О настроениях среди писателей

1937 г.

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Спецсправка секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР

о настроениях среди писателей 1)

09.01.1937

За последние дни внимание литературных кругов было привлечено тремя фактами: статьей Фадеева по поводу книги Савина «Нафта» («Правда» от 8/ХII 36 г.), статьей И.Лежнева «Вакханалия переизданий» («Правда» от 15/ХII 36 г.) 2) и резкой критикой поведения Пастернака в докладе Ставского на общегородском собрании писателей, посвященном чрезвычайному съезду Советов 3).

Статья Фадеева была воспринята как инспирированный Ставским выпад против определенной части наиболее крупных беспартийных писателей.

Bс. Иванов: «Я потрясен нетоварищеским отношением Ставского. Особо обидно два момента; во-первых, мне приписывают личные побуждения, во-вторых, ведь это письмо Ставскому, он мне не отвечал и оно долго лежало, а вот вдруг он его пустил. Самое пикантное тут то, что Федин и Толстой точно так же вступились, но о них ни звука. Ясно, что „работа“ направлена против меня».

И.Сельвинский: «Я прежде верил Ставскому, а сейчас вижу, что это просто провокатор. Пильняка он продал, когда он каялся в своих грехах, а сейчас предает Иванова.

Теперь я кое-что понимаю. Когда у меня были неприятности с цензурой, то я пошел к Ставскому. Случайно встретил у дверей Асеева, спрашивает: зачем идете. Я говорю: „Отгрызать кое-что от цензуры“, – „Ах, – говорит, – меня этот вопрос интересует, идем вместе“. Вошли, там сидит Сурков, а через несколько минут входит Кирсанов, совершенно также случайно. Ставский говорит: „Вот хорошо, как раз все поэты“.

Я говорю, что вот скоро Конституция – свобода слова, акт величайшего к нам доверия, а цензура недоверчива.

Что бы вы думали. Скоро пошел слух, что поэты делегацией пошли просить об отмене цензуры на основе Конституции. Ясно, что Ставский пошел к кому-то и в таком виде представил все.

Им необходимо создать наверху впечатление, что все неблагополучно и что их пост поэтому боевой и они необходимы. Они обманывают настоящее руководство, они давно ищут создать инцидент».

Статья Лежнева «Вакханалия переизданий» встречена неприязненно. В основном возражения идут не против идеи статьи, а против ряда неточностей в статье, квалифицируемых как сознательные передержки.

Леонид Леонов: «„Правда“ пишет о ста тысячах. Хорошо, но тогда я вправе требовать, чтобы мне эти сто тысяч дали чистоганом. А где они? Разве Лежневу не известно, что фининспектор забирает из них сорок.

Выступать против этого, жаловаться? Это недостаточно. Выйдет так, что мы не писатели, а лакеи и выпрашиваем побольше чаевых».

И.Сельвинский: «Зачем нужно ссорить читателя с писателем? Рабочий, получающий четыреста рублей, прочтет о стотысячных гонорарах. Он не знает, что половина почти уходит фининспектору, что получению гонорара предшествовали годы работы; часто для того, чтобы писать новую вещь – мы должны сидеть и работать, и что карликовые тиражи поэтов – по 3–5 тысяч не могут удовлетворить даже библиотеки; таким образом, переиздания поэтов являются по существу доизданиями, приведением тиража к норме, соответствующей читательскому спросу.

В отношении ряда писателей нужно принять меры. Но возмущает грубая передержка Лежнева, который называет однотомник избранных стихов переизданием и который в доказательство плохой продукции сборника – приводит пародии, написанные мною от лица мелких эпигонов футуризма, и Блока – как образец моего творчества. Ему не может быть неизвестно, что это моя издевка над ними. Ведь это стихи вкладного листа „Записок поэта“ и написаны они, по поэме, на дверях уборной литературного кафе, а он заставляет думать, что это мое «серьезное» произведение.

Он причисляет меня к тунеядцам, живущим на ренту и потому не пишущим, – прекрасно зная, что я три года работал и закончил трехтомную поэму в девять тысяч строк».

А.Афиногенов: «Долго это не продолжится. Как в свое время было 23 апреля [1932 г.]4, так, я думаю, скоро появится новое постановление, что, мол, писатели – ценные труженики и что не надо их излишне нервировать и обижать. Ведь вот бывает так, что вождь переломит спичку, а где-то в районе понимают этот жест, что надо вырубать лесные массивы. Ведь и со мной тоже: кто-то из высоких людей смотрел „Далекое“ и ему не понравилось5. Ну вот и пошла писать губерния».

П.Антокольский (поэт): «Статья Лежнева играет на руку врагам. Итак, все недовольны нашей литературой, а тут явная дискредитация. Лучшие советские писатели выставляются как жулики и растратчики. До чего дошла наша литература, если в „Правде“ пишут не об идеях и творческих процессах, а об издательских договорах и считают копейки. Никто нас не уважает, народ теряет последнее доверие к нам».

В своей критике поведения Пастернака Ставский указал на то, что в кулуарных разговорах Пастернак оправдывал А.Жида6.

Б.Пастернак (рассказывая об этом кулуарном разговоре с критиком Тарасенковым): «...Это просто смешно. Подходит ко мне Тарасенков и спрашивает: „Не правда ли, мол, какой Жид негодяй“.

А я говорю: „Что мы с вами будем говорить о Жиде. О нем есть официальное мнение "Правды". И потом, что это все прицепились к нему – он писал, что думал, и имел на это полное право, мы его не купили“.

А Тарасенков набросился: „Ах так, а нас, значит, купили. Мы с вами купленные“.

Я говорю: „Мы – другое дело, мы живем в стране, имеем перед ней обязательства“».

Всеволод Иванов: «Ставский, докладывая о съезде, в общем сделал такой гнетущий доклад, что все ушли с тяжелым чувством. Его доклад политически неправилен. Он ругал всех москвичей, а москвичи – это и есть советская литература. И хвалил каких-то неведомых провинциалов. Ставский остался один. Писатели от него отворачиваются. То, что на собрании демонстративно отсутствовали все крупные писатели, доказывает, как они относятся к Ставскому и к союзу. Это было также и ответом „Правде“. Выходка Пастернака не случайна. Она является выражением настроений большинства крупных писателей».

Пав. Антокольский: «Пастернак трижды прав. Он не хочет быть мелким лгуном. Жид увидел основное, – что мы мелкие и трусливые твари. Мы должны гордиться, что имеем такого сильного товарища».

Ал. Гатов (поэт): «Пастернак сейчас возвысился до уровня вождя, он смел, неустрашим и не боится рисковать. И важно то, что это не Васильев, его в тюрьму не посадят. А в сущности так и должны действовать настоящие поэты. Пусть его посмеют тронуть, вся Европа подымется. Все им восхищаются».

С.Буданцев: «Провозглашено внимание к человеку, а у писателя это должно выразиться в том, что он должен скрыть в человеке все человеческое. Десять лет тому назад было несравненно свободнее. Сейчас перед многими из нас стоит вопрос об уходе из жизни. Только сейчас становится особенно ясной трагедия Маяковского: он, по-видимому, видел дальше нас. Пастернак стал выразителем мнения всех честных писателей. Конечно, он будет мучеником – такова участь честных людей».

В свете характеризованных выше настроений писателей приобретает особый интерес ряд сообщений, указывающих на то, что Переделкино (подмосковный дачный поселок писателей), в котором живут Вс. Иванов, Б.Пильняк, Б.Пастернак, К.Федин, Л.Сейфуллина и др[угие] видные писатели, становится центром особой писательской общественности, пытающимся быть независимым от Союза совет[ских] писателей.

Несколько дней тому назад на даче у Сельвинского собрались: Всеволод Иванов, Вера Инбер, Борис Пильняк, Борис Пастернак, – и он им прочел 4000 строк из своей поэмы «Челюскиниана».

Чтение, – рассказывает Сельвинский, – вызвало большое волнение, серьезный творческий подъем и даже способствовало установлению дружеских отношений. Например, Вс. Иванов и Б. Пильняк были в ссоре и долгое время не разговаривали друг с другом, а после этого вечера заговорили. Намечается творческий контакт; чтения начинают входить в быт поселка, – говорит Сельвинский. Реальное произведение всех взволновало, всколыхнуло творческие интересы, замерзшие было от окололитературных разговоров о критике, тактике союза и т.д. Живая струя появилась.

Аналогичная читка новой пьесы Сейфуллиной для театра Вахтангова была организована на даче Вс. Иванова. Присутствовали Иванов, Пильняк, Сейфуллина, Вера Инбер, Зазубрин, Афиногенов, Перец Маркиш, Адуев, Сельвинский и Пастернак с женой.

После читки пьесы, крайне неудачной, Иванов взял слово и выступил с товарищеской, но резкой критикой. В том же тоне высказывались все, кроме Зазубрина, который пытался замазать положение и советовал Сейфуллиной все-таки читать пьесу вахтанговцам. Это вызвало всеобщий протест в духе оберегания Сейфуллиной, как товарища, от ошибки и ненужного снижения авторитета перед театром.

В беседе после читки почти все говорили об усталости от «псевдообщественной суматохи», идущей по официальной линии. Многие обижены, раздражены, абсолютно не верят в искренность руководства Союза советских писателей, ухватились за переделкинскую дружбу как за подлинную жизнь писателей в кругу своих интересов.

Начальник 4-го отдела ГУГБ

комиссар государ[ственной] безопасности 3-го ранга Курский

АП РФ. Ф. 45. Оп. 1. Д. 174. Л. 53–58. Подлинник. Машинопись. Опубликовано: Российские вести. 1992. № 29 (июль); De visu. 1992. № 0. С. 35–38.

Примечания

1 На справке имеются пометы: «От т. Ежова», «Т. Сталину» и подписи: «Ст[алин]», «Читал. М[олотов]», «Каганович».

2 Статьи фактически продолжали кампанию борьбы с «формализмом», начатую зимой 1936 г. В статье А.А.Фадеева «Перо халтурщика», направленной против книги Л.Савина (Л.С.Моисеевича), сообщалось, что за переиздание книги высказывался такой авторитетный беспартийный писатель, как Вс. Иванов. И.Г.Лежнев писал, что из года в год переиздаются одни и те же авторы, и приводил сведения о многотысячных гонорарах Л.М.Леонова, Б.А.Пильняка, «троцкистки» Г.И.Серебряковой, К.А.Федина, И.Л.Сельвинского, И.Г.Эренбурга, Вс. Иванова и др.

3 Имеется в виду доклад В.П.Ставского о чрезвычайном VIII Всесоюзном съезде Советов на общемосковском собрании писателей 16 декабря 1936 г. См.: Литературная газета. 1936. 20 декабря.

4 Имеется в виду постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 23 апреля 1932 г. «О перестройке литературно-художественных организаций». См.: Власть и художественная интеллигенция. С. 172. Док. № 7.

5 Осенью 1936 г. пьеса А.Афиногенова «Далекое», три сезона стоявшая в репертуаре театра им. Е.Б.Вахтангова, была снята со сцены.

6 В декабре 1936 г. развернулась пропагандистская кампания против написанной на основе впечатлений от поездки в СССР книги А.Жида «Возвращение из СССР». В.П.Ставский в своем выступлении на общемосковском собрании писателей 16 декабря 1936 г. упомянул, что Пастернак «в своих кулуарных разговорах доходит до того, что выражает солидарность свою даже с подлой клеветой из-за рубежа на нашу общественную жизнь». 13 июля 1937 г. Политбюро опросом постановило «уполномочить т. Кольцова написать ответ на книгу А.Жида» (РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 989. Л. 45).

Здесь перепечатывается с сайта http://www.alexanderyakovlev.org/

Далее читайте:

Россия в 30-е годы (хронологическая таблица).

Основные события 1938 года (хронологическая таблица).

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС