Николай Гумилев

1886-1921

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Гумилев Николай Степанович

Гумилев Николай Степанович (1886 - 1921), поэт, драматург. Родился 15 апреля (3 по юлианскому календарю) в Кронштадте в семье корабельного врача. Детские годы провел в Царском Селе, здесь в 1903 поступил в гимназию, директором которой был известный поэт И.Анненский. После окончания гимназии уехал в Париж, в Сорбонну. К этому времени Гумилев был уже автором книги "Путь конквистадоров", замеченной одним из законодателей русского символизма В.Брюсовым. В Париже издавал журнал "Сириус" (в котором дебютировала А.Ахматова), посещал выставки, знакомился с французскими и русскими писателями, состоял в интенсивной переписке в Брюсовым, которому посылал свои стихи, статьи, рассказы.

В эти годы он дважды побывал в Африке, куда впоследствии приезжал еще несколько раз.

В 1908 вышла вторая книга поэта "Романтические цветы" с посвящением будущей жене А.Ахматовой (тогда Анне Горенко). Вернувшись в Россию, он поселился в Царском Селе, был зачислен в Петербургский университет (учился на юридическом, затем на историко-филологическом), но курса не окончил. Входит в литературную жизнь столицы, знакомится с Волошиным, Кузминым и др., печатается в различных журналах. С 1909 становится одним из основных сотрудников журнала "Аполлон", ведя раздел "Письма о русской поэзии".

Осенью этого же года отправляется в длительное путешествие по Африке, возвращается в Россию в 1910, выпускает сборник стихов "Жемчуга", сделавший его известным поэтом. Тогда же 25 апреля женится на А.Горенко (А.Ахматовой). Летом молодые супруги побывали в Париже, а осенью он еще раз посетил Африку, наконец достигнув центра материка - Абиссинии, где записывал местный фольклор, общался с местными жителями, знакомился с бытом и искусством.

К 1911 - 1912 относится ряд важных событий в литературной биографии Гумилева: вместе с Городецким организовал "Цех поэтов", в недрах которого зародилась программа нового литературного направления - акмеизма; отходит от символизма, что было закреплено статьей "Наследие символизма и акмеизм".

1914 год внес решительные изменения в судьбу Н.Гумилева. Ранее навсегда освобожденный от воинской службы, он в первые же дни мировой войны уходит добровольцем на фронт, зачисляется в лейб-гвардии уланский полк. К началу 1915 был уже награжден двумя Георгиевскими крестами, в марте 1916 произведен в прапорщики, переведен в 5-й гусарский Александрийский полк.

В мае 1917 его отправляют в командировку на Салоникский фронт, но не попадает туда, оставленный в Париже. В январе 1918, после расформирования управления военного комиссара, к которому он был приписан, Гумилев отправился в Лондон и оттуда возвратился в Россию. В годы войны не прекращал литературной деятельности: был издан сборник "Колчан", написаны пьесы "Гондла" и "Отравленная туника", цикл очерков "Записки кавалериста" и др.

В 1918 - 1921 Гумилев был одной из наиболее заметных фигур в литературной жизни Петрограда. Много печатается, работает в издательстве "Всемирная литература", читает лекции; в 1921 руководит Петроградским отделением Союза поэтов, был наставником молодых поэтов на студии "Звучащая раковина". Стихи этих лет собраны в сборнике стихов "Огненный столп", вышедшем в Берлине после его смерти (1921) тиражом в 1000 экз.

3 августа 1921 был арестован по обвинению в участии в антисоветском заговоре. Позднее, в 1950-е годы, из материалов следствия стало ясно, за что - "...не донес органам советской власти, что ему предлагали вступить в заговорщическую офицерскую организацию, от чего он категорически отказался". Точная дата расстрела Гумилева не известна; по словам А.Ахматовой, казнь произошла близ Бернгардовки под Петроградом.

Использованы материалы кн.: Русские писатели и поэты. Краткий биографический словарь. Москва, 2000.

Гумилев Николай Степанович (3[15].04.1886—25.08.1921), поэт, прозаик, драматург, критик. Отец, Степан Яковлевич, служил корабельным врачом, был в кругосветных плаваниях, его рассказы о путешествиях не могли не возбудить в мальчике интереса к экзотическим странам, как, впрочем, и постоянная близость моря — и в Кронштадте, и в Царском Селе, куда семья переехала еще в младенческую пору будущего поэта, и в Петербурге. Характер отца, волевой и целеустремленный, отразился на жизненном поведении сына, отважного путешественника, храброго офицера и мастера стиха. От матери, Анны Ивановны, происходившей из старинной дворянской семьи (имение Слепнево Тверской губ.), поэт унаследовал страсть к чтению, а также выдержку, уравновешенность и, что, может быть, особенно важно, любовь к самой жизни, к ее внутренней гармонии. Глубоко религиозный, как и мать, Гумилев, согласно христианской вере, относился к жизни как к священному Божьему дару. Подобное мировосприятие впоследствии своеобразно и опосредованно выразилось в его литературных (акмеистических) убеждениях.

В сознательной памяти поэта Царское Село, куда после отставки отца переехала семья и где прошли почти все гимназические и более поздние годы, сыграло особенную и, возможно, решающую — душестроительную — роль. В этом «городе муз» (как называли Царское Село, где, по выражению Ахматовой, тогда тоже царскосельской гимназистки, «так много лир повешено на ветках») самый воздух был наэлектризован как бы живым, неисчезающим присутствием Пушкина. Подросток Гумилев не мог не впитывать неоскудевающие поэтические токи, пронизывающие атмосферу этого священного для русского сердца места; царскосельские парки неизменно напоминали, что по их дорожкам и озерным берегам бродил столетие назад его «ровесник» — лицеист Пушкин. Гумилев на всю жизнь сохранил уважительно-трепетное отношение к культуре, ее традициям. Когда в революционную пору воцарилось модное ниспровержение кумиров «с парохода современности», он противопоставил модернистскому нигилизму свой акмеизм как оплот общечеловеческой культуры.

Наряду с Царским Селом (где произошла и встреча с гимназисткой Аней Горенко — будущей Ахматовой) значительной вехой в жизни Гумилева стал и Тифлис (Тбилиси). Кавказская яркая природа и своеобразный восточный быт произвели на его душу неизгладимое впечатление. Кавказ с его декоративной экзотикой как бы затмил на время и плоский о. Котлин с крепостью Кронштадт посреди Маркизовой Лужи, и «игрушечный городок» Пушкин, как называла его Ахматова, и даже блистательный Петербург, оставшийся в памяти бесконечно унылой Лиговской улицей, по которой он ежедневно, с ранцем на спине и с тоскою в сердце, направлялся в гимназию. Кавказ стал не только утолением жажды по необычному, он резко подтолкнул все душевное развитие гимназиста-поэта, впервые насытив его неумелое и подражательное в те годы поэтическое слово интенсивностью цвета и той орнаментальностью и ориенталистикой, что всегда, как известно, неотрывны от романтизма мироощущения. Учась в тифлисской гимназии, Гумилев написал немало стихов. Первая публикация Гумилева появилась в газете «Тифлисский листок» 8 сент. 1902 — стихотворение «Я в лес бежал из городов…».

В 1903 семья вернулась в Царское Село. Гумилев поступил в VII класс Николаевской Царскосельской гимназии — той самой, где еще директорствовал поэт И. Анненский, кумир и Гумилева, и особенно Ахматовой. Впоследствии Гумилев в сборнике «Колчан» (1916) поместил стихотворение «Памяти Анненского», а в 1905 он подарил Анненскому книгу «Путь конквистадоров».

«Путь конквистадоров» — наивная и ученическая книжка, которую впоследствии поэт старался «забыть»: так, напр., четвертую по счету книгу «Чужое небо» (1912) он назвал третьей, тем самым решительно вычеркнув из собственной литературной биографии свой формальный дебют. В 1906 после окончания гимназии он уезжает в Париж, слушает лекции в Сорбонне, знакомится с поэтами и художниками, издает 3 номера собственного журнала «Сириус», где печатается и под своей фамилией, и под псевдонимами (К-о, Анатолий Грант). В 1908 выпускает сборник «Романтические цветы», а в 1910 — «Жемчуга». В это же время у Гумилева возникает острый интерес к Востоку, ставший вскоре страстью, лишь отчасти удовлетворенной путешествиями в Африку. Испытывает и острый интерес к оккультизму. Одновременно с работой над стихами, очень тщательной и принесшей несомненные удачи, Гумилев выступает со статьями и рецензиями. В журнале «Аполлон» Гумилев вел постоянную рубрику, составившую впоследствии книгу «Письма о русской поэзии» (отд. изд. — 1923). В 1911 был создан «Цех поэтов», в 1912 состоялось публичное выступление акмеистической группы (в «Бродячей собаке»), а в 1913 появились манифесты, написанные Гумилевым и С. Городецким. Гумилев считал, что символизм закончил круг развития, исчерпал свои возможности и что именно акмеизм с его вниманием к вещей конкретности мира, реализмом мирочувствования и слова пришел ему на смену. Символизм действительно переживал в то время острый кризис. В. Брюсов, недавний покровитель Гумилева, отрицательно отнесся к декларациям и к практике акмеистов. Первой по-настоящему акмеистической книгой в творчестве Гумилева стало «Чужое небо». Книгу приветствовал М. Кузмин, Д. Философов и др. Надо учитывать, что акмеизм не был для Гумилева эстетической прихотью, он был выражением его внутренней, не только художнической, но и человеческой, личностной сути. При всем своем романтизме, преувеличениях и даже риторике (в молодых стихах) постоянно стремился к достоверности. Другое дело, что достоверность, т. е. сама жизнь, чтобы заслужить честь (именно так происходило это в практике поэта) попасть в его стихи, должна была быть необычной в проявлении какой-то своей высшей степени красоты и силы. Отсюда, кстати, и термин «акмеизм», означающий по-гречески высшую степень чего-либо. Конечно, такой экспрессивно-яркой действительности Гумилев вокруг себя — в Петербурге или Царском Селе — не видел. Какой-то другой мир мерещился ему в дальних странах. Особенно в Африке, куда он и попал — сначала путешественником (сент. 1910 — март 1911), а потом в составе научной экспедиции Российской Академии наук (апр. — авг. 1913). Африку он полюбил на всю жизнь. Гумилев был патриотом, в годы первой мировой войны заслужил 2 Георгиевских креста и любовь своих однополчан, единодушно отмечавших его храбрость (с 1914 по 1917 Гумилев находился в действующей армии и в штабе русского экспедиционного корпуса в Париже).

В патриотических стихах Гумилев писал о тяготах войны, зная ее не понаслышке. Именно в годы мировой войны родились его замечательные строки: «Словно молоты громовые / Или воды гневных морей, / Золотое сердце России / Мерно бьется в груди моей…» («Наступление»). Помимо стихов Гумилев писал в годы войны очерки и корреспонденции («Записки кавалериста»), отличавшиеся документальностью и достоверностью.

Открытых социальных мотивов в творчестве Гумилева всегда было крайне немного: «Я вежлив с жизнью современною, / Но между нами есть преграда…» («Я вежлив с жизнью современною…»). Одним из главнейших требований акмеизма был принципиальный аполитизм — отрешенность от социальных и, тем более, политических бурь современности. Конечно, подобных бурь никому из акмеистов избежать не удалось, но почти все они — с большим или меньшим успехом — стремились следовать провозглашенному ими принципу «чистого», аполитичного искусства. Правда, не надо забывать, что, обходя прямую политику или социальность, искусство даже тогда, когда оно провозглашает себя таковым, тем не менее воздействует на социальный человеческий мир, хотя и косвенными подчас путями. Так и с Гумилевым. В своем «позднем» творчестве (в «Заблудившемся трамвае», 1921; «Драконе», 1921; книге «Огненный столп», 1921; и др.) Гумилев с большой художественной силой выразил прозрения и ощущения человека новой «космической эры». В какой-то момент, перед самой гибелью, Гумилев вдруг ощутил, что его художническая задача, по сути, заключается даже не столько в том, чтобы радостно воспеть те или иные страны, а поэтически и философски осмыслить органическую связь, родство человека с космосом. Его поэтическое мышление становилось планетарным, а гордость конквистадора и завоевателя пространства сменилась сложным, могучим и неизведанным чувством космичности бытия. Чуткий стих Гумилева принял и закрепил это новое мироощущение в слове и поэтическом образе. В его стихах, в частности, возникло то, что мы сейчас, идя вслед за Вернадским, называем «генетической памятью человечества». Люди, страны, города, цивилизации связаны и породнены у Гумилева единством изначального происхождения, тянущегося из непроглядной тьмы веков и тысячелетий. Гумилев был верующим, религиозным человеком и угаданную им первопричину назвал Богом. «Понял теперь я: наша свобода / Только оттуда бьющий свет, / Люди и тени стоят у входа / В зоологический сад планет» («Заблудившийся трамвай»). Так недавний конквистадор стал апостолом человеческого братства. «Сумасшедшие» идеи науки, как правило, бывают родственны «сумасшедшим наитиям» поэзии. И наоборот. Вот почему в «Заблудившемся трамвае» Гумилев так свободно перемежает в одном миге своей жизни разные времена и разные страны. Он задумывает грандиозную философско-поэтическую эпопею, где собирается показать мир со дня его сотворения до возникновения цивилизаций. Перед гибелью он успел лишь написать первую поэму из задуманных двенадцати — «Поэма начала. Книга первая. Дракон». То должен был быть своеобразный эпос, напоминающий библейский. В «Поэме начала» Гумилев с какой-то исключительной, завораживающей, гипнотической живописностью, яркостью и экспрессией показал тот темный «прахаос», который породил огромное «прачудовище» — Дракона, объемлющего всю Землю, подобно некоей первобытной живой массе, еще не выделившей из себя человеческий разум. И рядом с Драконом поставил хрупкую, но победную фигурку человека, победившего при своем появлении бессмысленный хаос силою пробудившейся мысли. В изображении Гумилева этот человек подобен всесильному магу, прочитавшему по узорам драконовой чешуйки заветный «код жизни». «Код» этот умещается лишь в одном слове — «ОМ» (у индейцев означает — благословение). При его произнесении издыхает Дракон и вступает в свои права человеческая жизнь: В Начале было Слово.

За участие в «контрреволюционном заговоре» 3 авг. 1921 арестован ЧК и через 3 недели расстрелян.

А. П.

Ист.: Русские писатели XX в. Биобиблиографический словарь. М. 1998. Т. 1. С. 411—415.

Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа - http://www.rusinst.ru

Я И ВЫ

Да, я знаю, я вам не пара,
Я пришел из иной страны,
И мне нравится не гитара,
А дикарский напев зурны.

Не по залам и по салонам
Темным платьям и пиджакам -
Я читаю стихи драконам,
Водопадам и облакам.

Я люблю - как араб в пустыне
Припадает к воде и пьет,
А не рыцарем на картине,
Что на звезды смотрит и ждет.

И умру я не на постели,
При нотариусе и враче,
А в какой-нибудь дикой щели,
Утонувшей в густом плюще,

Чтоб войти не во всем открытый,
Протестантский, прибранный рай,
А туда, где разбойник, мытарь
И блудница крикнут: "Вставай!"

ГУМИЛЕВ Николай Степанович (1886, Кронштадт - 1921, ок. Петрограда) - поэт. Сын морского врача. Переезжая вместе с отцом, учился в гимназиях Петербурга и Тифлиса. Увлекся марксизмом и даже его пропагандировал. В 1903 поселился в Царском Селе. Гумилев, находясь под влиянием символизма, отошел от социалистических идеи и проникся отвращением к политике. Писавший стихи с 12-летнего возраста, Гумилев осознав себя поэтом, смысл жизни видел только в поэзии. В 1905 вышел первый сбоник стихов Гумилева "Путь конкистадора". Учился Гумилев плохо, но в 1906 окончил гимназию и уехал в Париж: занимался в Сорбонне, изучал живопись и лит-ру, издавал рус. журн. "Сириус". В 1908 поступил на юридический ф-т Петербург, ун-та, а потом перешел на историко-филологический ф-т. В 1910 женился на А.Ахматовой. В 1911 организовал "Цех поэтов", ставший началом литературной группы акмеистов (С. Городецкий, М. Кузмин и др.), ушедших от "туманностей" символистов к точному предметному значению слова. В 1913 совершил путешествие по Африке и привез для Музея антропологии и этнографии редкие экспонаты. В 1914 пошел добровольцем на фронт и был награжден двумя Георгиевскими крестами. В 1917 - 1918 находился в штабе руссского экспедиционного корпуса в Париже. В 1918 вернулся в Россию и жил в Петрограде. Преподавал, участвовал в работе издательства "Всемирная литература". Издал несколько сборников стихов. Стихи Гумилева изысканны, декоративны, чувственно осязаемы и романтичны, они противопоставляли образ "сильной личности" тусклой действительности. В 1921 был арестован ЧК по сфабрикованному делу и расстрелян. Близкий друг Гумилева Георгий Иванов написал о нем: "Он твердо считал, что право называться поэтом принадлежит только тому, кто в любом человеческом деле будет всегда стремиться быть впереди других... И от природы робкий, тихий, болезненный книжный человек, он приказал себе быть охотником на львов, солдатом, награжденным двумя Георгиями, заговорщиком, рискующим жизнью за восстановление монархии".

Использованы материалы кн.: Шикман А.П. Деятели отечественной истории. Биографический справочник. Москва, 1997 г.

Эдуард Лимонов

Мистический фашист: Гумилев

 Я долго обходил его как поэта и открыл для себя где-то в начале Сербских войн или перед ними. Моя жена Наталья Медведева съездила в Россию и привезла из Питера «Избранное» Гумилева.

 Как личность он меня всегда интриговал. Путешественник по Африке, дважды Георгиевский кавалер, расстрелянный за контрреволюционный заговор, написавший пророческое стихотворение «Рабочий»:

 «Был он занят отливаньем пули
 Той, которая меня убьет...»

«Это сделал в блузе светло-серой
 Невысокий, старый человек».

 Исподволь я стал читать Гумилева. Интересно, что уже давно, еще в 70-е годы, живя в России, я забраковал поэзию его жены Анны Ахматовой. Я был согласен с Ждановым, охарактеризовавшим ее стихи, как стихи буржуазной дамочки, мечущейся между алтарем и будуаром. Позднее я познакомился с идеями и книгами его сына Льва Гумилева. И вот последними пришли ко мне стихи отца. То есть, разумеется, я не раз держал в руках стихи Николая Гумилева, но доселе не мог преодолеть их кажущуюся странную детскую простоту. 

К 1991 году я был готов. Мне было 47 лет, я пережил несколько озарений - одно из них в 1976 году, еще одно как раз в 1991 на фронте вблизи Вуковара. Я понял, что стихи Гумилева - двойные, сверху текст, мелодия, а за мелодией - мистическое содержание. Потому мне в этот раз все открылось. Заблудившийся трамвай, когда «Через Неву, через Ни и Секу мы прогремели по трем мостам». «Мне улыбнулся старик тот самый, что умер в Бейруте год назад» - в это я уже верил крепко. В мистический мир рядом.

Для меня одно стихотворение «Жираф» стоит больше, чем роман Достоевского.

Или «Принцесса»:

«В темных покрывалах летней ночи
 Заблудилась юная принцесса.
 Плачущей нашел ее рабочий,
 Что работал в мрачной чаще леса.
 Он отвел ее в свою избушку,
 Угостил лепешкой с горьким салом,
 Подложил под голову подушку
 И закутал ноги одеялом»,

 - читал я крошечной 16-летней Насте, познакомившись с нею в 98 году. «Принцесса» это вечный роман о любви, но это также и о мистическом сродстве душ мужчины и женщины. Редком сродстве душ. «Неужели я и вправду дома?»

Великолепно гордое стихотворение «Мои читатели».

«Капитанов» я запомнил еще по моей харьковской юности:

 На полярных морях и на южных,
 По изгибам зеленых зыбей,
 Меж базальтовых скал и жемчужных
 Шелестят паруса кораблей.
 Быстрокрылых ведут капитаны,
 Открыватели новых земель,
 Для кого не страшны ураганы
 Кто изведал мальстремы и мель,
 Чья не пылью прокуренных хартий, 
 Солью моря пропитана грудь,
 Кто иглой на разорванной карте
Отмечает свой дерзостный путь.
 И взойдя на трепещущий мостик,
 Вспоминает покинутый порт,
 Отряхая ударами трости
 Клочья пены с высоких ботфорт.
 Или бунт на борту обнаружив,
 Из-за пояса рвет пистолет,
 Так что сыплется золото с кружев,
 С розоватых брабанских манжет..."

Гумилев разительно отличается от других русских поэтов вообще и от других акмеистов. Может быть он и есть единственный акмеист - в конце концов, это он создал это направление в поэзии. Поэзия агрессивной жизни. Стоицизма.

«Углубясь в неведомые горы
 Заблудился старый конквистадор...
 ...Там он жил в тени сухих смоковниц
 Песни пел о солнечной Кастилье
 Вспоминал сраженья и любовниц
 Видел то пищали, то мантильи
 ...смерть пришла
 И предложил ей воин поиграть в изломанные кости...»

 Такого нет у русских поэтов. У них слезы и сопли.

 Он воспел Африку.

 «Оглушенная громом и топотом
 Погруженная в грохот и дымы
 О тебе моя Африка шепотом
В небесах говорят серафимы».

 Он воспел войну.

 «Мы четвертый день наступаем
 Мы не ели четыре дня.
 О как сладко рядить победу,
 Словно девушку, в жемчуга
 Проходя по дымному следу
 Отступающего врага...»

Гумилев это наш Киплинг, это наш Пьер Лоти, но помимо этого, но один отдувается в нашей поэзии за Леконта де Мия, за Хозе-Мария Эродиа и всю парнасскую школу.

Мистическая мужественность присутствует в биографии поэта Гумилева мореплавателя и стрелка.

А такие стихи как «Ода д'Анунцио», «Ольга», там «где ломали друг другу крестцы с голубыми, свирепыми глазами и жилистыми руками молодцы», стихи из римского быта, «Царица» могут служить поэтическими иллюстрациями к книге Юлиуса Эволы «Языческий империализм» или Конану-варвару.

 Элемент прото-фашизма присутствует в лошадиных дозах в стихах Гумилева. (Наряду с элементами футуристического фашизма в стихах Маяковского.) Гумилев - экзотический в России поэт протофашист. Ну и разумеется он весь пропитан Мировой Историей. Это высококультурный поэт. Его мысли высоки. Есенин, конечно, народный любимец, но он оперирует тремя цветами (зеленый, белый и черный), у Гумилева - целая палитра, тканная из истории, географии, естественных наук, путешествий, экзотики и, конечно, все это закутано в мистику.

Бритая лошадиная голова, удой, погон, два Георгия на гимнастерке. Вот он Николай Степанович Гумилев. Каждый становится тем, кого у него хватает дерзости вообразить. Вот и Гумилев. Однако вообразить себя героем опасно, ибо все вокруг героя превращается в трагедию. Большевики его расстреляли, тем самым добавив к его судьбе и стихам крепости трагедии. Еще как и все великие мужчины, он боролся с женщиной:

 «Я пробрался вглубь неизвестных стран
 Восемьдесят дней шел мой караван;
И в стране озер пять больших племен
 Слушались меня, чтили мой закон...
 Древний я отрыл храм из-под песка,
 Именем моим названа река...»
 «И, тая в глазах злое торжество,
 Женщина в углу слушала его».

Женщина распространила свое злое торжество так далеко, что спустя сорок лет молодой Бродский и поэты питерской школы поклонялись вульгарной советской старухе Ахматовой, а не ее высокородному мужу. Элегантный Николай Степанович сдержанно мерцает в вечности. Его исторические стихи - шедевры, которых нет ни в базарном Эрмитаже, ни в убогом по сравнению с европейскими музеями музее имени Пушкина в Москве.

Близок к Гумилеву у нас только террорист эсер Борис Савинков.

Цитируется по изд.: Лимонов Э.В. Священные монстры (портреты).

ЗМЕЙ

Ах, иначе в былые года
Колдовала земля с небесами,
Дива дивные зрелись тогда,
Чуда чудные деялись сами...

Позабыв Золотую Орду,
Пестрый грохот равнины китайской,
Змей крылатый в пустынном саду
Часто прятался полночью майской.

Только девушки видеть луну
Выходили походкою статной -
Он подхватывал быстро одну,
И взмывал, и стремился обратно.

Как сверкал, как слепил и горел
Медный панцирь под хищной луною,
Как серебряным звоном летел
Мерный клекот над Русью лесною:

"Я красавиц таких, лебедей
С белизною такою молочной,
Не встречал никогда и нигде,
Ни в заморской стране, ни в восточной.

Но еще ни одна не была
Во дворце моем пышном, в Лагере:
Умирают в пути, и тела
Я бросаю в Каспийское море.

Спать на дне, средь чудовищ морских,
Почему им, безумным, дороже,
Чем в могучих объятьях моих
На торжественном княжеском ложе?

И порой мне завидна судьба
Парня с белой пастушечьей дудкой
На лугу, где девичья гульба
Так довольна его прибауткой.

Эти крики заслыша, Вольга
Выходил и поглядывал хмуро,
Надевал титиву на рога
Беловежского старого тура.

Далее читайте:

Гумилев Лев Николаевич (1911-1992), ученый-энциклопедист; сын Николая Степановича.

Сочинения:

Собр. соч.: В 4 т. Вашингтон, 1962—68;

Неизд. стих. и письма. Париж, 1980;

Стих. и поэмы / Вступ. ст. А. Павловского; Биограф. очерк. В. В. Карпова. Л., 1988 (Б-ка поэта. Б. серия);

Драматич. произв. Переводы. Статьи. Л., 1990;

Письма о русской поэзии. М., 1990.

Литература:

Лукницкая В. Н. Гумилев: Жизнь поэта по материалам домашнего архива семьи Лукницких. Л., 1990.

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС