|
|
КАК ДОБЫВАЛАСЬ
ПОБЕДА…
Из записок фронтового офицера
Коротко об авторе
Сергей Тяжельников - участник Великой Отечественной войны, гвардии майор
в отставке. Участвовал в боях на Северо-Западном, Воронежском, Первом и
Четвертом Украинских фронтах. Награжден орденами Отечественной войны первой
и второй степени, Красной Звезды, 14 медалями, в том числе чехословацкой «За
храбрость». За активную общественную деятельность и заслуги по развитию
ветеранского движения в Республике Башкортостан его имя занесено в книгу
Почета Башкирской республиканской организации ветеранов. После войны служил
в Прикарпатском военном округе, был заместителем командира батареи по
строевой части и помощником начальника штаба полка.
***
Уходят годы, уходят из жизни солдаты Победы. Не только с каждым годом, но и
с каждым месяцем нас остается все меньше и меньше. Новые поколения должны
знать правду о Великой Отечественной войне, знать, с какими неимоверными
трудностями была добыта Победа.
* * *
В конце сентября 1941-го года я приехал в Белорецк из совхоза «Буганак», где
учащиеся нашей первой средней школы копали картофель, пошел в Белорецкий
горрайвоенкомат с заявлением об отправке на фронт. Дежурный по военкомату
спросил:
— Сколько вам лет?
— Шестнадцать.
— Вы учитесь или работаете?
— Учусь в девятом классе.
— Когда нужно будет, мы вас пригласим. А сейчас идите в школу и продолжайте
занятия…
В октябре мне исполнилось семнадцать. Снова иду в военкомат с заявлением:
«Прошу направить добровольцем на любой участок фронта, куда считает нужным
Родина. Военную подготовку прошел в рядах народного ополчения по военной
специальности пулеметчика и стрелка».
Дежурный по военкомату лейтенант, прихрамывая, встал, посмотрел сожалеюще и
куда-то удалился. Через несколько минут вернулся: «Идите на занятия в школу
и ждите вызова».
Повестку принесли в декабре 1941 года.
Так я добровольно вступил в ряды Советской Армии и был зачислен курсантом
2-го Ленинградского Краснознаменного артиллерийского училища, которое
дислоцировалось в Белорецке.
ПОД СТАРОЙ РУССОЙ
22 апреля 1943 года.
Наш 1004-й пушечно-артиллерийский полк движется к фронту. Все мы живем одной
мыслью, горим одним желанием — как можно скорей попасть на передовую.
Старая Русса. Кругом пожарища, развалины, торчат печные трубы. «Вот она
какая — война», — ужаснулся я. Слышна артиллерийская канонада, движутся в
тыл автомашины, повозки с ранеными. Первый артдивизион, в составе которого и
мой взвод боевого питания, получил задачу: обеспечить боеприпасами батареи
дивизиона. Продвижение замедляли весенняя распутица, болота, которые мешают
гаубицам-пушкам вести прицельный огонь: после каждого выстрела орудия дают
большую осадку.
Северо-Западный фронт временно стабилизировался: дан приказ занять оборону.
16-я артиллерийская дивизия получила приказ перебазироваться. Разбросанная
на различных направлениях артдивизия стягивалась на станцию Пола
Новгородской области, откуда части и подразделения отправлялись эшелонами в
южном направлении.
Грузиться начали одновременно шесть артиллерийских батарей, к трем часам дня
эшелон был готов к отправке. Но неожиданно появились двенадцать немецких
самолетов, которые с небольшой высоты стали сбрасывать бомбы и обстреливать
наш эшелон из пулеметов. Последовала команда: «Из вагонов!». Мы бежали по
болотистому полю. Фашистские летчики безжалостно нас расстреливали. Вижу,
как один из самолетов заходит в пике. Падаю. Оглушительный взрыв бомб. Слышу
справа от себя крик: обожгло ординарца командира третьей батареи. Поднимаю
голову, вижу кровь на правом виске командира батареи лейтенанта Кузнецова.
Самолеты улетели, видимо, израсходовали смертоносный груз. Через несколько
минут появились вновь, но теперь их было восемнадцать.
Зенитных батарей на станции Пола не было. В тот день наш артиллерийский
дивизион потерял около сотни солдат, несколько командиров.
Поздним вечером воинский эшелон отдельными вагонами был стянут на разъезд
Заход, оставшиеся в живых погрузились, и состав тронулся. Дорога ровная,
поезд мчится быстро, и только стрелочница флажком показывает: путь свободен
и исправен. Справа и слева тянутся бесконечные леса: ели и сосны, пихты и
березы. Весна в полном разгаре, поют птицы, природа кругом оживает, и
хочется жить...
25 апреля. Прибыли в Москву. День был по-весеннему солнечный и ясный.
Сменили зимнее обмундирование на летнее и снова в путь.
1 мая. Во время стоянки на станции Ожерелье нам устроили встречу с учащимися
9-10-х классов Каширской средней школы. Учителя и учащиеся говорили в наш
адрес много теплых слов. В ответ мы обещали, не щадя жизни, громить врага.
Звучали музыка и песни. Слушая выступления детей, я невольно вспоминал свою
родную 1-ю школу города Белорецка, одноклассников и учителей.
Едем дальше.
10 мая. В четыре часа утра прибыли в город Новый Оскол в распоряжение
командования Воронежского фронта. Почти полтора месяца длилось формирование
полка, шли боевые учения.
В БОЯХ НА ВОРОНЕЖСКОМ ФРОНТЕ
23 июня. Эшелон движется через Старый Оскол, Щигры, Курск, Льгов.
Выгрузились на полустанке в поле. До наступления рассвета спешим занять
огневые позиции на Курской дуге. Орудия 3-й батареи, где я командую огневым
взводом, основательно окопались в урочище Зеленом. Через день ведем
пристрелку огневых точек противника. Стараемся себя не выдавать.
Подозрительно тихо. Спим мало. Ночью проверял часовых… С вражеской стороны
летят трассирующие пули. Наверняка стреляют с ложных позиций, чтобы вызвать
ответный артиллерийский огонь и засечь наши огневые позиции.
Над передним краем ежедневно висит немецкий самолет-разведчик, «костыль».
Идут дни и ночи, каждая из сторон следит друг за другом: кто же начнет
первым? К передовой подходят все новые соединения танков, артиллерии,
кавалерии, пехоты. Скоро предстоят кровопролитные бои.
4 июля. Когда солнце уже спряталось за горизонт и курские соловьи умолкли,
на правом фланге немецкие шестиствольные минометы открыли огонь. Но
неожиданный обстрел так же неожиданно и прекратился.
Ночь прошла спокойно.
5 июля. День солнечный, ясный. С наблюдательного пункта батареи поступила
команда: «К бою!» По пристрелянным целям выпустили более десяти снарядов. В
голове промелькнуло: «Началось».
В 15 часов по телефону сообщили, что гитлеровцы перешли в наступление на
Орловском, Курском направлениях. В полдень над огневой позицией пролетел
самолет «Фокке-Вульф-189», или, как его называли фронтовики, — «рама»,
обстрелял батарею из пулеметов, сбросил листовки, призывающие наших солдат
сдаваться.
14 июля. Гитлеровцы перешли в контратаку. Все орудия нашей бригады вели
огонь по танкам. Один бой заканчивался, начинался другой. Горели танки и
самоходные орудия, гибли солдаты.
В августе 1943 года я получил назначение в 805-й гаубичный артиллерийский
полк командиром огневого взвода первой батареи. Артиллерийский полк Резерва
Главного командования перебрасывали всегда туда, где было трудно, где нужно
вовремя поддержать огнем пехоту, чтобы дать ей возможность наступать. Полк
был на автомобильной тяге и обладал большой маневренностью.
С восьмью офицерами к полудню 23 августа 1943 года на полуторке прибыли на
место. По всей форме доложил командиру полка:
— Товарищ майор, лейтенант Тяжельников для прохождения службы прибыл.
На земле, возле небольшого кустарника, сидел командир полка майор Тетерин.
Он взглянул на меня, улыбнулся и, пожав руку, спросил:
— А сколько вам лет, товарищ лейтенант?
— Восемнадцать, — ответил я.
— Приходилось воевать?
— На Северо-Западном, под Старой Руссой и на Курской дуге, — не без робости
ответил я.
— Значит, артиллерийский порох нюхал?
— Нюхал, товарищ майор.
Меня назначили командиром второго огневого взвода первой батареи.
1 сентября. Проехали километров пятнадцать. Всю ночь окапывались. Светало.
Время около пяти часов утра. Дана команда «Клинок», означающая «К бою» или
«По местам». «Заиграли» знаменитые «катюши». Вслед за ними открыли огонь
батареи артиллерийских полков. К десяти часам утра огонь артиллерии
понемногу стал стихать. Настала очередь авиации. В двенадцать часов пошли в
атаку танки и пехота. Противотанковые орудия, снявшись с огневых позиций,
устремились вперед, но противник находился на господствующих высотах, и все
атаки нашей пехоты и танков отбивал.
На следующий день полк перебросили из четвертой гвардейской армии в
сороковую. Истребители «Як-9» с утра и до позднего вечера висят в небе,
охраняя передвижение войск.
С 25 по 28 сентября. Стоит в обороне. На огневую позицию несколько раз
приходил заместитель командира дивизиона по политической части старший
лейтенант Косогляд, беспокоился, как организовано на батарее питание, часто
ли солдаты моются во фронтовой «бане», пишут ли письма домой и какие
получают вести из дома.
29 сентября. Переправились через Десну по бревенчатому настилу. День стоял
пасмурный, и гитлеровская авиация не проявляла активных действий, хотя около
переправы было большое скопление войск. Впереди широкий и могучий Днепр.
30 сентября. Ночь выдалась тихая, светлая, лишь где-то там далеко в лесу
изредка раздавалось эхо от разрыва вражеского артиллерийского снаряда, да
где-то в стороне пролетал заблудившийся ночной бомбардировщик, и
трассирующие пули зенитных пулеметов разноцветными трассами проводили по
небу дугообразную траекторию. С приглушенными моторами, без света фар
автомашины тянут орудия ближе к Днепру. До рассвета заняли огневые позиции.
И вот над могучим Днепром разгорается ожесточенная битва. Мы были горды тем,
что нам, солдатам многонациональной Советской Армии, предстоит сражаться за
реку, которую воспели Шевченко, Гоголь, Франко и многие другие украинские
поэты и писатели. Перед нами выступил ансамбль 180-й стрелковой дивизии. Что
особенно запомнилось, так это исполнение песни о Днепре. Выйдя на помост
сцены, сбитой из досок, солист ансамбля широко, торжественно и величаво
запел:
У прибрежных лоз, у высоких круч
И любили мы, и росли.
Ой, Днепро, Днепро, ты широк, могуч,
Над тобой летят журавли…
Мы сидим на полянке, окруженной со всех сторон соснами, у некоторых
солдат-пехотинцев пожилого возраста на глазах слезы. О чем они думали в это
время? Возможно, последний раз они слышат эту песню; возможно, завтра или
послезавтра их уже не будет в живых.
6 октября. Погода стоит солнечная и безветренная. После завтрака с
наблюдательного пункта дана команда «Батарея, к бою!»
Выпустили восемнадцать снарядов на ту сторону Днепра. Но не прошло и десяти
минут, как впереди батареи, метрах в 50-60, разорвался немецкий снаряд.
Потом второй, третий… Значит, батарею засекли. Фашисты стреляли залпами из
155-миллиметровых орудий. Тяжело ранило шофера Курченко и еще одного солдата
из орудийного расчета, повреждено второе орудие, выведены из строя пять
карабинов, убита лошадь, разбит кухонный котел.
10 октября. В 23 часа 30 минут батарею подняли по тревоге: едем форсировать
Днепр. Ночь лунная и прохладная. До переправы не доехали с полкилометра.
Оказывается, она выведена из строя тяжелой артиллерией и танками. Пришлось
снова вернуться на огневые позиции.
12 октября. В два часа ночи опять едем переправляться. В небе мерцают
звезды. Гитлеровцы беспрерывно освещают ракетами подходы к переправе и ведут
по ней артиллерийский огонь. Вот он, могучий Днепр! Отблески луны отражаются
в воде. Последовала команда побатарейно въезжать на понтонный мост. Машины с
орудиями осторожно тронулись по мосту на противоположный берег. Справа и
слева от моста в воде рвутся снаряды, поднимая вверх водяные столбы.
Переправились благополучно. В пять часов утра заняли огневую позицию в
болотистых кочках. Выкопали орудийные окопы, под колеса положили дощатый
настил. К восьми часам орудия были готовы к стрельбе.
Весь день немецкие самолеты «Юнкерс-87» бомбили передний край и переправу.
Нашу огневую позицию обстреляла фашистская артиллерия и «пантеры». Потерь
нет. Батарея, открыв огонь по самоходкам, вынудила их уйти в укрытие. Наши
истребители беспрерывно патрулируют в небе.
17 октября. Почти весь день шел дождь. В полдень наша артиллерия сделала
сильный огневой налет на высоты в районе Лютежа, где укрепились гитлеровцы.
На переднем крае стоял сплошной дым, что-то горело. К вечеру пехота прошла
сквозь пламя и дым и заняла село Старые Петровцы. Танки завязали бой в селе
Новые Петровцы. Это были господствующие высоты, с которых противник хорошо
просматривал всю глубину нашей обороны.
19 октября. Едем вперед. Дорога беспрерывно обстреливается из орудий и
крупнокалиберных пулеметов. Попадаются пленные немцы. Неожиданно из облаков
вынырнул двухмоторный бомбардировщик. Положение почти безвыходное.
Автомашины с орудиями мчатся на большой скорости. Когда въехали на высоту
Лютеж, все вздохнули с облегчением — проскочили.
Лютеж — опорный пункт гитлеровцев: противотанковый ров тянется вдоль всей
высоты, здесь же траншеи для пехоты, пулеметные окопы, проволочные
заграждения. Мы убедились, как хорошо поработали артиллеристы: множество
трупов гитлеровских вояк, разбитые минометы и пулеметы. В сосновом лесу
заняли огневые позиции. Впереди Киев.
ВПЕРЕД — НА КИЕВ, ВПЕРЕД — НА ЗАПАД
20 октября 1943 года. Воронежский фронт стал именоваться Первым
Украинским, командовал им опытный и талантливый генерал армии Н.Ф. Ватутин.
Стоим перед старинным русским городом, днепровской твердыней — Киевом.
Прибывают войска. Немецкие «юнкерсы» ежедневно бомбят передний край.
23 октября. Уже несколько дней стоим на одной огневой позиции. Все больше и
больше на лютежском плацдарме наших войск. В лесу появилась даже кавалерия.
Гитлеровская артиллерия почти не умолкает: спереди и сзади, справа и слева
рвутся снаряды, но мы остаемся как бы в мертвом пространстве. В свободные
минуты пишу дневник и письма на родину.
3 ноября. Утро тихое, слегка морозное и по-осеннему туманное. И вдруг тишину
нарушили «катюши». Это сигнал артиллерийской подготовки, прозвучавший как
призыв: «Вперед, на Киев!» Пыль, дым и гарь смешались воедино. В результате
сплошного, массированного огня из тысячи орудий и минометов даже солнце в
течение какого-то времени не просматривалось. Под звуки артиллерийской
канонады к переднему краю подошли танки «Т-34».
Спустя часа два после артиллерийской подготовки, появились немецкие
«Юнкерсы-87» («серпы», как их называли на фронте). В грохоте разрывов бомб,
снарядов, пулеметной и минометной стрельбы лишь на какое-то мгновение
выдавалась тихая минута. И думалось: в такую безмятежную минуту рождается
человек.
С боевого задания возвращаются наши Илы-штурмовики. Смотришь в небо и видишь
уникальную картину: высоко летят вражеские пикирующие бомбардировщики
(боятся наших зенитчиков и истребителей), а чуть пониже возвращаются с
боевого задания наши штурмовики и истребители. Кругом рвутся бомбы. Убило
командира отделения тяги нашей батареи старшего сержанта Уткина П.П.
Похоронили его на кладбище в селе Старые Петровцы, дали салют из карабинов.
6 ноября. В 10 часов утра въезжаем в столицу Украины - Киев. Люди от радости
плачут, целуются, машут нам руками вслед. На ночь остановились в здании
артиллерийского училища. Вечером к нам приходили украинские ребята Петя и
Коля, интересовались положением на фронтах. Вышли их провожать и увидели
зарево горящих домов - дело рук отступавших гитлеровцев.
7 ноября. Сегодня узнал, что приказом Верховного Главнокомандующего нашему
полку присвоено наименование «Киевский». Некоторых огневиков, разведчиков, в
том числе и меня, представили к государственной награде.
31 декабря. Город Житомир снова стал советским. Новый 1944 год встретили в
деревне Люленцы Винницкой области. Солдаты батареи шутили: «Угостим в новом
году фашистов не водкой, а прямой наводкой». В новогодние дни над нами
летала «рама», это самолет-разведчик, способный вести огонь из пулеметов и
сбрасывать бомбы небольших размеров. Гул его моторов стал каким-то плачущим
и стонущим. Видимо, почуял фашистский зверь, что несдобровать ему...
27 января 1944 года. Огневую позицию заняли на западной окраине села
Владимировки (Винницкая область). Немецкие транспортные самолеты выбросили
на парашютах бочки с бензином для своих окруженных танков. Часть бочек упала
на нейтральной территории, и наши этим воспользовались.
14 февраля. В пять часов утра батареям полка дали отбой. Перебрасывают на
ликвидацию Корсунь-Шевченковской гитлеровской группировки. Дороги стали
плохими, передвижение затруднено. Идет снег, дует сильный ветер, сменившись
февральской метелью. Из-за сильных буранов и снежных заносов полк добрался
только до города Белая Церковь, когда уже Корсунь-Шевченковская группировка
была ликвидирована.
7 марта. Первый Украинский фронт успешно наступает. Генерал армии Ватутин
тяжело ранен бандитско-диверсионной группой бандеровцев. Было очень жаль
нашего командующего фронтом, мы знали его как талантливого и волевого
военачальника.
25 марта. Особый день. Вызвали на партийное бюро дивизиона: принят в члены
Коммунистической партии. Мне всего лишь девятнадцать лет, но доверие партии
оправдал. Буду бить фашистов, никакой им пощады!
5 апреля. Командира первого огневого взвода Биленко, меня и несколько солдат
из орудийных расчетов представили к правительственным наградам за то, что
батарея подбила танк и отразила несколько контратак противника.
13 мая. За участие в освобождении города Кременец полк награжден орденом
Богдана Хмельницкого 2-й степени. Немецкие «Юнкерсы-87» бомбили лес около
местечка Подкаменец, где находились ложные танки. Пусть бомбят деревяшки,
лишь бы стальные не трогали. В свободное время хожу в лощину к ручейку, пишу
о весне, детстве, юности, о школе и войне.
6 июня. Узнали, что англо-американские войска высадились в Северной Франции.
Наш народ ждал открытия второго фронта в 1942 году, когда действительно было
тяжело. Сейчас — другое дело: наши войска стоят у порога фашистского логова.
13 июня. Уже третий месяц стоим в обороне. Гитлеровцы не пытаются начинать
наступление. Это им не 1941-й, и даже не 1943-й. Мы готовимся к решающим
боям. Пусть фашисты знают силу и мощь, храбрость и отвагу, ненависть и
презрение советских воинов.
10 июля. Батареи полка передвигаются ближе к передовой. Дорога
обстреливается немцами. Наши самолеты У-2, или «кукурузники», как их любовно
называли на фронте, всю ночь тарахтели в воздухе, заставляя замолчать орудия
противника, скрывая своим шумом движение тракторов, автомашин и танков. Как
мы благодарны авиаконструкторам этих бесхитростных самолетов!
12 июля. Получили план артиллерийской подготовки. Батарее предстоит
выстрелить 560 снарядов, т.е. более 12 тонн огненного металла. А в полку
шесть батарей.
14 июля. В 3 часа 30 минут утра дана команда «Клинок». В считанные минуты
каждый орудийный номер занял свое место. Орудийные стволы, словно хоботы у
слонов, подняты вверх: вот-вот вылетит снаряд, сопровождаемый огневой
вспышкой. Все рассчитано по минутам. О смерти никому не хочется думать, хотя
она у каждого за спиной.
В четыре часа утра началась разведка боем: открыли огонь «катюши», затем
артиллерия. В десять утра пошла в атаку пехота, и заняла первую линию
траншей. Затем все смолкло. На огневую позицию пришел замполит полка майор
Савиных. Мы собрали всех огневиков в орудийном окопе. Замполит зачитал
обращение Военного Совета 60-й армии, которой командовал генерал-полковник
П.А. Курочкин: началось новое большое наступление войск Первого Украинского
фронта. Снова команда «К бою!». Смотрю на небо и вижу сотни краснозвездных
самолетов. Это не только мощно, красиво, но и здорово: наша Родина стала
сильной и могучей.
15 июля. К утру заняли огневую позицию на опушке леса, а по соседству на
поляне расположились батареи минометов «андрюш». Быстро, ловко, сноровисто
наши побратимы по оружию расставили деревянные рамы, на них положили
снаряды, похожие по форме на головастиков. Затем расчеты ушли в укрытие и
при помощи электрического тока снаряды-головастики плавно оторвались от
деревянных рам и, с грохотом поднимаясь вверх, полетели в сторону
противника. На мгновение поляну заволокло дымом, пылью и гарью. Те, кто
попадал под разрывы «андрюш», редко оставались в живых, а если кому везло,
то после этого долго находился в невменяемом состоянии.
23 июля. Переезжали на другую огневую позицию. Машина вышла из строя, и мне
пришлось с ней остаться. Ночь была темная. Пока шофер возился с машиной, мы
услышали немецкую речь, дали очередь из автоматов и крикнули: «Хэндэ хох!»
Девять заблудившихся немецких солдат, не сопротивляясь, сдались в плен. Под
конвоем отправил их в штаб полка.
30 июля. Въезжаем в Польшу. Толпы народа на улицах. Приветствуют, машут нам
руками.
10 августа. Стоим перед польским городом Мелец. Весь полк сосредоточился в
ржаном поле. На батарею пришли заместитель командира полка по политчасти
майор Савинных и командир батареи капитан Макаркин. Поздравили Биленко и
меня с наградой - орденом Отечественной войны II степени.
13 августа. Весь день отбивали контратаки противника. Поздно вечером
замполит командира дивизиона капитан Л.Б. Косогляд вызывал всех огневиков-
офицеров на совещание по вопросу усиления политико-воспитательной работы на
территории Польши.
БОИ В КАРПАТАХ
Второе сентября. Для меня это вторая фронтовая осень. Приходится
встречать ее в необычных условиях, в Карпатах, где гитлеровские захватчики
создали глубокую и довольно крепкую оборону.
В Карпатах осень — хмурая и неприветливая. Зарядили осенние проливные дожди.
Наш полк перебрасывают с одного участка фронта на другой. Горные перевалы,
разбитые фашистами мосты через реки и речушки…
Ночью ветер диким зверем завывает, и капли мелкого, насквозь пронизывающего
дождя сыплются на землю, на солдат и орудия в окопах. В горах воевать не
просто, особенно артиллеристам.
3 сентября. В 19 часов нас с лейтенантом Биленко вызвали в штаб полка.
Командир полка вручил орден Красного Знамени командиру дивизиона, затем
зачитал приказ командующего 60-й армии о награждении нас орденами
Отечественной войны второй степени, поздравил с наградами, а дальше — ужин и
по сто грамм фронтовых. Уже поздно вечером мы вернулись на батарею веселые и
счастливые.
Наша батарея следует на другую огневую позицию. Машины с орудиями с большим
трудом поднимаются в гору, буксуют. Льет сильный дождь. По этой же дороге
идут чехословаки-пехотинцы. Увидели, как наши солдаты по команде «раз-два
взяли» помогают машинам подниматься в гору, и стали дружно нам помогать. А
когда мы поднялись в гору, они сели кто в машину, кто на орудийный лафет и
вместе с нашими солдатами дружно запели «Катюшу».
6 октября. Огневую позицию занимаем в «долине смерти», ее так прозвали
пехотинцы. Это низменное место. Впереди и сзади, справа и слева высокие
горы. Поляна хорошо просматривалась, и по ней ежеминутно стреляли немецкие
тяжелые минометы и артиллерия. По нашей батарее было выпущено несколько сот
снарядов. Но, к счастью, обошлось без жертв, хотя мины и снаряды рвались
буквально в нескольких метрах от орудийных окопов.
ГРЕМЕЛА АРТИЛЛЕРИЯ
19 ноября. Отмечаем День артиллерии. Почтили память павших друзей и
заверили Родину, что не пощадим жизни для полного и окончательного разгрома
гитлеровских захватчиков. Проехали через село Собранцы, на окраине села
Остраве заняли огневые позиции. Фашисты взорвали плотину на реке Черна Вода.
Все поля и населенные пункты залиты водой.
11 декабря. Промокшие и озябшие, ночевали в поле. Около пяти часов утра
снялись с места и остановились в селе Баранче. Здесь высушились, немного
отдохнули. Вечером ходили смотреть фильм «Во имя Родины». После фильма вся
батарея пела песни. Что значит русский солдат? Вчера он мерз, мок под
дождем, а сегодня, немного отдохнув, уже песни поет. А завтра — снова в бой.
Разве можно такого солдата одолеть?
На исходе 1944 год. Меня назначили командиром взвода управления первой
батареи. Это глаза и уши артиллерии (артиллерийский разведчик). Если раньше
войну видел и чувствовал в трех-четырех километрах от переднего края, то
теперь буду в непосредственной близости к противнику.
Ежедневно нахожусь на передовом наблюдательном пункте, веду разведку
переднего края, уточняю рельеф местности, систему обороны противника,
расположение его действующих и ложных огневых средств. Иногда наблюдаю такую
картину: один-два немецких солдата поднимаются из траншеи на бруствер,
что-то кричат и машут автоматами. Видимо, хотят вызвать огонь на себя, но
наша пехота молчит: В ночь под Новый 1945 год гитлеровцы вели себя
неспокойно. Мы тоже не дремали. В 24 часа по московскому времени наши
артиллерийские батареи дали огневой залп по переднему краю немецкой обороны
— салют в честь Нового года.
4 февраля. Гитлеровцы с трех сторон перешли в контратаку. Когда положение
батальона было почти безнадежным, командир 467-го стрелкового полка
полковник Рыбченко спокойно, но твердо приказал держаться: «Война всех
метит: военных — шрамом, гражданских — морщинами». Атака была отбита с
большими потерями. Немцы дважды переходили в контратаку, но успеха не
добились.
Я по телефонной связи передал команду на огневые позиции батарей. Сначала
выпустили четыре пристрелочных снаряда, а когда пехота подтвердила, что они
рвутся около цели, дал команду: «Четыре снаряда, беглый огонь!» Пехотинцы
были благодарны за своевременную артиллерийскую поддержку, а полковник
Рыбченко крепко пожал мне руку.
5 февраля. Во второй половине дня гитлеровцы опять перешли в контратаку.
Корректировать огонь с наблюдательного пункта стало невозможно: на чердак
подниматься нельзя, по нему беспрерывно стреляли немецкие автоматчики. В
дом, где находился НП батареи, прямой наводкой попало два снаряда. Один
разорвался в двух метрах от нас. Полетели кирпичи. Сшибло воздушной волной,
стал задыхаться, в глазах помутилось, и я потерял сознание. К утру
следующего дня пришел в себя.
18 февраля. Сегодня меня и лейтенанта Биленко поздравили с присвоением
звания старшего лейтенанта.
В БОЯХ ЗА МОРАВСКА-ОСТРАВУ
1 марта. Освобождение города Моравска-Остравы возлагалось на воинов
Четвертого Украинского фронта. После форсирования реки заняли наблюдательный
пункт, вели точный прицельный огонь по пехоте и бронетранспортерам врага.
Видимо, наш наблюдательный пункт был обнаружен, фашисты открыли сильный
артиллерийский и минометный огонь. Телефонная связь нарушилась. По
существующим правилам, если нарушилась телефонная связь, то и с огневой
позиции, и с наблюдательного пункта выходят связисты с телефонными полевыми
аппаратами навстречу друг другу и кто первым обнаруживает повреждение, тот и
исправляет. Проходит час, другой, связи нет. Возможно, убило связиста.
Посылаем с наблюдательного пункта еще одного связиста, и выясняется:
связист, вышедший с огневой позиции, попав под минометный огонь, спрятался в
овраге и решил подождать, пока стрельба закончится. Связь, конечно,
восстановили. (Но этого солдата мы вплоть до окончания войны держали около
себя на наблюдательном пункте. Должен заметить, что вскоре он стал одним из
лучших связистов дивизиона, был награжден орденом Красной Звезды – С.Т.).
Не могу не сказать несколько слов о наших огневиках. Командиром первого
огневого взвода был украинец Михаил Денисович Биленко, с которым мы
познакомились еще в 1943 году. Война нас, можно сказать, породнила. Всегда
жили в одной землянке, делили хлеб-соль, все горести и радости пополам. Не
зря говорилось: советские солдаты дружбой богаты. Мы и сейчас не забываем
друг друга, переписываемся.
Когда я был назначен командиром взвода управления, мое место занял младший
лейтенант Гайк Иванович Гукасян. Очень добродушный и никогда не унывающий.
Мы стали друзьями.
24 марта. Правый фланг перешел в наступление. Наши батареи пока молчат. Мы
хорошо слышим, как где-то вдалеке гремит артиллерийская канонада. Погода
по-весеннему теплая, солнечная, поют птички. Весна, весна... Кругом все
ожило. На какое-то мгновение забываешь, что находишься на фронте.
Запомнилось, как встречало нас население города Моравска-Остравы. Как только
умолк огонь, откуда ни возьмись, вышли большие толпы народа и скандировали:
«Наздар!», «Наздар!», «Да здравствует Красная Армия!». Люди всячески
помогали нам: выносили на руках наших раненых солдат, приводили пленных
гитлеровских вояк.
Кругом гремят автоматные и оружейные выстрелы, где-то в стороне рвутся
неприятельские мины, мы с разведчиками и радистами — на окраине города.
Группа чешских партизан привела пленных немецких солдат и офицеров.
Гитлеровский подполковник, высокого роста, выхоленный, исподлобья смотрит на
нас. Разведчикам этот фашист пришелся не по нутру, и один из них предложил
пустить его в расход.
— Не трогать, — строго сказал я ему. — Битого не бьют. Отведите в штаб.
Нет, не было у нас в ту минуту к ним ненависти. Ненависть была в бою.
ПОСЛЕДНИЕ ЗАЛПЫ
5 мая. Гитлеровцы отступают. Самолетов почти не видно, танки драпают на
запад. Фашистская артиллерия нет-нет да еще стреляет в нашу сторону, но
беспорядочно и неточно. На опушке леса заметили гитлеровскую пехоту. Тут же
по рации вызвали батарею:
Засвистели снаряды. Видим в бинокль: гитлеровские солдаты мечутся в
беспорядке. Поздно вечером город Нови-Ийчин был взят. В нем в основном
проживали немцы. Почти на всех домах висели белые флаги.
9 мая. В шесть часов утра едем на разведку к городу Оломоуц, который
расположен в юго-восточной части Чешско-Моравской возвышенности. Через два
часа были уже в городе. Осмотрели улицы и поехали дальше на запад. Когда
проезжали по Новоулицке (Новой улице), нас остановил солдат-артиллерист.
Капитан Горбатый вылез из кабины и спросил:
— В чем дело?
Солдат подошел к нашей машине и громко крикнул:
— Товарищи, война кончилась!
Мы соскочили с машины и давай солдата-артиллериста качать.
Еще вчера гремел бой за город Оломоуц, еще вчера гибли солдаты, а сегодня —
войне конец. Верилось в это с трудом.
Заехали в село Гневотин. Нас пригласили в один дом, где быстро накрыли стол.
Подняли тост за победу, вспомнили павших друзей.
Приводим орудия и машины в порядок. И вдруг в двадцать два часа по
московскому времени начали рваться снаряды. Это отстреливались остатки из
группы армий «Центр».
26 мая 1945 года. Начальник штаба полка гвардии майор Аленьков (бывший
командир нашего первого дивизиона) поздравил командира батареи капитана
Горбатого с награждением орденом Отечественной войны первой степени, а меня
с орденом Красной Звезды.
27 мая. Полку вручили ордена Суворова и Кутузова третьей степени за
образцовое выполнение заданий командования Четвертого Украинского фронта в
боях против немецко-фашистских захватчиков. В первых числах июня был дан
приказ о возвращении полка на родину.
ххх
Нигде, как на войне так не познаются и не проверяются люди.
Нас, молодых командиров, учили любить и уважать солдат, внимательно
относиться к их нуждам и запросам. Ведь основную тяжесть войны вынесли на
плечах именно они.
За годы войны ни один солдат в моем взводе не погиб, к сожалению, многие, в
том числе и я, были ранены или контужены. Но главное — мы остались живы! Я
признателен солдатам своего взвода, огневикам-батарейцам за то, что они с
честью и достоинством выполнили свой солдатский долг перед Родиной. Пусть
наши дети, внуки и правнуки никогда не узнают ужасов войны!
Написать
отзыв в гостевую книгу Не забудьте
указывать автора и название обсуждаемого материала! |
