«Гори,
октябрь…»
* * *
Вдали, в глуши, в своем уединенье,
лаская сердце памятью о детстве,
старательно соединяю звенья
нехитрого наследства.
Из дней-открытий, из потерь и боли,
из развлечений и жестокой лени
вдали, в глуши, раскованный и вольный
соединяю звенья.
Концы с концами. Все, что помню, знаю, —
долги-подарки. Ласкою и лестью
фрагменты жизни я соединяю,
соединяю вместе.
Уж много дней тружусь не отдыхая.
Бывает даже — до седьмого пота.
Фрагменты жизни я соединяю.
Трудна работа.
* * *
Сколько радостей тихих осень мне надарила,
сколько слов вспоминалось, каких не сказал.
Скольким песням забытым меня научила,
и молитвам, которых я раньше не знал.
Как к заутрене встану я зябкою ранью,
и как в храм я войду в золотой листопад.
На поляне пред ней на колени я стану,
поцелую березу — заката оклад.
И молитва в молчанье — восхищенье тобою.
Откровенье и чудо — неяркий рассвет.
Полыханье округи, осенняя воля —
нет сильнее ее и прекраснее нет.
* * *
Стою на мосту через темную речку…
Родное. Как дышит тобой тишина.
Вот светом последним закатным отмечена,
стволом медно-красным блистает сосна.
Вот струи бегут…
Я застыл. И — все пристальней,
упорней на воду немую гляжу —
надеждою тешусь:
откроется истина —
и я о природе тебе расскажу.
* * *
К тебе ушли мои слова —
как в кабалу, в загон.
Ты ополчилась — увела
безмолвного в полон.
Пленен. Но весело во мне, —
ну что за кабала!
Мне в мутном маленьком окне
дороженька видна!
Не совладать тебе. Простишь.
Уйдем в февраль вдвоем.
И будет снег срываться с крыш
победным вьюжным днем.
Я горд и смел. Я сам сковал
цепями руки. Сам!
И для меня гудит февраль
по гнущимся лесам.
* * *
Я люблю эту тихую зелень,
палисадники в пыльном цвету.
И детишек простое веселье,
беззаботную их маяту.
Даже в нудную пору ненастья,
вдоль заборов знакомых пройдешь —
сердце чувствует: скромное счастье
ожидает у старых ворот.
Возвращенье — безмерная тяжесть.
Палисадники в тонком снегу…
Для чего это? — тихо ты скажешь.
Я ответить тебе не смогу.
* * *
Мало сил у случайной метели,
это значит — зима на исходе.
Ночью ветры бесились, свистели,
утром робко в полях хороводят,
то поземкой, то веткой играя,
все под песню протяжно-родную,
что на тонких тростинках-кураях
март выводит: иду я… иду я…
* * *
Как пахнет жухлою травой,
листвой октябрьскою падучей.
И над обрывом тяжкой кручей
осенних запахов настой.
И с каждым днем разлука горше.
Но память — счастлив я — светла.
Гори, октябрь. Сгорай дотла.
Мне ничего не надо больше
ни от тебя, ни от раздолья,
ни от свободы — что за сласть!
Я отдаюсь зиме во власть, —
работе, радости и воле.
Написать
отзыв в гостевую книгу Не забудьте
указывать автора и название обсуждаемого материала! |
