Левитов, Александр Иванович

1835-1877

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Александр Иванович Левитов

Левитов Александр Иванович (30.08[1.09].1835—4[16]. 01.1877), писатель. Родился в с. Доброе Лебедянского у. Тамбовской губ. в семье дьячка. Ушел из Тамбовской духовной семинарии после учиненной над ним за чтение Гоголя экзекуции. В 1855 принят в Петербургскую медико-хирургическую академию, в 1856 по неустановленным причинам арестован, сослан в Вологду, затем переведен в Шенкурск Архангельской губ. В 1859, по окончании срока ссылки, пешком возвратился в Лебедянь, служил домашним учителем. В 1860 перебрался в Москву, жил в трущобах, влачил нищенское существование. Позднее скитался по России.

Печататься начал в 1861; в журнале «Время» опубликованы «Ярмарочные сцены (Очерки из простонародного быта)». С первых произведений определилась преемственная связь Левитова с традициями «натуральной школы», сблизившая его с Г. И. Успенским, В. А. Слепцовым. В 1866 совместно с М. А. Вороновым издал сборник «Московские норы и трущобы». Главная тема Левитова — трагизм судьбы народных поэтов. В очерковых произведениях «Накануне Христова дня» (1861), «Мирской суд» (1862), «Расправа» (1862), «Сказка и правда» (1872), «Всеядные» (1876) Левитов изображал пореформенную деревню, страдающую от проникновения в нее капиталистических отношений. Левитов трезво оценивал процесс проникновения капитализма в деревню, но с возмущением относился к ее «безмолвию» и с сочувствием ко всякому проявлению протеста: «Выселки (Степные очерки)» (1864), «Бесприютный» (1870). С глубокой скорбью рисовал Левитов в очерках и повестях обитателей трущоб, мелкий городской люд, бесконечный ряд лиц, сокрушенных безвыходным горем своей жизни («Московские нищие на поминках», 1861; «Грачевка», 1862; «Московские “комнаты снебилью”», 1863; «Нравы московских девственных улиц», 1864; «Фигуры и тропы о московской жизни», 1865; и др.), бесчеловечность собственнического мира. В ряде рассказов Левитов обращался к истории деревенской девушки, развращенной городом («Дворянка», «Девичий грешок», 1874). Начатый в 1870 роман «Говорящая обезьяна», в котором Левитов рисовал судьбу погибающего от безумия и запоя молодого художника, остался незаконченным.

Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа.

Левитов, Александр Иванович [20.VIII(1.IX).1835, с.Доброе Лебедянского у., Тамбовской губ., - 4(16).I.1877, Москва] – русский писатель. Родился в семье дьячка. Ушел из Тамбовской духовной семинарии после учиненной над ним за чтение Гоголя жестокой экзекуции. В 1855 году принят в Петербургскую медико-хирургическую академию, в 1856 году по неустановленным причинам арестован, сослан в Вологду, затем переведен в Шенкурск Архангельской губернии. Тяжелые условия ссылки привели к длительным запоям, искалечившим жизнь писателя. В 1859 году, по окончании срока ссылки, пешком возвратился в Лебедянь, служил домашним учителем. В 1860 году перебрался в Москву, жил в трущобах, влачил нищенское существование. Позднее скитался по России. Заболел туберкулезом, умер в университетской клинике.

Печататься начал в 1861 году; в журнале «Время» опубликовал «Ярмарочные сцены (Очерки из простонародного быта)». С первых произведений определилась преемственная связь Левитова с традициями «натуральной школы», демократическая направленность, сблизившая его с Г.И.Успенским, В.А.Слепцовым. В 1866 году совместно с М.А.Вороновым издал сборник «Московские норы и трущобы». Главная тема Левитова – трагизм судьбы народных низов. В очерковых произведениях «Накануне Христова дня» (1861), «Мирской суд» (1862), «Расправа» (1862), «Сказка и правда» (1872), «Всеядные» (1876) Левитов изображал пореформенную деревню, страдающую от кулаков, дикость нравов, порожденных крепостническим строем и варварством новых буржуазных отношений. Свободный от народнической идеализации крестьянской общины, Левитов трезво оценивал процесс проникновения капитализма в деревню, но с возмущением относился к ее «безмолвию» и с сочувствием к каждому проявлению протеста: «Выселки (Степные очерки)» (1864), «Бесприютный» (1870). С глубокой скорбью рисовал Левитов в очерках и повестях обитателей трущоб, мелкий городской люд, «бесконечный ряд лиц, сокрушенных безвыходным горем своей жизни» («Московские нищие на поминках», 1861; «Грачевка», 1862; «Московские комнаты с небилью», 1863; «Нравы московских девственных улиц», 1864; «Фигуры и тропы о московской жизни», 1865, и др.), бесчеловечность собственнического мира. В ряде рассказов Левитов обращался к истории деревенской девушки, развращенной городом («Дворянка», «Девичий грешок», 1874). Начатый в 1870 году роман «Говорящая обезьяна», в котором Левитов рисовал судьбу погибающего от безумия и запоя молодого художника, остался незаконченным. Левитов – писатель-гуманист, чуткий ко всякой неправде, глубоко сочувствовавший «униженным и оскорбленным». Мастер лаконичного рассказа, Левитов приемами гротеска, иронии, авторскими отступлениями придавал своим очерковым описаниям обобщающий характер.

Краткая литературная энциклопедия в 9-ти томах. Государственное научное издательство «Советская энциклопедия», т.4, М., 1967.

Александр Иванович Левитов (1835-1877). Сын дьячка. Учился в Лебедянском духовном училище и в Тамбовской семинарии, но от духовной карьеры отказался. Пешком добрался до Москвы, чтобы поступить в университет, но это ему не удалось. Учился в Медико-хирургической Академии в Петербурге. Осенью 1856 г. попал в ссылку в Вологду, Шенкурск.

Пробуждению гражданского самосознания и писательского призвания у Левитова способствовало в ранние еще годы чтение великих классиков русской литературы, создавших непреходящие ценности. Это очень важно подчеркнуть, ибо, согласно традиционным представлениям, чрезмерно преувеличивается независимость писателей-разночинцев от традиций, чуть ли не полная их враждебность по отношению к тому, что было сделано до них. На самом деле это не так. Мы уже видели, что еще в гимназии на Благовещенского решающее влияние оказывает не только все то, что говорит учитель словесности Чернышевский, но и сама словесность. Он зачитывается Жуковским, его далекой от российской действительности поэмой «Рустем и Зораб», являющейся переводом, переделкой из Фирдоуси. Точно так же и Левитов свое пробуждение характеризовал словами своего любимого героя, двойника и такого же, как он, горемыки Ивана Сизова: «... от грома уст Пушкина и Гоголя, Лермонтова и Белинского глушь встала на ноги и пошла. Вставал на ноги «несокрушимый плебей». Герой Левитова признается, как потрясли его «Мертвые души»: «Я много плакал, смеялся, и в некоторых местах мне делалось до того страшно чего-то, что зубы мои стучали, как в лихорадке... В мозгу пробегала какая-то смутная мысль о том, что «вот если бы и мне так-то...» 1  И пробовал свое перо, но так все же не выходило. «И я снова начинал не читать, а как будто идти вслед за чичиковской тройкой, по пыльной столбовой дороге (...) Одетая непроницаемыми облаками дорожной пыли, в предшествии, как военные крики, буйных и пугавших все встречное, ругательств, мимо нас промчалась курьерская тройка — и моментально скрылась»... 2 У каждого поколения должна быть своя «тройка»...

В своих творческих замыслах Левитов идет от «натуральной

__________

1. Левитов А. И. Соч. М.; Л., 1933. Т. 2. С. 289—290.

2. Там же. С. 291.

 [141]

школы», от «Петербургских углов» Некрасова, реализуя обширные и многообразные свои наблюдения над простым людом, с которым ему приходилось делить «нищенское бесхлебье». Обнаружилось и яркое своеобразие языка Левитова,\gro индивидуального стиля, богатого колоритом народной речи. Он стремится постичь истину: что же такое он, русский народ, встречавшийся ему по степям и дорогам, на ярмарках и в трущобах, не утративший веры в смысл своего существования, но находящийся на грани вымирания? В журнале «Время» в 1861 г. появляется его очерк «Ярмарочные сцены» (впоследствии «Типы и сцены сельской ярмарки»), который сразу привлек внимание общественности. Но все больше и больше мрачнели краски Левитова.

Судьба писателя не столь органически связалась с «Современником». Он к журнальному кружку не принадлежал. Забота о хлебе насущном всецело поглощала его. У него бродячая, тяжелая жизнь. Он скитается, учительствует в Ряжске. Дает уроки в Москве. Служит начальником станции на железной дороге. В своих беллетристический произведениях Левитов — демократический писатель — по своей правдивости близок Н. Успенскому, хорошо знает народную жизнь («Сладкое житье», «Целовальничиха», «Степная дорога ночью», «Степная дорога днем»). В 1866—1867 гг. выходит его трехтомник под названием «Степные очерки». В 1874 г.— сборник повестей и рассказов «Горе сел, дорог и городов».

В русле «Современника» оказывалась эта суровая правда. Левитов неизмеримо более широк в охвате русской народной жизни чем, например, Н. В. Успенский. Не довольствуется он и только изображением забитости, отсталости народа.

По-видимому, для Левитова не пропал даром опыт Некрасова- поэта, работавшего над эпопеей «Кому на Руси жить хорошо». Не имея возможности и не желая по внутреннему складу своей души изображать «героя времени», разночинца, искателя, правды, Левитов, как и Некрасов в ряде стихотворений и в великой эпопее, придает большое значение стихийно возникающим в народной массе образам праведников, красавцев-богатырей, бунтарей, которые, хот& и трагически погибают, не доводят своей борьбы до конца, но размахом своих сил служат маяком для народа. Таковы у него Ферапонт Иванов («Моя фамилия», 1863), Шкурлан («Шкурлан», 1863), Петр Крутой («Степные выселки», 1864), Федор Васильев («Бесприютный», 1870).

Очень четко сформулировал Левитов идеальное желаемое и скромное возможное в собственном творчестве. «Мое настоящее дело, — писал Левитов в автобиографическом рассказе «Лирические воспоминания Ивана Сизого» (1863),— главным образом заключается в том, чтобы поварьировать на тему некрасовского «школьника» («Школьник» — стихотворение Некрасова.— В. К.). Из народа выходят Ломоносовы, но это колоссальное исключение... Следует радоваться малым результатам, происходящим

[142]

в народной толще. Левитов выводит яркие, талантливые личности («Моя фамилия», «Бесприютный»), И все же не хватает героям Левитова подлинной социальной наполненности, к которой так стремились Слепцов, Благовещенский. Литературный двойник его, Иван Сизой, не больше, как наблюдатель жизни бедноты «изнутри», такой же горемыка, завсегдатай трущоб, как и те бедолаги, с которыми он ведет беседы, не умея предложить им никакого спасительного пути. В одном только Левитов и его Иван Сизой готовы подчеркнуть свои особые права — быть летописцами «Московских нор и трущоб», «Московских тайн», допуская к этой миссии только такого сострадальца, как Воронов. Им не подходит филантропическая мерка 40-х годов, громко заявленная популярным, переведенным на русский язык романом Э. Сю «Парижские тайны». Белинский уже разъяснял в специальной статье об этом романе (1844), что проповедуемая Э. Сю филантропия по отношению к бедным носит насквозь лживый, мелкобуржуазный характер. «Натуральная школа» выработала свой, подлинно-демократический подход к жителям «петербургских углов». Но поверхностная, всеядная традиция сентиметнальной идиллии еще продолжала существовать в русской литературе, например в творчестве Всеволода Крестовского, автора нашумевшего романа «Петербургские трущобы», напечатанного в «Отечественных записках» (1864—1867) и выдержавшего ряд переизданий и переводов. От нее-то и хотят отмежеваться Левитов и Иван Сизой.

В рассказе «Московские тайны» мы встречаем остроумный полемический обыгрыш, поставленной темой о «тайнах применительно к России «Принц Рудольф Герольштейнекий (герой романа Э. Сю.— В. К ) — разыскивал по Парижу красивых, но опаленных безжалостным солнцем камелий и возвращал их к прежней цветущей жизни посредством безалаберного осыпания немецким золотом». Такой слащаво-опереточный подход к теме, намеренное удешевление ее возмущает Леватова: «Но какого черта будет делать в Глупове принц фон Герольштейнский? Если даже он и сделал Глупову честь своим посещением, даю честное слово, он скоро бы уехал оттуда в какие-нибудь другие места, потому что глуповцы, как мне известно, ничем теперь не занимаются, как только взаимным оплевыванием по рецепту господина Щедрина» 1. Оставим в стороне критическое отношение к «безоглядной» сатире Салтыкова-Щедрина как автора «Истории одного города» (многие тогда, даже писатели-демократы, не до конца правильно понимали беспощадный характер сатиры Щедрина, упрекая его за то, что он якобы недостаточно проводит положительные идеалы), нам важно саркастическое указание Левитова на полную неприменимость мелкобуржуазной филантропии к русским условиям. Левитов старается по-своему пере-

________________

1. Левитов А. И. Соч. С. 219—220.

[143 ]

играть мотив «Московских тайн»: герой его рассказа, «мечтатель» «из-пид Пилтавы» Зуйченко, обворовывается филантропом бароном Гюббелем,— «тайна» «околпачивания» не таит в себе ничего романтического: «Москва слезам не верит».

Более по вкусу Левитову немудреные, чисто бытовые сюжеты с обычным ходом вещей. Общий фокус для них — название одного из его рассказов: «Московские «комнаты снебелью», т. е. меблированные комнаты. В них-то и происходят все события. А выражение «снебелью» характеризует уровень культуры и понятий обитателей этих жилищ. Начинается история обычно с деревни: бегут из нее от лютого голода люди в город. Какие-нибудь солдатки Татьяны и Лукерьи — в кухарки, в Москву, к какому-нибудь купцу или чиновнику, на любых условиях. Подальше от свирепого свекора. Ожидают их здесь «тихие омуты», и все же — 1Цей вдоволь, перепадают куски пшеничного пирога, солонины и сахару. Глаза соловеют. Кто-то и помрет в кухарках, а кто-то пробьется дальше, станет съемщиком «комнат снебелью». Отбояриваются от греха с хозяином Татьяна и Лукерья, а потом друзей заводят. Те продолжают учить уму-разуму Татьяну и Лукерью. Это ничего, что хозяин-купец брякнет ни с того, ни с сего: «Ты что же это, Татьяна Лексеевна, рыло-то воротишь, словно медведь?» Хозяин вроде упрекает: «Али разжирела с хозяйских хлебов?» И бывшая кухарка уже огрызается: «Ученого учить — портить. Своих дураков полны горницы, их бы перво-наперво поучил». И тут уж мы погружаемся в коммерческие мистерии Татьяны или Лукерьи. Богатеют, жильцов пускают — в люди выбиваются.

Ориентируясь на Некрасова и Чернышевского, Левитов натыкается на такие сложные ситуации в жизни, что они невольно начинают оппонировать прекраснодушному социалистическому альтруизму, которого не были чужды великие учителя. На троекратном рефрене некрасовского стиха: «Хозяйкой полною войди...» — строится у Левитова рассказ «Погибшее, но милое созданье». Иван Сизой за штофом водки беседует с падшей девицей. Немудрящая ее история. Убежала она из деревни от деспота-отца в Москву. Вместе с матерью. Мать-кухарка умерла, когда Дуньке было двенадцать лет. Поступила она в модистки, а хозяйка продала ее офицеру, какому-то князю, за тысячу целковых. Потом был гимназист, он хотел просватать ее: «Хозяйкой полною войди...» — Да отец его нагрянул и поломал свадьбу. Запила с тех пор Дунька. Не по тезису, хотя и прекрасному, идет жизнь. И Иван Сизой — только собеседник-собутыльник, а не светоч в кромешной тьме.

Тяжкой была судьба Левитова. Изображая социальное «дно», он не знал выхода и «рассвета» не ожидал.

[144]

В.И. Кулешов. Русская демократическая литература 50-60-х годов XIX века. Учебное пособие для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальности «Русский язык и литература». Москва, Высшая школа,   1989, с. 141-144.

Далее читайте:

Русские писатели и поэты (биографический справочник).

Сочинения:

Собрание сочинений, т. 1-2, М., 1884;

Собрание сочинений, т. 1-8, СПб, 1911;

Сочинения, т. 1-2, М.-Л., 1932-1933;

Сочинения, М, 1956.

Соч.: Собр. соч. Т. 1—2. М., 1884; Собр. соч. Т. 1—8. СПб., 1911; Соч. Т. 1—2. М.; Л., 1932—33; Соч. М., 1956.

Литература:

Лотман Л.М., Левитов, в кн.: История русской литературы, т. 8, ч. 1, М.-Л., 1956;

Пивоварова Л.М., Художественное своеобразие очерков А.И.Левитова, «Уч.записки
Казанского педагогического института», 1958, в. 14;

Халевина М.И., О некоторых образах из народа в творчестве А.И.Левитова, «Уч.записки Ленинградского педагогического института им. А.И.Герцена», 1958, т. 32, в. 2;

История русской литературы XIX века. Библиографический указатель, под. ред. К.Д.Муратовой, М.-Л., 1962.

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС