|
О проекте
Проза
Поэзия
Очерк
Эссе
Беседы
Критика
Литературоведение
Naif
Редакция
Авторы
Галерея
Архив 2007 г.
РуЖи
|
Ирина Храповницкая
Тревоги русского мира
Казалось бы, только вчера в православном мире свершилось грандиозное,
знаменательное событие - объединились в евхаристическом общении Русская
Православная Церковь Заграницей (РПЦЗ) и Русская Православная Церковь (РПЦ),
которую за рубежом предпочитают именовать Московской Патриархией (МП). Во
время бурной дискуссии, предшествовавшей объединению, многие выступавшие на
эту тему в прессе русского зарубежья авторы пользовались именно таким
термином и обсуждали объединение с МП, а не с РПЦ, тем самым ненавязчиво
давая понять, что истинная Церковь существует одна. И это их Церковь. Во
всяком случае, на официальном сайте РПЦЗ и сегодня еще выставлен документ,
названный «Об итогах совместной работы Комиссий Московского Патриархата и
Русской Зарубежной Церкви». Замечание это не праздное. Сегодня по всему
русскому зарубежью прокатилась волна разделения на «присоединившихся» и
«верных». По сути дела, это раскол. И раскол нешуточный. Как иллюстрация
тому, вернувшись из Москвы после подписания Акта о каноническом общении,
Архиепископ Иларион, Сиднейский и Австралийско-Новозеландский получил такой
прием от своей сиднейской паствы, что принужден был пережидать, пока спадет
накал возмущения в Брисбене, подальше от неистовых заступников Истинной
Церкви.
Как же случилось, что идя к искреннему миру – мы получили искреннюю войну?
Только пожив среди русского зарубежья, можно найти ответ на этот больной
вопрос. Вы обнаружите, что и большевистский переворот 1917 года, и Советский
Союз с коммунистами – все это далеко не история. Это - совсем рядом. И
больно отдается, как если бы еще не стихло эхо последних выстрелов
Гражданской войны, расколовшей народ на красных и белых.
Тонкости бурных споров русского зарубежья «о присоединении» широкая
общественность России не знала, а те, для кого вопрос не был праздным, если
и знали о нежелании большей части прихожан Русского зарубежья воссоединения,
то до конца не могли себе уяснить сути вопроса. Действительно, как понять
одним русским людям нежелание других русских, тем более, православных,
объединиться в молитвенном служении Тому, для кого любовь к ближнему есть
основное требование ко всякому христианину, зарубежному ли, отечественному –
безо всякой разницы.
Немного истории. Хорошо известно, что стало причиной официального
разделения Церкви на зарубежную и российскую: в 1927 году митрополит Сергий
издал декларацию о лояльности Церкви и ее священнослужителей к власти
большевиков. Заграничный Синод выразил свое несогласие с ней и постановил:
"Заграничная часть Русской Православной Церкви должна прекратить
административные сношения с Московской Церковной властью ввиду невозможности
нормальных сношений с нею и ввиду порабощения ее безбожной советской
властью... Она не отделяет себя от своей Матери-Церкви и не считает себя
автокефальной. Она по-прежнему считает своей главой Патриаршего
Местоблюстителя митрополита Петра". Так Зарубежный Синод стал на сторону
митрополита Петра и других иерархов-мучеников, которые отказались
подчиняться митрополиту Сергию и его Синоду. После этого Заграничный Синод
счёл себя представителем свободной части Русской Церкви, временно оторванной
от Родины, и была создана РПЦЗ – публично отмежевавшаяся от всего, что было
связано с лояльным к большевикам митрополитом и позже получило название «сергианство».
В настоящее время РПЦЗ насчитывает около 400 приходов в 40 странах, по
некоторым данным количество прихожан в нем составляет около 100 тысяч
человек, часть из которых – иммигранты с территории бывшего Советского
Союза, или, как их в «зарубежах» любят называть – советские. Определением
«советский» или «красненький» заменяется национальность людей, «вновь
прибывших» из России, в любой «стране рассеяния» русских, как бы далеко эта
страна не находилась от нашей родины. Даже в Аргентине.
Сергианство было первым препятствием на пути братского слияния в вере.
Вторым - был (и остается) экуменизм. Это членство РПЦ в Союзе церквей
(своеобразном церковном интернационале, ставящим на одну ступень с
христианством даже шаманство аборигенов) для православного человека по
канонам веры есть ересь, грех, не смываемый даже мученической кровью.
Также не праздным был вопрос о статусе Русской Зарубежной Церкви как
самоуправляющейся части Русской Православной Церкви. Но именно два первых
канонических отступлений РПЦ от заповедей явились препятствием к «объятиям»
для глубоко верующей, понимающей части прихожан русского зарубежья, основная
масса которых оперировала понятиями гораздо меньшего масштаба, такими как:
Сергий нас проклял, он сказал, что мы все белобандиты, так что же теперь
объединяться… Они убили нашего царя, они убили всю его семью, а теперь с
ними объединяться… Или: Московская Патриархия хочет забрать наши церкви, а
мы их строили, вкладывали сюда все свои деньги и время не для того, чтобы
отдать советским…
Для такой категории прихожан Русской зарубежной Церкви вопрос чистоты их
Церкви не был столь важным, как их личная, берущая истоки почти от самой
Белой гвардии чистота. Хрустальная чистота, так сказать, гонимых русских, в
сравнении с теми, кто их гнал - советскими.
Со всем уважением к позиции прихожан РПЦЗ, стоящих на платформе чистоты
веры, которую они, якобы, только и сохранили и считающих только себя
неразрывно связанными с тысячелетней историей Русской Церкви, гонимой с
Земли Русской большевиками, и спасшейся, и построившей храмы православные по
всей земле, и сохранившей до сего дня веру в чистоте, нельзя не упомянуть
тот факт, что всеми ими старательно умалчивается - это поддержка высшим
духовенством свержения монархии в 1917 году.
Исторические факты указывают, что одним из основных мотивов революционности
представителей высшей иерархии РПЦ в то время было стремление разрешить в
свою пользу историко-богословскую проблему "священства-царства". То есть
вопрос о том, кто главнее: первосвященник царя или царь – первосвященника.
По воспоминаниям очевидца тех событий князя Н.Д. Жевахова «первое после
государственного переворота официально-торжественное заседание Св. синода
состоялось 4 марта. На нём председательствовал митрополит Киевский Владимир
и присутствовал новый синодальный обер-прокурор В.Н. Львов, накануне
назначенный Временным правительством. Митрополит Владимир и члены синода
выражали искреннюю радость по поводу наступления новой эры в жизни
Православной Церкви. Тогда же из зала заседаний синода по инициативе
обер-прокурора было вынесено в архив царское кресло, которое в глазах
иерархов РПЦ являлось «символом цезарепапизма в Церкви Русской», то есть
символом порабощения церкви государством».
6 марта первенствующий член Святейшего синода митрополит Киевский Владимир
разослал от своего имени по всем епархиям РПЦ телеграммы с распоряжением,
что «моления следует возносить за Богохранимую Державу Российскую и
Благоверное Временное правительство ея». Так, уже 6 марта российский
епископат перестал на богослужениях поминать власть Богопомазанника.
9 марта 1917 года определением Святейшего правительствующего синода по всем
епархиям были разослано послание Святейшего синода "К верным чадам
Православной Российской Церкви по поводу переживаемых ныне событий". Оно
начиналось так: "Свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой
государственной жизни. Да благословит Господь нашу великую Родину счастьем и
славой на ея новом пути". Это послание было охарактеризовано генералом А.И.
Деникиным как "санкционировавшее совершившийся переворот". А на страницах
петроградской социалистической газеты «День» послание было расценено как
"торжественное признание синодом нового правительства"…
Как отмечают историки, в целом для духовенства РПЦ в марте 1917 года была
типичной точка зрения, основанная на том, что раз император Николай II
отрёкся от престола, а великий князь Михаил Александрович признал власть
Временного правительства, призвав граждан России повиноваться данному
правительству, то это служит достаточным основанием для принесения присяги
на преданность новой власти. В десятых числах марта духовенство РПЦ само
принесло присягу Временному правительству и практически всегда участвовало в
церемониях принятия православными гражданами России новой присяги.
Нужно уточнить, что и по "Своду законов Российской империи", и в сознании
народа почтение к Царю, прежде всего, было освящено верой, нежели
воспринималось как гражданский долг. Именно Император был "хранитель
догматов веры, блюститель правоверия и церковного благочиния". И лишь одно
обстоятельство могло освободить российских подданных от присяги на верность
Императору – отпадение от православия. Поэтому мнение Святейшего синода о
присяге Временному правительству было решающим и обусловило такое же
легковесное отношение к присяге на верность Императору и со стороны граждан.
По выражению современника тех событий – епископа Селенгинского Ефрема
(Кузнецова), в марте 1917-го народ России "ни во что вменил целование св.
Креста и Евангелия".
Так что, если вернуться к вопросу о чистоте - «сергианство» есть лишь
следствие, а не причина развернувшейся после мартовских событий 1917 года
трагедии в России.
Отвернувшись от Царя в изначальные дни катастрофы, духовно разоружив
многомиллионную свою паству перед нарастающим валом демагогии «свободы,
равенства и братства», Синод подписал приговор и себе, и России. А
оказавшаяся в изгнании, его часть гневно потребовала из своего французского
и сербского далека от оставшихся в красной России священнослужителей
подняться на эшафот, но не идти на сотрудничество с новой властью…
Тема эта, скажем так, не очень популярна в зарубежье. И потому что больна, и
потому что низводит Русскую Зарубежную Церковь с постамента ее высокого
страдания «за Русь, за Веру» до положения равновиновной и равноответственной
в допущении Русской трагедии. Казалось бы, по прошествии лет эта горькая
истина должна была объединить «красных» и «белых» в едином порыве искупить
общую вину, объединить усилия в духовном возрождении России, которое
мучительно пробивает себе путь в наши дни.
Но…
Еще в послевоенные годы русская женщина, вышедшая замуж за голландца, Анна
Андреевна Йохангсен, волею судьбы оказавшись в Дании, в одно из воскресений
пришла в русский храм, в котором никого не нашла, кроме батюшки.
Оказывается, паства объявила бойкот своему священнику за то, что тот собрал
и послал гуманитарную помощь детям в Советский Союз.
Помогать «красным» детям никто из прихожан этой церкви не желал, зато
пожелали демонстративно наказать своего батюшку, помогающему им.
О неистребимой, мягко говоря, нелюбви к «советским» можно написать не одну
книгу. Кстати сказать, она характерна второму поколению русской эмиграции в
гораздо большей степени, чем первому. Воспитанные на «днях ненависти» к
Советской России, дети первоэмигрантов пронесли свою чистую, незамутненную
сознанием собственной ответственности за Русскую трагедию, ненависть через
всю свою жизнь.
Каково им теперь вслед за своими церковными иерархами брататься с нами?
Совместная работа Комиссии клириков русского зарубежья и МП,
предшествовавшая самому акту объединения, лишь ненамного остудила
поднявшийся в зарубежье дискуссионный пыл противников этого сближения.
Иерархи РПЦЗ тогда публично обещали пастве, что в ходе работы Комиссии все
претензии «зарубежников» к Московской Патриархии будут высказаны, и все
«камни» на пути к их объединению будут убраны.
Это было время ожидания, когда сторонам удалось сблизить позиции по
проблемам сергианства, экуменизма, а также отказаться от обоюдных
имущественных притязаний. Механизм объединения набрал ход, процесс
закончился подписанием Акта о каноническом общении. Зарубежная церковь стала
неотъемлемой частью РПЦ и потеряла каноническую самостоятельность. Правда,
РПЦЗ наделена широкой автономией – за ней закреплен статус самоуправляемой
церкви. Она самостоятельна «в делах пастырских, административных,
хозяйственных, имущественных и гражданских». Но в главных вопросах последнее
слово все же будет за Московской Патриархией.
Потеря канонической самостоятельности и воссоединение без окончательного
разрыва с экуменизмом (участие в движении за объединение всех христианских
церквей) и выхода из состава Всемирного совета церквей МП (которое синод
РПЦЗ анафематствовал, и эта анафема остается в силе), некоторую часть
прихожан Зарубежья толкнули на немедленное отпадение от РПЦЗ. Если несколько
сотен прихожан приехали в Москву, чтобы поучаствовать в первом совместном
богослужении, то другие, и в гораздо большем количестве, чем приехавшие,
пожелали молиться по-прежнему автономно, то есть - как и до подписания
исторического Акта в Москве о воссоединении. Только теперь они это делают не
под сводами церквей, под которыми стало нужно в первую голову провозглашать
многолетие Алексию II, а в арендованных гаражах, спешно приспособленных для
моления.
Более того, многие священнослужители РПЦЗ еще до подписания Акта
прогнозировали: если в скором времени не произойдет отказ от экуменизма, то
через год может произойти самый настоящий Раскол. То есть – раскол с большой
буквы, – в который вольется половина, если не больше, прихожан. Но и сегодня
Акт о каноническом общении уже стал причиной многих разводов в семьях
русского зарубежья, ссор детей с родителями, ухода священников из-под власти
пастырей, подписавших и принявших Акт.
В Австралии в «раскол» ушли пятеро священнослужителей, причем, гораздо
раньше монахинь крупнейшей женской православной обители во Франции (и вообще
в Западной Европе) - Леснинского Богородицкого монастыря, которые 2 мая,
почти в канун подписания Акта в Москве, вместе с игуменьей Макриной ушли под
юрисдикцию Русской истинно-православной церкви, известной также как
"катакомбная". Ее первоиерархом является Архиепископ Омский и Сибирский
Тихон (Пасечник). Уйти под его юрисдикцию подумывают и пятеро батюшек из
Сиднея и Брисбена, с которыми ушла если не большая, то, по мнению людей
сторонних, самая лучшая часть верующих, оставив в церквях «теплокровных» и
«хладнокровных» к делам веры. Похожие случаи происходят в приходах Южной
Америки, США, Канады, Европы… На сайтах этих приходов нет-нет и да
промелькнет сообщение о запрещении в служении того или иного клирика. Читай
- за «раскол».
Сейчас в среде «отколовшихся» муссируются слухи о том, что неплохо бы вновь
воссоздать РПЦЗ в том «чистом» виде, в котором она и пребывала до
воссоединения. На вопросы о том, что они теперь, как не подчинившиеся воле
первоиерархов, стали раскольниками, они отвечают, как отвечают, вот уже
более трехсот лет наши старообрядцы:
– Нет! Мы ничего не раскалывали. Мы стоим на том, на чем стояли. Мы не
изменили ничего – а вы приняли новое. Значит – раскол это вы…
Из-за того, что догматические вопросы не были разрешены, противники
объединения считают, что церковное объединение носит, в основном,
политический характер - мир стремится к одному правителю, к одному рынку, и,
значит - к одной религии. И духовенство не только не препятствует этому, а,
наоборот, вольно или невольно способствует.
А потому и торжество подписания в Москве Акта о каноническом общении не
поставило точку в длительных распрях и взаимных обидах. Напротив. Свой отчет
начал новый виток разделения.
Правда, только на заокеанской почве.
Москва-Сидней-Мельбурн
Вы можете высказать свое суждение об этом материале в
ФОРУМЕ ХРОНОСа
|
