|
|
Гимн гармонии
или радикальный дилетантизм
(беседы о творчестве Юрия Косаговского)
Юрий Косаговский мог бы отпраздновать юбилей - сорок лет в искусстве.
Хотя на вид ему самому лет сорок, и трудно представить, что уже в
легендарные шестидесятые годы его картины приобретал для своей коллекции
господин Костаки. Но если художник Косаговский имеет десяток персональных
выставок, в том числе и за рубежом - то поэта, прозаика и музыканта с такой
фамилией не знает никто - за исключением круга друзей и почитателей, которые
могли познакомиться с его уникальным универсальным дарованием на вернисажах
и в мастерской художника или могли прочитать изданные в числе нескольких
экземпляров сборники рассказов и стихов. Разве только в самое последнее
время у него были небольшие публикации в Чехословакии и России (журналы
«Рефлекс», «Арион» и «Новый мир»), а проза в Прибалтике («Молодежь
Эстонии»), в России (журнал «Столица») и во Франции (журнал «LRS»). Здесь
помещена наша беседа с Косаговским, которая случилась несколько лет назад по
заказу одного из лощеных изданий. Сейчас Юрий сделал несколько прелестных
сайтов в Интернете, и читатели могут познакомиться с его многогранным
творчеством, например, в «Элитарном Доме Отдыха» по адресу
http://www.rondizm.narod.ru/
ЮН: Ваши картины представляются мне сомнамбулическими видениями: они
передают смешанное ощущение сосредоточенности и неги, сродни тому, которое в
восточной традиции именуют медитацией. Не случайно одна из ваших выставок
прошла в московской «Восточной галерее» - тогда в «Независимой газете»
появилась заметка о Вашем творчестве под названием «Нежная ностальгия».
- Проведя большую часть своего детства в Китае, я навсегда влюбился в
Восток – как плоская камбала приобретает раскраску дна, на котором она
обитает, так и я впитал в себя характер китайского ландшафта, да и приемы
его изображения в картинах Ци-Бай-Ши и в стихах Бо-Цзюй-И. Мне близка и
концепция Дзен (или Чань) буддизма. Действительно, мои чувства к Востоку
напоминают ностальгию - я чувствую там часть своей духовной родины. Но
только часть, остальное место занимает Россия и ее традиции. Когда-то мои
предки защищали Шипку и Порт-Артур, строили церкви и были деревенскими
священниками. В Москву после школы я приехал поступать в Полиграфический
институт из Находки.
ЮН: Как получилось, что Вы увлеклись живописью, музыкой и литературой
одновременно?
- Мама хотела, чтобы я знал английский и был дипломатом, но это было
бесплотное желание, иллюзии, и я как ребенок воспринимал не сентенции и
нравоучения, а то, что она говорили с искренним восхищением, с придыханием -
«ах, живопись Врубеля» или «ах, прелюд до-диез-минор Рахманинова». В Москве
перед приемными экзаменами мне очень повезло: заведующий кафедрой про мои
работы сказал: «учить его ничему не надо, он уже все знает» и это мне очень
импонировало, да и надоело уже учиться в школе (средней) и мечталось только
о творчестве - он дал указание преподавателям, они потихоньку исправили все
ошибки в моем сочинении и вообще по всем предметам поставили пятерки, и
зачислили меня в институт. Так что у меня «незаконное» высшее вечернее
образование.
Такое отношение в институте дало большую свободу в моих творческих
экспериментах. Потом тогда же на первом курсе я зашел с моим приятелем в
Консерваторию, куда он пришел поступать - и мне там очень понравилось: много
пустых комнат, в каждой стоит фортепьяно. С того момента и стал туда ходить
каждый день лет восемь - проводил иногда по десять часов. Складывал музыку
сначала из десяти клавиш, потом из двадцати, потом из тридцати, а кончилось
все фортепьянным концертом, затем другим концертом для фортепьяно, и в
завершение мне предложили стать почетным членом Парижской консерватории,
когда я побывал во Франции. И это было приятно, потому что хотя я и не люблю
учиться, но все-таки я люблю консерваторию в глубине души, хотя бы как место
моих творческих экспериментов.
Из беседы с Вами я как-то почувствовал сильное негативное отношение к
профессиональному обучению и вообще в профессионализму. Почему?
- Мне кажется, что профессионализм - это усредненные навыки и знания и
они как бы обедняют человека. Как парадоксально сказал Леонардо Да Винчи:
«Каждый гениальный художник должен быть наполовину дилетантом». На первый
взгляд, здесь видится и открытость и непредвзятость в познании мира, но,
во-вторых, тут и видится желание не оторваться в творческих поисках от
обычного мира чувств простого человека. А может быть, в этой мысли есть еще
и другие неожиданные пласты. И вообще, мне кажется, что несчастия во всем
мире сопряжены с тем, что область интеллектуальных занятий элитарна и
коррумпирована. У простых людей как бы отняли это. Отсюда и гнев,
раздражение людей, доведенных до крайности. Может быть, даже это
неосознанный протест. Может быть, многие конфликты в человеческом обществе,
возникают из-за отстраненности от интеллектуальных занятий: такая
фетишизация во всем мире богатства, денег и собственности. Например, я
просто прихожу в содрогание, когда вижу подростков на стадионе, что
безвольно машут руками в такт пустоватой песенки поп звезды. В тоже время
каждый из этих подростков неисчерпаем в своих возможностях, если ему только
прислушаться к своим чувствам, мыслям и ощущениям.
И в этом и есть Ваша основная задача: прислушаться к своим собственным
ощущениям, следовать велениям своего сердца?
- Конечно, это и есть открытость к познанию. И эта открытость начинается
с образования. Даже если представить, что преподаватель сам Моцарт, его
система не должна преобладать в вашем сознании и давить, сам ученик должен
выбирать из предложенного только то, что ему импонирует. Даже Чайковский
говорил, что «каждый композитор должен подбирать аккорды согласно своему
вкусу и чувству, а если он не верит в свои силы, то лучшим помощником ему
будет учебник по гармонии». То есть учебник он поставил потом и не как нечто
неминуемое.
Вас послушать, так существует заговор снобов и прохвостов во всем мире
против людей, которые отстранены от творчества, заговор профессионалов
против дилетантов. Это целая концепция, которую можно назвать «дилетант-радикализмом».
Она призывает к революции дилетантов и освобождению искусства из под власти
«блатных» - профессионалов. Не слишком политически получается, есть ли
примеры из конкретной близкой к нам жизни, где бы этот зловещий заговор
мошенников был бы явлен во всем своем безобразии?
- Меня не устраивает ни слово «дилетант», ни слово «профессионал». Они
мне ни о чем не говорят. Меня устраивает только «интересно» и «хорошо» или
«не интересно» и «плохо». Моя точка зрения даже не нова, Артур Оннегер писал
в книге «Я композитор»: «профессора всего мира только тем и занимаются в
консерваториях, что отучают молодых людей от музыки». Вы хотите случай из
нашей жизни? Пожалуйста: я давно состою членом Союза Художников - и каждый
раз на общем собрании пытаюсь предложить модель такой внутренней
организации, что бы всем членам Союза было хорошо. Но даже когда принимают
хорошую модель, все равно изворотливые люди находят слабые места в
предложенной системе и обогащаются за счет других. Моя последняя модель
заключается в том, что общество может называть лучших, но внутри Союза все
равны - закупки, выставки и прочие блага должны быть только на принципах
равенства, очередности, алфавитности и т.д. Предложу это модель, но все
равно предприимчивые проникнут в какую-нибудь непредусмотренную щель,
сгруппируются и будут процветать. Это, видимо, чисто биологический момент и
природный. Но при этом если внутри Союза нет справедливости, и блаженствуют
выбранные на должности (члены комиссий, советов, выставкомов и пр.), то
художники вне Союза вовсе игнорируются как прокаженные.
На Вашем вечере, после открытия выставки картин (в галерее Всероссийской
Библиотеки Иностранной литературы) была непринужденная атмосфера,
трогательно совмещались в нем и чтение стихов, и Ваши импровизации на
фортепьяно – и выступления из зала. Вы объявили, что любой присутствующий
тоже может высказывать свои мысли и ощущения, и что Вы по своему опыту
знаете, как бывает обидно, когда возникнет что-то интересное у слушателя, но
заранее составленная программа ставит в неравные отношения тех, что в
«президиуме» и тех, кто в зале. Это дружеский демократизм - признание за
всеми присутствующими права на творчество, права на высказывание.
Импровизация дает особую прелесть атмосфере, легкость и непреднамеренность.
Все Ваше творчество несет следы этой чарующей импровизационной легкости.
Если посмотреть на Ваши стихи или рассказы, можно заметить, что Вы не
представляете, что «напишете дальше» - Вы приводите себя в то состояние
максимальной восприимчивости и непредсказуемости.
Однако эта непредсказуемость и безыскусность опасна - она грозит
поверхностностью и однообразием. Сквозь Ваши рассказы проходит один и тот же
сюжет: поиск темы. Художник оказывается несамостоятельным он только и
делает, что подглядывает за жизнью, просит всех своих знакомых и случайных
встречных: «Дайте тему». Этот голод, эта ненасытность напоминает пустоту
актера: ему нужна роль, нужно содержание извне. Не случайно Вам нравится Дао
- там пустоте возносятся молитвы, она обожествляется. В русской литературе
превалирует другая традиция. Здесь тема - это боль и художник вопит: не могу
молчать. Конечно, во всякой культуре есть и подводные противотоки, в Ваших
рассказах можно обнаружить что-то сродни ОБЕРИУ, их игре с
профессионализмом. Но оригинально в Ваших стихах и рассказах другое: тихая
рассудительность, мне кажется, что Вы выступаете в них более как мыслитель,
чем художник. Для прозаика язык является первейшим изобразительным
средством. Ваш язык графический, это язык полутонов, чуткий язык внутреннего
монолога. Все, что Вы пишите - куски непрерывного монолога л своих
наблюдениях, о себе - это честно и точно, это сердечно и нежно - это ни на
йоту не отрывает от Вас самого. Вы превращаете себя в персонаж.
- Если позволите, то я скажу реплику. Поиск темы героем, действительно тоже
мой любимый сюжет. Это от того, что я люблю играть и в том числе в такие
игры, как писать на чуждые мне темы, это немного сложнее, чем писать на
свои. Но, правда, и чужие темы невольно пробуждают что-то пережитое. Кроме
того, это попытка заглянуть в другие миры, узнать о чем мечтают другие люди
или можно это назвать обратной связью с читателем, как это говорят в
кибернетике.
ЮН: Я продолжу: профессионализм может быть сто раз плох, но если он закаляет
душу для погружения в глубины темы, которую Вы подчас лишь обозначаете - без
этого «зла» трудно обойтись. Не «дилетантизм» и «профессионализм» - а
поверхностность и глубина - вот противоречие. Вы, на мой взгляд,
профессионал деликатный, то есть избегающий демонстрации профессионализма.
Чтобы не быть голословным, что Вы более мыслитель, чем изобразитель, мне
хотелось бы попросить Вас продемонстрировать какое-нибудь из своих
рассуждений - например, Вашу теорию бессмертия…
- Сначала несколько отвечу на Ваши замечания. Когда писатель превращает себя
в персонаж, это наверно не криминал. Рассуждения любого героя Достоевского
настолько чувствительны и прекрасно искренни именно оттого, что сам Федор
Михайлович рядится в одежды героя, и из-под маски выглядывает всегда он сам.
Может быть, таков и Шекспир, и Гоголь, и Гомер. Второе Ваше замечание «обозначенность
темы» - конечно, я не клялся ни перед кем, что каждый раз во имя профессии
буду создавать что-то по всем законам. Да и чьим законам? У Пушкина одни
законы, у Гоголя другие, у Платонова третьи. Обозначенность темы и дразнит,
и будит, и возбуждает воображение.
А о бессмертии… то мою мысль можно изложить так. Размышляя как-то горестно о
смерти Пушкина, я пришел к убеждению, что он не хотел больше жить. Как бы он
создал гигантскую картину мира и нечего было добавить. А на новую он не
решался в силу каких-то причин, может быть, и традиции. Тогда я связал
смерть с познанием. Механизм смерти в человеке включается, когда он исчерпал
свой процесс познания мира. Это видно и на примере охотника: он возмужал,
стал мастером охоты, разработал несколько приемов и передал свои знания
потомству. (Волны поколений сменяются и совершенствуется процесс
приспособления и выживания.) Здесь уже картина познания соединяется с
качеством питания, в расширенный ассортимент ловкого охотника поступает
обилие аминокислот, ферментов, витаминов и т.д. Начинающий охотник сидит на
минимальной и скупой диете т.к. опыт охотничий минимальный. Естественно, я и
предположил, что если проводить опыт над мышами, то надо в экспериментальной
группе менять условия жизни, чтобы не прерывался процесс адаптации к миру и
т.е. познание его, и второе - диета должна имитировать то скупость
неопытности, то насыщенность опытного животного. И это перекликается с
известной традицией на Востоке, когда известный мастер, добившийся
признания, меняет вдруг имя, стиль в искусстве и чуть ли ни жену… и начинает
свое восхождение сначала.
Что-то похожее мы видим в христианстве, в реализации поста, например. Мне
кажется, что Вы удивительным образом готовы «изобрести велосипед» всю жизнь…
- Позвольте два слова о «велосипеде». По-моему это одно из самых больших
заблуждений в обществе, бояться «изобретать велосипед». Я очень даже
горжусь, что изобрел в 61 году верлибр. По неосведомленности я не знал, что
он уже давно известен в мире. Я же решился на это не легко, с опаской,
отдаваясь этому опыту, я испытывал некоторую тревогу и психологический
дискомфорт - а вдруг ерунда получится, и я опозорюсь? Но изобретая человек
научается изобретательству. Конечно, мне приятно, что в 1971 году я
действительно «изобрел» новый метод в искусстве, рисование кружочками,
который теперь искусствоведы называют «рондизм», в том числе искусствовед из
далекого Парижа В.Лубков. Я специально пустился на эту реплику, чтобы
разрушить чувство вины и слабости у других «изобретателей велосипедов».
ЮН: Эта постоянная «реинкарнация» души в себе является чудесным рецептом
молодости, Вы ведете себя, как любознательный школьник и так живо реагируете
на поэтические успехи своего тринадцатилетнего сына, что кажетесь сами его
сверстником. Мне хотелось бы завершить беседу, процитировав Ваше
стихотворение и несколько мыслей об искусстве…
- А я хочу Вас поблагодарить за критику моей прозы в поверхностности и
однообразии, это говорит о Вашей незапрограммированности на говорение
комплиментов. А на счет сына - то, как же мне не гордиться, что в 13 лет он
уже был участником Всероссийского фестиваля поэтов-профессионалов,
работающих в жанре верлибра, а как пианист и композитор принимал со мной
участие в Международном фестивале, да и как живописец работает на подобном
уровне.
ЮН: Приводя Ваше стихотворение и несколько мыслей, я хочу заметить:
удивительная живость и непредсказуемость Вашей поэзии, мне кажется, не менее
драгоценной, чем парадоксальная простота Вашей мысли.
в метро встречаются люди
как рыбки в аквариуме:
узнав друг друга
подрагивая всеми поплавками
ярких плеч…
жарко летом…
душно и шумно в вагоне .
***
Искусство – это явление природы, которым, слава Богу, человек не может
управлять
***
Картина или стихотворение - это своеобразное любовное письмо автора к
облаку, дереву, забору, траве, цветку и т.д.
***
Для меня искусство - это разглядывание следов, как будто бы на песке или на
снегу, разглядывая, я вижу состояние души художника и его мировоззрение.
Беседовал Юрий НЕЧИПОРЕНКО
Написать
отзыв Не забудьте
указывать автора и название обсуждаемого материала! |
