№ 12'07

Ринат Халиков

XPOHOC

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

Русское поле:

Бельские просторы

МОЛОКО

РУССКАЯ ЖИЗНЬ

ПОДЪЕМ

СЛОВО

ВЕСТНИК МСПС

"ПОЛДЕНЬ"

ПОДВИГ

СИБИРСКИЕ ОГНИ

Общество друзей Гайто Газданова

Мемориальная страница Павла Флоренского

Страница Вадима Кожинова

Ринат Халиков

Уроки Ферина

К 100-ЛЕТИЮ ЛЕГЕНДАРНОГО ДИРЕКТОРА УФИМСКОГО МОТОРОСТРОИТЕЛЬНОГО ЗАВОДА

САМОРОДОК ИЗ ТОРЖКА

О Ферине Михаиле Алексеевиче до сих пор ходят легенды.

Директор одного из крупнейших предприятий авиационной промышленности, выдающийся организатор производства, государственный деятель с многолетним стажем, ученый, дважды лауреат Государственной премии СССР, Герой Социалистического Труда, награжденный многими орденами и медалями, среди которых есть одна особенная, за освоение целины. В те годы, мне кажется, не было в стране такого дела, в котором не участвовали бы уфимские моторостроители. Под руководством Ферина они организовали серийный выпуск небольших бензиновых моторов, которые хорошо поработали на зернотоках целины.

Путь Ферина уникален и в то же время обычен для эпохи, в которой он жил.

В годы Великой Отечественной войны, будучи главным металлургом завода, он упорно работал над созданием нового жаростойкого сплава для наплавки на клапана авиамоторов и успешно внедрил его в действующее производство. За это первый раз был удостоен звания лауреата Государственной (Сталинской) премии (1946 г.)

Он управлял заводом, в составе которого трудилось до шестидесяти пяти тысяч (1955 г.) человек. Принял его в 1947 году. Тогда завод выпускал поршневые авиамоторы и был окружен многочисленными бараками. Через тридцать лет он оставил потомкам Уфимский моторостроительный завод в полном расцвете.

УМЗ ко времени его ухода на заслуженный отдых выпускал новейшие реактивные двигатели, значительная часть которых шла на истребители (обеспечивали 70% истребительной авиации СССР и стран Варшавского договора), а также большую серию маршевых двигателей для ракет различного назначения (в том числе для запускаемых из подводного положения) и т.д.

Кроме этого завод выпускал в год до 425 тысяч моторов для легковых автомобилей «Москвич», имел Дворец и Дом культуры, огромный больничный городок (больница № 13) и более миллиона квадратных метров добротного жилья.

УМЗ, по словам посетившего нас А. Н. Косыгина, председателя Совета Министров СССР, был «моторной» державой страны Советов.

Трудно вообразить, что пришлось ему преодолеть, сколько бессонных ночей пережить, чтобы победить в условиях жесточайшей конкуренции с Западом и «поставить на крыло» истребительную авиацию страны на новых реактивных двигателях.

Мужество, волю, трудолюбие, целеустремленность, веру и любовь к Отечеству и многие другие качества, необходимые в таких случаях, он имел сполна.

О Михаиле Алексеевиче Ферине — инженере, гражданине, патриоте — можно рассказывать много. Это настоящий самородок. Он был депутатом Верховного Совета СССР, Верховного Совета РСФСР, делегатом семи съездов КПСС.

Ферин интересовал всех, его не обойдешь и не объедешь — огромная глыба. На башкирской земле он сложился и вырос в руководителя государственного масштаба.

Мне посчастливилось долгие годы быть рядом с Михаилом Алексеевичем. Я по праву считаю его своим добрым наставником.

Известно, что он родился в городе Торжок Тверской губернии 14 декабря 1907 года в рабочей семье.

Изучая архив Ферина, его неординарный подход к жизни с юношеских лет, можно многое увидеть в первоисточниках. Сразу бросается в глаза. Его отношение уже в те годы к любой работе было вдумчивым и серьезным. Он с молодых лет старался вникнуть в суть проблемы и принять наилучшее решение.

Очевидно, он уже тогда (в восемнадцать-двадцать лет) воспринимал жизнь не как хаотичный набор разных событий, наваливающихся на человека (скажем: «судьба-индейка»), а как совокупность взаимосвязанных последовательных явлений, на которые можно влиять и, понимая их логику, избежать ошибок...

Можно уверенно предположить, что до этого он мог дойти сам.

Но нельзя, мне кажется, исключать и другого варианта. Его отец — Алексей Михайлович Ферин сполна прошел окопную солдатскую «академию» Первой мировой войны. Там он стал большевиком (членом ВКП (б)). После возвращения домой его направляли на различные ответственные должности уездного уровня. С порученной работой он справлялся, активно участвовал в работе новых органов управления на местах. По роду своей довоенной профессии — позолотчик — он не мог быть человеком без смекалки. Скорее — наоборот. А разворачивающаяся на его глазах новая жизнь всколыхнула дремавшие в нем таланты, и он вполне мог предстать перед сыном опытным человеком, другом и советчиком.

И вполне может быть, что вдумчивый сын по его примеру уже к 18—20 годам хорошо понимал, что надо усиленно преумножать свои знания. Это ведь как раз и есть то, что невозможно ни у кого отобрать.

Поэтому молодой Ферин копил все интересные и важные документы, собирал встречавшиеся в печати умные мысли, аргументы, делал свои выводы и замечания.

Людей, так методично и упорно работающих над собой, удается встретить не так часто. Их мало. Мудрыми не рождаются, ими становятся.

Можно также предположить, что Михаил уже тогда чувствовал (может, еще очень смутно) свою будущую миссию — быть просветителем и воспитателем многих и многих людей.

Архив он завел уже в 1925 году.

Бережно его хранил, при переездах на новое место работы перевозил с собой: из Вышнего Волочка в Бежецк, оттуда — в Красный Холм, Москву, Рыбинск и Уфу.

Я согласен с выводом директора музея УМПО, что таким образом уже в те далекие двадцатые годы прошлого столетия, когда он еще работал в комсомоле и разных исполнительных комитетах, в нем интенсивно формировались качества просвещенного лидера и руководителя коллектива. И чем бы он ни занимался — беспризорниками, организацией лагерей рабочей молодежи, вопросами несправедливого раскулачивания или незаконным закрытием церкви, — он глубоко проникал в проблему, вырабатывал свои убедительные аргументы.

В члены ВКП(б) он был принят в девятнадцать с небольшим лет, пройдя годичную проверку в качестве кандидата в члены партии.

В двадцатитрехлетнем возрасте Ферин написал заявление в ЦК ВКП(б), в котором высказал желание поступить в сельскохозяйственный вуз, но к набору не успел — там занятия начались в январе 1931 года. Однако его желание учиться было поддержано, и его в числе парттысячников направили в технический институт. Там занятия начинались в мае 1931 года. Ферин с головой ушел в учебу, в конечном итоге полюбил профессию металлурга.

Уже в архивных материалах, относящихся к его юношеским годам, замечаются признаки, присущие неординарной личности. Позже он и стал тем редчайшим в своем роде самородком, кому самой историей предназначалось возглавить огромный коллектив моторостроителей и вести его за собой целых три десятилетия. Умение находить, накапливать и превращать в свое достояние полученную информацию он сохранил до конца жизни. Читал он много, делал выписки, как из технической литературы, так и из произведений писателей-классиков.

Повышенный интерес он имел и к современной литературе. Только из библиотеки Дома культуры им. М. И. Калинина им было взято более сорока таких книг (в основном приключенческого жанра).

В музее можно ознакомиться с феринскими выписками из прочитанных им произведений. Вот одна из них, сделанная из «Шевалье д`Арманталь» А.Дюма: «Когда человек выпил, он не может не говорить. Но как бы человек хорошо ни говорил, помните: когда он говорит слишком много, то в конце концов скажет глупость».

А вот другая, из статьи Заславского «В страхе перед будущим», опубликованной во втором номере газеты «Правда» за 1952 год. Автор статьи на основе совета А. С. Пушкина «...не оспоривай глупца» пишет: «Бессмыслицу потому и трудно критиковать, что она бессмысленна. Можно спорить с тем, кто доказывает, что дважды два — пять. Невозможно спорить с тем, кто утверждает, что дважды два — это стеариновая свеча».

Есть цитаты из произведений В. Ардаматского «Сатурн почти не виден», Ю. Германа «С Новым Годом» («Нева», 1964 г., № 9), И. Лазурина «Суд идет», Б. Дьяконова «Повесть о пережитом».

Так Михаил Алексеевич Ферин всю жизнь старательно собирал знания из неисчерпаемой народной кладези и использовал в своей обширной производственной и общественно-политической деятельности. Здесь корни его мудрости и широты кругозора.

В ПАМЯТИ МОТОРОСТРОИТЕЛЕЙ

— У Михаила Алексеевича был поразительный взгляд на перспективу. Только мы освоим один тип двигателя, он уже предлагает новую разработку — и приходится быстро перестраиваться. Передышки не давал совершенно, работали, не считаясь со временем.

Была у него еще одна замечательная черта характера — не держал долго зла ни на кого. Предпочитал воспитывать до последнего. Уроки Ферина ни для кого не проходили даром. Он умел увидеть в человеке самое главное, его стержень. И очень ценил профессионализм.

Игорь Бойчев — основатель и первый директор Уфимского завода автомобильных моторов, почетный моторостроитель

* * *

Он никого не подпускал к себе слишком близко. Мы все директора боялись и уважали его. Но я не припомню случая, чтобы Михаил Алексеевич незаслуженно обидел кого-то из начальников цехов. Как говорится, крут был, но справедлив.

Владимир Артюхин, директор основного производства

— Когда Ферин стал директором завода, он взял меня своим заместителем по финансово-снабженческим вопросам. Очень я удивился, когда пригласил и предложил мне эту должность: «Какой из меня финансист? Я же главный энергетик...» Ферин возразил: «Съезди сначала в министерство, разберись. Годик-два поработаешь, посмотрим…». Не смог я отказаться и проработал замом у Михаила Алексеевича почти тридцать лет.

Владимир Невоструев, бывший заместитель директора, почетный моторостроитель

* * *

С Михаилом Алексеевичем Фериным мне посчастливилось прошагать рядом три десятка лет. Для меня он остался Человеком с большой буквы, настоящим Хозяином. Подтверждений тому предостаточно.

Построили на улице Фурманова одноэтажные дома. Один решили отдать Ферину, а он отказался. Распорядился сделать из него гостиницу. То же самое произошло и с домиком близ поинерского лагеря имени В.М.Комарова. Буквально один день Ферин в нем пожил и сказал: «Пусть дети его занимают». И вообще, при Михаиле Алексеевиче построено все самое значимое: и санаторий-профилакторий, и пионерлагерь, и база отдыха «Речные зори», Дворец культуры... А сколько жилья! Все социально-бытовые стройки он держал под строгим контролем.

Почему-то в памяти многих Ферин остался до мозга костей суровым производственником, которому ничего больше не надо — только бы «трубы дымили». Это совершенно не так. Да, без завода, без любимого дела он не мыслил и дня. Он буквально горел на работе. Но умел замечать прекрасное, радовался красоте природы.

Мне как-то сделали замечание: «Что ваш Ферин, он ведь в благодатное время работал. Стукнешь кулаком по столу — и все у тебя появится: и металл, деньги, и оборудование... Попробовал бы он в наше время поработать...» Я могу с полной уверенностью сказать: у него бы и сегодня дела шли хорошо.

Виталий Семенов, почетный моторостроитель, ветеран труда

* * *

Вел он себя с достоинством, ни перед кем не преклонялся, особенно когда речь шла о справедливости. Лишь в исключительных случаях, например, когда созывалась сессия Верховного Совета СССР, появлялся в Министерстве авиационной промышленности. Для тамошних работников каждый такой визит становился событием — они знали о том, что «уфимский директор» умеет постоять за завод, не даст его в обиду. Он настолько слился с «моторным», что просто не мог без него жить, потому каждое дурное слово о заводе принимал в свой адрес.

Спросил я его однажды: «Как спится на пенсии?» Ответил в своем характерном стиле: «Слышу ночью шум испытательной станции — значит, засыпаю, а когда станция молчит — нападает бессонница». В этом высказывании был весь Ферин: вся его жизнь принадлежала заводу.

Требовал того же и от подчиненных. Проверив человека в деле, он доверял ему, поручая выполнение самых сложных заданий, подчас не связанных с основными обязанностями. Помню, как в 73-м году он настоял, чтобы я заменил заболевшего тогда заместителя директора по производству Дьяконова. Долго я не соглашался, а он уговаривал долго. «Сразил» Михаил Алексеевич меня таким доводом: «Человеку поручают большое дело — значит, он должен понимать: оказали ему доверие». Так вот, М. А. Ферин каждый день стремился оправдать это своими делами.

Вениамин Цветков, ветеран объединения

* * *

— С завидной терпимостью Михаил Алексеевич растил и воспитывал кадры. Наши специалисты уходили в большую жизнь, становились руководителями предприятий, партийных органов, учреждений государственной службы. Да и самому Ферину нередко предлагали более высокие посты, но он всегда оставался верен своему моторному.

Такими же патриотами, по примеру директора, стали тысячи моторостроителей.

Нина Маслюженко, бывший секретарь М. А. Ферина

* * *

Страстный рыболов, Михаил Алексеевич никогда не упускал возможности посидеть с удочкой: летом ловил карасей, зимой — окуньков. Выезжал на Упкан, в Атамановку или в «Сосновый бор». Своей дачи у него не было, и Ферин вместе со всеми жил в маленьких комнатках заводской базы отдыха.

За ним водились небольшие странности. Например, не ел уху, сваренную из пойманной им же рыбы. Трапезничал из общего котла. Порыбачив, мы обычно плотно ужинали: готовился наваристый суп с мясом, жарилась картошка или варилась гречневая каша. Кстати, про кашу. Может, оттого, что ели мы ее часто, Ферин всегда приговаривал: «Гречневая каша сама себя хвалит: как я с маслом хороша!» Это он говорил тем, кто похвалиться любил.

Выпивали мы немного, берегли здоровье. Михаил Алексеевич в последние годы и вовсе не употреблял спиртного. Шофер заваривал ему крепкий чай, его-то он и потягивал. Шутил: «Я свой коньячок попивать буду».

Бывало, поужинаем и садимся в картишки перекинуться. Азартным он был игроком — таким же человеком и руководителем.

Анатолий Русаков, заместитель директора по экономике

* * *

Из интервью ветерана завода Е. В. Гавриловича журналисту В. Назаровой к 90-летию М. А. Ферина.

— Михаил Алексеевич был назначен директором завода в 1947 году. В этом же году я поступил на завод после окончания авиационного техникума, а в 1953 году окончил вечернее отделение авиационного института и защитил диплом, председателем Государственной экзаменационной комиссии был Ферин. В моем дипломе стоит его личная подпись.

В 1963 году Ферин назначил меня на должность начальника ОТиЗ и под его непосредственным руководством я проработал 14 лет. Общался с ним почти ежедневно, так что у меня есть что вспомнить.

В свое время завод именовался «Государственный союзный завод», план производства назывался «Государственный план», и Ферин всегда подчеркивал эти атрибуты значимости завода и вытекающие отсюда обязанности коллектива.

Выполнение государственного плана было для него самым святым делом. Действительно, на протяжении многих лет завод регулярно выполнял и перевыполнял план, и порой на складах лежала продукция, изготовленная даже в счет будущих месяцев.

Тогда для выполнения плана люди систематически привлекались к сверхурочным работам, к работе в выходные дни. Позднее министр лично устанавливал заводу задание по сверхурочным часам. Даже когда в 1967 году завод перешел на пятидневную рабочую неделю, последняя суббота каждого месяца оставалась рабочей. Ее называли «Михайлов день».

Под руководством Ферина в 60—70-е годы развернулось мощное строительство производственных мощностей. Были построены несколько корпусов для литейных, механических и сборочных цехов, испытательная станция, тепловозное депо, лабораторные, учебные, складские корпуса... Был построен, оборудован и запущен комплекс цехов по производству автомобильных моторов.

Назарова:

— Мне не довелось встречаться с Фериным, но я много слышала и читала, что это была неординарная личность.

— Это была выдающаяся личность. Ферин обладал железной волей и логикой, неукротимой энергией, имел поистине феноменальную память. Стоило ему однажды прочитать какой-либо документ, как он его фотографически запоминал и потом, при необходимости, цитировал дословно. Он пользовался огромным авторитетом не только на заводе, но и в Башкирии, министерстве, да, пожалуй, в стране.

Михаил Алексеевич был чрезвычайно рачительным хозяйственником. Заводские деньги зря не расходовались, считал их скрупулезно. Министерские чиновники удивлялись: «У вас на заводе такие переходящие остатки фонда материального поощрения, каких нет ни у одного другого завода». Запомнился такой эпизод. На подпись Ферину положили проект приказа, в котором были ошибки, опечатки и неудачные формулировки. Собрал он руководителей, завизировавших проект приказа, и задал вопрос: «Неужели вы менее грамотны, чем я? Приказ завизировали десять человек, никто не удосужился его прочесть. И директор должен править ошибки. Вам не стыдно за себя?» С той поры я внимательно читаю документы, идущие на подпись руководству, и стараюсь исправлять ошибки, править текст. Как будто сам себя проверяю...

Назарова:

— О характере Ферина ходят легенды. Утверждают, что директор мало уделял внимания, как сейчас говорят, человеческому фактору...

— Это большая неправда. В те времена большинство населения искренне верило, что наша страна, действительно, впереди планеты всей. Верил в это и Ферин. Потому он любил встречаться с людьми, очень тщательно сам к встречам готовился. Результат такого общения был высоким. Это приносило положительные результаты — директор сам добивался встреч и требовал такого же от своих подчиненных. Он не мог терпеть, как он выражался, «попрыгунческих докладов». Мне с его референтом С.А.Мешковым приходилось регулярно принимать участие в подготовке докладов. Заблаговременно он высказывал свои предложения, мысли, не скрывал и сомнений. Затем мы уединялись, обкладывались справками и давали Ферину проект на просмотр. Он скрупулезно его читал, делал правки, замечания, возвращал нам на доработку, нередко с нелицеприятными комментариями за огрехи. И так по нескольку раз. Вот вам пример. К 8 марта директор всегда выделял средства на закупку подарков для женщин, сам придирчиво осматривал приобретенные нами подарки и только после этого подписывал приказ о поощрении. Иной скажет: неужели ему больше нечем было заниматься? Было! Но Ферину до всего было дело!

Назарова:

— Сегодня средства массовой информации ежедневно сообщают о незаконном обогащении чиновников и прочих правонарушениях. А как в этом плане выглядел М. А. Ферин?

— В феринские времена такого вопиющего расслоения общества не было. Руководящие работники в провинции, в сравнении с «простыми смертными», не имели каких-то особых материальных благ. Те же блага, которыми они пользовались, сегодня выглядят не просто смешными, а очень смешными. Скажу больше: Михаил Алексеевич не только по сегодняшним, но и по прежним нормам был малоимущим. Жил он в заводской квартире без излишеств. В Бирском доме отдыха «Сосновый бор» иногда пользовался примитивной двухкомнатной дачей, на спортивно-рыболовецкой базе «Упкан», когда приезжал порыбачить, ночевал на небольшой веранде, в Атамановке останавливался в пристрое к старому дому...

В 60—70-е годы на заводе особенно большое внимание уделялось созданию социально-бытовой инфраструктуры. Были построены сотни тысяч квадратных метров капитального жилья, общежития, два комбината питания, фабрика-кухня, несколько столовых, детские сады, профилакторий, базы отдыха, пионерский лагерь, дворец, больничные корпуса, стадион и многое другое. Михаил Алексеевич непосредственно руководил строительством этих объектов. Они были предметом его особой заботы и гордости. Всех гостей, посещавших завод, он непременно знакомил с социальными объектами.

Назарова:

— Были, вероятно, и курьезные случаи.

— Да, Михаил Алексеевич любил шутки, любил иронизировать. Вспоминается такой «трогательный» эпизод. После утреннего отчета у директора завода коллеги спрашивают у руководителя одной из снабженческих, служб: «Борис, почему ты при отчете стоял не рядом с директором, а посередине кабинета?» «Видишь ли, у директора очень острое обоняние, учует, что я вечером поддал, и будет воспитывать. Врагу не пожелаю такую участь...»

Да уж, воспитывать подчиненных Михаил Алексеевич умел.

Назарова:

— А как складывались взаимоотношения с Фериным после ухода его с должности директора завода?

— Расставание с привычной работой, по моему мнению, Михаил Алексеевич воспринял очень тяжело. Люди такого склада характера, авторитета, масштаба очень часто идут до конца. Как называлась одна из пьес: «Деревья умирают стоя». С сожалением должен сказать, что после его ухода с должности многие соратники, единоверцы не уделяли ему должного внимания. 29 июля 1979 года Михаила Алексеевича не стало. Проститься с ним пришли тысячи людей — вся площадь перед заводским Дворцом культуры была запружена народом.

На могиле был поставлен памятник с бюстом, который изваял талантливый заводской скульптор А.И.Панов и мастерски отлили литейщики цеха №1 «б».

Однако самый впечатляющий памятник воздвигнут им самим себе в виде вклада в развитие завода, что стало достоянием истории и сохранилось в памяти ветеранов, в названии центральной улицы крупного жилого массива — улицы Ферина.

В КРУГУ ДРУЗЕЙ

Трудно сейчас однозначно объяснить многое из той эпохи, понять все тонкости норм взаимоотношений людей того времени — многое уже изменилось или забылось. Конечно, Ферин слыл крутым директором — слов нет. Но факты, всплывшие после него, говорят о другом. И мне теперь кажется, что он больше играл (и при этом очень талантливо!) крутого, а в действительности был далеко не таковым.

В подтверждение приведу высказывания моих собеседников — Марии Семеновны — его жены, В. Г. Невоструева — заместителя Ферина и Чалых Е. М., тоже очень близко знавшего его.

Мария Семеновна рассказывает: «Мишу многие тянули (заманивали) в свой круг: и охотники, и рыбаки, и грибники... Много их было. Помните его фотографию? Он стоит весь обвешанный охотничьими трофеями. Там и утки, и тетерева и даже заяц есть. Это дружки так разукрасили его и сфотографировали. Но он в охотники на годился. И вот почему. Был такой случай. Однажды его взяли «на зайца» по первому снегу. Вскоре нашли этого зверя и погнали. А тот, оказывается, побегает, побегает и обязательно вернется на старое место. А Миша как раз тут и стоит. И вдруг действительно выскочил заяц. Миша выстрелил, но только поранил его. Заяц так верещал, подпрыгивал и плакал, что «охотник» не выдержал и сбежал к машинам, даже ружье там бросил. Не понравилась ему охота (Смеется). Другое дело — рыбалка. Какую рыбу он ни поймает, та молчит...

В глубине души он не был жестоким, но сказануть мог так, что вздрогнешь. Это — да»...

Однажды разоткровенничался и Владимир Григорьевич Невоструев, около тридцати лет проработавший заместителем Ферина по общим вопросам. Мы, говорит, не переставали удивляться ему. Там, за городом, он всегда был основным заводилой, шутил, смеялся, умело и ловко играл в карты, жарил мясо, мог позагорать, покупаться и водку покушать. Лучшего компаньона и не надо. Но стоит въехать в город, узнать его невозможно — совсем другой человек. Даже по имени-отчеству начинает называть, и все уже только официально. А назавтра на оперативке уже совсем не узнает, будто вообще в первый раз видит нас. И спрос соответствующий. С ним ведь как было — где сядешь, там и слезешь. Мы диву давались. Он мог неожиданно предстать совершенно иным человеком. И делал это мастерски. Вообщем, мы имели дело с неординарным человеком.

Был о Ферине и такой разговор в кругу уфимских журналистов. Один из них обратился ко мне: «Скажи, правда ведь, что Ферину во время рыбалки лещей на крючок подцепляют аквалангисты?»

А дело было так. На озере Упкан, что в Нуримановском районе Башкирии, у нас была охотничье-рыболовецкая база. Там был егерь, который очень квалифицированно прикармливал несколько удобных для рыбалки мест (приколов). Он знал, когда может приехать Михаил Алексеевич и сколько дать корма, какого, чтобы рыба была не перекормлена, но крутилась здесь и клевала в любую погоду. Это было. И Михаил Алексеевич там от души забавлялся и отдыхал.

Среди заядлых рыбаков — сотоварищей Ферина по рыбалке был и Михаил Александрович Чалых— начальник ЖКО завода. Его сын, Евгений Михайлович, с юношеских лет ездил с отцом на рыбалку. Ему было что рассказать и о рыбалке, и о самом Ферине.

Вот один курьезный случай из его уст.

— Однажды вечером после удачной рыбалки сварили мы уху, — рассказывает он. — Михаил Алексеевич старательно разлил бутылку водки по кружкам, и все их тут же расхватали. Но одна кружка осталась на столике. Тут подошел к столу запоздавший почему-то шофер Ферина — Василий Шорохов. Заглянул в сумерках в свою кружку и выплеснул оттуда содержимое.

Он готовил свой бокал к использованию по назначению. Ферин, улыбаясь, сказал: «Вася, а я ведь больше не налью...» Рыбаки дружно рассмеялись и поделились с ним водкой.

Мирно и дружелюбно проходили вечера на рыбалке. Ферин — душа компании, и в этой компании не было принято налегать на напитки. Это я хочу особо подчеркнуть.

Евгений Михайлович рассказывает и о таком случае, когда он специально чуток «подсолил» разговор с Фериным. Началось это так. Когда он поступил работать на завод и его избрали комсоргом цеха, он начал посещать, как и положено было, ежемесячные итоговые заводские оперативки. И обратил внимание, что Михаил Алексеевич каждый раз свое выступление начинает примерно одинаково: «Широко развернув социалистическое соревнование, коллектив завода за прошедший месяц добился следующих результатов (далее идет перечень достижений...)».

И однажды на Павловском водохранилище, когда рыба совсем не клевала, я, говорит, спросил его (Ферина): почему вы так напираете в своих выступлениях на якобы широко развернутое соревнование. Неужели есть какой-то прок от него?

Ферина моя оценка, видимо, возмутила. Он посмотрел на меня уничтожающе, бросил удочку и сказал, что я ничего не понимаю, не дорос еще до этого. «А я этим приемом хоть немножко да выжму, что мне надо к плану. И то — дело! Да и вообще это — хороший, удобный аргумент, чтобы урезонить отстающих и скептиков».

БЕСЕДЫ С ПРИСТРАСТИЕМ

Да, он был умен и находчив, имел динамичную и выразительную мимику, обладал многими талантами, в том числе — организатора, оратора и дипломата; речь его была легкая и емкая. Он больше воспитывал и учил, чем наказывал.

Его аргументы всегда попадали по-снайперски точно в цель. И человек, имевший ум, житейский и производственный опыт, становился другим. Можно пережить и забыть, как дурной сон, десяток наказаний от других руководителей, но феринское внушение — вряд ли.

Я несколько раз заставал Михаила Алексеевича в кабинете, когда он вел «беседы с пристрастием» с оплошавшими руководителями разных рангов.

Они проводились им через прямые (в лоб) вопросы и ответы. Это были не назидательные разговоры, нет, а нечто совсем другое. Виновник при этом не может ни уклониться от ответов, ни спрятать глаза или как-то увернуться, потому что это тут же приведет к дальнейшему обострению разговора. Правда, при этой методике ведущему (учителю) тоже нелегко. Надо иметь самообладание, чтобы не сползти в раздраженное состояние и начать ругать собеседника. Никак нельзя! Надо настойчиво выжимать ответы, чтобы провинившийся постепенно сам совершил суд над собой, а учитель бы только давал направление его мышлению.

При таком подходе к «собеседованию» хорошо видно, как оппонент оценивает обстановку, свой поступок, на какие критерии опирается, каков его запас знаний и кругозор, можно ли на него положиться или нет.

А при попытке переубедить обучаемого в обычном разговорном стиле провинившийся в основном будет сидеть молча и понемногу (в душе) сопротивляться тебе или даже отвлекаться на какие-то пустяки.

Ферин «очищал» провинившихся, исправлял ошибки подчиненных и снова вводил их в дело. Слепого зрячим делал. Но «вышедшим из себя» я его не видел ни разу.

Иногда такие нелицеприятные разговоры заканчивались совсем миролюбиво. При этом последние его слова были: «Вижу — понял, а ведь сколько упирался...».

Это — «по-ферински», это — настоящая директорская помощь, директорская работа. Таков он был.

Описывая события минувших дней, нельзя не отметить, что Ферин останавливал разгорячившихся в споре людей и предлагал вновь, спокойно пройти основные этапы разговора, подходя к нему не на эмоциях, а «по-государственному». Это был особый прием Ферина — сначала возбудить людей, взрыхлить факты и события, осмыслить их, а потом окультурить. Сейчас этот метод называют «мозговой штурм».

Михаил Алексеевич оставил нам много загадок и готовых решений в области искусства управления.

И, несмотря на то, что его уже давно (почти три десятилетия) нет с нами, его озабоченность судьбами предприятия и коллектива вспоминаются ярко и волнующе.

Кажется мне, что он безмолвно наблюдает за нами: как ведется его дело, куда, какими методами и путями решается оно.

От него — некогда яркого светила — и теперь все еще идет свет.

Вы можете высказать свое суждение об этом материале в
ФОРУМЕ ХРОНОСа

© "БЕЛЬСКИЕ ПРОСТОРЫ", 2007

Главный редактор - Горюхин Ю. А.

Редакционная коллегия:

Баимов Р. Н., Бикбаев Р. Т., Евсее­ва С. В., Карпухин И. Е., Паль Р. В., Сулей­ма­нов А. М., Фенин А. Л., Филиппов А. П., Фролов И. А., Хрулев В. И., Чарковский В. В., Чураева С. Р., Шафиков Г. Г., Якупова М. М.

Редакция

Приемная - Иванова н. н. (347) 277-79-76

Заместители главного редактора:

Чарковский В. В. (347) 223-64-01

Чураева С. Р. (347) 223-64-01

Ответственный секретарь - Фролов И. А. (347) 223-91-69

Отдел поэзии - Грахов Н. Л. (347) 223-91-69

Отдел прозы - Фаттахутдинова М. С.(347) 223-91-69

Отдел публицистики:

Чечуха А. Л. (347) 223-64-01

Коваль Ю. Н.  (347) 223-64-01

Технический редактор - Иргалина Р. С. (347) 223-91-69

Корректоры:

Казимова Т. А.

Тимофеева Н. А. (347) 277-79-76

Адрес для электронной почты bp2002@inbox.ru 

WEB-редактор Вячеслав Румянцев