Гиренок Федор Иванович

 Автор

УСКОЛЬЗАЮЩЕЕ БЫТИЕ

XPOHOC

НОВОСТИ ДОМЕНА

ГОСТЕВАЯ КНИГА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ

КАРТА САЙТА

3. Интуиции

Тема космизма появляется в русской философии при обсуждении самых, казалось бы, земных вопросов. Например, то, что я вожу сейчас пером по бумаге, есть космическое событие. Почему? Потому что в мире осуществился разрыв между природой производящей и природой произведенной. Ближайшим следствием этого разрыва стала "космическая болезнь". И когда в нашей жизни происходят такие вещи, которыми преодолевается разрыв между natura naturata и natura naturans, тогда мы излечиваем себя от этой болезни. Разорванность мира преодолевается в момент рождения человека. И поэтому с его рождением зарождается новая вселенная.

П.Флоренский, развивая эту же мысль, делает странный вывод о том, что космос ограничивается или почти ограничивается биосферой, и всем нам нужно всматриваться в жизнь как космическую категорию. Для чего? Для того, чтобы увидеть то, что нельзя увидеть через щель субъект-объектной дуальности. Иными словами, в самом общем виде "русский космизм" можно определить в качестве такой системы взглядов, в которой предпринята попытка обойти проблему гносеологической разъединенности субъекта и объекта (сознания и мира) и взглянуть на сущее со стороны их изначального онтологического тождества. Понимание этого тождества отличает Булгакова от Бердяева, а их обоих - от Н.Федорова. Но в данной работе я не буду касаться существа этих отличий, также как не буду затрагивать и вопрос о связи русского космизма с метафизическими исследованиями позднего Фихте и позднего Шеллинга, равно как не будет рассматриваться и связь с традицией, идущей от Я.Беме и Баадера.

В XX веке, т.е. на наших глазах, произошло событие, в котором опустынивание земли совместилось с опустошением человека. Это событие, именуемое "Экологией", известно сегодня всем. Но структура пути к опустошению человека осознавалась и обозначалась философией давно. Правда, в разных словах и теориях. Например, европейская философская мысль второй половины ХIХ в. и первой половины ХХ в. постоянно напоминала о том, что нет такого "предмета", как человек (Кьеркегор, Гуссерль), что людьми не рождаются каким-то натуральным рождением, а становятся (Маркс). А вот станет ли кто человеком или не станет - это еще вопрос. Никто никаких гарантий дать нам не может (Ницше). Все мы и всегда - лишь "существование", которому не достает "сущности" (Сартр). Иными словами, есть опасность, что человек может забыть о том, что он человек, используя тем временем свою сущность для обслуживания своего существования; подменяя бытие тем, что он может просто иметь (Фромм).

Европейская философия концептуализировала представление о связи человеческой жизни с жизнью космического целого в тот момент, когда развитие естественнонаучного знания, наложившее свою печать на всю человеческую культуру, поставило идею связности мирового целого под сомнение. Шопенгауэр, Бергсон, Тейяр де Шарден и другие философы, неудовлетворенные разрывами между жизнью и разумом, человеком и космосом, стремились восстановить утраченное понимание целостности бытия. Ими возрождалась мысль о полном взаимодействии субстанций как необходимом условии существования человека. На опасные последствия опустошения природы, поставленной человеком на "постав", указывал Хайдеггер.

Аналогичные проблемы занимали не последнее место в истории общественной и философской мысли Рос- сии. Еще в шестидесятые годы прошлого века Достоевский призывал судить о человеке не потому, что он есть, а по тому, кем он хотел бы стать. Н.Страхов, "рассматриватель жизни и нравов" России, с удивлением писал в 1811 году о том, что на место суеверий прежних веков пришла не долгожданная научная истина, а "чудище неверия"6. Если прежде люди имели "тысячи ложных богов", то нынче они "не признают и единого бога"7. Ощущение непреднамеренного обмана со стороны прогресса, подсовывающего не лестницу к раю, а "цепь, протянутую к самому аду ничтожества"8, оказалось не таким уж и беспочвенным.

История, как заметил Эрн, катилась от Канта к Круппу. К.Аксаков, И.Киреевский и А.Хомяков упрямо твердили о том, что "душа у людей убывает", что грядет "пустодушие" человека. Исторический разум "импровизируется", говорил Герцен, требуя объяснить ему, почему верить в бога смешно, а верить в человечество не смешно; почему надеяться на царство небесное глупо, а упование о земном блаженстве умно. Человек достиг предела своей некосмичности в автоматизме действия искусственного. Как бы подхватывая эти слова Бердяева, Розанов призывал к бунту против того, что унижает естество, а С.Трубецкой советовал, несмотря ни на что, держать внутри себя собор со всеми.

Земное, слишком земное человечество. Вместо того, чтобы держать собор со всем миром-космосом, оно поступает на "содержание" к случайностям прогресса.

Для того, чтобы с наименьшими затратами живого труда производить наибольшее количество "мертвых" предметов, требуются наука и технология. В ХIХ в. Россия, перекрестившись, пустилась в плавание по океану научно организованных технологий. Мерная поступь к острову гуманизма опиралась не на ум, а на мускулы природы и человека. Демонстрация плодоносности "мускульной технологии" не могла не очаровать сознание передовой российской интеллигенции, усматривав- шей в этом движении универсальное пространство преобразований несовершенных человеческих масс в союзе совершенных личностей.

В то же время в России начинают разрушаться социальные структуры, символом которых была община, и возникают новые социальные связи, символом которых стало формально организованное общество.

Обе эти тенденции строились на целенаправленном и систематическом превращении знания в силу. Превращенное знание, т.е. сила, порождает и воспроизводит упрощенный образ мира. Чем проще, тем ближе к истине. Благодаря этой идее и основанных на ней действиях явился ранее невиданный порядок вещей. "...Мир сделался машиной", а человек "как будто в нем пружиной"9.

Если знание стало силой, то уже не надо спорить о том, "машина ли сделалась миром" или "мир сделался машиной". Важно не оказаться в положении тех былинных богатырей, которые, полагаясь на свою силу, вы- звали на бой силу нездешнюю, небесную10. Разрубит витязь своего соперника пополам, а на его месте уже двое, и оба живы. Побьет двоих, а их уже четверо, и земная логика не срабатывает. Не выдержали богатыри состязания и окаменели.

На фоне этого образа-символа вырастает понимание "любомудрами" того направления, в котором стало развиваться превращенное знание и основанная на нем цивилизация. На фоне этого же образа рассматривал перспективы развития науки и К.Э.Циолковский. "...Как наука не старайся, природа все время ставит ей новые и новые задачи величайшей сложности! ...Выходит, что либо человек не дорос до решения такого рода проблем, либо природа хитрит с ним, боится его, как бы он не узнал более, чем то положено по уставу. А об этом уставе мы тоже ничего не знаем. Опять "темно в облацех". Вы- ходит, что мы стоим перед непроглядной стеной неизвестности"11.

Когда сила заменяет ум, а решение одной проблемы порождает две новые, тогда люди либо меняют логику своих действий, либо "окаменевают". Рискуя "окаменеть", человеческая цивилизация бросается из одной технологической волны в другую. Но не искусственным порядком вещей, "мускульной" технологией, а органическими связями целого держится тот мир, в котором живут люди. В горизонте этих смыслоразличений и альтернатив в середине ХIХ в. возникает феномен русского космизма.

4 Там же. С. 129.

5 Даль В. Толковый словарь живого русского языка. М., 1978. Т. 1. С. 504.

6 Страхов Н.Н. Рассматриватель жизни и нравов. Спб., 1811. Ч.2. С. 11.

7 Там же. С. 12.

8 Там же.

9 Дьячков С. Деньги. М., 1841. С. 24.

10 Буслаев Ф.И. Русский богатырский эпос. Воронеж, 1987. С. 46.

11 Чижевский А.Л. Теория космических эр // Циолковский К.Э. Грезы о земле и небе. Тула, 1986. С. 421.

Оглавление

Перепечатывается с сайта

http://www.philosophy.ru 

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

© Гиренок Федор Иванович, 2002 г.

редактор Вячеслав Румянцев 15.02.2003