. Вот мы стоим перед тобой и скорее подставим свою шею под твой меч, чем под ярмо невыносимого рабства. Делай, что хочешь, но мы не подчинимся твоему приказу». Тогда страшный гнев охватил князя. Он вскочил на гнилой пень, случайно оказавшийся в лесу рядом с ним, и, обнажив меч, воскликнул: «О, ничтожные трусы, сыновья трусливых отцов! Если вы — хоть подобие мужчин, если вы — не столь ничтожны, как очистки от груши, [62] то подкрепите делом свои слова и испытайте, что легче: подставить свою шею под меч или поддаться неволе?» Это было достойное зрелище, а дерзость смелого князя вызывала удивление. Ибо если бы у него была даже тысяча вооруженных рук при одном теле, то и тогда толпа не пришла бы в больший трепет. Когда князь увидел, что от страха все стали бледными, как стена, он схватил за волосы одного из них, первого среди старших, и, ударив его со всей силой мечом, отсек ему голову, как головку мака, сказав:

«Так я хочу. и так сделаю я;
Пусть разум заменит мне воля моя».

Остальные, устрашенные увиденным, охваченные поздним раскаянием, упали к стопам князя, со слезами на глазах стали молить о прощении. «Господин, — сказали они, — прости нас! Мы будем повиноваться всем твоим приказаниям, мы сделаем даже больше того, чем ты захочешь, не будь только с нами слишком жесток». И по воле князя они построили город по образцу Рима с прочной и высокой стеной. Егo можно видеть и поныне, по имени своего основателя, он носит название Болеслав.

20

В лето от рождества Христова 933 ¹³⁷ венгры, опустошив земли восточных франков — Алеманию и Галлию, — вернулись через Италию к себе.

В лето от рождества Христова 934. Король Генрих нанес венграм кровавое поражение и многих из них взял в плен.

В лето от рождества Христова 935. Король Генрих был разбит параличом.

В лето от рождества Христова 936. Умер король Генрих. и ему наследовал его сын, император Оттон.

В лето от рождества Христова 937. Умер баварский князь Арнульф.[63]

В лето от рождества Христова 938. Венгры вновь потерпели большое кровавое поражение от саксов; сыновья князя Арнульфа восстали против короля Оттона.

В лето от рождества Христова 939. Король Людовик взял в жены Герпиргу, вдову Гизальберта.

В лето от рождества Христова 940. Генриху, брату короля, было вверено княжество Лотарингское, и в том - же году он был изгнан оттуда.

В лето от рождества Христова 941. Генрих, брат короля, вступил в заговор с некоторыми саксами против короля, но не смог нанести ему никакого вреда.

В лето от рождества Христова 942. В течение 14 ночей была видна звезда, подобная комете, за чем последовал большой падеж скота.

В лето от рождества Христова 943. Умер князь Оттон: ему в княжестве наследовал Конрад, сын Верингера.

В лето от рождества Христова 944. Каринтийцы в большой битве побили венгров.

В лето от рождества Христова 945. Умер Бертольд, князь Баварии; ему наследовал Генрих, брат короля.

В лето от рождества Христова 946. Король Людовик был изгнан своими людьми из королевства.

.В лето от рождества Христова 947. Умерла госпожа, королева Эдгид ¹³⁸.

В лето от рождества Христова 948. 34 епископа собрались на синод в Ингельгейме.

В лето от рождества Христова 949. У Людольфа, сына короля, родилась дочь Матильда.

В лето от рождества Христова 950. Чешский князь Болеслав выступил против короля; король обрушился на него с огромной силой и полностью подчинил своей власти.

В лето от рождества Христова 951. Король Оттон отправился в Италию.

В лето от рождества Христова 952.

В лето от рождества Христова 966.[64]

В лето от рождества Христова 967. 15 июля князь Болеслав, носящий прозвище Жестокий, покинул жизнь и княжество, дурно приобретенное, ценой крови брата. Ему в княжестве наследовал его сын, носящий такое же имя, как и отец, но он совершенно отличался от него добрым нравом и душевным обращением ¹³⁹. О, сколь удивительна милость божья! О, сколь непостижим суд его! Вот виноград рождается из ежевики, роза из терния, благородная смоковница из болотного растения; очевидно, так именно произошел христианин от братоубийцы, агнец от волка, добродетельный человек от тирана, а от нечестивого Болеслава

Князь Болеслав II был чрезвычайно предан христианству, он был поборником католической веры, отцом сирот, защитником вдов, утешителем страждущих, духовных и странников благочестивым покровителем, славным основателем божьих церквей ¹⁴⁰. Ибо, как читаем в грамоте церкви св. Юрия ¹⁴¹, преданный христианской вере Болеслав основал 20 храмов, наделив их в достаточной мере всеми доходами, которые соответствуют церковным нуждам. Родной сестрой Болеслава была Млада, девушка преданная богу, начитанная в священном писании, ревностная в христианской вере, наделенная смирением, ласковая в беседах с бедными, щедрая покровительница сирот и одаренная достойным уважения нравом ¹⁴². Когда Млада отправилась помолиться [65] в Рим, она была радушно принята папой ¹⁴³; проведя здесь некоторое время, она достаточно ознакомилась с монашескими уставами, и тогда в конце концов папа, по совету своих кардиналов, желая оказать благосклонно поддержку новой церкви, посвятил ее в сан аббатисы; он заменил ее имя на имя Мария и пожаловал ей устав св. Бенедикта и жезл игуменьи. После этого новая аббатиса, получив от папы разрешение и благословение на введение в Чешской стране нового святого монашеского ордена, направилась в дорогое свое отечество, сопровождаемая радостной свитой.

Когда Мария прибыла в королевский город Прагу, князь Болеслав с почетом принял давно ожидаемую дорогую сестру; взявшись за руки, они вошли в королевский дворец; пребывая там вместе, они долго беседовали друг с другом. Мария сообщила своему брату многое из того, что она видела м слышала и Риме [и что было] достойно рассказа и удивления; вдобавок она вручила ему грамоту, направленную апостольским двором, содержание которой ¹⁴⁴ было такое: «Иоанн, слуга слуг божьих, посылает Болеславу, поборнику христианской веры, свое апостольское благословение. Справедливо будет обратить благосклонное наше внимание на справедливую просьбу. Ибо бог — это справедливость, а те, кто его любят, будут оправданы, и все дела тех, кто любит справедливость божью, направлены к добру. Наша дочь и твоя сестра Млада, она же Мария, среди прочего передала приятную нашему сердцу просьбу с твоей стороны, чтобы в твоем княжестве в честь и во славу церкви божьей разрешено было основать епископство и чтобы на это было дано наше согласие. Поддерживая просьбу с особой радостью, мы благодарим бога, который всегда и повсюду опекает и расширяет свою церковь среди народов. Поэтому, [пользуясь] верховной властью папы и властью св. Петра, главы апостолов, наместником которого, хотя и недостойным, мы являемся, мы одобряем просьбу и даем согласие на исполнение ее. Разрешаем основать при церкви мучеников св. Вита и св. Вацлава епископскую [66] кафедру, а при церкви святого мученика Юрия, в подчинении ордена св. Бенедикта и в послушании нашей дочери аббатисе Марии, — конгрегацию святых дев. Однако ты выбери для этого дела не человека, принадлежащего к обряду или секте болгарского или русского народа, или славянского языка ¹⁴⁵, но, следуя апостольским установлениям и решениям, [выбери] лучше наиболее угодного всей церкви священника, особенно сведущего в латинском языке, который смог бы плугом слова вспахать новь сердец язычников, посеять в них пшеницу добрых дел, а плоды для урожая вашей веры отдать Христу. Будь здоров».

И сразу, как было приказано, по совету князя и аббатисы, церковь си. Вита была отдана будущему епископу, а церковь святого мученика Юрия на это время была дана аббатисе Марии, сестре князя.

23

Незадолго до этого в Прагу прибыл для проповеди некий человек, по имени Детмар ¹⁴⁶, родом сакс. Он отличался исключительным красноречием и образованием, священником он был по званию, монахом же по призванию. И только он князя Болеслава II узнал, как за короткое время и милость большую и дружбу снискал. А так как [Детмар] в совершенстве знал славянский язык, то князь через своих послов призвал его к себе и, собрав духовенство, знатных людей страны и народ, с помощью просьб и увещеваний добился того, что [Детмар] с общего согласия был избран епископом.

На следующий день, как того желал князь, при всеобщем одобрении Детмар был возведен в епископы и от имени князя, всего духовенства и народа был послан к самому верному приверженцу христианства — императору Оттону, сыну императора Генриха ¹⁴⁷. С ним было отправлено письмо следующего содержания ¹⁴⁸: «О, славный император и величайший почитатель христианской религии! Исполни просьбу [67] нашу и всего [нашего] духовенства и народа. Мы покорно просим, чтобы этот человек, по имени Детмар, испытанный во всем и избранный нами себе в пастыри, с твоего святейшего одобрения и по твоему распоряжению был назначен [к нам] в епископы». Тогда император, следуя совету князей, государей и прежде всего епископов и будучи почитателем божьего закона и заботясь о благе народа, обращенного в христианство, приказал архиепископу майнцскому, который в то время был первым при дворе, поставить [Детмара] на епископство ¹⁴⁹. Новый епископ, облаченный в митру, с радостью вернулся в новую чешскую епархию. По прибытии в главный город Прагу [Детмар] был всем духовенством возведен, у алтаря св. Вита, на епископское место под пение: «Тебя, бога, хвалим». Князь же и знатные люди повторяли: "Christus Keinado" и прочее; простые же [люди] и прочие неверующие: «Krlesu» ¹⁵⁰, и, по своему обычаю, они были в есь этот день веселы.

В лето от рождества Христова 968. Умер дружинник Вок.

24

После этого епископ Детмар освятил церкви, построенные верующими во многих местах во славу бога, и обратил в христианство много языческого народа, сделав его верным Христу; немного дней спустя, а именно 2 января, в лето от рождества Христова 969, освободившись от телесных пут, он возвратил Христу вверенный ему талант, стократно им умноженный ¹⁵¹.

25

Между тем, из стана философов ¹⁵², пробыв там 10 или более того лет, прибыл славный муж, по имени Войтех ¹⁵³, по званию поддьякон; с собой он привез невероятное множество книг. Подобно кроткому агнцу среди овец, скорбящих о смерти своего пастыря, Войтех ревностно соблюдал [68] погребальные обряды. Пребывая днем и ночью в молитвах, он с помощью щедрой милостыни и молитв вверил свою душу отцу всех, господу. Когда князь Болеслав и знатные лица увидели, насколько [Войтех] предан доброму делу, они, надеясь, что в будущем он будет еще более ревностным по внушению святого духа, залучили к себе юношу, оказывавшего при этом сопротивление; введя его в [свою] среду, они сказали: «Хочешь ты или нет, в епископы мы тебя приглашаем. И против воли твоей Пражским епископом избираем. Твое благородное происхождение, твой нрав, твои обычаи и поступки наиболее согласуются с высоким званием первосвященника.

Ты с головы и до пят нам хорошо ведь известен.

Ты сможешь хорошо указать нам путь, который ведет в царство небесное. Нам нужны твои распоряжения, которым мы желаем и можем подчиняться. Все духовенство считает тебя достойным занять епископство. Весь народ провозглашает тебя епископом». Это избрание произошло близ города Праги, в Левом Градце, 19 февраля, в том же году, когда умер епископ Детмар.

26

В то время, возвращаясь с Сарацинской войны, в город Верону ¹⁵⁴ прибыл наисовершеннейший император — Оттон, почитатель мира и справедливости, победоноснейший во всех битвах муж, еще более славный, чем его отец Оттон I. К нему прибыло из Чехии вместе с избранным епископом славянское посольство и передало императору от князя обращение, а от всего духовенства и народа прошение, чтобы [император] подтвердил имперской властью избрание [Войтеха].

Так светлейший император, соглашаясь с их просьбой, вручил [Войтеху] 3 июня перстень и пастырский посох ¹⁵⁵. Случайно оказавшийся там майнцский архиепископ Виллигис, [69] суффраган императора, посвятил, по его повелению, [Войтеха] в сан епископа под именем Адальберта ¹⁵⁶, ибо в свое время архиепископ магдебургский Адальберт ¹⁵⁷ дал на конфирмации [Войтеху] свое собственное имя.

После посвящения [в епископы], 11 июня, Войтех вместе со своими приближенными уехал в [свое] дорогое отечество. Войдя в город Прагу босыми ногами и со смиренным сердцем, он при радостном пении духовенства и всего народа взошел на епископскую кафедру. По совету преславного пастыря Адальберта и при посредничестве упомянутой любимой сестры своей аббатисы Марии князь Болеслав, преисполненный бескорыстной любви к ним обоим, пожаловал и подтвердил властью церковных законов все, чем владел до сих пор пражский епископ, и все, что аббатиса желала получить в качестве дара на пользу своему монастырю.

27

И лето от рождества Христова 970.

В лето от рождества Христова 971.

В лето от рождества Христова 972. Покинул бренный, мир св. Ольдржих ¹⁵⁸.

В лето от рождества Христова 977.

Умерла Дубравка, весьма бесстыдная женщина. Будучи уже в преклонном возрасте, она вышла замуж за польского князя, сняла при этом со своей головы убор и надела девичий венец, что было большим безрассудством с ее стороны ¹⁵⁹.

В лето от рождества Христова 978.

В лето от рождества Христова 979.

В лето от рождества Христова 980.

В лето от рождества Христова 981. Умер Славник ¹⁶⁰, отец св. Адальберта; хотя о его нраве и жизни много из того, что достойно памяти, хорошо известно ¹⁶¹, однако, прервав наше повествование, мы кое - что расскажем. Это был человек ко всем очень расположенный, [проявлявший] в рассуждениях [70] ясный ум, в обращении весьма ласковый, владевший большими богатствами, как светскими, так и духовными. В его доме процветали благонравие, справедливое суждение, почитание и уважение; решали там по праву [строго], и знатных было много. В его поступках было справедливости сознанье и к бедным состраданье; достойных он утешал, странников опекал, вдов и сирот защищал. Главным городом столь выдающегося князя была Либице, расположенная в [том] месте, где река Цидлина, теряя свое название, впадает в более просторные воды реки Лабы. Княжество Славника своими границами имело: на западе, по направлению к Чехии, ручей Сурину  ¹⁶² и град, расположенный на горе Осек у реки Мжи, на юге, в направлении к Австрии, грады: Хынов, Дудлебы, Нетолице ¹⁶³, вплоть до середины леса ¹⁶⁴, на востоке, в направлении к Моравскому королевству, град, расположенный под лесом и носящий название Литомышль; и дальше [вплоть до ручья] Свитава, который находится в середине леса, на севере, по направлению к Польше, град Кладско, расположенный у реки Нисы. Этот князь Славник в течение всей своей жизни был счастлив.

28

В лего от рождества Христова 982.

В лето от рождества Христова 983.

В лето от рождества Христова 984 ¹⁶⁵. В Риме умер император Оттон II ¹⁶⁶. Пражский епископ Адальберт был с ним в весьма дружественных отношениях ¹⁶⁷, он был настолько угоден императору своей службой, что тот на пасху господню, которую король праздновал в Аахене ¹⁶⁸, во дворце, в присутствии всех епископов, поручил ему такую высокую обязанность, как возложение на свою голову короны и служение большой обедни; такой обряд совершал, согласно обычаю, только архиепископ. А после праздника, когда [Адальберт] уже получил от императора разрешение вернуться на родину, император призвал его в потаенный покой [71] и, исповедовавшись в своих прегрешениях, милостиво поручил ему поминать себя в его молитвах. Кроме того, император пожаловал [Адальберту] на память о себе облачение, в котором [тот должен был] служить обедню на пасху, а именно: альбу, далматику, асулу, каппу и полотенце. Перечисленные предметы до сего дня с почетом хранятся в Пражской церкви и называются облачением св. Адальберта.

В лето от рождества Христова 985.

В лето от рождества Христова 986.

В лето от рождества Христова 987 скончалась Стржезислава, достопочтенная мать Адальберта, женщина, угодная богу, достойная быть и называться матерью столь великого и святого сына ¹⁶⁹.

В лето от рождества Христова 988.

В лето от рождество Христова 989.

В, лето от рождества Христова 990.

Св. Адальберт принял в Риме монашество в соборе св. Алексея, причем аббат не знал, кто такой [тот монах].

В лето от рождества Христова 991.

В лето от рождества Христова 992.

В лето от рождества Христова 993.

В лето от рождества Христова 994.

29

Полагаю, что я не должен пройти мимо того, что, как я нижу, другими оставлено без внимания. Ибо епископ Адальберт, видя, что паства, доверенная ему, неуклонно приближается к пропасти, а он не может направить ее на верный путь, и опасаясь, что он сам может погибнуть с ним народом, не мог дольше оставаться с этими людьми и имеете с тем не мог допустить, чтобы его проповедь оставалась напрасной ¹⁷⁰. Когда [Адальберт] хотел уже отправиться и Рим, в это самое время ¹⁷¹, по счастливой случайности, прибыл Страхквас из Регенсбурга, о котором мы говорили [72] выше ¹⁷²; он прибыл по разрешению своего аббата, имея намерение после многих лет увидать свою дорогую родину, родственников и своего брата, чешского князя. Муж господень, епископ Адальберт уединился с ним и повел беседу, жалуясь ему на неверность и беспутство народа, на кровосмесительные союзы, непозволительное расторжение брачных связей, на непослушание и нерадение духовенства, на надменность, невыносимое господство комитов. Наконец, [Адальберт] поверил [Страхквасу] свое сокровенное желание: пойти за советом к папе ¹⁷³ и никогда уже не возвращаться к непослушному пароду. К этому он добавил:

«О тебе хорошо известно, что ты брат князя и ты ведешь свою родословную от господ нашей страны; народ предпочитает, чтобы его наставлял ты: будет охотнее повиноваться тебе, чем мне. Прибегая к совету и помощи брата, ты можешь укрощать гордых, осуждать нерадивых, исправлять непослушных, наставлять неверных. Твое достоинство, твои знания и святость твоего поведения — все это вполне годится для епископского звания. По божьему велению и своей властью я соизволю, чтобы так было и буду молить папу, чтобы ты был здесь епископом, еще при моей жизни» ¹⁷⁴. С этими словами Адальберт дал ему епископский посох, который как раз держал в руках. Тот, как безумный, бросил посох на землю и прибавил к этому: «Не желаю я никаких званий в этом мире, я избегаю почестей, презираю мирскую пышность и считаю себя недостойным епископского званья. Я не в состоянии нести тяжелое бремя епископских забот. Я монах, я смертей: я не могу погребать смертных». На это епископ ответил: «Тогда знай, брат, знай, что чего ты не захотел сделать по - доброму, ты свершишь позже, но уже с большим ущербом для себя».

После этого епископ, как он и предупреждал, отправился в Рим. Так как в то время князь не располагал своей властью, а был [во власти] комитов, то те, по причине своей ненависти к богу и будучи дурными сыновьями негодных [73] отцов, стали творить плохое и несправедливое дело. В один праздничный день они ¹⁷⁵ тайно проникли в град Либице, когда братья св. Адальберта и воины града, как невинные овечки, слушали торжественную святую обедню, справляя праздник, и, как свирепые волки, напали на град. Они убили всех до одного мужчин и женщин, перед алтарем обезглавили четырех братьев св. Адальберта ¹⁷⁶ со всем их потомством; город сожгли, улицы залили кровью. Нагруженные кровавой добычей и страшной поживой, комиты весело вернулись в свои дома. Так, в лето от рождества Христова 995 ¹⁷⁷, в граде Либице было убито пять братьев св. Адальберта. Имена их такие: Собебор, Спитимир, Доброслав, Поржей, Часлав.

30

Князь, Болеслав после того, что произошло, посоветовался со священниками и обратился к майнцскому архиепископу с такой просьбой: «Или ты пришли нам назад нашего пастыря Адальберта, что мы предпочли бы, или поставь на его место другого, о чем мы просим неохотно. Ибо божья паства в нашей стране до сих пор несведуща в делах веры: если у ней не будет бдительного стража в лице пастыря, она станет лакомой пищей для кровожадных волков». Тогда майнцский архиепископ, опасаясь, что народ, обращенный недавно в христианство, вернется к старым безбожным обрядам, погибнет, отправил послов к папе. Он просил папу, чтобы тот или вернул осиротевшей Пражской церкви пражского епископа, или соизволил бы назначить нового. И так как раб божий Адальберт с разрешения папы был освобожден уже от обязанности надзирать за паствой и пребывал в монастыре св. Алексея, общаясь там с небесной знатью при милом ему дворе земного рая, то

Сам преподобный отец и верный заветам аббат ¹⁷⁸
Дружески стали печаль уговорами так унимать: [74]

«О, дорогой сын, любимый брат! Умоляем тебя, во имя любви к богу, заклинаем во имя любви к ближнему: соизволь вернуться в твой приход, возьми правление над своими овцами. Если они послушают тебя, то слава богу, если не послушают, то избегающих тебя — сторонись, но и погибели с ними не страшись. Разрешаем тебе тогда проповедовать у чужих народов». Епископ, весьма обрадованный тем, что ему разрешено проповедовать у язычников, к большому огорчению братьев оставил их. Вместе с весьма рассудительным человеком, епископом Нотарием ¹⁷⁹, он явился во дворец майнцского архиепископа и просил его через послов узнать, желает ли его стадо опять принять его [своим пастырем].

О том, что ответила Адальберту паства, по какой причине она его не приняла, к каким народам он затем отправился, сколь благоразумно он провел дни своего епископства и какими добродетелями отличался, узнает тот, кто почитает его житие или [историю] мученичества.

И не пристало уж мне, что сказано, вновь повторять.

Тогда Страхквас, брат князя, о котором мы упоминали выше ¹⁸⁰, убедившись, что народ как будто справедливо и правильно изгнал своего епископа, сам воспылал тщеславным стремлением [захватить] епископство. А так как нетрудно заставить кого - либо сделать то, что он желает, то народ тотчас же возвел на епископскую кафедру этого невежду и негодного обманщика. Сколь часто господь допускает, по предвидению своему, чтобы возрастала сила дурных людей, так и при этом неправильном избрании верх взяли проделки зятя Цереры. Ведь Страхквас этот был человеком тщеславным, притязательным в отношении одежды, по образу мыслей рассеянным, к тому же неряшливым в делах. Кроме того, это был человек с блуждающими глазами, пустослов, нравом — притворщик, отец всех заблуждений и предводитель скверных людей во всех их плохих делах. [75]

Больше писать о Страхквасе, епископе мнимом, мне стыдно.

Вместо многих слов достаточно будет немногих ¹⁸¹. Страхквас прибыл к майнцскому архиепископу. После того, как было совершено все, что полагалось по уставу, после того, как было произведено испытание [новому] епископу и хор запел литанию, архиепископ в облачении пал ниц на ковер перед алтарем. Вслед за этим Страхквас, которого посвящали в епископы и который сам стоял между двумя епископами, упал посередине на колени и — о, страшная судьба! — в то время, когда Страхквас простерся, его настиг дьявол. И то, что втайне ему когда - то предсказал раб божий [Адальберт], произошло перед всем духовенством и пародом. Да будет довольно того, что сказано ¹⁸².

31

В лето от рождества Христова 996. После того, как славный знаменосец Христов, епископ Адальберт, залучил в сети веры Венгрию и Польшу, после того, как он посеял слово божье в Пруссии, он счастливо окончил свою жизнь, приняв мученичество ради Христа в пятницу 23 апреля ¹⁸³. В том году пасха была 25 апреля.

В лето от рождества Христова 997. Часто упоминаемый нами князь Болеслав, видя, что Пражская церковь лишилась, своего пастыря, направил послов к императору Оттону III ¹⁸⁴ с просьбой, чтобы тот дал Пражской церкви достойного пастыря; он просил сделать это, дабы паства, недавно обращенная в христианство, не вернулась к прежним ложным и неправедным обычаям. [Болеслав] извещал, что во всей Чехии в данное время нет духовного [лица], достойного стать епископом. Вскоре августейший император Оттон, очень рассудительный как в духовных, так и в светских делах, пошел навстречу их просьбе и стал весьма серьезно размышлять, кому из своих священников лучше всего поручить столь трудное дело. При королевском дворе находился [76] в то время как раз капеллан по имени Тегдаг ¹⁸⁵, человек честный, хорошего нрава, весьма образованный в области свободных искусств. Родом он был сакс, но славянский язык знал превосходно. Поскольку [сама] судьба указывала на него, то весь имперский совет и сам император с большой радостью избрали его первосвященником Пражской церкви и послали его к майнцскому архиепископу, поручая тому быстро посвятить [Тегдага] в епископы.

В лето рождества Христова 998, 7 июля Тегдаг был посвящен в епископы ¹⁸⁶. Духовенство Пражской церкви и народ приняли его с почетом и с радостью возвели на епископскую кафедру, что сбоку у алтаря св. Вита. Князь весьма благосклонно отнесся к этому, так как добрый пастырь нравился пастве и она приняла его радостно.

32

Сиятельнейший князь Болеслав правил княжеством после смерти своего отца в течение 32 лет ¹⁸⁷. Во всем, что касалось справедливости, католической веры и христианской религии, он был ревностным исполнителем. Никто не мог получить у пего духовную или светскую должность за деньги. Как свидетельствуют его деяния, Болеслав был самым победоносным из победителей в сражениях, самым снисходительным человеком по отношению к побежденным и выдающимся ревнителем мира. Самое большое богатство он усматривал в военном снаряжении, самой его большой страстью было оружие. Ибо твердую сталь и оружия треск больше любил он, чем золота блеск, ко всем достойным был он мил, людей никчемных не любил, снисходительно он относился к своим людям, для врагов же был грозным ¹⁸⁸. В жены себе этот славный князь взял Гемму ¹⁸⁹. Род Геммы превосходил остальные знатностью и, что более похвально, превосходил их благородством нравов. От Геммы [Болеслав] имел двух сыновей, выдающихся по способностям — Вацлава и Болеслава. [77] Вацлав, однако, еще в детстве сменил тленную жизнь на вечную. А Болеслав после смерти отца вступил на княжеский престол, о чем будет рассказано дальше.

33

И случилось, что когда приблизились последние дни вышеупомянутого князя Болеслава и ему предстояло сменить земную жизнь на вечную, он призвал своего сына, остававшегося в живых и носившего такое же, как и он, имя. В присутствии супруги Геммы и большого числа знатных людей Болеслав, насколько это позволяли ему силы, обратился к своему дорогому сыну с такими словами, прерываемыми рыданиями: «Если бы мать могла наделить своего ребенка мудростью так же, как она кормит его своим молоком, над всем живым была бы власть людского рода и не царила бы природа. Однако господь предоставил некоторые свои дары таким людям, как Ной, Исаак, Toвий и Матфей, благословил только тех, кого они благословили, и наделил упорством тех, кого они предопределили к хорошей жизни. Так и сейчас, сын мой: если бы не милость святого духа, то мало пользы было бы от мних хвастливых слов. Ибо говорит господь: «Я сделал себя князем, но ты не возгордись, а будь как один из них». Это значит: если ты считаешь, что ты превосходишь других, то помни, что ты так же смертей, не кичись славой своего положения, благодаря которому ты стоишь выше других в земной жизни, но помышляй о том, что ты возьмешь с собой в могилу; запечатлей в своем сердце этот завет бога и не пренебрегай этим напутствием своего отца. Посещай часто церкви, почитай господа, уважай его служителей, не живи только своим умом, а больше совещайся с людьми, если они могут судить о тех же делах. Стремись быть угодным многим, однако смотри, кому. Все делай с друзьями, но прежде всего для них. Суди справедливо, но не без милосердия. Не презирай вдовы и странника, стоящих у твоей двери. [78]

О монете заботу прими, да щади, береги ее вид ¹⁹⁰.

Ибо государство, пусть очень сильное, быстро может превратиться в ничто вследствие порчи монеты. Есть же что - то в том, сын мой, что Карл ¹⁹¹, самый мудрый и могущественный король, с которым мы, люди очень скромные, не можем идти в сравнение, что он, решив возвести после себя на престол своего сына Пипина ¹⁹², взял с него страшную присягу: не портить вес и достоинство монеты, не допускать обмана в ней. И действительно, никакое бедствие, ни чума, ни повальная смертность, ни опустошение страны вследствие грабежей и пожаров, совершенных неприятелем, не наносят божьему люду больше вреда, чем частая смена и коварная порча монеты. Какое бедствие, какие дьявольские козни столь беспощадно могут повергнуть в нищету и истощить и погубить христианский люд, что еще может нанести такой вред, как порча князем монеты. Вслед за ослаблением правосудия и усилением несправедливости силу берут не князья, а преступники, не правители божьего люда, а вымогатели лихие, люди самые алчные и злые, не боящиеся всемогущего бога: трижды и четырежды в год меняя монету, они сами, на погибель божьего люда, оказываются в сетях дьявола.

Такими недостойными ухищрениями, таким пренебрежением законов эти люди сужают границы княжества, которое я, по милости бога и благодаря могуществу народа, расширил до гор за Краковом ¹⁹³, называемых Татрами.

Слава и честь короля — богатство народа его,
В тягость всегда королю бедность народа его».

[Князь Болеслав] хотел сказать еще многое, но последний час сковал уста князя и, прежде чем он смог что - либо сказать, он почил в бозе. Великий плач поднялся над ним, день же его смерти 7 февраля, в лето от рождества Христова 999. [79]

34

В том же году Гауденций, он же Радим ¹⁹⁴, брат св. Адальберта, был посвящен в епископы Гнездненской церкви. О том, насколько славный князь Болеслав II, поистине еще и сегодня достойный оплакивания, — да будет благословенно имя его, — с помощью меча расширил границы своего княжества ¹⁹⁵, об этом свидетельствует апостольская власть в грамоте Пражского епископства ¹⁹⁶. После смерти [Болеслава II] ему в княжестве наследовал сын его, как было уже сказано, Болеслав III ¹⁹⁷; но он не имел отцовской удачи и счастья в делах и не сохранил достигнутых границ. Ибо польский князь Мешко ¹⁹⁸, коварнее которого не было другого человека, вскоре с помощью хитрости захватил город Краков и всех чехов, которых застал там, уничтожил мечом. Князь Болеслав имел от благородной супруги двух cыновей: Ольдржиха и Яромира ¹⁹⁹; оба были гордостью матери.

Рос Яромир молодой один при отцовском дворе,

а Ольдржих был помещен при дворе императора Генриха ²⁰⁰, чтобы познать нрав, коварство и язык немцев. Спустя некоторое время оба [князя] — вышеупомянутый князь Мешко и Болеслав — сошлись в условленном месте на совещание. После обоюдных заверений в установлении между ними мира, что оба подтвердили присягой, князь Мешкo пригласил Болеслава к себе и просил удостоить таим присутствием на пиру. [Болеслав], будучи человеком голубиной души, человеком беззлобным, ответил, что хочет делать все по совету друзей. Но какая беда может нанести больший вред, чем расположение врагов? Так как [Болеслав] не мог идти наперекор коварным их козням и наперекор своей судьбе, — о, это предчувствие князя ! то он призвал к себе наиболее благородных, тех, кого и ни предполагал оставить в княжестве [на время своего отсутствия] и кого считал самыми верными себе, и обратился к ним со следующими словами: «Если бы со мной [80] что - нибудь случилось в Польше, что было бы вопреки вере и надежде, то я вверяю под ваше покровительство моего сына Яромира и оставляю его князем вместо себя». Сделав такие распоряжения, касающиеся княжества, он идет ослепленный на верное ослепление и вступает сопутствуемый дурными предзнаменованиями в град Краков на пир к вероломному князю Мешко. И тотчас, во время трапезы, были нарушены и мир, и доверие, и закон гостеприимства: князь Болеслав был схвачен и ослеплен; людей, сопровождавших его, или умертвили, или посадили в темницу. Между тем и домашние недруги князя Болеслава, из ненавистного и коварного рода Вршовцев ²⁰¹, стали творить мерзкие преступления, неслыханные испокон веков. Первым среди них, как бы главой и зачинщиком злодеяний был Коган, человек особенно преступный и самый худший из всех дурных людей. Этот [Koгan] и его родственники, люди недобрые, придя с сыном князя, Яромиром, на охоту в местность Велиз, узнали из слухов о том, что произошло с князем [Болеславом] в Польше, и сказали: «Что ты такой за человечишко, что сам, будучи хуже морской травы, хочешь еще стоять над нами и называться господином. Неужели между нами не найдется человека лучшего, который был бы более достоин господствовать над нами?» О, злой разум, о, негодная душа! То, о чем трезвые люди думают, то пьяные делают. Ибо жестокость их усилилась от выпитого вина, и они напали на своего господина, раздетым повалили навзничь и грубо связали по рукам и ногам; пригвоздив его копьями к земле, они стали прыгать через тело своего господина и играть в военные игры. Один из слуг по имени Говора, увидев все это, поспешно бежал в Прагу

И обо всем, что случилось, он князя друзьям рассказал.

Немедля он повел их на место безобразного зрелища. Когда те, что творили жестокую расправу, увидели стремительно [81] приближающихся вооруженных людей, они, подобно летучим мышам, скрылись в лесу. Прибывшие застали князя полумертвым, жестоко искусанным мухами; над голым телом его, подобно рою пчел, носилась туча мух. Люди развязали [князя] и, положив его на повозку, отправили в город Вышеград. А слуге князя, его достойному всякой хвалы другу Говоре, была оказана такая милость: повсюду на торгах через глашатая было объявлено, что как сам Говора, так и его потомки навечно зачисляются в ряды благородных и родовитых. Кроме того, ему было пожаловано звание ловчего, которое связано с владением двором Збечно ²⁰²; с тех пор и до сего времени, потомки [Говоры] владеют этим двором.

35

В то время как все это происходило в Чехии, князь Mешко пришел с сильным отрядом поляков, вторгся в город Прагy; u течение двух лет, а именно: с года от рождества Христова 1000 по год рождества Христова 1001 владел им ²⁰³. Однако город Вышеград сохранил верность своему князю и остался бесстрашным и неприступным. Тогда же князь Мешко отправил послов к императору. Предлагая громадную сумму денег, [Мешко] просил его заключить, в оковы и посадить в тюрьму сына князя Болеслава - Ольдржиха, который в то время был в распоряжении императора. О, непреоборимая жажда золота! Куда девалось могущественное право Римской империи? Движимый желанием обладать золотом, прельщенный грудой золота, император послушался князя и стал тюремщиком, палачом, чужого золота царем. И нет ничего удивительного в том, что [император] послушался князя. Ведь и в наше время Вацек, что родился у сельской мельницы, привел в Чехию — о, позорное деяние! — как борзую на золотой цепи, могущественного короля Генриха III. [82] ²⁰⁴

Что велит раб из рабов, то исполнит господин из господ: король бросил в тюрьму Борживоя, князя поистине справедливого, связав его по рукам и ногам, как будто он был человеком враждебным и лживым. Но обо всем этом в своем месте будет сказано подробнее ²⁰⁵.

36

В лето от рождества Христова 1002 ²⁰⁶. В то время, когда Христос обратил уже свое внимание на чехов и св. Вацлав стал оказывать им помощь, князь Ольдржих вернулся на родину. Нам неизвестно, бежал ли он тайно, или был освобожден по приказу императора. Ольдржих вступил в сильно укрепленный град Држевице ²⁰⁷ и оттуда послал преданного себе воина в Прагу, велев ему по прибытии туда внезапно среди ночи затрубить в рог и тем устрашить беспечного врага. Верный слуга немедленно исполнил приказание: поднявшись ночью на возвышенное место среди града, которое называется Жижи ²⁰⁸, он протрубил и громким голосом неоднократно прокричал:

«Поляки бегут в постыдном смятенье; нападайте же, чехи, бросайтесь в сраженье». При этих словах ужас и страх охватили поляков. Произошло это по божьему провидению и при посредничестве св. Вацлава. [Поляки] бросились бежать: одни, забыв обо всем, в том числе и об оружии, голыми вскакивали на неоседланных коней и обращались в бегство; другие, прямо с постели, устремлялись наутек без панталон. Некоторые при бегстве попадали с моста, так как враги намеренно его сломали; некоторые, убегавшие по крутой дороге, как в народе говорится, через хвост города, были задавлены в узких воротах из - за тесноты. Сам князь Мешко едва выбрался с немногими людьми. Все происходило так, как это бывает, когда люди бегут от страха: они вздрагивают при первом шелесте, и трепет увеличивает их страх. И хотя никто их не преследовал, им казалось, что сами скалы и стены [83] кричат позади них и следуют по пятам бегущих. На следующее утро князь Ольдржих вступил в город Прагу и, поддавшись коварным внушениям внутренних недругов, о которых мы говорили выше ²⁰⁹, на третий день ослепил своего брата Яромира ²¹⁰. У князя Ольдржиха не было потомства от законного брака, так как жена его была бесплодна, но он имел прекрасного сына от одной женщины, по имени Вожена из рода Кржесины, которого он назвал Бржетиславом ²¹¹. Возвращаясь однажды с охоты через одну деревню, [Ольдржих] увидел у колодца женщину, стиравшую белье. Окинув ее взглядом с головы до ног, Ольдржих почувствовал в груди сильный любовный жар. Женщина эта отличалась своей осанкой, была яснее снега, нежнее лебедя, белее старой слоновой кости, прекраснее сапфира. Князь тотчас послал за нею и взял ее в жены. Но старый брак он не расторг, ибо в те времена, если кто желал, мог иметь и двух и трех жен; для мужчины не было грешно увести жену другого, а для женщины не было грешно выйти замуж за чужого мужа. Если мужчина удовлетворялся одной супругой, а женщина одним мужем, что теперь считается целомудренным, тогда считалось позорным: люди жили как глупые животные, пребывая в общем браке.

37

В тот же год

Император, третий Оттон, с этого света ушел,
Жить чтоб на небе, где каждый верный живет.

Ему наследовал сын его, император Генрих ²¹². Среди прочих великих дел, которые свершил он за свою жизнь во имя Христа, он воздвиг град на одной горе, приобретенной им за большие деньги у владельца того места Пабона; отсюда название Бабенберг ²¹³, что значит гора Пабона. Там же Генрих основал епископство, которое наделил [84] такими владениями и правами, что это епископство считается не последним, но вторым во всей Восточной Франции. Он построил там еще храм необыкновенной величины, посвятив его святой деве Марии и святому мученику Георгию; этот храм он также одарил столь щедро церковными атрибутами, золотыми и серебряными украшениями и разными королевскими драгоценностями, что мне представляется лучше об этом умолчать, чем рассказать меньше того, что было.

Но для пользы из многих событий я поведаю только одно.

Недалеко от названного города жил некий отшельник, который был преисполнен святой добродетелью, подобно архимандриту. Часто император, делая вид, что идет на охоту или придумывая еще какой - либо предлог, втайне захаживал к нему вместе со своим слугой и вверял себя его молитвам. А когда император узнал, что этот отшельник собирается идти в Иерусалим помолиться, он дал ему для тела и крови господних золотую чашу, которая в соответствии со своей величиной имела с обеих сторон ручки, которые мы в просторечье называем ушками, чтобы каждый мог легко ее поднимать. Дав отшельнику достаточно денег на дорогу, император просил его путем трехкратного погружения омыть чашу в Иордане ²¹⁴, где Христос был крещен Иоанном. И что же? Божий человек отправился в Иерусалим и исполнил, как было сказано, окунув чашу трижды в воду Иордана. Возвращаясь затем через Константинополь, он шел через Болгарию. Здесь жил некий отшельник, который вел святую жизнь. Иерусалимский отшельник придя к [болгарскому], после многих и долгих собеседований с ним по вопросам святой веры смиренно просил молить бога о здоровье императора Генриха. На это тот ответил: «О его здоровье молить уже не следует, так как император Генрих перенесся из этой юдоли слез в места [отдыха] блаженных». Тогда отшельник стал настойчиво [85] просить его сказать, откуда тот это знает. Тот сказал: «В последнюю ночь, когда я не вполне бодрствовал, но и не вполне спал, великое видение мне привиделось. Обширное, очень светлое, широкое и прекрасное поле, на нем я увидел отвратительных злых духов; из их ртов и носов исходило серное пламя; духи тащили за бороду упиравшегося императора Генриха, как бы на суд; другие [духи] вонзали в горло его железные вилы и кричали: «Он наш, он наш!» За ними, вдали следовали св. Мария и св. Георгий. Они были как будто печальны и как будто хотели вырвать императора. Они спорили [с духами], пока среди поля не появились весы, размером больше двух миль. На левую чашу духи положили большую тяжесть, неизмеримого и неисчислимого веса. Она означала плохие дела [Генриха]. На противоположную [чашу] св. Георгий положил, как я видел, большой монастырь со всей оградой, золотые кресты, украшенные драгоценными камнями, много перстней и груду золота, золотые подсвечники, кадильницы и множество облачений — все, что сделал император хорошего в течение своей жизни. Но та [чаша], на которой было плохое, все еще перевешивала, и [духи] кричали: «Наш, наш!». Тогда св. Мария взяла из рук св. Георгия большую золотую чашу и, трижды покачав головой, сказала: «Он, бесспорно, не ваш, а наш», и с большим негодованием она бросила чашу рядом с монастырем. Одна ручка при этом отломилась со звоном. От падения ее огненная вереница исчезла. Св. Мария взяла императора за правую руку, а св. Георгий — за левую, и они повели его, как я полагаю, в небесное жилище».

Иерусалимский отшельник, раздумывая над тем, что было рассказано, нагнулся к своей поклаже и тут нашел ручку, отбитую от чаши, что предсказал отшельник. И по сей день эта чаша, как свидетельство великого чуда, находится в монастыре св. Георгия в Бабенберге.

В лето от рождества Христова 1003 убиты были Вршовичи [86]

38

В лето от рождества Христова 1004. Умер мученической смертью Бенедикт со своими друзьями. Во времена императора Генриха, правившего Римской империей после Оттона III, в Польше было пятеро монахов - отшельников, истых израелитов: Бенедикт, Матфей, Иоанн, Исаак, Кристиан и шестой Барнабаш ²¹⁵; уста их не знали обмана, а руки их не творили плохих дел. Я мог бы написать много о жизни этих отцов, но предпочитаю [сказать] немногое, ибо кушать всегда приятнее, когда пищу подают более скромно. Поведение их было похвальным, угодным богу, достойным удивления и примерным для тех людей, которые хотели им следовать. Ибо подвигам святых мы потому удивляемся, что, подражая им, такими же стать пытаемся. Несомненно, мы можем не без основания сравнить этих пятерых мужей с пятью порталами спасительной купели ²¹⁶ или пятью мудрыми девами, обладавшими елеем милосердия: будучи сами бедными, они насколько могли, одаряли милосердием бедняков Христовых, укрывая их в своем жилище. Им была свойственна добродетель такого воздержания, что один только дважды, а другой — однажды в неделю принимал пищу, но ни один из них — ежедневно. Пищей же им служили овощи, приготовленные ими самими; хлеб они ели редко, рыбу никогда; горох и просо им дозволено было вкушать только на пасху. Пили они чистую воду, и ту в меру. Мясная пища им была противна; взглянуть на женщину означало для них заслужить проклятие. Одежда их, сотканная из волос конского хвоста и конской гривы, была грубой и суровой. Вместо подушки на постели был камень, покрывалом каждому служила рогожа, да и та старая.

Покоя не знали они, молились всю ночь напролет,
Народа грехи и свои хотели они замолить.

Тела их, посиневшие от истязаний, ныли; утомленные [87] от бесконечных коленопреклонении, они исходили потом. С распростертыми руками, с глазами, устремленными вперед, без устали каждый молился, так как на небе быть стремился. Они никогда не разговаривали между собой, а только с пришельцами, и притом очень немного. Они были действительно исполнителями закона божьего, а не только его созерцателями. В самом деле, истязая самих себя, усмиряя свои страсти и желания своего тела, они несли духом и телом крест Христа. И в мыслях и на деле они приносили жертву, угодную богу; они делали это не за счет чужого имущества, а в ущерб собственному телу, так как ежедневно они били один другого.

И было обычьем у них, что поутру, рано вставая.
Они истязали себя, при этом молитву читая;
И падая ниц, говорил монах тогда брату монаху:
«Коль ты щадишь ты грешишь, бьешь если, — бей не щадя».

И стоявший с плетью отвечал: «Пусть будет, как хочешь!» И Христа он просит и брата истязает, говоря:

«Простит господин наш Христос, отпустит грехи наши, братья»,
Ложился на землю другой, свой зад под удар подставляя.
Не молвил — «брат, больно, не бей» — один от ударов другого,
А пел: «Надо мною ты сжалься, о боже» и «Бога вы славьте» ²¹⁷.
Ведь сносится легче удар, коль терпятся муки охотно.

В то время, когда бог, видя свыше терпение, непорочную жизнь, твердость в вере и поступках [этих людей], решил уже вознаградить своих святых за страдания и с помощью чуда пути их в царство блаженных ввести, к ним прибыл князь Мешко, до которого дошла слава об их святом образе жизни. Он пришел к ним с немногими [88] спутниками, желая довериться этим святым людям. Когда [Мешко] нужду их узнал, то деньги большие им дал, а именно, мешок со ста гривнами. Вступив [с этими людьми] в содружество и участвуя с ними вместе в молитвах, он радостным вернулся к своему двору, завещав им помнить о нем. [Святые отцы] не знали, что делать с деньгами, так как никогда их столько не имели. Они стояли в изумлении и, наконец, один из них открыл рот — а они не говорили друг с другом уже в течение полугода — и сказал:

«Где золота клад и сребра, убежище смерть там находит.

Тем, кого можно презренной деньгою купить, поля Елисейские трудно открыть, но поверженные в ужас, они будут адским мукам преданы в Этне. Без сомнения, это — искушение со стороны врага рода человеческого, который хочет превратить нас во врагов Христа. Ибо тот, кто становится другом суетного мира, тот превращается в недруга господу. Тот идет против бога, кто нс стоит на страже заветов бога. Ибо бог сказал: «Никто не должен служить двум господам»», И как бы поясняя это, монах добавил: «Вы не можете служить и богу и мамоне. Мы, бывшие до сих пор детьми скромности, превратимся в рабов мамоны. И разве те, что понесут золото, не задрожат при дуновении ветра? И разве

Не будет петь путник, идя
Без поклажи навстречу злодею?

Разве к нам не приходили часто разбойники? Но зачем им было нас убивать, если они ничего у нас не находили? И иногда, нанеся нам ранения, иногда, приняв благословение, они уходили в другое место. Но [теперь], наверное, уже пошла молва по свету, что мы любим мир, все мирское. Против нас говорят сами эти деньги, которые никогда не могут безмолвствовать: и вот - вот в дверях [89] появится толпа разбойников, так как о том, что делают господа, обычно известно многим. Выбросить надо быстрее все серебро: беда от денег и зло, портит ведь души оно; пусть его тем отдадут, которые к нему льнут».

И вот, братья послали одного [из своей среды], по имени Барнабаш, который всегда ведал у них внешними делами, к князю, чтобы он сказал ему от их имени следующее:

«Хотя мы и грешники и люди недостойные, тем не менее мы всегда поминаем вас в своих молитвах. Мы никогда не имели серебра и иметь его не желаем. Ибо господь наш Иисус Христос требует от нас не серебра, а вдвое больше добра. Если монах имеет обол, то сам он не стоит обола. Возьми свое серебро: нам не положено иметь вещи недозволенные». Как только [посланец] отправился ко двору князя, тотчас, в первую же ночь, явился отряд грабителей. Они ворвались в дом и застали монахов за пением псалмов. Приставив мечи к горлу монахов, они заявили:

«Коль жить вы хотите, сребро, что храните,
Нам дайте не медля, и жизнь сохраните.
Нам точно известно, что деньги у вас короля».

Призывая бога в свидетели, монахи стали решительно отрицать наличие у них денег. «Деньги, которые вы ищете, — говорили они, — находятся уже в казне князя. Они не были нам нужны. Если вы не верите, то вот наше жилищe, обыскивайте его, сколько угодно, только не причиняйте нам зла». Но грабители остались тверже камня. "Слова излишни, — сказали они, — или вы отдадите нам деньги князя, или подвергнетесь суровой смертной каре". Они тотчас же грубо связали монахов и в течение всей ночи подвергали их разнообразным пыткам и в конце концов всех их убили мечом. И вот таким образом ярость, безбожников перенесла монахов в царство небесное. [90] Замучены были эти пять братьев — Бенедикт, Матфей, Исаак, Кристиан и Иоанн в лето от рождества Христова 1004, дня 11 ноября.

39

В лето от рождества Христова 1005.

В лето от рождества Христова 1006.

Заболела лихорадкой и была избавлена от телесных оков княгиня Гемма, эта жемчужина среди женщин. Посвященная ей эпитафия в стихах, которую я то ли сам видел, то ли мне кажется, что я ее видел, звучит так:

Здесь Гемма, жемчужина в жизни, лежит как прах простой.
Скажи, молю: «Смилуйся, боже, ты над ее душой».

В лето от рождества Христова 1007.

В лето от рождества Христова 1017. Дня 11 июня умер Тегдаг, третий епископ Пражской церкви. Он был достойным преемником святого епископа Адальберта: телом он был девственник, золотого нрава, прекрасный в своих поступках. По примеру своего предшественника Тегдаг преследовал вверенный ему народ за нечестивые дела и если не телесно, то духовно он испытал мученичество. Он умер не обычной смертью, не как все люди, но последовал господу в мире, в нем же он спит и почиет. В лето от рождества Христова 1018 [Тегдагу] наследовал епископ Эккард ²¹⁸.

В лето от рождества Христова 1019.

В лето от рождества Христова 1020.

40

Между тем сын князя, Бржетислав, выйдя из детского возраста и став юношей, проявлял одну доблесть за другой: он выделялся среди других удачей в делах, стройным [91] телом, красивой осанкой, большой силой и умом; он был мужественным во время несчастья и умеренно кротким во время удачи. Жил в те времена в Германии некий весьма могущественный граф по прозвищу Оттон Белый ²¹⁹ по линии отца он был королевской крови. У него была единственная дочь Юдифь ²²⁰.

Красотою всех девушек мира она далеко превзошла.

Добрые отец и мать отдали [Юдифь] для обучения псалтири в монастырь под названием Свиной брод ²²¹. Монастырь этот был сильно укреплен и самым местоположением своим и своими стенами. Но разве какие - либо башни, пусть самые высокие, или какие - либо стены, пусть самые прочные, могут противостоять любви и удержать того, кто любит ?

Всe побеждает любовь, ей и король уступает.

И вот, прекраснейший юноша, храбрейший герой Бржетислав ²²² услышал о необыкновенной красоте и благородстве упомянутой выше девушки и о знатном происхождении ее родителей. И он уже не мог сдерживать своего порыва, и, размышляя лишь об одном — попытаться ли ему силой похитить [Юдифь], или заключить с ней брак, получив приданое, он предпочел действовать достойно мужчины, а не просить со склоненной головой. Ибо он знал врожденную надменность немцев, спесь, с которой они всегда смотрят на славян и на славянский язык. Но всегда бывает так, что чем труднее завоевать любовь, тем сильнее страсть, которую разжигает в любовнике сын Венеры. Венера воспламенила разум юноши: он запылал подобно Этне. И Бржетислав сказал себе:

Иль я добьюсь почетного брака, или стану навечно посмешищем; не может такого быть, чтобы она не стала моей. Юдифь, любимая мной, будет всегда со мной: она благородством всех превосходит, из знатного рода сама [92] происходит; для меня она солнца ясней, дороже жизни моей; пусть здравствует она всегда, да будет вечная богу хвала». И он тотчас же приказал тем из своих, которых он знал как весьма решительных и верных ему, оседлать хороших, выносливых лошадей, а сам сделал вид, что отправиться к императору намеревается и быстро вернуться собирается. Его люди выполнили, что было приказано, однако они не знали, что замышляет их господин. Их удивляло, что они едут так быстро; проделав весь путь приблизительно за семь дней, они под видом гостей въехали в ворота упомянутого монастыря. Сын князя запретил своим людям оглашать, кто он и откуда, и велел обращаться с ним, как если бы он был одним из них. И тут ему должен уступить итакиец, посредством хитрости нашедший сына Фетиды, здесь не должен хвастаться и илиакский пастух, похитивший Тиндариду из Амикл ²²³, ибо обоих их превзошел своей сметкой и крайней отвагой юноша Бржетислав. После того как путники получили разрешение переночевать в монастыре, Бржетислав, подобно волку, который обходит овчарню и выискивает, с какой стороны ему ворваться, чтобы похитить невинную овцу, стал проницательно и хитро осматривать монастырь. Он хотел ворваться в него силой, но не осмелился это сделать, так как не имел с собой достаточного числа воинов. По счастливой случайности в этот день был праздник. И вот, стократ желанная Бржетиславу девушка, Юдифь, вышла со своими служанками из монастыря, ибо по обычаю девушки звонили в церкви в колокола к вечерней службе. Когда отважный юноша увидел ее, он на радостях забыл о себе. Схватив девушку, он бросился бежать, подобно волку, который, выскочив из укромного места и похитив овцу, бежит, поджав хвост в поисках надежного убежища. Когда [Бржетислав] достиг ворот, он увидел, что они связаны цепью толще мельничной веревки: путь к выходу был закрыт. Острым мечом он тотчас же, как стебель, разрубил цепь. И по сей день на [93] одном из звеньев этой цепи можно видеть след этого сильного удара. Преследователи напали на друзей князя, которые ничего не знали, оставаясь в своих шатрах; одним они повыкалывали глаза и поотрезали носы, другим поотрубали руки и ноги; тем временем князь с трудом спасался под покровом ночи с немногими из своих приближенных и с похищенной девушкой. Похищена же была девушка Юдифь в лето от рождества Христова 1021 ²²⁴. Чтобы не давать немцам законного предлога обвинять чехов в нанесении им обиды, герой Бржетислав после встречи со своим отцом Ольдржихом немедленно отправился со своей молодой невестой в Моравию. Ибо еще до этого отец дал ему во власть всю Моравию, изгнав из всех городов поляков; схватив многих из них и сковав их, как всегда, по сотням, он приказал продать их в Венгрию и дальше, ибо после смерти Болеслава II поляки действительно силой завладели как городом Прагой, так и всей Моравией.

В лето от рождества Христова 1022. В Польше происходило преследование христиан.

В лето от рождества Христова 1023, 8 августа, Эккард, четвертый епископ Пражской церкви, ушел с этого света с тем, чтобы обрести вечную жизнь. Этот епископ был человеком непреклонным по отношению к людям сильным, справедливым и умеренным по отношению к людям простым и кротким. Он был весьма красноречивым проповедником, верным слугой божьей челяди в отмеривании пшеницы. Эккард постановил, что каждый, кто имеет пахотное поле — будь это человек сильный и богатый или будь это бедняк — должен в качестве десятины платить епископу со своего феода или аллода ²²⁵ две меры: одну меру пшеницы и одну меру овса, причем каждая мера должна быть размером в пять ладоней и два пальца. До кого, как впервые было установлено при епископе Детмаре, в качестве десятины давали две копны хлеба; считается, что в копне пятьдесят снопов. После смерти [94] [Эккарда] епископство занял Иззо ²²⁶, который в том же году, 29 декабря, получил посвящение от майнцского архиепископа.

41

В лето от рождества Христова 1024, 12 июля умер король Генрих ²²⁷.

В лето от рождества Христова 1025. Умер король Болеслав.²²⁸

В лето от рождества Христова 1026.

В лето от рождества Христова 1030.

В этом году князь Бржетислав нанес поражение венграм и опустошил Венгрию до города Остригома ²²⁹. В том же году, 30 января, пятый епископ Пражской церкви Иззо

Из этого мира ушел, на небе покой обретя.

[Иззо] был благородного происхождения, но еще благороднее он был в своих поступках. Он сам делал сперва то, что предписывал другим. И мало кто знает так свое жилище, как он знал тюрьмы и дома обездоленных. Для него не оставалось неведомым, сколько людей вновь увидело свет

И много ли праведных смерть отправила к черным теням.

Кроме того, Иззо имел обыкновение ежедневно кормить четыре десятка бедняков; сам заботясь о них, он благословлял пищу и питье и с приветливым видом распределял их между ними. Он отличался и телесной красотой, голова его была покрыта белыми, белее лебедя, волосами, поэтому он и получил, как говорят, свое прозвище: белый и ласковый епископ Иззо.

Следовал Север ²³⁰ за ним — епископ по счету шестой

Во времена своей юности [Север] отличался удивительным проворством, так как он превосходил своей услужливостью [95] всех людей, которые были при дворе князя;

Север ревностно, и что было еще приятнее, верно служил своему господину. Он был первым в несении духовной службы, но не менее был предан и светским занятиям; будучи всегда неразлучным спутником князя во время охоты, он первым оказывался при убийстве дикого кабана; обрезав у него хвост, очистив и приготовив, как это любил князь, он подавал кабана к столу, когда приходил господин, поэтому князь Ольдржих часто говорил ему:

«О, что скажу тебе, Северу, — прими на веру, за столь приятную еду полагать есть основания, что достоин ты епископского звания». Такими и подобными делами он снискал милость князя и нравился всем.

В лето от рождества Христова 1031. В праздник святых апостолов Петра и Павла майнцский архиепископ посвятил Севера в епископы ²³¹. В том же году родился Спитигнев, сын Бржетислава.

В лето от рождества Христова 1032. В лето от рождества Христова 1037. Умер князь Болеслав ²³², которого Мешко лишил зрения.

42

В том же году, 9 ноября, князь Ольдржих,

Царство земное покинув, небесное царство обрел.

Яромир, о котором мы упоминали выше, будучи лишен зрения, находился в это время, как ему было наказано князем Ольдржихом, в деревеньке Лисе ²³³. Услышав, что его брат умер, он, встав на рассвете, приказал отвезти себя на повозке в город Прагу. Когда он туда прибыл, брат его был уже отнесен в церковь св. Георгия; стоя у погребальных носилок, Яромир произнес с рыданием слова, которые потрясли всех стоявших вокруг людей:

«Горе мне! Что мне другое сказать.
Повторять [лишь осталось] все время: «Увы мне!» [96]

Жаль мне тебя, брат, и жаль твоей горестной смерти!

Вот ты здесь мертвый лежишь, и ни мне, ни тебе ни к чему уж
Власть короля, быстротечная, тленная власть.

А теперь я прощаю тебя, от сердца всего я прощаю.
И молю, чтобы бог отпустил милосердно твой грех.
И пусть дух твой теперь почиет в блаженном покое» ²³⁵.

После того, как был исполнен погребальный обряд, Яромир взял племянника Бржетислава и повел его к княжескому престолу. И как всегда это делают при избрании князя, через ограду верхнего дворца народу бросили 10 тысяч или больше монет; это сделали для того, чтобы он не напирал на княжеский трон, а лучше собирал брошенные ему монеты. Когда князь воссел на престоле и воцарилось молчание, Яромир, взяв племянника за правую руку, сказал народу: «Вот ваш князь!» В ответ народ прокричал одобрительно трижды: «Krlsu», что означает «Kyrie eleison». Яромир вновь обратился к народу: «Подойдите сюда, — сказал он, — те, кто из рода Муницев! Подойдите те, что из рода Тептицев» ²³⁶. И так он называл по именам тех, которые были ему известны как более сильные по оружию, более верные и храбрые во время военных действий, как более выдающиеся своим богатством. Убедившись в том, что все они здесь, [Яромир] сказал: «Так как судьба не дозволяет мне быть вашим князем, то мы ставим и утверждаем князем над вами Бржетислава и желаем, чтобы вы слушались его, как подобает слушаться князя, и чтобы оказывали ему должную верность, как надлежит делать в отношении своего государя. Тебе же, сын мой, я напоминаю и буду неоднократно об этом напоминать: людей этих почитай, как отцов, люби их, как братьев; при всех обстоятельствах имей их в качестве советчиков. Им вверь и управление города и народ: благодаря им Чешская страна стоит, стояла и будет стоять вечно. А тех, кто принадлежит к Вршовцам — беспутных сыновей нечестивых отцов, внутренних недругов нашего рода, внутренних врагов, — ты сторонись, как грязного колес;), и избегай общаться с ними, ибо они никогда не были нам верны. Меня, невинного человека, своего государя, они сначала связали и подвергли различным насмешкам, а потом своей врожденной хитростью и коварными советами они добились того, что брат лишил меня, брата своего, зрения. Всегда помни, сын мой, завет св. Адальберта, который, по причине совершенных [Вршовцами] жестокостей, своими святыми устами утверждал, что они трижды должны подвергнуться разорению, и подверг их проклятию в церкви. По воле бога Вршовцы уже дважды подвергались наказанию. Пусть подвергнутся в третий раз, об этом позаботится судьба». Слушая слова [Яромира], [Вршовцы] ожесточились в сердцах, скрежетали зубами, как львы. Несколько дней спустя, Коган, о котором мы упоминали выше ²³⁷, подослал [к Яромиру] своего слугу. И когда слепец в ночной час очищал желудок в отхожем месте, ему в спину нож слуга вонзил и все внутри его пронзил. Так князь Яромир, праведный муж, умер, как божий мученик, в лето от рождества Христова 1038, дня 4 ноября месяца.[98]

До сих пор мы включали деяния древности в первую книгу. Но поскольку люди, по словам блаженного Иеронима ²³⁸, иначе повествуют о виденном ими самими, иначе о том, о чем лишь слышали и иначе о вымышленном ими, мы всегда лучше рассказываем о том, что нам лучше известно, поэтому мы теперь попытаемся, с божьей милостью и с помощью св. Адальберта, рассказать о том, что мы или сами видели, или достоверно установили со слов тех, кто сам видел [описываемое] ²³⁹.

Завершена первая книга «Чешской хроники».

Вернуться к оглавлению

Текст воспроизведен по изданию: Козьма Пражский. Чешская хроника. М. 1962
Библиотека сайта  XIII век - www.thietmar.narod.ru
© текст -Санчук Г. Э. 1962
© сетевая версия-Тhietmar. 2001
Перепечатывается с сайта "Восточная литература" - vostlit.narod.ru 

Далее читайте:

Козьма Пражский (Cosmas Pragensis) (1045-1125), биографические материалы.

Чехия (хронологическая таблица)

Правители Чехословакии (указатель имен)

Ранняя история Чехии по Хронике Козьмы Пражского (план исследования документа)

Гудзь-Марков А. В. История славян. Москва, 1997 г.

Потомки Николая I. (Генеалогическая таблица)

Пшемысловичи.  (Генеалогическая таблица)

Пшемысловичи. Потомки Владислава.  (Генеалогическая таблица)

Пшемысловичи. Потомки Оттона.  (Генеалогическая таблица)

Пшемысловичи. Потомки Конрада.  (Генеалогическая таблица)

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС