Татьяна Куцубова
к о р о л ё к
***
Что надулся василиском,
землячок?
Холодочек по менискам,
сердце ёк.
Из-за пазухи не жук ли
главорез
кажет кольчатые букли
наотвес?
В лимфе нимфы, в стаде гади
сорок пар.
Отмахнёшься: жизнь туга-де,
глядь – пиар.
Глядь, сбегаются с потопа
на угли,
как синайцы из вертёпа,
ровно тли.
Стопудовая затея,
стынет лох:
на кого осиротею?
Лоб осох,
в очесах двоится пламень,
в чреве муть –
как ни двинь, сплошная ямень,
не огнуть.
Налегают конвоиры:
что поблек? –
знай заучивай к сортиру
саундтрек.
Чёрно-бела глаже плёнки
пелена,
льнут букетами опёнки –
нанана!
Апокалипсис наружный –
мы да мы.
Всё записано в подушной
у кумы.
По трельяжам сыпь сердечна,
валин день,
в погребке ж закладец мечный –
ну-ка встрень.
То хабалина, то будда –
тыща поз,
так и вертится у блюда,
кровосос.
До чего тугая сборка –
вправь-ка нить!
И ни вороха, ни торка –
гнать ли, гнить?
Переленишься и видишь:
поутру
будто гнёт небесну вытяжь
к серебру,
что не в золоте, то в рдяни,
как медком
затянуло ини, яни,
незнаком,
разбегается по взлётной
полосе
агрегатик беспилотный.
Где же все?
Пой, водила – выпал нечет,
стоп, игра!
Тут иное и замлечет
из ребра.
***
Порох мышевий, рассохнувший ларь.
Тянут-потянут куриные боги.
Что разыкался, герой-голодарь?
Чем упасёшься родильной немоги?
Чур мя, серпуха, отлынь, белоус,
Мытник да житник, котовник да манник…
Дойные нивы, разбойный улус –
Жги впропалую, царевий закланник.
Главчатый пащен, найдёныш, бельмес –
Всё умудрит сочеревнику в пику.
Выдь за ворота – по локоть чудес:
Трупень, клещец, белена-погубика.
Поздно водиться с горбатым живьём –
Время летит за магнитные стрелки,
Бледный огонь, навострясь над горелкой,
Гнётся медянкой, трещит соловьём.
***
Ой слезы какие круглыя!
А ведь только заголовие…
Вот бы нам такого углия,
Сум сердечных, дум воловиев.
Сам себе лоза, вино и жмых –
Перегнали и завинчено.
С криков заих, соков гноешных
Рвёт безумную полынщину.
Полицаевой овчариной
Вдоль заград заочных рыская,
Тянет к яди перевяленой,
Соль откапывает лизкую,
Выгрызает из комелия
Сладоносную жемчужину…
По воде венцов офелиев
Кружит чёртовая дюжина.
***
Сделался тут переплёт
непонятного толка –
дыры сквозят посерёд
навощёного шёлка.
Высшие силы слегли,
робингуды в усадьбе –
знать урожай, николи
не бывать этой свадьбе.
Скушай-ка, недоросль, хлыст
через горб и пониже.
Забуксовал, альпинист?
по суставчикам жижа?
Сосы тебе что вода,
эсэмэсы что тёрен?
Будешь ты, мегазвезда,
по-иному задорен.
Господи, дел твоих муть
освети, не побрезгуй!
Что за тяжёлая ртуть
на поверхности блеской,
за чумоватый посев
на космической грядке
ширит ментоловый зев,
сотрясая игнатку?
Злу, по всему, поделом
прилопатить затылье –
всякий стоит за углом
с мешковиной навзмылье.
Но для чего этот шип? –
как из ангелов в шлюхи
вышел ты, кладезь ошиб,
и глаза твои сухи.
***
Что тайком тишком топят вечером
шёлковый дождец, морок ситчатый?
Божия роса – дум хоть прытче ты –
за шарами стыть будет встречными.
Лепень снеговой, льденец катаный,
воду посучи, сжаль полканчиков.
Зелени, луни, крады, радуни…
Таракань-то, тьма, полон кончаков.
***
Медное небо, пурпурный боярышник.
Зряшные барышни, кто ваш должник?
Млечная тень пробежит над осоками –
кто там спешит травяными протоками
на повторившийся крик?
Что родилось из лугов, подорожников
в лунной тени за стеной ледников?
Бедный приёмыш пространства и времени –
был бы царём, как не здешние кремени,
был бы улов не таков.
Ель перед клёном стоит не колышется,
пьют бересклеты румянец с лица,
гонится мгла за водою остуженой,
блеск электрический в мёрзлой калюжине,
по рукавам солонца.
Чем убиваешься, благостник, трезвенник,
дым завивая на голом ветру?
Холод с холмов наплывает лавинами,
брызжет река чешуями осиными…
Ну как, боишься, совру,
не угадаю скалу двоезубую,
сад захвачу, как бесчинный репей,
выйду шутом, где в почёте старалицы…
Так вот и стынет, и стонет, и жалится –
тише всё, дальше, робей.
***
О чём мечтать, мои товарищи –
Живём ни веселы, ни злы.
Тесней суровое свивалище,
Нежней воздушные узлы.
Река одна играет дурочкой,
Концы с концами не сводя,
И тлеет маковым окурочком
К земле бегущая ладья.
Чему зарадовался, выкидыш? –
Клыками скрипнет сожилец. –
Покойна грошика не выкадишь
У этих коршунов и львец.
Кутья, купель – начала схожие –
Кукан, кубышка, купород…
Головоеда, хитросложие,
Змеиный кокон средь болот.
Витиеватые видения
Трещат чешуями в жару,
Но вот снежков позёмных пение
Вникает в рамы поутру.
Срастает лёд в углах, над ставнями
Тугая мнётся коломедь,
И, стянут ловкими удавнями,
Домишко высквожен на треть.
Не скажешь послепу, что нынче там, –
Ходы засыпало живьём, -
Следи по воспинам рябинчатым,
Влещи, годетель, из потём,
Крои еловое сорочие,
Вшивай владыческий куман…
Крутится лист в сухом проточии,
Пересекая океан.
.
***
На закате вы в эфире,
у дверей при свете дня.
Мимоходом пря и тыря,
продолжается возня.
Яд и мёд, вино и перец,
лорелея и мурло,
простачок и чародеец –
так бы дальше и несло.
С виду полная отличка,
вспрянешь - новость, небываль!
А растреснуло яичко –
дежавю пристало аль?
Что за карточные крали?
Как ни кинь – лицо к лицу.
То ли было и в начале?
Разливают холодцу
назеркаленные груди –
тут любой, кто мимо шёл,
а не то что бог, рассудит.
Там, конечно, разных щёл,
королевских заморочек,
тайных знаний, тонких поз –
но какой простой замочек!
И не чаял, а унёс.
***
Дорогие мои горечавки,
Поручейники, любки мои!
Верховые провалены явки,
Надвигается время змеи,
Волховни на осыпливой круче,
Перегонки последних спиртов…
Опрокинулась зыбью мигучей
Полоса приближённых кустов.
Чем умаяться, как исхитриться,
Где нахитить сердечного зла,
Чтобы в чреве холодном волчица
Ежеденную долю несла?
Огласит попечительный свиток
Подорожную карту пустынь.
Раскипись, ледниковый напиток,
Полынья круговая, разстынь!
Сволоки к иванчаевым грядам,
В мятный лог, колокольный подлес,
Зашепчи языком сладкоядым
Овсяницей ушитый воскрес,
Нитевидные пульсы горошков,
Становые хрящи орляков…
Пробегают пурпурные блошки
По замшелой руде сосняков.
Погоняет яснотку лабазник,
На ярутке жиреют вьюнцы –
Череда уложений и казнек:
Воробейник, куколь, вострецы,
Кривоцветы, рогоз, ястребинка,
Короставник и тысячеглав…
Жизнь ушла на такую глубинку,
Что душе не взойти между трав.
***
Сошли румяна. Грязево и есень.
Густеет вод холодное вино.
Сидишь в пыли, с мышами заодно,
Неведомо кому душеполезен.
Во тьму времян и брёвен тычешь лесен,
Сухим мелком житьё обведено.
Ленится утро, полудню равно,
Расчитывать хвалительный воскресен.
Летит снежок, белёс и бесчудесен,
Сбивается и морщит полотно.
***
На языке поговорю,
чужое радио послушаю.
Давно ли вырядились клушею,
перясь на новую зарю?
Из палисадов бузина,
растут в глазах иногородицы,
к столу старинная селёдица
на хрустале поднесена.
В окошке беглая цифирь
астрономической метелицей.
Куда ни кинься, как ни зырь,
иными знаньями не делятся.
Ты здесь гуляешь, чудодей,
а там не чаяли и краешка…
Зашей предательскую варежку
и миром заново владей.
Кроши антоновский ледок,
дражайших чад гони на выселки –
глядишь, и выпадет моток,
не доведя ловца до виселки.
***
То медовей, то горчей
смолы катятся.
Одоляет многочей
многоядицу.
Холит за полночь нагор
ную буквицу,
уселяется в покор,
крошит луквицу.
Восковитою слезой
кровь насолена -
разбаюкала назой
колоколина.
На обоке ж, лютым дев
ством-калекостью
до краёв охолодев,
корчат декости.
Как заведены, курлы
кают-курвятся,
точно малые орлы
возле урницы.
Бьют крылами наотмашь
в охру-киноварь –
не гляди, что глаз свиняж,
на-ка выковырь,
выйми воду на бегу –
что разакался?
Не пиры ещё – жигу
чие закуси.
***
Выходи поближе,
неглиже.
Образочек, иже
гнёт ко лже.
Нацепил браслетки –
ой, братки,
таково ль вы метки,
как прытки?
Вощена тужурка,
зыбь ярка…
Оглядим вприщурку
голубка.
Резюме двояки,
никаки –
разбеглись каляки
как зверки.
Досветла порою,
покрою –
отпишу герою,
де грию
коростелий выгон,
полигон –
колеси, расстриган,
беспогон.
***
Необъясняемо и дико:
коловорот и повилика,
зерцало, луковица, лесть…
Но как они единым глазом
переплетаются все сразу –
ни уцепиться, ни разгресть?
Летишь к окну – тебе под ноги
неукоснимые предлоги,
и снова пасынок ловчи,
сдвигай заслон, шуруй в поддуе,
щипи берёсты, голодуя,
живи сырые кирпичи.
Китайский порох, бакалея –
умомрачительная мрея
наглядкой тешит молчуна.
Мускаты, ирисы, тимьяны –
чего по ступицам и склянам
не заплеснело дочерна!
Прими с устатку – и в подушки.
Наутро давешней игрушки
узришь томительный покров:
ладейки, дрожки, чаевые –
иное б вышло, не криви я –
пушнеет промысел, бескров.
Полдня - и меркнет в околотке,
а там атлантские кревётки
опять таращат из сетей
суровоскопые мигальца:
не пяль, саврас, крутого пальца,
накинь кавыки, прометей.
***
Сопредельцы, соумы,
хрычи, огородичи.
Насвивали хохломы
сеючи да родючи.
Барбарисовый вислец,
кровопий боярышный –
чем не камень зеленец,
изумруд базарошный?
Всё прижало понимать –
перово не пухово.
Крой мамашей перемать,
пропадай понюхово.
Рогоза да рататуй,
будни да воскресные.
Распинайся, голодуй,
неси околесную
сквозь пузырное стекло,
погремки-татарники –
чтоб не разом отсекло
варнака-напарника.
***
Что уж мы говели-горевали,
Околичья ладили-лудили!
Обернулись в целости и вмале,
А сочтёшь приходы - да не в силе.
Городи построже, верещуха.
Темнота-темнища-темночерень.
У полольщиц нюх, у пряльщиц ухо,
Всяка тварь – многоочитый черен.
Щелкотня, напасть, погон и выжиг –
Вековать пригнёшься без охотки,
Вытрясает душу из-под мышек
От такой камаринской щекотки.
Гулевали да окоченели.
По траве коричные опадки.
Переборы, выходы, присядки…
Сосвищи мя, батюшка, отселе.
***
Всё пустей в дождливом скверике.
Стих прибой за серой плёнкою.
День закрытия америки –
Отгребайся автономкою.
За оградою боярышник,
Бузина, калина красная…
Изготовился заплаточник
Плыть в отечество ненастное.
Новым светом осенило ли,
Приосанило ль по памяти –
За лачугами подгнилыми
Мреют бабушкины замети.
Атлантическое кружево
Прокипело – и не видели.
То ли дело в вечном вьюжеве
Коренящиеся жители.
Тут тебе не на готовое
Глаз ложить, в усы не дуючи,
Дело тонкое, фартовое –
Заучай повадки жуличьи.
Заходи по чёрной лествице,
Уловляйся мимоходами,
Отлило в перинах лезвице –
Сыпь путями узкобродыми.
Чуть парок, тебя уж в инеи –
Поминай, платочек бежевый!
Голоси, орда павлиния,
Догрызай наручень ежевый.
Льнут укоры и напраслины –
Обмело родные личики.
Для того ль солохи засланы,
Чтоб рассыпывать куличики?
Попеняй: денёк, ишь, меленек
Мсту творить – сродясь в нём ржавины
Назлатились между еленок,
Ручеёчки окуржавены
Где не илами – усолами,
Что ни лист, то жесть резучая…
Не терзай перстами голыми
Потаённые излучия.
Быть бы пре – а то не прытки мы!
Наших глорий укоснители,
Объявись! …Глядят шахидками.
Кто разбойней – на-ка, выдели.
***
Жаль саблевитых косилок,
Зыбь леонардовой топи.
Страх как заносчив и рылок
Не удержавшийся в топе.
Пара осей кочевая
Мнёт сопредельные веси.
Кто тя подбил, ездовая,
В эти леса-околеси?
Рвут накипевшие руды
Залежь махорную, хладцу,
Муховоротные уды
Продыри свищут в халатце,
Меленки и медовейни,
Неистекаемой жилы…
В тесный колодец лилейный
Маковой тли накрошило.
Фарт ли, фавор, неотложка?
Знать бы, метали пореже.
Что за мышиная гложка
Точит воздушные мрежи,
Сводит подлунные мяты,
Гнёт голубые пионы?..
Тут не играй в перепряты –
Всякая сошка краплёна,
Всякая божья каурка,
Что, разогняясь и стыня,
Скачет в закатные жмурки
По коченеющей глине.
***
А всё совсем наоборот,
не так как слышится –
анисы с мятой разотрёт
и пишет книжицу.
В его доверенном лице
чего не смешано!
Воздуховитое плаце
бо, вяз-орешина.
Из океановой потьмы -
в такую ж нёбную.
К притворной скважине отмы
чки льнут подробные –
вот-вот и выведут на круг
героя-правича,
на север вывернется юг,
на после давеча.
Ты только пряжу навивай,
повестку всучивай -
яритесь-парьтесь, голодай
цы невезучие.
Вощи занозистый полок,
сынок ерёмушка –
решай, где будешь королёк –
сибирь? черёмушки?
***
Тончает гужок повивальный,
Измякли добро и глаголь.
Бормочут дожди над купальней,
И ты переплёты мусоль.
Лапчатки, волчцы, черемицы,
Квашёнка и щаный чугун –
Взболтаешь, и ум навострится –
Постромы, ярыги, брезгун,
Заклады, облуки, подлоги –
Что правды встречаем в азах!
Годи при таком оберёге
Жинать на чужих полосах.
То щиколка, это лодыжка,
А то размышленье и дух.
Сиротки, двойняшки, худышки
Во льду временных повестух.
Крахмалят гузьё нахлебаи,
С иголки саян у кумы,
Былины казённые бая,
Вожжу забирают фомы.
Клянёт елизарий ахилку,
Евдоху казнит савватей –
Гремят боевые бахилки
Среди родословных кутей.
Царёва забава, чечётка,
Родителев день, разгуляй.
Каштанкой помянут ли, тёткой –
Бойчей, вековуха, вихляй.
Кажись, записная невестка,
Сорокою, павой, нырком,
Ещё не получена вестка
И новый жених незнаком.
***
Накипает надо льдом
жар трилистый.
Не заноешь, что бездом, -
право выстой.
За угаром миндалей
и пачулей
ощущается милей
зов рогулий.
Стынет клава от лукав,
снедь от срока.
Навостряешься, легав,
прежде ёка.
Крутанёшь, густя порыв,
вспенишь темя…
До чего дурак игрив
не по теме!
Отрезвел – стена и плющ,
пар и чайник,
лево-право, сладок-злющ,
зэк-начальник.
Но с того у образца
сбив в покрове,
что полощется кровца
выше брови.
А в ядре-то – чистый мёд,
плеск эфира,
законтачил, обожмёт
пуще клира.
Глядь – в квашёнке киснет хлеб,
в печке угли…
Роговичкою заслеп,
лбом затуг ли?
Как повытекло чернил -
сад черешней,
луг пыльцами начинил,
даль скворешней.
Лес, ветвишки… Отмотал –
тот же колер.
На иное не удал
здешний столяр.
Поспевает на корню,
где шатало.
Дай-ка в ухо прогорню,
что там стало,
экий вышел меринос
из пустыни -
среброок, золотокос,
бок периний,
и что блек его, что мык -
песня песней…
Чьей потачкою прошмыг
в эти плесни?
Тут, верёвочкой пупец
перетужа,
попростимся, чтоб конец
зрить снаружи.
Гнём последние крюки,
трём ладонки…
За отмаз не упреки -
дальше тонко.
2006
Написать
отзыв Не забудьте
указывать автора и название обсуждаемого материала! |
