|
О проекте
Проза
Поэзия
Очерк
Эссе
Беседы
Критика
Литературоведение
Naif
Редакция
Авторы
Галерея
Архив 2008 г.
РуЖи
|
Арби Мамакаев – «чеченский Есенин»
Арби МАМАКАЕВ, «Я был твоим, Кавказ…»
Стихотворения, проза и публицистика,
письма, воспоминания и посвящения –
М., МГО СП России, 2008
Настоящее издание трудов выдающегося чеченского поэта ХХ века Арби Мамакаева
имеет огромное значение – как для чеченского народа, так и для всей
многонациональной России. Во-первых, после нескольких десятилетий
фактического забвения к нам возвращается один из самых самобытных и ярких
поэтов, своими стихами и прозой свидетельствующий о высокой духовности и
героическом духе чеченского народа, о его благородных традициях, сложном и
прекрасном национальном характере, и это событие само по себе чрезвычайно
существенно. Арби Мамакаев возвращается к российскому читателю не просто как
автор литературных произведений, а ещё и как своего рода символ и залог того
нерушимого и сокровенного, что соединяет чеченский и русский народы. Один
только высокий титул «чеченского Есенина», подаренный Арби Мамакаеву
чеченской интеллигенцией, говорит сам за себя и, скажем прямо, дорогого
стоит. Этот титул также свидетельствует о подлинной харизме, которой Арби
Мамакаев обладал в высшей степени… Во-вторых, в условиях, когда народы
России, после длительного периода разобщения, инстинктивно нащупывают пути к
консолидации на основе российского патриотизма, всем нам очень важно иметь
сколь возможно лучшее представление друг о друге, дабы ощутить свою
историческую связанность не как очередную измышленную в политических
кулуарах иллюзию, а как выстраданную в исторических коллизиях и катаклизмах
реальность. Творчество одного из лучших национальных поэтов, пронизанное
глубокими, в самом лучшем смысле слова общечеловеческими чувствами, способно
стать одним из проводников общенационального согласия и взаимопонимания,
основанного на высоких и прекрасных принципах, заложенных в российской
традиции – светлой духовности, уважении к национальному началу, братству
людей и народов… Есть и многое другое, не менее важное, о чём можно говорить
до бесконечности.
Сама личность Арби Мамакаева представляет собой огромный интерес именно как
ярчайшее проявление чеченского национального характера в суровую эпоху
становления и укрепления Советской власти. Он был действительно, без
преувеличения, легендарным человеком, что, на мой взгляд, является одним из
основных признаков значительного духовного явления. Сохранившиеся
довольно-таки скупые воспоминания о нём его родных и друзей обладают, тем не
менее, тем высоким качеством апокрифичности, которое исходит непосредственно
от самой личности и оживает в субъективных свидетельствах в обличии
подлинной легенды. Как это часто бывало в истории, обострённое чувство
справедливости и необузданный нрав являлись причиной драматических переломов
в судьбе Арби Мамакаева. За свои неполные сорок лет он изведал и горечь
человеческой несправедливости, и беспощадность суровых законов эпохи. Его
жизнь и судьба, несомненно, станут в будущем предметом исследований учёных и
биографов, которые смогут отделить историческую истину от мифологем и
конъюнктурных преувеличений. В задачу настоящего издания входит предоставить
читателям основополагающий материал для знакомства с творчеством Арби
Мамакаева – поэта, прозаика, литературного критика и публициста.
Говоря о поэтическом наследии Арби Мамакаева, невозможно не выделить в нём
поэму «В горах Чечни» – фундаментальное произведение, по своей
композиционной структуре перекликающееся с пушкинским «Евгением Онегиным».
Эту поэму также с большим основанием можно назвать «романом о чеченской
жизни». Дух высокого романтизма обрамляет в поэме и историю высокой любви
мужчины и женщины, и конкретные исторические события, и очень корректное
художественное осмысление некоторых национальных традиций, в определённых
условиях встающих на пути у людей, стремящихся к высоким целям… Арби
Макакаев – и тонкий лирик, способный воспроизвести интонации народной песни,
и то же время он – глубокий мыслитель, для которого даже освящённые
традицией условности жизни не являются неприкосновенными догмами, если они
встают на пути у людей, стремящихся к личному счастью и благополучию своего
народа… Говоря о будущем Чечни, он не впадает в излишний пафос, голос его
сдержан и мужественен, и в то же время исполнен высокого вдохновения. Говоря
о сложных эпизодах русско-чеченских отношений, он проявляет удивительный
такт, и в то же время глубокое понимание подспудной сути описываемых им
событий. В этом проявляется его сущность подлинного представителя
интеллигенции чеченского народа – его поэзия не разобщает, а является
действенным фактором просвещения чеченского народа…
Сегодня мы видим, как после длительного периода войны и разрушений чеченский
народ возвращается к мирной и созидательной жизни, проявляя такие присущие
ему качества, как самоотверженность, воля к жизни, сильнейший национальный
темперамент, высокое гражданское достоинство, человеческое великодушие.
Издание на русском языке произведений Арби Мамакаева, приуроченное к его
грядущему 90-летнему юбилею, можно уверенно назвать одной из символических
вех, скрепляющих наши народы общим культурным наследием. Недооценить это –
значит нанести ущерб как общероссийскому гражданскому самосознанию, так и
самосознанию наших братских народов, связанных общей историей и в настоящее
время уверенно смотрящих в будущее.
Иван ГОЛУБНИЧИЙ
Заслуженный работник культуры Российской Федерации
Заслуженный работник культуры Чеченской Республики
Секретарь Исполкома Международного Сообщества Писательских Союзов
Секретарь Правления Союза писателей России
Арби Мамакаев
(1918 – 1958)
Наш путь
Дж.
Яндиеву
О мулле забыло селенье,
Мы не ходим на джамаат1 ,
Возмужавшее поколенье
Подкосило седой адат.
Дышит светом наш день рабочий,
Ночь рабочая не темна,
Труд не спит в мерцании ночи,
Днем и ночью строит страна.
Чтобы к нам приблизились дали,
Умирали наши отцы,
Знамя красное подымали,
Истекая кровью, бойцы.
Мы от имени двух народов,
Всенародным огнем горя,
Славим знамя наших походов, –
Знамя славное Октября.
Пусть не Лермонтов и не Пушкин
Мы с тобою, товарищ-друг,
Но мы все же слагаем песни
Обо всем, что видим вокруг.
Не сужу: хорошо иль плохо –
Пусть об этом судит страна,
Только ленинская эпоха
В наших песнях отражена.
Что же в мире было чудесней,
Чем свобода, счастье и труд?
Твердо знаю, что эти песни
И потомки наши прочтут.
1938 г.
(Перевод Арсения Тарковского)
Зима
Бабочками кружатся
Крупные снежинки,
Замерзает лужица,
И растет ледок.
Долги ночи темные,
Занесло тропинки,
И метель бездонная
Воет, как щенок.
Наш ручей, еще вчера
Певший, точно птица,
Словно засыпающий,
Дышит подо льдом.
Всходит солнце красное,
А светить – скупится,
Облака ненастные
Обступили дом.
Выглядели весело
Шумные селенья,
Белым их завесила
Снежная зима.
Видишь, как сутулятся,
Хмурятся селенья?
Поседела улица,
В шапках все дома.
Сани за воротами,
Много дел на брата,
Зимними работами
Занят наш колхоз.
Машут рукавицами
На катках ребята.
Всех их краснолицыми
Сделал Дед Мороз.
1937 г.
(Перевод Арсения Тарковского)
Буря
Дождь с неба нисходит столпами,
Тьма, как море, глубока,
Грохот сотен пушек над нами –
В бой вступают облака.
Ветер воет, не уставая,
Град гремит, легла трава.
Волны бури, крыши срывая,
Рушат наземь дерева.
Мой товарищ в ночь такую,
В эти черные часы,
Смотрит прямо в ночь грозовую
Пограничной полосы.
А в глазах спокойная сила,
Твердой воли торжество.
Отчий край беречь научила
Наша армия его.
1939 г.
(Перевод Арсения Тарковского)
Нижний Наур
Мы расстались. В день разлуки
Был я мал, мне шел восьмой.
Мать ко мне простерла руки:
«Будь же счастлив, мальчик мой».
Видел я другие реки,
Слышал смех других людей.
«Не увидеть мне вовеки
Милой родины моей!»
Я, влюбленный от рожденья
В мой Наур, бывал во сне
В саклях нашего селенья.
Игры детства снились мне.
А теперь я вижу снова
Берегов родных простор.
Годы детства золотого
Затуманили мне взор.
Я на Терек и на стены
Сакли нашей вновь гляжу,
И большие перемены
Я в Науре нахожу.
В новой праздничной одежде
Ты еще светлей, чем был.
Я тебя сильней, чем прежде,
Взрослым сердцем полюбил.
1939 г.
(Перевод Арсения Тарковского)
Вечер
Терек, бурливый Терек!
Зелен пологий берег.
Скрыт островок высокий
Зарослями осоки.
Горлица в роще стонет.
Ястреб в лазури тонет.
Тучка плывет несмело.
Солнце, пылая, село.
Девушка в платье длинном
Сходит к воде с кувшином.
Катятся волны мимо.
Вышел джигит к любимой.
Долго бродить влюбленным
По берегам зеленым,
Прошлое вспоминая,
Радуясь дням грядущим.
Стелется мгла ночная,
Смотрит в глаза идущим.
1938 г.
(Перевод Арсения Тарковского)
Родина
Весеннее цветение
вас красит, горы милые,
а осень благодатная
дарует урожай.
Хребтами опоясана,
морями окруженная,
ухоженная пашнями,
где колосится хлеб.
Окутанная рощами
деревьев и кустарников,
раскроенная нитями
прозрачных родников.
Пою вас, сердцу близкие
просторы моей Родины.
Что может быть родней тебя
для сердца моего?!
Рассеяв тьму кромешную
и победив невежество,
ты людям в мир грядущего
указываешь путь.
Ты, Родина-страдалица,
ты наша мать-кормилица,
надежда и заступница
для нас, твоих детей.
И тот, кто любит Родину,
кто воевал за Родину,
кто ей служил безропотно,
тот с ней не пропадет.
1956 г.
(Перевод Вадима Рахманова)
В День солидарности
Красные флаги алеют,
радуга вешних цветов,
солнце приветливо греет,
гомон людских голосов.
Ветер, листвою играя,
где-то плутает в горах.
Родину в дни Первомая
я воспеваю в стихах.
Я, как и все, солидарен.
Радость мою не унять:
сердцем хочу солнцедарным
Родину нашу обнять.
Люди веселые всюду,
лозунги, песни и смех...
Но никогда не забуду
братьев расстрелянных тех.
Тех, кто в Чикаго в мае
честь защищали и труд.
Им я стихи посылаю,
в них мой прощальный салют.
1957 г.
(Перевод Вадима Рахманова)
Поэту
Много лет миновало,
как мы не видались с тобою.
Горя видя не мало,
ты опять повстречался с бедою.
Погрустнели глаза,
нас болезни не красят с годами.
Отгремела гроза,
милый друг мой, в те годы над нами.
Знаю я, что тогда
причинил ты мне горе невольно.
Тебе верил всегда...
Но встречаться с тобою мне больно.
То, в чем я убежден,
повторяю: всегда ты был честным.
Ты поэтом рожден
и остался поэтом известным.
Будь же крепким в борьбе,
распрямись и не смей падать духом.
Знай, что в нашей судьбе
места нет ни наветам, ни слухам.
И не кайся в грехах.
Ты душою своей – не калека.
Лучше в новых стихах
возвеличь и воспой человека.
1957 г.
(Перевод Вадима Рахманова)
Послушай, джигит
По горам и по долинам,
Раздвигая валуны,
Лес прибрежный размывая
Буйной силою волны,
Пни срывая и коренья,
Так, что корчится земля,
Вдаль несётся буйный Терек,
Грозно волнами бурля.
У истоков изначальных
Дерзкой силою горды,
И вздымаясь торопливо,
Волны режут гладь воды.
Изливаясь на равнину,
Упокоится вода,
И узды уже не нужно,
Чтоб смирить её тогда…
Молодой джигит, послушай!
Сила юности твоей
Усмиряется с годами
Мерным ходом наших дней.
Возраст юности проходит.
Позаботься, чтобы ты
Не остался одиноким
В ожиданье темноты.
Ты цени любовь супруги,
Дружбу сверстников своих.
Ведь безмерно одинокий
Тот, кто не имеет их.
А когда отцом ты станешь,
То люби детей своих.
Время грустное наступит –
Не прожить тебе без них.
1957 г.
(Перевод Ивана ГОЛУБНИЧЕГО)
Земля Кавказа
О, Кавказ,
меня чаруешь ты!
Я к тебе привязан,
как к судьбе.
Мужества земля
и красоты –
снова возвращаюсь я
к тебе.
Мы друг в друга верим,
как всегда.
Если бы расстались
на года –
было б сердце горское
больно,
потому что мы с тобой
– одно.
О, Кавказ,
в долинах и в горах
всё восходит,
что посеешь ты.
Посмотри –
опять в твоих садах
созревают
сочные плоды.
Родники
хрустальной чистоты,
воздух тот,
который даришь ты –
от любой болезни
исцелят,
всем даруют жизнь
и молодят.
Ты умеешь
покорять сердца,
музыкой стихий
напоена,
в мире
без начала и конца
мужества и доблести
страна!
Где Аргун струится
молодой,
Терек буйный
в берег бьёт волной –
Выросли джигиты
в тех краях,
расцвели красавицы
в садах.
Все поля,
куда ни кинешь взгляд,
здесь несут
богатый урожай,
и леса богатые
шумят,
воспевая свой волшебный
край.
Свет моих
невыплаканных глаз,
голос тихий
страждущей души,
слышишь,
говорю тебе, Кавказ,
вспоминая
прожитую жизнь,
побродив
в далёкой стороне,
исходив
дороги и пути:
только здесь
спокойно стало мне,
только здесь
приют я смог найти.
Ты стоял передо мной
всегда,
весь в величье
вечной красоты.
Слух мой, взгляд и сердце
никогда
не ласкало так ничто,
как ты.
Я изранен
беспощадным злом,
видел и печаль,
и красоту.
Видел я, как в небе
ледяном
птицы замерзали
на лету.
Видел,
как в песке яйцо пеклось,
и в тайге
ходил на зверя я.
Но всю жизнь
мечталось и ждалось
встретить вновь тебя,
земля моя.
Солнце,
переставшее светить,
жизнь у нас отнимет
навсегда.
Человек не может
счастлив быть
без земли родимой
никогда.
Без друзей и Родины
жесток
мой удел, и счастья нет
со мной.
Я хочу,
когда наступит срок,
упокоиться
в земле родной.
Жил я
на родной земле отцов,
злому ветру
подставлял лицо.
Радоваться я
не успевал,
от труда
вовек не уставал.
О, земной мой рай,
о, мать моя,
о, отец
и наша вся семья!
О, родные горы
и поля –
нас в сей мир
пославшая земля!
Потому
всю жизнь и счастлив я.
Пусть, когда наступит
смерть моя,
Никого она
не огорчит,
пусть в сердцах людей
мой стих звучит.
Ну а вам,
природа и судьба,
я Кавказ прекрасный
воспою.
Буду воспевать, Кавказ,
тебя,
чтоб признал сыновней
смерть мою.
Кровью орошённая
Земля,
за свободу за свою
в борьбе,
Счастья лишь
хотела для себя –
дорого оно
далось тебе.
Взвейся,
песня гордая моя,
над Кавказом вольным
засияй!
Прославляя
мир, народ и труд,
всем привет мой братский
передай!
1958 г.
(Перевод Ивана ГОЛУБНИЧЕГО)
Любимой
Моя душа, влюблённая в тебя,
Повсюду видит только лишь цветы,
Грустя, когда, дочь матери своей,
Встаёшь опять передо мною ты.
Я, юноша, мечтаю о тебе,
Но ты того не видишь – почему?
Едва тебя увижу, как во мне
Трепещет сердце. Отзовись ему!
Я душу всю свою тебе открыл:
Не нужно расставаться нам вовек.
Узнав меня, как мужа своего,
Ты в этом не раскаешься, поверь!
Услышь, как сердце бьётся от любви
И жаждет ласки искренней мольбой.
Поверь – когда останемся вдвоём,
Мы будем вечно счастливы с тобой.
Когда бы полюбила ты меня
Хоть вполовину от моей любви,
Мне было бы довольно и того,
С безумием влюблённости в крови.
А если и на то не хватит сил,
Я принуждать не стану, жизнь моя,
Лишь только позволенья попрошу
До самой смерти мне любить тебя.
(Перевод Ивана ГОЛУБНИЧЕГО)
Вы можете высказать свое суждение об этом материале в
ФОРУМЕ ХРОНОСа
|
