   |
| |
Татьяна Студеникина |
|
|
РУССКИЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЖУРНАЛ |
|
О проекте
XPOHOCРусское полеМОЛОКОБЕЛЬСКПОДЪЕМЖУРНАЛ СЛОВОВЕСТНИК МСПС"ПОЛДЕНЬ""ПОДВИГ"СИБИРСКИЕ ОГНИРОМАН-ГАЗЕТАГАЗДАНОВПЛАТОНОВФЛОРЕНСКИЙНАУКАГЕОСИНХРОНИЯ |
Татьяна СтуденикинаПочему «Солёная подкова» - солёная…Поразительно всё-таки, как быстро пал интеллектуальный и образовательный уровень нашего общества… В считанные годы, словно и не было у нас многих и многих регулярно читающих и глубоко мыслящих людей. Литературные разговоры не получаются в принципе, ибо никакая логика, никакие факты в расчёт не берутся. Всё происходит на уровне «верований» и «убеждений». Я уж не говорю о так сказать текущей публицистике. Здесь произвол допускается зачастую удивительный. Да и понятно, не столь просто быть осведомлённым в условиях всё ещё разорванного информационного пространства. Тут ведь надо приложить усилия. Но основная причина в игнорировании фактов, логики, традиции состоит всё-таки в мировоззренческой расколотости общества. Публицист «либерального» издания вопреки всему гнёт свою партийную линию, «патриотического» издания – свою. Какой уж при этом может быть поиск истины, если надо аккуратно и послушно отрабатывать свой хлеб… Разумеется, под декларации о свободе слова. К тому же психологическая взвинченность общества, всё ещё не утихшая, порождает массовый эгоцентризм и гипертрофированное самомнение. И не дай Бог на этом фоне появится нечто, не то что даже талантливое и самобытное, а просто выбивающееся из этого стереотипного положения, говорящее о том, что автор не принял предлагаемых правил игры, не соблазнился легким писательским поприщем и, говоря словами Н.Гоголя, «устоял противу всего этого». Такое ему не простится уже только поэтому. По определению. Вне зависимости от его текстов. Об авторском литературно-публицистическом альманахе Петра Ткаченко «Солёная Подкова» я узнала из рецензии С. Сарновского «Подкова на счастье», опубликованной в «Литературной России» (№49, 2006). И потом уже разыскала рецензируемый первый выпуск альманаха. И убедилась в том, что этот альманах единственное на сегодня в своем роде литературное издание, уже хотя бы только потому, что он – авторский. Оригинально название альманаха «Солёная Подкова», которое вовсе не выдумано автором, а просто взято из народа. Так называется лечебное грязевое озеро близ родной станицы писателя на Кубани. Понятно, что топонимическая формула что ли, вынесенная в название литературного издания приобрела значение символа – как исцеления не только от недугов телесных, но и духовных. Оксюморонный же подтекст придал ему многозначность. В том смысле, что подлинное исцеление не бывает сладким, но солёным, да ещё горьким. В первом выпуске альманаха меня поразили необычные размышления автора над страницами «Тихого Дона» - «Вещий сон генерала Корнилова», толкование сна Корнилова, который есть в романе, но оставшийся исследователями просмотренным. Глубиной, на мой взгляд, отличается статья «Я зову в собеседники время…» Юрий Кузнецов в русском самосознании». В статье «Учитель Мастепанов» автор рассказал о трагической судьбе учёного с мировым именем Сергее Даниловиче Мастепанове (1913 – 2002), паремиологе – специалисте по пословицам, составившем крупнейшее в мире собрание пословиц и поговорок народов мира. Насколько известно на сегодня, уникальная картотека учёного пропадает на Ставрополье. Автор ставит вопрос о спасении уникальной картотеки учёного. В рассказе «Неопалимая Таисия» автор впервые рассказал о девушке Тае Троян, можно сказать кубанской Зое Космодемьянской, замученной и сожжённой фашистами в 1943 году. Могила её до сих пор находится на частном огороде. Даже шестидесятилетний юбилей великой Победы не стал поводом для её захоронения на кладбище. Кроме того, автор представляет талантливого поэта из Кореновска Николая Зиновьева. Поначалу даже возникло сомнение – а сможет ли автор сколь-нибудь продолжительное время выпускать свой авторский альманах, сумеет ли остаться на заданном в первом выпуске уровне хорошего литературного языка и глубине мысли. Но вот передо мной второй и третий выпуски «Солёной Подковы». Значительную часть второго выпуска занимает документальная повесть о гражданской войне в приазовских плавнях «Встретимся на том свете или Возвращение Рябоконя». Повесть посвящена удивительной народной личности Василии Фёдоровиче Рябоконе, кубанском Робин Гуде до конца 1924 скрывавшегося в приазовских плавнях. Поразительны архивные документы, приводимые впервые автором. Его даже можно упрекнуть в том, что он не столько пишет свою повесть, сколько составляет её из этих документов, комментируя их. Неслучайно жанр повести обозначен так: ненаписанная повесть. Кроме того, в этот выпуск вошла литературно-критическая повесть, в которой автор оригинально перечитывает «Песнь о вещем Олеге» А.С. Пушкина. Думается, что эта довольно большая работа действительно должна заинтересовать и преподавателей, и студентов, и школьников. В третий выпуск «Солёной Подковы» вошли литературно-критические повести о «Слове о полку Игореве», его непривычное прочтение через христианское миропонимание, выходившее в своё время в издательстве МГУ – «В поисках града Тмутаракани» (М., 2000). Мне особенно было интересно ознакомиться со статьей «Сей образ прекрасного мира…» «Звезда полей» Николая Рубцова». Примечательно, что поводом для написания этой статьи стал не юбилей поэта, а находка двух первоначальных рукописей сборника «Звезда полей», до его сдачи в издательство, по сути, не вошедших в научный обиход. Это позволило автору сделать важные текстологические уточнения в некоторых стихах поэта, давно уже ставших шедеврами русской лирики. Согласна с историком В.Г.Радченко, отметившем, что после третьего выпуска альманаха, можно сказать, что он, как явление в нынешней литературе, состоялся. Но каково было моё удивление, когда на страницах еженедельника «Литературная Россия» я прочитала статью некоей Маши Гусевой «Казацкая неправда Петра Ткаченко» (№49, 2007). Поразила не только непоследовательность газеты дающей то положительную, то уничижительную статью на одного и того же автора, но и то, что из этой ёрнической заметки решительно невозможно понять, в чём же состоит эта «неправда». Ирония по поводу топонимических названий и фамилий конкретных людей явно неуместна. Точнее беспричинна. Что же делать, коль такие названия удержались в народном сознании? Что же прикажете, опять по большевистской замашке всё переиначивать?.. Далее Маша Гусева упрекает автора в обработке фольклора, хотя ни о каком фольклоре в альманахе речи не идёт. Тут рецензент и вовсе уподобляется одному из героев Чехова, который, клянясь в любви к Пушкину, в доказательство приводил строчки из Лермонтова… Ну не пишет автор в этих выпусках о фольклоре, откуда же его «обработка» возьмётся… Нет, этот образчик публицистики, а может быть, в редакции считают, что и литературной критики, надо привести целиком: «Есть ли у вас солёная подкова? Вот у меня есть, целых две. Нет-нет, это не магический артефакт, не какой-нибудь целебный препарат. «Солёная подкова» это авторский альманах Петра Ткаченко. А ещё название озера на Кубани, чьи воды, говорят, обладают потрясающими лечебными свойствами. Название альманаха - разговор отдельный. С одной стороны нечто более забавное представить сложно, а с другой – невольно лезешь внутрь книги, дабы выяснить, что же это за подкова такая, и почему её посолили. Правда, изыскания ограничиваются прочтением аннотации на форзаце. Уже там выясняешь, что соление подков – отнюдь не магический ритуал для достижения мирового господства, а «озеро близ станицы Старонижестеблиевской на Кубани». Впрочем, некоторое волшебство всё же присутствует те, кто несколько раз подряд сможет произнести название станицы, чудесным образом избавляются от всех дефектов речи, которыми грешили доныне. А произносить название придётся – слишком уж часто оно встречается в тексте, да и не только оно: Тит Загубывбатько, Приморско-Ахтарск, хорунжий Рябоконь – те ещё магические формулы. Кстати, о последнем: вас интересует Рябоконь? Чудесно, вам – сюда: второй выпуск авторского альманаха фактически целиком и полностью посвящён этому полумифическому персонажу. Вы не знаете, кто это? Просто превосходно. Вам по тому же адресу. «Альманах может стать необходимым тем, кто изучает русскую литературу и народное творчество…» - так нам обещают. К сожалению врут. По сути своей, оба альманаха – кладезь почти забытых преданий и поверий в обработке Петра Ткаченко, а это мы уже проходили. Обработанный фольклор – уже не народное творчество, а авторское произведение. Заниматься обработкой фольклора имеет смысл, если ты – Пушкин или Гоголь. Беда в том, что «Солёная подкова» - авторский альманах Петра Ткаченко. На тридцатой странице мерного повествования об удивительной судьбе Василия Фёдоровича Рябоконя засыпаешь – таким скучным языком написана книга, что буквы против твоей воли сливаются в единый ручеёк незнакомых слов. Можно интересно описывать полнейшую чушь, двадцать минут говорить о кресле возле камина так, чтобы тебя слушали раскрыв рты. А можно взяться за важную, нужную тему и всё испортить банальным неумением интересно излагать свои мысли. В связи с этим назвать альманах удачным литературным произведением не получается. Что же до ценности альманаха, как пособия для фольклористов, то тут и говорить нечего: для учёного народное творчество в обработке того или иного автора – суть искалеченный организм: не умирает, но и жить не может. Аникин, братья Соколовы, Гильфердинг, Миллер – никому из них и в голову не пришло что-то добавлять, что-то вырезать или, упаси Боже, переписывать. Наоборот, записывая за сказителем, фольклорист старается передать не только пунктуацию, даже произношение – так он мал и ничтожен перед самим феноменом фольклора. Так акушер никогда не потребует, чтобы дети, которым он помог появиться на свет, навещали его каждую субботу. Сам факт существования подобного альманаха – событие однозначно радостное. И если бы не великая усыпляющая сила автора, такое чтение было бы более чем занимательным. К сожалению, в том виде, в каком альманах существует на данный момент, он равно не пригоден ни для специального изучения, ни для удовольствия». Должна сказать, что язык П.Ткаченко уж никак нельзя назвать скучным. Ну а коль в тягость, скучно читать исторические документы впервые публикуемые, значит, критикесса полагает, вполне в духе нынешних нравов, что литература – это некий лёгкий, лихой, беспричинный трёп. Не знаю возраста Маши Гусевой, но чувствуется, что она принадлежит к тому несчастному поколению, сознание которого повреждено и скособочено хохмочками, приколами, то есть тем, что она лукаво называет забавами… Альманах правильнее называть литературным изданием, а не произведением. С таким-то багажом, какой уж тут может быть разговор о русской литературе.
*** Поначалу не могла понять, почему поэт Александр Бобров, обидевшись на критику его вторичных стихов Петром Ткаченко свои злые заметки назвал «Подковой по поэзии», («Советская Россия» №162, 2007), при этом не говоря, что критик является издателем авторского альманаха «Солёная Подкова». Откуда-то здесь взялась подкова, которой критик, якобы хочет запустить «по Кузнецову»? (именно так у поэта – Т.С.). Логика приводит к единственному предположению: будучи на Кузнецовских чтениях в Краснодаре, поэт где-то, от кого-то услышал, что Пётр Ткаченко как-то связан с какой-то подковой. Статей самого критика о творчестве Юрия Кузнецова в той же «Новой газете Кубани», в первом выпуске «Солёной Подковы», в журнале «Дон» (№11-12, 2006), в журнале «Дальний Восток» (№1, 2006) он, конечно же, не читал. Но ему стало известно о рецензии критика «Кузнецовские чтения», опубликованной в «Новой газете Кубани», причём, как видно по всему, даже этой рецензии он не читал. Критик же выступил с рецензией на Кузнецовские чтения по материалам отчета о них в писательской малотиражке «Кубанский писатель» (№10, 2006), при этом задавшись вопросом: почему этот отчёт имеет столь явную антирусскую направленность, которая творится теперь как бы именем Юрия Кузнецова? – «Великая русская культура ушла на дно, как Атлантида… Он – поэт конца, он – поэт трагического занавеса, который опустился над нашей историей…» Можно ли эти слова Е. Рейна понять иначе, чем очередные похороны России, её культуры и всех нас?.. Думаю что нет…» Тут же опубликовано стихотворение А. Боброва «Путь поэта», о котором он пишет, что критик его взял «незнамо откуда». Стихотворение примечательное, так как является перепевом и принижением известного стихотворения А. Блока «К Музе». У Боброва: Если пишешь картины с натуры – Наша правда горька, как полынь. Притягательность русской культуры Состоит в разрушенье святынь.
При этом Бобров отмечает: «Святыни выделил, конечно, Ткаченко и начал вокруг накручивать, изгаляться». Но в публикации П.Ткаченко, которая передо мной, никакого выделения нет… У Блока: И была роковая отрада В попираньи заветных святынь, И безумная сердцу услада – Эта горькая страсть, как полынь!
Согласимся, что «попиранье святынь», то есть сомнение в них, поиск их, даже бунт против них – нечто совсем иное, чем их разрушение… Или поэт предлагает нам разуметь не то, что им написано, и что не имеет двоякого прочтения, а то, что он хотел написать?.. И далее пытается уверить читателей «Советской России»: «Я как раз развенчиваю подобный чужеродный подход к отечественной культуре». А развенчивает он его так, завершая стихотворение строками: «И от Пушкина до Кузнецова Повторяется эта судьба». То есть «разрушенье святынь», а вовсе не их «попиранье»… Это, между прочим, поэт называет «русским делом». Так, видимо, его понимает поэт А.Бобров, у которого «революционные ценности» (судя по этой публикации) каким-то образом совмещаются с «патриотическими», то есть, получается два в одном флаконе… Критик упрекал поэта так же в том, что не пристало литератору по старой советской привычке лезть в хозяйственные дела, в «динамику развития Кубани», что нам, в пору бы, разобраться со своим писательским хозяйством. И оказался прав, ибо, если бы А. Бобров был более занят последним, он бы узнал о книге Петра Ткаченко «Возвращение Екатерины» (М., «Ладога – 100, 2003), которую на Кубани давно прочитали и в которой, есть целая глава «Страсти по Радищеву», посвящённая А. Боброву. Точнее, посвящённая А. Радищеву, А. Ларионову (ворюге Дома Ростовых, см. многочисленные публикации в «Литературной газете») и А.Боброву. Ну а коль литературных аргументов не хватает, поэт прибегает к хулиганским приёмам навешивания ярлыков: «бумажный казак», «станичник». Его прямо-таки в тупик поставило то, почему критик указывает под своими трудами то Москву, то свою родную станицу. И его осеняет догадка: ах значит «перебрался» «бумажный казак» в Москву… Ему и в голову не пришло, что писатель может распространять свои интересы за пределы Садового кольца, и не в качестве заезжего гастролёра. Ведь состоя с автором альманаха в одном творческом Союзе, мог бы, казалось, уточнить, прежде чем тиражировать свои догадки, что критик такой же москвич как и он… Декларации же о Юрии Кузнецове, как о великом поэте звучат на Кубани по крайней мере цинично, ибо почти за сорокалетний творческий путь ему так и не удалось издать на родине ни одной книги… За исключением, разумеется, первой – «Гроза» в 1966 году. Пока дописывала эти строки, вышел очередной, четвёртый выпуск авторского литературно-публицистического альманаха «Солёная Подкова» Петра Ткаченко. То-то будет работы в новом году критикам, которые собственно литературой заниматься не могут или не умеют. Ну а «Солёная Подкова» является солёной потому, что жизнь наша, как ни крути, остаётся всё-таки пока не сладкой …
Вы можете высказать свое суждение об этом материале в
|
|
РУССКИЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЖУРНАЛ |
|
|
Гл. редактор журнала "МОЛОКО"Лидия Сычева
WEB-редактор Вячеслав Румянцев |
