|
|
Сутки через
двое
Рассказ
НАКАНУНЕ
Накануне вечером к Игорю заглянул Наиль, сосед по этажу.
— Заходи, — пригласил его Игорь.
— Я на минуточку, — Наиль просунул голову в комнату. — Здравствуйте,
девочки!
Жена Игоря Валентина, кормящая грудью месячную дочку, дружелюбно кивнула
ему. Старшая дочь, пятилетняя Анечка, не оторвалась от телевизора: Хрюша и
Степашка были интереснее.
— Подработать хочешь? — вполголоса спросил Наиль Игоря.
— Хочу, конечно.
— Нужен охранник в магазин. На сутки.
— Нет, на сутки я не смогу, — с сожалением отказался Игорь, — Валентина тут
зашьется без меня. Только на ночь нельзя?
— А сколько платят? — подала голос из комнаты Валентина. Когда нужно было,
она все слышала.
Наиль назвал сумму.
— Не много за двадцать четыре часа, — Валентина убрала грудь, застегнула
халат и вышла к мужчинам в коридор.
— Солнышко, я бы ему в три раза больше заплатил, но там ставка такая.
Кстати, ставка лицензированного охранника. У ты, маленькая, наелась — и
глазенки таращит, — Наиль полез к ребенку, которого Валентина покачивала на
руках.
— Убери грабли, инфекцию занесешь. А кто платит? Без обмана?
— Обижаешь, солнышко. Акулина позвонила, попросила помочь. У нее охранник
заболел, подменить надо, пока она замену не нашла.
Акулиной Наиль за глаза называл свою коллегу по бизнесу Алину. Начинали они
вместе с торговой палатки, но Алина оказалась удачливее Наиля на этом
поприще, быстро раскрутилась и уже открыла несколько магазинов. Наиль держал
пока только киоски.
— Может, сходишь? — обратилась к мужу Валентина, — как раз сандалики Анечке
купим. Старые уже рвутся. Я справлюсь, если нужно будет — маме позвоню.
— Ладно, — Игорь пожал плечами, — хоть отдохну от вас немного. А что там от
меня требуется?
— Да, в общем-то, ничего. Нужно просто присутствовать в торговом зале, как
гаишник на перекрестке.
— Гаишник на перекрестке, между прочим, деньги делает. А пистолет мне дадут?
— Ага, парабеллум. Нет, оружие тебе не положено, да оно и ни к чему. Магазин
на контроле вневедомственной охраны. Через минуту после сигнала они
приезжают, вот у них даже автоматы есть. А твоя задача — как у пугала в
огороде, своим видом шпану отгонять, алкашей, наркоманов всяких.
— Кто сигнал вызова подает?
— Продавщица. Кнопка возле кассы.
— Уговорил, — согласился Игорь.
— Точно? Тогда я Акулине позвоню. Завтра к восьми утра будь в магазине.
«Греция», это возле Зеленого рынка, знаешь? Там охранник Саша, он введет
тебя в курс дела. Ему скажешь, что Антон ставит тебя на сутки.
— Антон — это кто?
— Директор охранного агентства, которое с Акулиной работает.
— Есть агентство, есть директор, а Алина сама охранников ищет, — дотошная
Валентина усмотрела некоторую нелогичность в действиях хозяйки магазина.
— Видишь ли, — Наиль помялся немного, — Антон и Акулина, они сейчас вместе
живут.
— А, поэтому он ее и охранять взялся?
— Как раз наоборот. «Крепость» — это агентство Антона — сначала Зеленый
рынок охраняла, а потом, когда магазин Акулины ограбили, Антон ей предложил
свои услуги. Тогда-то они и сошлись.
— А теперь Алина и за него работает? Ну, мужики пошли, — возмутилась
Валентина.
— Нет, просто так вышло сегодня. Компания «Балтика» проводила праздник пива
в парке, «Крепость» наняли для охраны порядка, обещали неплохо заплатить.
Антон собрал всех свободных от дежурств и сам поехал во главе. Вернулся
пьяный, сказал Акулине, чтобы она нашла на завтра замену Иреку, и спать лег.
— Ирек, наверное, тоже наохранялся, — съехидничала Валентина. Потом,
задумавшись, спросила: — А разве так можно? Ставить на охрану совершенно
постороннего человека, без лицензии, без опыта работы?
— Конечно нельзя, — охотно подтвердил Наиль. — Категорически запрещается.
Антон должен был разбиться, но найти человека из свободной смены. Или, в
крайнем случае, сам выйти. Но разве в нашей стране всегда делается так как
положено? Правда, Акулина очень просила найти надежного человека, который бы
не подвел. Ты же надежный? — обратился он к соседу.
— Надежный, — заверил его Игорь.
— Завтра днем туда подъедет охранник, который тебя через сутки менять будет.
Он подежурит с тобой немного. А Саша перед уходом проинструктирует,
объяснит, что к чему. Так что один и не будешь почти.
Валентина вдруг подозрительно посмотрела на Наиля:
— А в этой «Греции» завтра никакая презентация случайно не намечается?
— Ну что ты, солнышко, там нормальные трудовые будни, — Наиль сделал честные
глаза. Перестарался, получилось слишком честно для того, чтобы Валентина
поверила.
— Телефон в магазине есть? Скажи номер! — потребовала она.
Под пронзительным взглядом Игоря Наиль пробормотал, что не помнит.
— Я сам тебе оттуда позвоню, — пообещал жене Игорь.
— Ну, так я скажу Акулине, что ты выходишь, — Наиль поспешил ретироваться.
После его ухода Валентина не преминула уколоть мужа:
— Давно бы уже нормальную работу нашел и не перебивался такими шабашками.
Вон, Серегин в милицию зовет. Все на биржу труда надеешься?
— Не надеюсь. А может, мне завтрашнее дежурство понравится, — резонно
рассудил Игорь, — буду ходить сутки через двое, в промежутке еще что-нибудь
найду.
— Хочешь регулярно сутками пропадать? У тебя семья, между прочим.
— А ты думаешь, если я в милицию пойду, то дома чаще появляться буду?
— Это ты думай, как семью прокормить.
Последнее слово, как обычно, осталось за Валентиной.
800 — 1100
Валентина собрала Анечку в садик, вышла к двери проводить домочадцев. И
неожиданно на пороге перекрестила мужа.
— Ты чего? — удивился тот.
— Ты уж там поосторожнее, — попросила Валентина почти жалобно, это было так
непохоже на нее, — знаешь, какие сейчас придурки бывают. За бутылку ничего
не стоит человека пырнуть.
— Наиль же сказал, что мне ни во что лезть не надо. Я и не буду. Не забивай
себе голову, — Игорь сердился притворно, ему приятна была такая забота жены.
Она поцеловала его, потом, по нетерпеливому Анечкину требованию, и ее тоже,
и закрыла за ними дверь.
Утро выдалось свежее, звонкое, ароматное. Птицы щебетали так, словно
задались целью перекричать друг друга. Кроны тополей ярко зеленели на фоне
сочной синевы безоблачного неба. Неутомимые ласточки стремительными и
небрежными росчерками в вышине заявляли о предстоящей хорошей погоде. И
странно было видеть среди пробудившейся природы призрачный, словно сотканный
из тумана диск луны.
Остановка была как раз напротив садика. Игорь, два месяца назад попавший под
сокращение на заводе, успел отвыкнуть от утренней давки в транспорте. Он с
трудом втиснулся в троллейбус, а покинул его слегка придушенный, едва не
проехав Зеленый рынок.
Следуя указаниям Наиля, Игорь прошел мимо длинного рыночного
павильона-ангара, окруженного киосками, к соседней девятиэтажке. Магазин,
располагавшийся на первом этаже в переведенной в нежилой фонд угловой
квартире, был похож на десятки других, аналогичных, незаметно возникших за
последнее время и постоянно множившихся, как и количество иномарок на
дорогах, что, безусловно, говорило о возросшем уровне жизни населения.
Несмотря на солнечное утро, горела неоновая надпись «Греция» над входной
дверью. Кусты шиповника, растущие вокруг дома живой изгородью, перед
крыльцом магазина были вырублены и выкорчеваны. От тротуара к крыльцу
протянулась аккуратная дорожка из керамической плитки. По обеим сторонам
дорожки стояли скамейки и урны.
Игорь немного постоял возле магазина, почему-то не решаясь зайти, заглянул
через стеклянную дверь внутрь. Несколько женщин дисциплинированно
выстроились в неровную линеечку у прилавка.
Игорь поднялся на две ступеньки, потянул на себя дверь, отделявшую его новое
место работы от внешнего мира. Огляделся. Торговый зал состоял из двух
объединенных между собой комнат. Игорь опытным глазом инженера-строителя
прикинул, где могла располагаться снесенная перегородка, мысленно
восстановил первоначальную планировку квартиры. По периметру торгового зала
тянулись сплошные стеклянные витрины-холодильники, заполненные продуктами:
колбасами, сырами, копчеными курами, баночками с майонезом, маслом,
паштетами. За витринами поднимались под самый потолок полки, стоящие вдоль
стен, пестрели яркими наклейками упаковок, бутылок, банок, коробок. В том
месте, где находилась дверь в коридор, стеклянную витрину заменял прилавок с
подъемной крышкой. В узком проходе между витринами и полками крутились две
продавщицы в голубых передниках, отрезали и взвешивали, заворачивали товар и
пробивали чеки. Касс тоже было две, в углах прилавков. Сбоку от двери стоял
банкомат, чем-то напоминающий «нового русского»: такой же квадратный,
низкорослый, с тупым рылом-монитором, сверкающий наклейками и набитый
деньгами. Игорь мысленно недобрым словом помянул Наиля: о банкомате
разговора не было. Рядом с банкоматом на пластиковом кресле сидел охранник,
плечистый молодой парень в камуфляжной куртке, безразлично смотрел мимо
посетителей.
— Ты Саша? — шагнул к нему Игорь.
— Ну? — он нехотя поднял бритую голову. Глаза его были покрасневшими.
— Я тебя меняю. Меня Алина прислала вместо Ирека.
— А кто такая Алина? — спросил Саша. Игорь вдруг подумал, что он что-то
напутал, но Саша продолжал раздраженно: — Алина пусть своими товарами
занимается, а в охрану не лезет. Не ее это дело. Короче, ты свободен,
мальчик.
— Позвони Антону, — сдерживаясь, предложил Игорь. Желание психануть и уйти,
сказав напоследок этому быкообразному что-нибудь оскорбительное, было
подавлено мыслью о сандаликах для Анечки. Саша посидел немного молча,
исподлобья рассматривая Игоря. Потом все-таки полез в карман, достал трубку
сотового телефона. («Неплохо живут охранники, — удивился про себя Игорь, —
на мою зарплату мобильник не купишь»). Покосившись на продавщиц, Саша встал,
оказавшись при этом выше Игоря на голову, вышел на улицу. Игорь последовал
за ним.
— Але, Антон, это Саша, — с ленивой злостью заговорил охранник, поднеся руку
с трубой к голове, — ты кого прислал сюда? Знаешь ведь, у нас здесь свои
дела, посторонних не надо. Где Ирек?
Игорь представил себе Антона, с больной после вчерашней пьянки головой,
вынужденного слушать хамский тон подчиненного. «Сейчас шеф тебе покажет
мальчика, — злорадно подумал Игорь, — геральдику соблюдать надо», — он
вспомнил популярное в бытность его студентом выражение. И действительно,
Саша осекся, оборвал свою речь на полуслове и в дальнейшем вставлял лишь
отдельные слова и обрывки фраз:
— Да… я понимаю… конечно, наши проблемы, мы решим… что с ним?.. сильно?..
схожу, конечно, какая палата?.. я позвоню… всем доволен… договоримся…
Наконец Саша убрал телефон в карман, смотрел некоторое время отрешенно в
никуда.
— Черт, как не вовремя, — пробормотал он. Повернулся к Игорю: — Что же ты
сразу не сказал, что Иреку голову пробили?
— А я и не знал. Это вчера, на празднике пива?
— Там. Пацаны залили глаза и устроили беспредел. Значит, ты Игорь, да?
Ладно, сегодня отработаешь за Ирека, раз так вышло, — Саша сказал это таким
тоном, словно принятие решения все-таки зависело от него. — Пойдем.
Он вернулся в магазин, бесцеремонно раздвинув покупателей, поднял
откидывающуюся стойку прилавка. Игорь подался за ним. Они прошли в тесную
подсобку, бывшую кухню. Впрочем, раковина стояла и сейчас. Полная рыжеватая
продавщица средних лет мыла руки. Она мельком взглянула на Игоря:
«Новенький? Алина звонила» — и поспешила в торговый зал. После ее ухода
стало немного просторнее. Кроме умывальника в подсобке находился узкий
столик, два табурета. Все остальное пространство помещения было под завязку
заполнено товаром: коробками, ящиками, упаковками. На стене у входа на
крючке висел не очень чистый халат. Саша добавил к халату и свою куртку,
оставшись в белой футболке.
— Садись, — Саша грузно опустился на скрипнувший табурет, похлопал
квадратной ладонью по второму.
— Свое рабочее место ты уже видел. Девочки попросят ящики передвинуть —
передвинешь, мусор выкинуть — помойка за рынком. Наблюдай за витринами,
особенно в час пик, есть умельцы с длинными руками, которые через витрину
товар достают. Под утро продавщица полы будет мыть, на это время двери
закроешь. И в полночь закрой: касса встает, надо ее на новое число
перевести. Ну, это забота продавщиц. Следи за порядком, особо не нарывайся:
клиенты в основном все местные, могут устроить так, что больше в этом районе
появляться не захочется. В долг не давай, не все возвращают.
— А будут просить?
— Еще как. Чуть попозже Генка подойдет, посмотрит, как ты справляешься.
— Справлюсь как-нибудь. Генка, это мой сменщик?
— Да.
— Как с обедом?
— Перерыва нет. Купишь чего-нибудь, пожуешь здесь в свободное время, — Саша
показал на застеленный газетой стол. На нем стояли несколько чашек с
коричневым налетом внутри, электрочайник, баночка с вареньем, а также
заляпанный телефонный аппарат. — Сам увидишь, когда народу будет поменьше. А
можешь и в зале, без отрыва от производства. Я так часто делаю. На банкомате
это очень удобно. Пятьдесят грамм колбаски, пачка печенья, кофе. Туалет за
стенкой, если понадобится.
Игорь кивнул. Обида за неласковую встречу постепенно проходила. А Саша
говорил так, словно никакого конфликта между ними и не было.
— Куртку надень, солиднее будешь выглядеть, — Саша указал подбородком на
стенку. Игорь снял с крючка тонкую камуфляжную куртку, примерил. Она
оказалась слишком просторная для него. Игорь подвернул рукава, сунул руки в
широкие карманы. В одном обнаружил газовый баллончик, показал Саше:
— Забыл?
— Оставь себе, пригодится.
— А мне говорили, что никаких спаррингов не предвидится и охранник здесь в
роли пугала огородного.
Саша хмыкнул:
— Я бы сказал: в качестве груши, — и, увидев, как лицо Игоря на глазах
теряет оптимистическое выражение, вытягиваясь, словно баклажан, довольно
заржал: — Да не бойся ты, не убьют. Ты в охране раньше работал?
— Нет.
— Ничего. Девочки подскажут.
— Они тоже на сутки?
— Нет. Нина, рыженькая, в ночь эту неделю, она сейчас уходит, до вечера.
Вика — в день, только что заступила. К десяти часам еще Фая подойдет.
Вопросы есть?
— Я немного не понял, если охрана, то при чем здесь мусор и ящики? Это же
дело грузчиков.
— За это доплачивают. Гроши, конечно. Но с миру по нитке — нищему дубленка.
— А как тут вообще с порядком? Случаются инциденты?
— Раз на раз не приходится. Мое дежурство спокойно прошло, даже скучно.
Район здесь не очень криминальный. Правда, раньше охранник только ночью
стоял. Улавливаешь тенденцию? — Саша помолчал немного, потом, справедливости
ради, уточнил: — Но и банкомата тогда здесь не было. Хотя он третий день не
работает.
Они вернулись в торговый зал. Саша попрощался с продавщицами, вышел на
улицу. Оглянулся на Игоря, остановившегося в дверях:
— Кстати, если тебя кто-то спросит про стоянку, говори, что не в курсе.
Скажи, я попозже сам подъеду и все решу.
— Эту стоянку? — Игорь оглядел два ряда машин на небольшой площадке перед
центральным павильоном рынка. Ряды, впрочем, были изрядно поредевшие, и
только однообразность угла поворота машин к тротуару говорила о том, что
ночью площадка была заполнена полностью. — Ее тоже охранять?
— Я же сказал: тебя это не касается, — отрезал Саша. Снова резко и грубо.
Потом, смягчив тон, сказал: — Ну, бывай, — хлопнул Игоря по плечу и
направился к остановке.
Игорь видел, что по пути Саша подошел к стоянке, за руку поздоровался с
одним из водителей, открывавших машину. Другой ему передал что-то, очевидно
плату. Саша небрежно сунул деньги в карман, вынув блокнотик, сделал короткую
пометку.
Игорь вошел в магазин, настороженно оглядел присутствующих. Женщина с
маленьким сыном, бабушка, жаждущий опохмела мужик в рабочей спецовке,
офицер. Все они столпились возле одной кассы, у Нины. Вторая продавщица,
воспользовавшись моментом, доставала из стоящих на полу ящиков пивные
бутылки, привычно выставляла на полки. Ее руки, белые и крупные, как
домашние голуби, мелькали неправдоподобно быстро для внушительных габаритов
тела, заполняли пробелы в рядах бутылок точно и аккуратно; над пухлой
верхней губой выступили капельки пота. Игорь подошел поближе.
— Вот так целый день и будет, — закончив, заговорила с ним продавщица. Как
со своим, вполголоса и доверительно, — то у кассы, то товар принимать, его
еще расставлять надо, документацию заполнить, да ценники проверить, да полы
помыть.
Игорь сочувственно кивал головой, мало что понимая в ее словах.
— Сколько времени-то? — отпустив покупателей, подошла к ним Нина.
Игорь посмотрел на часы:
— Восемь пятнадцать.
— Батюшки, а я еще здесь, — Нина стала поспешно развязывать фартук,
сдергивать с себя бретельки, — все, побежала. Игорь, до вечера, не скучай.
— Вот как раз без тебя он и будет скучать, — крикнула ей вслед ее напарница.
— Значит, ты Игорь? — утверждающе обратилась она к нему.
— А вы Плотникова Виктория Ивановна, — прочитал Игорь ее визитку на пышной
груди.
— Не выпендривайся, мы здесь по-простому между собой. Конечно, когда
покупатели начинают тыкать, я их сразу же ставлю на место, но свои меня
Викой зовут, — она зачислила Игоря в разряд своих.
Подошел очередной покупатель, и Вика поспешила к кассе. Игорь прошелся
взад-вперед по магазину, приноравливаясь, привыкая к обстановке. Усмехнулся
гримасе судьбы: совсем недавно он, случайно задержав взгляд на находившемся
в коммерческом магазине охраннике, подумал, что работа эта — для существ
особо примитивных, не обремененных умом и фантазией. Он полагал, что только
такие люди могут простоять целый день, ничего не делая, перебрасываясь
глупейшими фразами с продавцами или тупо созерцая посетителей. И вот надо
же: сам оказался в этой роли. Игорь поначалу чувствовал себя очень
неуверенно в новом для себя качестве, боялся, что зайдет кто-то из знакомых.
Знакомых не было, и никто не обращал на него внимания. Потом он вспомнил,
что и для него самого обслуживающий персонал любых заведений или организаций
всегда был безликим и почти бесплотным. Исключение составляли лишь
хорошенькие девушки: их-то Игорь заметил бы не только в униформе продавщиц
или стюардесс, но даже, наверное, и в водолазном снаряжении.
К его удивлению, скучно не было. Игорь внимательно и тщательно осматривал
каждого заходившего в магазин человека, ища в нем приметы потенциального
налетчика. Когда вполне добропорядочный мужчина шарахнулся от его взгляда в
сторону и потом, стоя в очереди, время от времени оглядывался испуганно на
него, Игорь умерил излишнюю бдительность. Он отошел к банкомату и наблюдал
за людьми издали. Придумал игру: пытался угадать, что же закажет очередной
подошедший к прилавку покупатель. Иногда отгадывал, но чаще ошибался. Очень
небогато одетая старушка взяла палку сервелата и несколько сортов мясной
нарезки в вакуумной упаковке, а мужичок с внешностью хронического
алкоголика, постояв у прилавка со спиртным, приобрел корм для попугайчиков.
К десяти часам подошла Фая, невысокая пожилая татарка. Нисколько не
удивилась появлению Игоря на привычном месте охранника, скупо кивнула. Игорь
к этому времени уже пообвык, слегка расслабился, поскольку ничего опасного
не возникало, и присаживался иногда в кресло. Но сидел недолго, больше
расхаживал по торговому залу. Молодая мама, держащая за ручку большеглазую
крошку с косичками; бравый старикан с палочкой и орденскими планками на
пиджаке; две женщины в оранжевых жилетах дорожных работников.
С шумом ворвались трое парней, по виду старшие школьники или студенты, не
разберешь их сейчас.
— Теть Фая, теть Вика, здравствуйте, — бойко поздоровался первый, обернулся
к креслу охранника, удивился:
— Новенький? А где Ирек?
— Заболел.
— Ну, давай знакомиться, — предложил парень, протянул руку: — Миша.
Игорь представился тоже, второй из ребят назвался Русланом, третий буркнул
что-то конспиративно-неразборчиво, так же конспиративно сунул ладошку,
словно передавал секретный пакет. «Штирлиц», — с внутренней усмешкой подумал
Игорь.
Парни загалдели у прилавка:
— «Охотничью»!
— Да ну, она беспонтовая, лучше «Красавицу». Или нет, нет, бери «Шаляпина».
— А чем тебе «Охотничья» не нравится?
— Пусть ее охотники на привале пьют, а мы на пляж идем.
Парни выбирали водку.
— Тише, — прикрикнула на них Вика, — не на базаре. Чего это с утра пораньше
на водку потянуло?
— А это, тетя Вика, чтобы не отвыкнуть, — объяснил Миша, — а то совсем
разучимся, что делать потом будем?
— Как же, разучитесь… Да вы каждый вечер тренируетесь, теперь еще и с утра
начали, — Вика поставила на прилавок бутылку, — воду брать будете?
— Конечно, нашу любимую. Вы же сами все знаете. И пачку «Петра».
— Покрутишься тут целый день, привычки каждого алкаша выучишь, — ворчала под
нос Вика, выставляя полуторалитровый баллон «Мензелинской».
— Мы не алкаши, — «Штирлиц» сделал вид, что обиделся.
— Да ладно, целку из себя строишь, — сказала Вика, — с вас еще пять рублей.
— Вечером занесем, — Миша потянулся за сигаретами, но Вика быстро убрала
черную пачку с прилавка:
— Вечером и возьмете, — и, предупреждая дальнейшие уговоры, отрезала: —
Сказала: нет! Надоели уже, этому рубль, другому — пять. Все обещаете, а хоть
бы один занес. Я что, дочь миллионера, что ли?
Миша повернулся к Игорю:
— Слушай, дай пять рублей до вечера.
— Будь у меня деньги, я бы здесь не торчал, — улыбнулся Игорь.
— Не хватает, понимаешь?
— Понимаю, — Игорь, помня предупреждение Саши, сделал сочувственное лицо:
мол, все я понимаю, но пойми и ты меня.
— Ну выручи. Говорю же, отдадим вечером, стопудово.
— А ты возьми сигареты подешевле, — предложил Игорь.
«Штирлиц» скорчил рожу. Руслан оказался более неприхотливым:
— Точно, дайте нам лучше «Примы».
Вика бросила сигареты на прилавок, звякнула сдачей. Парни испарились за
порогом, едва не сбив пожилую женщину в очках. Она оглянулась недовольно
вслед, но ничего не сказала, стала рассматривать витрины, незаметно подходя
к водочной.
— Что, опять на бутылку сшибаешь? — неласково осведомилась у подошедшей
Вика. Игорь удивился: с первого взгляда женщина не показалась ему похожей на
алкашку. Вид, конечно, неухоженный, но это еще ни о чем не говорит: немногие
пенсионеры сейчас хорошо одеваются. Потом он пригляделся повнимательнее:
старомодный плащ в грязных потеках, словно в нем валялись на сырой земле,
из-под плаща торчат спортивные штаны с отвислыми коленками, стоптанные
пыльные туфли на ногах. Седые волосы клочьями, лицо синюшное, одутловатое и
поцарапанное. Только очки на носу смотрелись вполне интеллигентно, что,
видимо, и повлияло на первоначальное впечатление Игоря. Женщина сразу же
жалобно загнусавила:
— Сладкая моя, дай мне чекушечку, я отдам потом. Не при деньгах я сейчас.
— Щас! — Вика повернулась к ней спиной, стала протирать прозрачную дверь
холодильника с молочными продуктами.
— Дай, сладкая, честное слово, отдам. Ну, ты же меня знаешь.
— Знаю, потому и не даю. Ты же королева, а не попрошайка, вот и веди себя
достойно.
Женщина приосанилась:
— Да, я королева Зеленого рынка. Меня здесь все знают, мне все всегда дают.
Она повела головой вокруг, заметила Игоря, подкралась к нему, овеяв запахом
несвежей одежды:
— Сладкий мой, дай мне два рубля, пожалуйста.
— Двух рублей на чекушку не хватит, — нерешительно заметил Игорь. Он еще не
решил, как себя с ней вести. Все-таки женщина. Вика пришла на помощь:
— Не давай ей ничего. Обойдется. А ты, «королева», иди отсюда, нечего мне
покупателей пугать. Хочешь набрать на бутылку — проси на улице.
«Королева» нисколько не обиделась, сообщила с глупой гордостью:
— Да я за полчаса наберу. Королеве кто откажет? — и, непонятно зачем,
добавила: — У меня три ходки на зону!
Она вышла, с улицы послышался ее голос:
— Сладкий мой, дай мне три рубля, пожалуйста…
— Если будет в магазине клянчить, гони ее отсюда. После нее бомжатиной
полчаса воняет, — сказала Вика Игорю, и пояснила: — Это местная
достопримечательность. И ведь действительно сейчас найдет деньги, там —
рубль, здесь — два. А когда напьется, такая противная становится, хотя,
кажется, куда уж больше. Как может женщина до такого опуститься?
Игорь пожал плечами, но Вика и не ждала ответа. Вопрос был риторическим.
Появился человек в форме охранника, но не в камуфляжной, как на Игоре, а в
черной, с нашивкой «Охрана» на груди и названием агентства «Легион» на
шевроне. Как знакомый поздоровался с Викой, удивленно взглянул на Игоря.
Игорь мысленно подсказал ему последующий вопрос: «А где Ирек?»
— А где Ирек? — послушно спросил «легионер».
— Болеет.
— А ты за него?
Игорь промолчал: зачем говорить об очевидном. Но «легионер» продолжал
допытываться:
— Ты полностью за него будешь? И на стоянке тоже?
— Это меня не касается, — повторил Игорь наставление Саши.
— Хорошо, — «легионер» вроде бы обрадовался, но Игорь вспомнил:
— Саша сказал, что вечером подъедет и разберется со стоянкой.
— Ага, — «легионер» подумал немного, помолчал. Уточнил: — Когда приедет?
— Не знаю.
«Легионер» купил пачку печенья, постоял у прилавка со спиртным. Этот
прилавок притягивал к себе всех.
— А почему ты стоянку не хочешь взять? — спросила Вика, когда «легионер»
ушел. — Если ты за Ирека, то и стоянку бери.
— Зачем мне это надо? — отмахнулся Игорь, — лишние хлопоты. Мое дело —
магазин, мне за это платят.
— Да ты что? Там же живые деньги, без ведомости, без бухгалтерии. «Пятнашка»
с машины. Их здесь за ночь больше тридцати выстраивается.
— Ну, не знаю, — Игорь не ожидал такого расклада. — И в магазине, и на
стоянке — глаз не хватит.
Фая поддержала напарницу:
— Чего не хватит? Всего хватит. Вон через то окно, — она махнула рукой, —
вся стоянка как на ладони. Ночью фонари горят, светло как днем. Да и ночь-то
сейчас часа три всего. А клиенты постоянные, порядки знают, деньги сами
заносят. Не вечером, так утром. Зачем отказываешься?
— Да не отказываюсь я, — слабо отбивался Игорь, сам уже крайне
заинтересованный этим неожиданным способом дополнительного заработка. — Саша
вечером приедет, поговорю с ним.
— Вот-вот, поговори. Ты думаешь, этот с «Легиона» зря про стоянку спрашивал?
Они на рынке стоят и давно на нее облизываются.
1100 — 1500
Разящий перегаром мужчина выложил на прилавок электродрель:
— Купите. За триста.
— Украл? — недружелюбно спросила Вика.
— Моя. В рабочем состоянии, можете проверить.
— И проверим. Фая, тебе надо?
— Давай посмотрим, — Фая подошла, взяла дрель в руки, разматывая шнур: — Мог
бы и протереть.
— За такую цену сама протрешь, — мужчина злился оттого, что вынужден был
продавать хороший инструмент, и из-за этого грубил: — Ну что ты там
копаешься? Подходит она к евророзетке, вставляй вилку правильно. Целкость
пропала?
Дрель тонко завизжала в руках Фаи. Мужчина обрадовался так, будто сам
сомневался в исправности инструмента:
— Ну вот, что я говорил? Работает. Как часы.
Фая выключила дрель, критически осматривала.
— Не знаю, не знаю. Старая, ключа нет. Давай за двести.
— Да ты что? — возмутился мужчина, — ты знаешь, сколько она в фирменном
магазине стоит? А ключ — ерунда, можно и отверткой закрутить. Тебя муж
расцелует за нее.
— Муж меня и без твой дрели регулярно целует, а ты не в фирменном магазине.
— Двести пятьдесят.
— Давай, — Фая сходила в подсобку, где оставила свою сумку, вернулась с
деньгами.
— У этих можно брать, — сказала она Игорю, когда мужчина ушел, — видно, что
работяга, свое продает, не краденое. А то в другой смене девчонкам какие-то
пацаны магнитолу притащили. Те купили, чтобы не скучно работать было. Тоже
по дешевке. А на следующий день пришел другой пацан, спрашивает: «Вам мой
магнитофон не приносили?» Хорошо, что в тот момент магнитолу выключили:
розетка для чего-то понадобилась. Оказалось, что те пацаны у этого были в
гостях и незаметно вынесли. Вот такие друзья.
— Отдали магнитолу?
— Отдали бы, если бы свои деньги за нее плачены не были. Жалко, конечно,
мальчишку, но что делать? Друзей надо получше выбирать. А девчонки тот
магнитофон домой забрали, от греха подальше. А то навесят еще скупку
краденого.
Время близилось к полудню. Народ входил и выходил, у прилавков всегда
находилось несколько человек, но особого столпотворения не было. Медсестра в
белом халате (Игорь рассмотрел за стеклянной дверью остановившуюся у крыльца
машину «скорой помощи»); парень «зоновского» вида с колючим жестким взглядом
и наколками на руках; пацан лет десяти с плейером. Игорь периодически
поглядывал на часы, решив ровно в двенадцать попить чаю. Он уже высмотрел на
витрине со сладостями пачку вафель, застелил край банкомата листом тонкой
оберточной бумаги, стянутым из-за прилавка.
Хлопнула дверь машины, коротко пропела сигнализация. Вошедший направился
сразу к кассе. Уверенно, целеустремленно. Доставая на ходу из-за брючного
ремня пистолет. У прилавка направил его прямо в лоб Фае:
— Спокойно, это ограбление!
Игорь шагнул к нему и замер в следующее мгновенье, не зная, что делать
дальше, завороженно уставился на большой вороненый пистолет в крепкой руке.
Ему вдруг показалось, что рука эта с пистолетом начинает медленно, но
неотвратимо поворачиваться в его сторону, совершая движение по дуге,
движение, которое неминуемо завершится нажатием пальца на курок и
смертоносным плевком огня и свинца из черного отверстия ствола. Игоря
охватило ощущение полной беспомощности. Мыслей не было никаких, мозг
оцепенел, тело застыло, словно парализованное. Краем глаза он видел двух
бабок у колбасной витрины, тоже обернувшихся к налетчику и замерших, как
соляные столбы: одна с отпавшей челюстью, вторая — с плотно сжатым беззубым
ртом.
Фая небрежно отмахнулась от направленного на нее оружия:
— Иди ты к черту, Генка, всех покупателей распугаешь. Что приперся-то?
«Налетчик» широко улыбнулся, сразу перестав выглядеть грозным и опасным,
опустил пистолет.
— Дела у меня здесь. Вот видишь, сыну купил. Хочешь посмотреть?
Пистолет с легким пластмассовым стуком лег на прилавок. Игорь перевел
дыхание, это получилось так шумно, что «налетчик» впервые мельком глянул в
его сторону, затем повернулся к бабкам:
— Отбой, бабушки, учебная тревога.
Бабка с отпавшей челюстью смогла, наконец, установить ее на место, что было
нелегко. Зато вторая рот отворила и с выражениями, немыслимыми для столь
благообразного вида, накинулась на возмутителя спокойствия.
— О Боге, бабушка, пора думать, а ты так ругаешься, — укоризненно заметил
«налетчик» и, не обращая более на нее внимания, обратился к Игорю: — Пойдем
поговорим, — он подбородком указал на дверь, шагнул было в указанном
направлении, но посмотрел на Игоря снова, внимательнее.
— Игорек, ты? — спросил он неуверенно, но в глазах его все больше светилось
узнавание. — Привет. Не помнишь меня?
Игорь изучал его лицо, ища знакомые черты и не находя. Отрицательно покачал
головой.
— Ты, наверное, ошибся.
— Я тебе дам, ошибся, — уже уверенно заявил незнакомец, — своих не узнаешь,
Гарик?
Этим старым школьным прозвищем, давно забытым, Игоря звали в детстве всего
несколько человек. И он с трудом извлек из глубин своей памяти, припомнил
дворовую компанию пацанов и одного из них, Генку Кузнецова, с которым
дружили и сидели за одной партой, и даже ходили вместе в секцию бокса, ее
Игорь бросил через два месяца, а Генка продолжал ходить и показывал неплохие
результаты. Генка рос без отца и был, что называется, трудным ребенком,
драчуном и хулиганом, стоящим чуть ли не с начальных классов на учете в
детской комнате милиции. И это несмотря на то, что отец его сам был офицером
милиции (он погиб, когда Генка пошел в школу). Мать не справлялась с
воспитанием сына, порола его нещадно, пока могла. Потом он просто не
давался.
Друзья отца не забывали семью своего погибшего товарища, заходили иногда,
подкидывали пайки к праздникам, доставали Генке и его сестре путевки в
пионерские лагеря и отмазывали его от колонии, которая периодически нависала
над ним. Когда Генка заканчивал шестой класс, его матери дали двухкомнатную
квартиру, как вдове офицера, погибшего при исполнении служебного долга. Они
переехали в другой район, Генка перевелся в новую школу, и больше Игорь его
не видел. Как-то раз узнал случайно от общих знакомых, что в девятый класс
Генка не пошел, отдал документы в училище. Еще чуть позже до Игоря долетели
обрывочные слухи о том, что его друг детства якобы попал в дурную компанию,
попросту говоря, банду, которая занималась уличными грабежами.
Сейчас перед Игорем стоял невысокий коренастый мужчина с едва наметившимися
залысинами по краям лба, спокойный, степенный, нисколько не похожий на того
вихрастого непутевого пацана, которым Игорь запомнил Генку. Хотя выходка с
пистолетом была вполне в Генкином стиле.
— Так вот кто мой новый сменщик! А я думаю: дай проверю охранника, как он
себя поведет. А тут ты!
— Да плохо повел, растерялся, — махнул рукой Игорь.
— Если считать, что игрушка эта — полная имитация «Макарова», то нормально
повел. Я бы тоже не стал под пули бросаться. Но вообще-то с твоего места
меня кулаком достать — плевое дело было.
— Да я первый раз…
— А, кстати, ты как сюда попал? Антон кого попало, со стороны не берет.
Игорь поведал вкратце о вчерашнем предложении соседа, это потребовало
прояснения некоторых фактов из жизни. Пришлось под наводящими вопросами
Геннадия рассказать о себе, семье, работе и недавнем сокращении.
— Значит, две девочки? Молодец, — одобрил Геннадий, — а с работой что
думаешь делать? Пока, понятно, пособие; завод, наверное, все еще
выплачивает. Уже нет? Ну, тем более. Какие планы на будущее?
— Может, на стройку, — сказал Игорь без энтузиазма в голосе.
— Не очень хочется? Ну да, прорабом ты, пожалуй, не сможешь.
— Почему?
— Материться не умеешь, а там без этого нельзя.
— Откуда ты знаешь, что я умею, а что нет? Ты ж меня почти двадцать лет не
видел.
— Я сейчас вижу. Как сказал Жеглов о Шарапове: «На лбу десять классов
написано». А у тебя вид младшего научного сотрудника кафедры
марксизма-ленинизма. Да не обижайся ты.
— Ладно, — Игорь махнул рукой: Генка был прав. — Ты-то как? Смотрю, неплохо
живешь, на «форде» ездишь. Про тебя совсем плохое говорили. Я думал: пропал
Генка.
— Почти пропал. До самой армии такое было, вспоминать не хочется. Когда
повестка пришла, я даже обрадовался. Чувствовал: еще чуть-чуть, и сяду. В
нашей компании были ребята, которые уже сидели, и на малолетке, и на
взрослой зоне. Теоретически меня подготовили к этому. Но, сам понимаешь, не
хотелось. Лучше армия. Отгулял на проводах, с матерью и сестрой попрощался у
ворот военкомата. Там я отправление своей команды проспал, пьяный был после
проводов. Проснулся — наших нет. Дежурному офицеру сказал — он меня
обматерил и пообещал записать в команду, которая на Чукотку поедет. Ну,
Чукотка так Чукотка, и там люди живут. Дай, думаю, позвоню домой, мать
обрадую. Сержанта на КПП уговорил, звоню, а дома как раз дядя Виталик, в
гости зашел, зам начальника УВД района. Он раньше с отцом работал. «Стой, —
говорит, — там, жди. С места не двигайся». Я удивился, но стою жду. Въезжает
милицейский «бобик» на территорию, вызвали дежурного по части,
лейтенант-мент и два сержанта ко мне. «Ты Кузнецов Геннадий?» — «Я», —
говорю. Они мне — руки за спину, наручники и в «бобик». Замполит части
явился, дело-то серьезное, он же отвечает за призывников. Лейтенант ему:
«Подозрение в убийстве». Замполит — бегом за моими документами, ему тоже —
зачем лишние проблемы? Привезли меня в РОВД, завели в кабинет к дяде
Виталику. Он уже там был. Наручники мне еще в машине сняли. В кабинете —
стол накрытый, коньяк, закуска, все как положено. Мать пришла. Подлечился я
после вчерашнего, а дядя Виталик говорит: «Сегодня здесь переночуешь, чтобы
не потерялся, а завтра твоя команда отправляется». Я говорю: «Какая
команда?» А он: «Тебе понравится». Ладно. Выспался я в кабинете на
диванчике, утром дядя Виталик меня разбудил, похмелил и — в машину. Сам за
руль, я — рядом. Стал его раскручивать, что он мне приготовил. «Конвойные
войска, — говорит. — Команда в Донецк идет, я уже узнавал. В городе будешь
жить, все-таки не тундра, не тайга. Тебе этого мало? Там, говорят, яблоки
вкусные». Я говорю: «Ты офигел, дядя Виталик, при чем здесь яблоки? Потом
ребятам будет западло мне руку подать». Он обиделся: «Мне, — говорит, — руку
подаешь, не западло?» «Ты, — говорю, — дядя Виталик, классный мужик, и ты же
не конвойный». А он: «Я ловлю, конвойные охраняют, в одной связке работаем.
А конвойные, как и люди, разные. И хорошие и плохие. Не суди о человеке по
цвету погон. А в этой команде у тебя важное преимущество будет. Во-первых,
будешь Верховный суд охранять, осужденных конвоировать до жэдэ-вокзала, в
автозаках сопровождать. Может быть, и в поездах тоже». Я про себя думаю:
«Тоже мне, преимущество». «А во-вторых?» — спрашиваю. «Сказал же: будешь
Верховный суд охранять, осужденных конвоировать». Я подумал сначала, что
издевается дядя Виталик, но потом понял, что он имел в виду. За два года
насмотрелся я на эти решетки, клетки, двери железные, с той стороны
оказаться никак не хочется. На слезы насмотрелся, на истерики, как в обморок
валятся после вынесения приговора, как на конвой бросаются, «мама!» кричат.
Ты видел когда-нибудь здоровых мужиков зареванных, в соплях? Я видел. Или в
транс впадали, как неживые стояли, под руки тащить приходилось. На моей
памяти четыре расстрельных приговора вынесли. А в тюрьме, когда пистолет
сдашь и внутрь тебя проведут — знал бы ты, как эти стены давят, да железных
дверей лязганье, да коридоры эти бесконечные. А ведь я солдат был, не
осужденный. А собаки-пэрээски на решетку бросаются, лай до хрипа, в глазах —
ненависть, как у людей.
Геннадий сидел на скамейке у крыльца. Игорь остался стоять, косился
поминутно в сторону магазина. Геннадий одобрительно щурился, продолжал
рассказывать:
— Отслужил, пришел домой. Два дня погулял, на третий меня нашли серьезные
люди с серьезным предложением. Звали в свою команду. «Ты, говорят, — парень
спортивный, боксер, снайпер. Можем поработать вместе». Откуда только узнали,
что я в армии стрельбой занимался? Из пистолета у меня хорошо получалось,
последние полгода только по соревнованиям и ездил. А у этих, видно, и в
военкомате свои люди были, мое «Личное дело» полистали.
— Из охраны люди? — спросил Игорь.
Геннадий посмотрел удивленно:
— Не понимаешь? Стрелки-снайперы не охране нужны, а тем, кто наоборот.
Вежливо отказал, мол, извините, не мое это. С ними ссориться чревато. Потом,
когда устроился по знакомству телохранителем одного депутата, все боялся,
что с теми серьезными людьми по долгу службы встречусь. Год поработал,
женился. Тут депутата паралич разбил от пьянки. А тесть мой, пока на пенсию
не вышел, директором торга был. Он предложил мне открыть семейный ресторан.
Я — как зиц-председатель, теща — бухгалтер, сам тесть — спонсор и крыша: у
него знакомых много в разных структурах осталось. Несколько лет хорошо шло,
а потом налоговики озверели. Да еще подставили меня.
— Как подставили?
— Сам знаешь, без подношений такой бизнес не раскрутишь. Стал я как-то
справки на очередной год оформлять, принес документы в мерию, конвертик
приложил, естественно. Все как положено, как обычно. А меня раз — и за
жабры: взятка. И это тот гад, который всегда сам открытым текстом сумму
называл. Уголовное дело завели. Тесть по своим каналам вмешался, отмазал
меня, но ресторан пришлось прикрыть. Вот все, что осталось от былой роскоши,
— Геннадий любовно оглядел машину. — Ничего, тесть сказал: «Погоди немного,
годик перекантуйся, потом что-нибудь придумаем». Он придумает, головастый
мужик, дай Бог ему здоровья. Сейчас здесь тружусь, сутки через двое. Антон
знал меня раньше, вот позвал. Когда отдыхаю — по деревням мотаюсь, мясо
скупаю, сюда же на рынок сдаю. Пока директором ресторана был, нашел хороших
поставщиков, и сейчас связей с ними не теряю. Если хочешь, привезу тебе.
Отдам по себестоимости.
— Спасибо, — улыбнулся Игорь.
А Геннадий вдруг сузил глаза, глядя через плечо Игоря, процедил сквозь зубы:
— Идет, стерва.
Игорь оглянулся. От ангара рынка медленно шествовала дородная женщина, весь
вид которой говорил, просто кричал о ее начальственном положении. Голову со
старомодным шиньоном она держала, словно увенчанную короной, несколько
подбородков величаво подрагивали при каждом шаге, бордовые мясистые щеки
наплывали на и без того маленькие глазки, похожие на окорочка ноги несли
тело, будто сосуд с драгоценной жидкостью, опасаясь расплескать. Тело было
туго затянуто в деловой костюм — юбку до колен и пиджак, белая кружевная
кофточка под пиджаком лопалась на груди.
— Здравствуйте, Венера Шагалиевна, как здоровье ваше драгоценное? — слащаво
пропел Геннадий, и только полный идиот не понял бы, что он издевается.
Женщина, конечно, поняла, сжала полные ярко накрашенные губы, но не стала ни
отвечать на подначку, ни здороваться.
— Когда уберете свои машины?
— Какие машины? Моя — вот она, сейчас поеду и уберу.
— Те машины, которые возле рынка.
— Видите, Венера Шагалиевна, вон там на столбике значочек такой висит с
буковкой «П» латинской, это значит, что стояночка там. Люди на рынок
приезжают и оставляют свои машинки на стояночке.
— Я говорю про машины, которые ночью стоят. Ночью рынок не работает.
— А стоянку и ночью никто не отменяет.
— Вы же их и приваживаете, и охраняете. А лицензия на охрану стоянки у вас
есть?
— Никто стоянку не охраняет, это местные на свой страх и риск ставят. Ну,
друзья попросят иногда приглядеть за их драндулетом, все равно же ночами
выхожу. Мне не жалко.
— А деньги тоже по-дружески берешь?
— Какие деньги, Венера Шагалиевна? Ребята все знакомые, вечером стрельнут
червончик, утром отдадут. Вечером-то душа горит, шепчет: «Займи, но выпей».
Ну, вы сами же понимаете, тоже человек, — Геннадий фамильярно подмигнул ей.
Такого явного намека Венера Шагалиевна не выдержала, сверкнула глазами,
развернулась на каблуках, напоследок прошипела:
— Прикрою я вашу контору окончательно.
— Руки коротки, — уже без ерничания бросил ей вслед Геннадий. — Директорша
рынка, — пояснил он Игорю, хотя тот понял и так.
— А ей-то что до стоянки?
— Говорит, что машины утром мешают рынок убирать. А на самом деле простить
не может, что кинули ее.
И Геннадий рассказал Игорю:
— Мы Зеленый рынок охранять стали со дня его открытия. Стоянка тогда уже
была, для удобства посетителей сделали. Ну а местные жители смекнули, что и
на ночь ставить удобно. Все равно охрана вокруг рынка всю ночь круги
нарезает, при них никто «тачки» бомбить не будет. Некоторые сознательные
сами стали нас просить: последи, мол. Один червончик сунул, другой. Так и
пошло. Потом мы уже официально стали всем объявлять, что стоянка платная.
Было несколько тех, которые кобенились, халявщики, ставили без денег.
Говорили, что нет знака платной стоянки, значит, и платить не надо. Думали,
раз соседняя машина охраняется, то и их «тачке» ничего не будет. Ошибались
ребята. Мы поговорили с местной братвой, которая возле магазина по вечерам
отирается, чтобы они внушение сделали. Самим-то не солидно. Они сделали,
особо непонятливым повторили. И все как один платить стали, кто не хотел —
убрались на другое место. А мы с тех пор пацанам местным по «штуке» в месяц
платим, как бы за крышу. Деньги не очень большие, если на троих разделить,
но зато забот нет. И еще одну «штуку» Шагалеевне платили, чтобы не
возникала, хотя ей-то и не за что было, и жалко. К тому же эта «штука» для
нее — капля в море. Но узнала она, что пацанам перепадает, и права качать
стала: мол, при чем здесь эти алкаши, я ваша крыша. Короче, потребовала и их
долю. Раз так, решили мы ей вообще ничего не давать. Она злобствовать
начала, придираться к охране, мол, то не так, это не так. Говорили ей:
занимайся своим рынком, в наши дела не лезь. Потом посылать начали открытым
текстом. А она нашла этот «Легион» и в очередной раз договор с нами не
заключила. Только к тому времени мы уже в магазине стояли, и стоянка все
равно за нами осталась.
— Мне тоже стоянку охранять?
— Конечно. Один день пропустим, «Легион» сразу же перехватит.
— Саша сказал, что он приедет и разберется.
— А чего разбираться? — удивился Геннадий, — я ему позвоню. Он, наверное,
хотел своего двоюродного братца поставить. Как-то магазин на неделю на
ремонт закрывался, нас на другой объект перебрасывали, так Саша уже ставил
его, чтобы место на стоянке не потерять. А тот приедет на своей машине и
спит в ней всю ночь, хоть самого выноси. Потом клиенты жаловались. Так что
не волнуйся, на сегодня это твой объект и твой заработок.
Когда Геннадий, посвятив старого товарища в тонкости охраны, уехал, Игорь
вернулся в магазин. Выпил чаю, как хотел, с вафлями, поболтал с Викой. Потом
подъехала «газелька» с товаром, Игоря привлекли к разгрузке. Магазин
временно закрыли, что вызвало возмущение некстати набежавших бабок:
«Написано, что работает круглосуточно». Игорь взмок, раскраснелся и долго
еще, уже стоя на своем посту возле банкомата, утирался платком.
1500 — 2000
Игорь постепенно осмелел, стал выходить из магазина, прогуливаясь на
солнышке возле рынка. Купил газету в киоске, чтобы почитать ночью, взял у
бабок с рынка несколько горячих пирожков. Позвонил Валентине, узнал, что
дома все нормально, и убедил жену, что у него нормально тоже. Посетил туалет
в служебной части магазина, между делом отремонтировал крючок на двери.
Снова заявились Миша, Руслан и «Штирлиц», взяли еще одну бутылку водки и
баллон пива. Сели прямо на лавочке, пили из горлышка, передавая друг другу.
— Будешь? — морщась после очередного глотка, предложил Миша Игорю, стоящему
в дверях. Тот покачал головой:
— Я на работе. Да и вы бы здесь не сидели. Менты заберут.
— Нас здесь все менты знают, — хвастливо заявил «Штирлиц».
Действительно, подошедшие два сержанта-муниципальщика поздоровались за руку
со всеми, включая Игоря, но тоже предупредили:
— Медвытрезвитель на сегодня план еще не выполнил.
Веселая троица побравировала немного своей смелостью, но все же слиняла во
дворы. Их место немедленно заняли два прелестных юных создания с
нарисованными кукольными мордашками. Искусственная удлиненность пышных
ресниц, глянец румян на упругих щечках, яркость помады были неумеренны и
явно излишни, но именно это и создавало прелесть, заключавшуюся в молодости,
неопытности и неискушенности. Игорь вспомнил, что именно так преобразились
его одноклассницы на выпускном вечере, превратившись из прилежных и
прилизанных школьниц в маленьких, но уже вполне сформировавшихся физически
фей, волнующих и манящих своим новым обликом. Игорь, стоя на крыльце,
откровенно любовался. Волей-неволей приходилось слушать и их разговор.
Девчонки болтали о свадьбах, разумеется, пока абстрактных. Упоминалась,
правда, недавняя свадьба старшей сестры. Обе сошлись во мнении, что огромные
залы в ресторане и толпы гостей молодоженам абсолютно не нужны, их вполне
устроила бы простая регистрация в загсе без всякой помпы и торжественности,
а деньги, предназначенные для шумного застолья, лучше потратить на свадебное
путешествие. В конце одна тихонько вздохнула:
— Вот только белое платье так хочется надеть.
Теперь Игорь все чаще выходил на крыльцо, потому что на стоянку стали
подъезжать машины. Он старался появляться на стоянке во время очередной
парковки, но если не успевал, приученные к порядку автовладельцы подходили
сами, безошибочно определяя статус Игоря как охранника по камуфляжной куртке
и местонахождению его возле банкомата. Игорь по совету Геннадия записывал в
карманный блокнотик номера, добавляя уже по своей инициативе на всякий
случай цвет и марку. Несколько человек все же не заплатили, обещая отдать
деньги утром. Их машины в блокнотике Игорь пометил отдельно. Тем не менее
количество денег в кармане росло. Настроение Игоря повышалось с каждой
подъезжавшей машиной. Он уже командовал на стоянке, требуя от водителей
прижиматься ближе к соседним машинам, чтобы осталось больше места для
следующих. Из одной «Нивы», вставшей в стороне, водитель едва не вывалился,
обдал Игоря свежим запахом спиртного:
— Не смогу ближе, боюсь, поцарапаю. Попробуй сам.
Игорь забрал у него ключи и поставил «Ниву» почти впритирку к крайней
машине. Тут же с другой стороны ровно встала красная «восьмерка», вышла
невысокая шатенка в шортах и майке, достала из багажника теннисную ракетку в
кожаном чехле. Игорь поспешил к «теннисистке». Она привычно расплатилась,
так же привычно не обращая внимания на охранника.
— Вы с турнира «Большого Шлема»? — пошутил Игорь.
«Теннисистка» улыбнулась дежурной холодной улыбкой, предназначенной для
персонала и ставящей зарвавшуюся прислугу на место.
«А ножки-то целлюлитные», — мстительно вслед ей отметил Игорь, возвращаясь в
магазин.
— Место свое прозевал, — сказала ему Вика, хлопотавшая возле кассового
аппарата как Анка-пулеметчица: кончилась лента. Очередь у Фаиной кассы
росла.
Игорь оглянулся и увидел, что на кресло его присела молодящаяся женщина в
элегантном брючном костюме. Бросались в глаза тщательно отутюженные стрелки
на брюках. Встретившись с Игорем взглядом, женщина чуть виновато улыбнулась
и объяснила:
— Устала. Посижу немного, пока очередь идет. Вам же пока не нужно?
Игорь покачал головой, отошел к Фаиному прилавку и снова загадал: что же она
купит? Хлеб, сыр, йогурт, пакет молока, может быть, мороженое. Игорь в
очередной раз ошибся. Женщина взяла бутылку водки. Чекушку. И не
какую-нибудь элитную (в продаже были маленькие плоские бутылочки «Смирновской»),
а простую «Пшеничную». Прижимая бутылку к груди, с трудом пробилась к
выходу: народу в магазин набилось под завязку. Пробегавшая со своей стороны
прилавка Фая крикнула Игорю:
— Электричка пришла!
— Какая электричка? — удивился Игорь.
— Это мы так говорим, когда покупателей много, — объяснила она.
— Мы не с электрички, мы из самолета, — пошутил парень в спортивном костюме
у прилавка.
— Мелочь дайте, — потребовала от него Фая.
— Где же я возьму?
— А я где возьму? Все с крупными бумажками идут. Миллионеры, блин.
— Сейчас поищу, — миролюбиво согласился парень, похлопал ладонями по куртке,
полез в карман адидасовских штанов. Где-то в глубине кармана зазвенела
мелочь.
— Есть, — обрадовался парень, влез глубже рукой в карман, придерживая другой
рукой сваливающиеся штаны. Что-то ему мешало, он вытащил это что-то, положил
на прилавок. Стекло жалобно звякнуло под тяжестью металла. Игорь глянул: на
прилавке лежал пистолет. Не игрушечный, как у Генки, вполне настоящий. «Вот
почему штаны слетали», — подумал Игорь, не запаниковав и не остолбенев, как
в случае с Генкой: парень агрессии не проявлял. Следующим движением он
извлек из кармана горсть мелочи, протянул Фае на широкой ладони:
— Выбирайте.
Остаток ссыпал обратно в карман, туда же отправил пистолет. Оглянувшись на
Игоря, дружелюбно подмигнул ему.
2000 — 2330
В магазин вбежала запыхавшаяся женщина, обвела всех расширившимися глазами,
остановила взгляд на Игоре, вернее, на его форме.
— Там, на улице, драка, — она протягивала руку в сторону двери.
— Не ходи, не твоя забота, — сразу же отреагировала Вика, но Игорь все-таки
выглянул.
Трое здоровых парней на дорожке перед крыльцом били «Штирлица». Молча,
жестоко. Встав в треугольник, коротко взмахивали тяжелыми кулаками,
перебрасывали тело, как мяч в волейболе. Лица их были напряжены,
сосредоточены и угрюмы, словно им приходилось выполнять трудную, но нужную
работу. «Штирлиц» безвольно летал между экзекуторами, направляемый ударами
кулаков, нелепо взмахивал руками. Он был пьян. Его дружков-собутыльников
поблизости не наблюдалось. Шедшие мимо прохожие косились; поравнявшись с
полем битвы, ускоряли шаг.
Игорь пожалел, что вышел. Вступаться за «Штирлица» у него не было ни
малейшего желания, но ситуация эта — трое здоровых на одного маленького —
требовала вмешательства.
Он неохотно спустился по ступенькам, медленно подошел, лихорадочно
соображая, как остановить избиение и не оказаться втянутым в драку самому.
Один из парней помог ему. Он поймал «Штирлица» за воротник, временно
прекратив насильственное его перемещение, сказал вызывающе:
— Что смотришь? Ты охранник магазина? Ну и охраняй свой магазин.
— Не слишком ли? — Игорь указал на висевшего в руке парня «Штирлица». Оба
глаза у того уже заплыли, из разбитого носа кровь, перемешанная с соплями,
стекала на подбородок.
— Нормально, — категорично ответил «экзекутор», — есть за что.
— Здесь тоже территория магазина, — сделал Игорь еще одну попытку спасти
«Штирлица».
— Где граница ответственности? — сразу же спросил другой парень.
Игорь вынужден был указать рукой на кусты перед тротуаром. Парни кивнули,
перетащили безвольную и, кажется, ничего не соображающую жертву на тротуар.
Державший «Штирлица» «экзекутор» взмахнул кулаком, что действительно было
похоже на подачу в волейболе, и побоище продолжилось. Игорь вернулся в
магазин с мерзким осадком на душе, на вопросительный взгляд Вики неохотно
прояснил ситуацию.
— Сам виноват, — решительно сделала вывод Вика, — натворил что-нибудь по
пьянке. Пить не умеют, сопляки.
Через некоторое время Игорь снова выглянул на улицу. Парней не было.
«Штирлиц» сидел на скамейке, вытирал лицо перепачканным кровью платком.
Рядом стояли Миша и Руслан, сочувственно молчали. Миша, заметив Игоря в
дверях, опустил глаза, отвернулся.
Примчалась запыхавшаяся Нина, крикнула на бегу:
— Викуля, прости, автобус в пробку попал.
— Да у тебя каждый день пробки, — ехидно заметила Вика.
— Ладно, не ворчи, разрешаю завтра утром на полчаса позже прийти.
— Если за каждый день по полчаса, то ты мне уже сутки должна, — сказала,
уходя, Вика. Игорь вышел с ней, проветриться и посмотреть на стоянку.
По тротуару к магазину шла рыженькая девчонка, ведя на поводке колли. Тоже
рыжую, с белой грудкой. Без намордника. Придерживала свободной рукой
взмывающий на легком ветру подол белого платьица в горошек. Поднялась по
ступенькам, вознамерившись вместе с собакой войти в магазин. Игорь пресек
это явное нарушение:
— С собаками вход запрещен.
Она подняла голову. Худенькое, немного вытянутое личико, чуть раскосые глаза
и тонкий носик делали ее похожей на лисичку. Вблизи она казалась старше,
возможно даже была ровесницей Игоря, который мгновенно и безнадежно утонул в
зелени глаз.
— Подержите, пожалуйста, — она протянула ему поводок. Игорь машинально взял,
запоздало крикнул ей вслед:
— Не кусается?
— Смирно стойте, не укусит, — насмешливо бросила через плечо «лисичка»,
повернув лицо в профиль. Игорь тут же вспомнил сделанное кем-то наблюдение,
что все собаки и их владельцы со временем становятся похожими друг на друга.
Колли и ее рыженькая хозяйка подтверждали это наблюдение идеально.
Подошли два алкаша, один в когда-то приличном, а сейчас потерявшем цвет
велюровом пиджаке на голое тело, другой в замызганной футболке с надписью «Levi`s»
поперек впалой груди.
— Гляди, Леха, часовой с собакой, нас не пустят, — пошутил «велюровый».
— Хорошенькая собачка, — умильно засюсюкал Леха-Левис, протягивая руку к
холке собаки. Та ответила предупреждающим рычанием. Алкаш отдернул руку.
— Сидеть! — строго скомандовал Игорь собаке. Та недоуменно покосилась на
него, показала зубы, но села.
— Ого! — уважительно протянул Леха-Левис, осторожно, бочком проскользнул
внутрь.
Игорь приосанился, покрепче ухватил поводок, хотел погладить собаку, но,
вспомнив ее реакцию на жест Лехи-Левиса, отказался от этой мысли. Достаточно
было и того, что колли выполнила его команду.
«Лисичка» вышла с бутылкой пива в руке. Забрала поводок и тут же попросила
открыть бутылку. Игорь содрал пробку с «Балтики»-тройки при помощи ключа,
«Лисичка» поблагодарила, но уходить не спешила. Стояла рядом, прихлебывала
пиво из горлышка. Игорь, никогда не робевший с женщинами, сейчас странным
образом растерялся, язык его онемел, как после наркоза в зубном кабинете. Он
не мог придумать достойную тему для начала разговора; обычные фразы,
крутящиеся в голове, казались ему слишком банальными, способными оттолкнуть
«лисичку» от общения. Почему-то ему очень хотелось произвести на нее
впечатление. И казалось ему, что и она ждала начала разговора. Постояв
немного, «лисичка» нехотя спустилась по ступенькам. Напоследок они
улыбнулись друг другу, это немного реабилитировало Игоря в собственных
глазах.
Мужчина с седыми висками и шрамом на щеке долго и настойчиво расспрашивал
Игоря о работе охранника, графике и заработках. Игорь тяготился разговором,
отвечал уклончиво, неохотно. Под конец не выдержал:
— Тебе-то что? Хочешь устроиться?
— Нет, — мужчина выдержал многозначительную паузу, приблизил лицо к уху
Игоря, овеяв вонючим дыханием курильщика: — Это тебе я хочу работу
предложить. Ты молодой, здоровый, а тратишь время на такие мелочи. Не хочешь
другим делом заняться?
— В киллеры зовешь? — Игорь вспомнил рассказ Генки.
Мужчина усмехнулся, еще помолчал.
— Нет, не в киллеры. Бери выше — ФСБ.
— А что, там больше платят?
— Нет, не больше. Зато гарантирую регулярные командировки в Чечню. Настоящая
мужская работа.
Недавно по телевидению прошел фильм под названием «Мужская работа»,
российский боевик. Его Игорь смотрел с удовольствием, но предложение мужчины
его не заинтересовало абсолютно.
— Мне и здесь неплохо.
— А я вот неделю назад оттуда вернулся. Ездил командиром группы. Я
полковник, — о своем звании эфэсбешник сообщил как бы между прочим, — привез
трех раненых, одного в цинке и пулю в ноге. Через три месяца снова поеду.
— И зачем мне это надо? — иронично спросил Игорь.
— Мужская работа, — повторил эфэсбешник.
— Нет, не хочу, — Игорь решительно отказался, — и не отвлекайте меня,
пожалуйста, — сообщение о звании возымело воздействие: Игорь перешел на
«вы».
Мужчина тяжело вздохнул, почти презрительно посмотрел на Игоря и пошел, не
торопясь, действительно прихрамывая.
— Что он от тебя хотел? — спросила Нина, все время разговора недовольно
поглядывавшая на эфэсбешника. В десять часов за Фаей заехал на машине муж, и
теперь Нина маялась без собеседника.
Игорь рассказал.
— Фанатик какой-то, и других такими же считает, — подытожил он.
— Да врал все, — Нина не поверила, — напился и сочиняет.
— Не пьяный он, — не согласился Игорь, — я же рядом стоял, запаха спиртного
не было.
— Значит, наркоман, — сделала вывод продавщица, — зрачки какие, не обратил
внимания?
— Нет. Но наркоманы до таких лет обычно не доживают.
— Это верно. Копытятся раньше. Сегодня заходили двое, — Нина, как и
большинство женщин, легко меняла темы, — молоденькие, лет по двадцать. Так
жалко их; что с ними через пару лет будет?
— А ты откуда знаешь, что они наркоманы были?
— По зрачкам. И еще они чупа-чупсы покупали. Прямо у прилавка развернули.
Будет взрослый человек на улице чупа-чупсы сосать?
Игорь пожал плечами. Валентина, например, любила эти сладости, покупала для
Анечки и для себя, но на улице, действительно, от употребления
воздерживалась.
— Вот то-то же. А наркоманов после дозы на сладкое тянет. У меня сосед из
них, насмотрелась.
2330 — 0200
Игорь получил еще одно предложение о работе. Неопрятная хмельная баба в
рваных на коленке колготках позвала его в телохранители. Нина тут же
отреагировала:
— Он мое тело охраняет, — и выставила вперед внушительный бюст.
Баба не стала участвовать в конкурсе красоты, очевидно осознавая, что ее
дряблые телеса не идут ни в какое сравнение с кустодиевскими формами Нины.
Фыркнула и переключилась на разговор со своим кавалером, таким же
неухоженным и неопределенного возраста, рассматривавшим в это время водочную
витрину. Он стоял перед ней с видом искусствоведа на вернисаже.
Ближе к полуночи на «Москвиче»-«пирожке» подъехал хмурый небритый мужичок
лет сорока пяти, поздоровался с Игорем, буркнул: «Закрывай». Это был Арслан,
экспедитор Алины и помощник во всех ее торговых делах. Игорь видел его пару
раз у Наиля. Нина протянула Игорю через головы сгрудившейся у прилавка
компании табличку с надписью «Закрыто» и ключи на цепочке.
— Этих выгонять? — Игорь кивнул на покупателей.
— Нас нельзя выгнать, — один из них сразу же полез в бутылку. — Нас можно
только попросить.
— Кто в магазине — всех отпущу, — успокоила недовольного Нина.
Игорь вышел на улицу, повесил табличку на ручку двери. Едва повернул ключ в
замке, тут же появились страждущие. Двое, уже знакомые, «велюровый» и
Леха-Левис.
— Надолго?
— Минут на пять, десять.
Алкаши тут же дружно заныли:
— Слушай, пусти, нам без сдачи, мы быстро.
Игорь покачал головой:
— Начальник приехал, потерпите. Покурите пока.
— Дай закурить, — сразу же прицепился «велюровый».
— Я не курю.
Леха-Левис сказал:
— У меня есть.
У тротуара остановилась машина, иномарка, Игорь не понял, какая именно.
Из-за руля вылез одетый в модный костюм человек, обойдя машину, помог выйти
спутнице. Она была в вечернем платье, фиолетовый шифон выглядел инородно на
фоне уличного пейзажа. На высокой груди тяжело качнулись горошины жемчуга.
— Ишь ты, галстук, — презрительно скривил губы Леха-Левис, словно обозвал.
«Галстук» шагнул к крыльцу магазина, но остановился, увидев табличку.
— А почему закрыто? — недовольно поинтересовался он, — написано:
«Круглосуточно».
— Хозяин приехал, — Игорь повысил должность Арслана, так звучало солиднее.
Он рассматривал женщину в фиолетовом шифоне. Она тоже взглянула на него. И
не как на охранника, это польстило.
— Подождем? — обратилась женщина к «галстуку».
— Сколько? — весь его вид выражал нетерпение.
— Пять минут, — вмешался «велюровый». «Галстук» мельком взглянул на часы,
тускло блеснувшие золотом на запястье.
Снова появилась «лисичка», уже без собаки. Тихонько остановилась в ожидании.
Покачивалась с каблука на носок, переступала тонкими длинными ножками,
посматривала загадочно в сторону Игоря. Он, воодушевленный ее взглядами,
решил на этот раз заговорить непременно, спросить, как ее зовут, да и
вообще… Что именно «вообще», пока было туманно.
В это время на стоянку заехала зеленая «девятка», уверенно и точно влезла в
казавшийся слишком малым промежуток. Игорь разрывался между желанием подойти
к стоянке и необходимостью остаться возле двери: покупатели в магазине
отвалили от прилавка. Хозяин «девятки», пожилой, похожий на турка мужик,
подошел сам, протянул Игорю деньги.
— Ты новый охранник? А где Ирек? Ничего, что мелочью? — он задавал эти
вопросы как бы походя, безразлично, не ожидая ответа. Высыпав монеты в
ладонь Игоря, подался дальше.
— Стоянка до восьми утра, — заученно вслед ему напомнил Игорь.
— Знаю, — откликнулся тот уже из-за угла.
Компания в магазине направилась к выходу. Игорь поспешно достал ключ,
повернул в замочной скважине. Выпуская, заслонил плечом вход: алкаши уже
намылились проскользнуть внутрь. Игорь захлопнул дверь прямо перед их носом.
«Галстук» перестал разговаривать со своей спутницей, поднял голову:
— Ну что, командир? В чем еще дело?
— Я же сказал: хозяин приехал, — буркнул Игорь. Почему-то «галстук» его
раздражал.
— А это кто были? — не отставал «галстук».
— Покупатели.
— Что же ты сразу не сказал? — рассвирепел «галстук», — стоишь здесь, сопли
жуешь! — он резко повернулся и бросил своей спутнице: «Поехали», и потом,
сквозь зубы, Игорю: «Коззел!»
— Да пошел ты!.. — слова Игоря догнали «галстука» уже около его машины. Тот
обернулся:
— Что ты сказал?
— Что слышал! — Игорь тоже разозлился. Он, конечно, помнил слова Геннадия о
том, что ценность охранника не в силе, а в умении при помощи слов успокоить
разбуянившегося клиента и избежать конфликтной ситуации, но свой базар надо
фильтровать, тем более в присутствии женщин. Он крепко сжал в кармане
баллончик, положил большой палец на кнопку и уже прикидывал, как неожиданно
для своего обидчика ударит струей ему в лицо, когда тот подойдет ближе, а
потом нажмет тревожную кнопку у кассы. Нападение на охранника — это
серьезно. Женщина в шифоне настойчиво увлекала своего спутника за рукав: «Не
надо!» Он сплюнул, развернулся. Хлопнули дверцы, машина резко, с
пробуксовкой колес рванула с места.
Игорь хмыкнул победно, мазнул глазами по «лисичке», наблюдая за ее реакцией
(реакции не было никакой), и только потом испугался. Так, что ноги ослабли,
и он невольно прислонился к косяку двери. Он вспомнил, как Наиль рассказывал
об инциденте, в который оказался втянут прошлой зимой. Дело было возле
киоска Наиля. Какой-то работяга после трудового дня выбирал пиво. Рядом
остановился «мерс», вышел крутой «мэн», плечом небрежно отодвинул работягу:
«Извини, брателла, спешу». Вернее, попытался отодвинуть, потому что работяга
был не из слабых. Крутой «мен», вопреки закону физики о том, что действие
равно противодействию, отлетел на несколько метров, сопровождаемый
указанием, куда ему следовать дальше. А потом началось неприятное. Крутой «мэн»
вынул из кармана пистолет и прострелил работяге грудь. На суде адвокат
крутого повернул дело так, будто бы работяга сам пристал к честному частному
предпринимателю, покупающему шоколадку дочке и тому пришлось действовать в
порядке самообороны. К тому же в кармане у работяги обнаружился заржавленный
перочинный нож, который потом фигурировал в качестве холодного оружия.
Поскольку киоск стоял на отшибе, свидетелей было немного, да и те обратили
больше внимания на машину, а не на разборку. Продавщицу из киоска задергали
так, что ей пришлось уволиться. Самого Наиля обвинили в том, что он возле
своего киоска устроил притон и рассадник преступности. Отстали только тогда,
когда в дело вмешался Андрей Серегин, бывший одноклассник Наиля, а ныне
замначальника районного уголовного розыска в звании майора.
Пока Игорь после отъезда Арслана отпирал дверь и впускал скопившуюся толпу
страждущих, «лисичка» исчезла, растворилась в сумерках. Напрасно Игорь
высматривал ее вдоль тротуара и на рынке. Зато неожиданно обнаружил пропажу
зеленой «девятки», которую недавно поставил мужчина, похожий на турка. На
месте ее зиял тот самый узкий промежуток между машинами, в который «девятка»
умудрилась влезть.
«Черт!» — Игорь похолодел от мысли о том, что утром ему придется объясняться
с «турком», не нашедшим свой автомобиль. Он опрометью сбежал с крыльца,
посмотрел вправо, влево, вылетел на дорогу. Машины не было. Игорь даже
застонал от отчаянья. «Хапуга, подзаработать хотел, — клял он себя, — не
умеешь, не берись. Чем теперь расплачиваться? Квартиру продать?» Некоторое
время он стоял на дороге в наивной надежде, что угонщики проедут мимо, не
представляя даже, что будет делать в таком случае: бросаться под колеса?
Потом на ватных ногах вернулся на крыльцо. Побежал снова к стоянке, по
записям в блокнотике стал проверять наличие остальных машин. Мысли путались.
Почему-то он не мог сообразить, сколько времени прошло с того момента, когда
«турок» оставил «девятку» до исчезновения ее. Он заподозрил «галстука» в
похищении, вернее в соучастии, затем отмел эту мысль. Поискал глазами
алкашей: вдруг они что-то видели. Но те тоже пропали.
Игорь вспомнил о Генке: может, тот поможет. Не зря же они своей «крыше»
платят. Игорь собрался уже позвонить ему по оставленному номеру, обязательно
с уличного телефона, чтобы Нина не слышала, но, дойдя до стойки с телефоном,
передумал. Страшно было признаться старому другу, что он в первый же день
запорол все их отлаженное дело.
Постепенно к нему вернулось спокойствие, граничащее с безразличием. Апатия
приговоренного, когда уже нет больше сил сопротивляться. Будь что будет.
Слабо теплилась надежда на то, что «турок» не придет к восьми часам утра.
Игорь же уйдет ровно в восемь, а дальше хоть трава не расти.
Надежда эта развеялась сразу же: Игорь увидел выходящего из-за рыночного
ангара «турка». Возникшее было несколько минут назад безразличие к
случившемуся оказалось эфемерным, Игорь снова запаниковал. Он почувствовал
себя школьником-первоклашкой, которого зажал в раздевалке и намеревается
жестоко избить второгодник-переросток, и нет никакой возможности избежать
этого. «Турок» же никаких признаков беспокойства не выказывал. Неторопливо
подошел, сказал озабоченно:
— Слушай, я вспомнил, у меня еще дела есть. Короче, машину я забрал, сегодня
ставить не буду, — и протянул руку ладонью кверху.
Игорь некоторое время отупело смотрел на эту ладонь, не понимая сказанных
слов. Потом до него дошел их смысл, и несказанное облегчение, почти счастье,
обуяло его. Не камень — целая скала свалилась с души, и сразу стало легко и
радостно. Игорь даже счастливо улыбнулся, не обращая внимания на то, что
«турок» так и стоит перед ним, по-прежнему протягивая ладонь, и уже выражает
нетерпение своим видом. Наконец Игорь понял его жест, торопливо нащупал в
кармане три пятирублевки, высыпал в ладонь.
— Ничего, что мелочью?
После этого он дал себе зарок не выпускать стоянку из поля зрения ни на
минуту. Не вышло. Нина позвала его подтащить ящики с пивом из подсобки к
прилавкам: после жаркого дня пиво было самым ходовым товаром. Но, закончив с
этой работой, он вышел на улицу, обошел всю стоянку, осматривая машины, уже
без блокнотика: оказалось, что все машины он помнил и так, ассоциируя их с
владельцами.
200 — 400
— Два часа, — взглянула на часы Нина, — сейчас покупателей мало будет. Часов
до пяти. Потом первые алкаши придут.
— Поспи, — предложил ей Игорь, — иди в подсобку, я, если что, позову.
— Да ты что, — Нина усмехнулась такому предложению, — у меня еще дел куча.
Еще и не успею до утра. Надо все выложить, разобрать, ценники написать,
товар выставить, — она указала на полки со спиртным, где в ровных рядах
бутылок образовались заметные бреши. — Алина утром придет, ругаться будет,
если какой-то товар будет не на витрине, а в подсобке. Может и штрафануть, у
нее это запросто. А ты садись, ноги болят, наверное? Ничего, день простоял,
теперь только ночь продержаться. Саша, тот иногда и вздремнет здесь с
полчасика, а то и больше.
— А как же стоянка?
Нина махнула рукой:
— Да что с ней будет? Стояла и будет стоять. Фонари везде, светло, кто туда
полезет? Саша всегда отсюда за ней смотрит. Поставит кресло на крыльце, и
машины видно, и магазин.
Игорь все же опасался за стоянку, учитывая недавние переживания. Но ноги
действительно гудели, и он позволил себе пять минут отдыха. Сел в шаткое
кресло, с удовольствием вытянул ноги. Наблюдал за тихо копошащейся за
прилавком Ниной. Потом закрыл глаза, сидел так, расслабившись, чутко
прислушивался к редким звукам на улице.
Очередная машина мягко встала рядом с магазином, так же мягко открылась и
закрылась дверца. «Иномарка», — на слух определил Игорь. Открыл глаза и
вздрогнул: на пороге стояла женщина, очевидно вышедшая из этой машины.
На нее невозможно было не обратить внимания, хотя сама она ни прикладывала к
этому ровно никаких усилий. Просто остановилась на пороге, обвела взглядом
прилавки.
Бледное лицо ее было вызывающей, почти неземной красоты, той, что уже
граничит со сказочной жутью ведьм из мультфильмов, смелая косметика
усиливала впечатление. Прямые жгуче-черные волосы стекали по плечам. Сквозь
пряди проблескивали массивные серебряные серьги в ушах. На длинных пальцах с
ногтями, отливающими черным лаком, кольца, тоже серебряные и тоже массивные;
серебряные же браслеты на запястьях. В глубоком декольте откровенно
короткого платья, конечно же, черного, в самом начале ложбинки между
грудями, покоился на толстой серебряной цепи тяжелый медальон в виде
амулета. Игорь, последнее время увлекшийся чтивом в стиле «фэнтези»,
восхищенно подумал: «Чародейка».
Она неторопливо и уверенно направилась в сторону Игоря. У того возникло
неожиданное желание встать, вскочить; показалось невежливым, бестактным даже
сидеть в присутствии такой женщины. Он удержался от этого, сообразив, что
идет «чародейка» вовсе не к нему и его совсем не замечает, как обычно не
замечают прислугу. Она процокала на высоких каблучках мимо кресла охранника
к стеклянной витрине. Рассматривала товары, близоруко склонясь над витриной,
от этого подол ее короткого платья сзади приподнялся еще выше. Кресло было
довольно низким, да и Игорь сидел развалившись, так, что его голова
находилась примерно на уровне бедер «чародейки». Из этой позиции ее стройные
ноги в черных колготках с рисунком открывались во всю длину. Игорь незаметно
еще чуть-чуть сполз спиной по креслу вниз и обнаружил, что это вовсе не
колготки, а чулки. Узкая полоска белого тела, сверкнувшая между коротким
подолом платья и кружевной резинкой чулок, выглядела настолько эротично, что
у Игоря бешено скакнуло и заколотилось сердце; дыхание перехватило, словно
от удара в поддых. Он опустил голову, глубоко вздохнул пару раз,
восстанавливаясь, а когда снова взглянул, женщина уже отходила от кассы к
выходу. Игорь покосился на Нину: не наблюдала ли та за ним.
— Что она взяла-то? — Игорь понял, что, сконцентрировав свое внимание на
внешности «чародейки», он начисто утратил способность воспринимать
окружающий мир. Не только ее покупку, но и вооруженных налетчиков в масках
он не заметил бы.
— «Китти-кэт», — криво усмехнулась Нина. — Проституточка о киске своей
заботится.
Игорь не сразу понял.
— Ты думаешь, что она?.. — удивленно начал он.
Нина, в свою очередь, удивилась наивности Игоря:
— Я думаю? Да я уверена на триста процентов! Разве будет нормальная женщина
в таком наряде ночью разгуливать? Да она и не первый раз заходит, уже
примелькалась. Всегда среди ночи. После смены, — Нина усмехнулась снова, но
в усмешке ее сейчас едва заметно проскользнула зависть. Не образу жизни
«чародейки» и ее способу зарабатывания денег, а самим деньгам, немалым, с
точки зрения Нины, и легкости, опять же по мнению Нины, их добывания.
Игорь, спохватившись, выскочил к стоянке, в очередной раз обошел ее.
Стоянка, действительно, была хорошо освещена. С другой ее стороны,
обращенной к рынку, часто прогуливался «легионер», и нужно было быть очень
дерзким, чтобы попытаться вскрыть машину или снять колесо. У края стоянки
Игорь встретился с «легионером», постояли, отмахиваясь от комаров,
перекидываясь дежурными фразами. Хотели уже расходиться по своим объектам,
но их внимание привлекли голоса из темноты. Через некоторое время на тротуар
выбрались, очевидно из дворов, трое. Двое мужчин и женщина. Шли, громко
разговаривая, переругиваясь. Когда подошли ближе, оказалось, что женщина
молода, не старше двадцати трех-четырех, длинные светлые волосы вились
мелкими кудряшками, как у пуделька, а оба парня — ярко выраженной восточной
внешности, и ругались они на своем языке между собой. «Кудряшка» время от
времени сдерживала их диалог визгливыми фразами типа: «Ну хватит орать на
всю улицу».
«Легионер» скривил губы:
— Охота ей с черными таскаться. Почему всех блондинок на экзотику тянет?
Не доходя немного до стоянки, компания остановилась. Парни вышли на дорогу
голосовать редким проезжающим машинам, «кудряшка» ждала, оглядывалась по
сторонам. Постояв немного, подошла к охранникам.
— Вы здесь работаете? Что охраняете?
— Я — магазин, он — рынок, — ответил Игорь.
— И я в ночном магазине работаю, только в нашем — вневедомственная охрана. С
понедельника тоже в ночь выхожу, эта неделя выходная, — хотя ее никто не
спрашивал, она говорила, словно оправдывалась за свою компанию, в которой
явно выглядела инородно. — Магазин «Водопад» знаете?
Игорь кивнул. «Водопад» был в десяти минутах ходьбы от его дома.
— Дайте закурить, — попросила «кудряшка».
«Легионер» достал пачку, щелкнул зажигалкой. Тут же поспешно возвратился
один из парней, агрессивно посмотрел на собеседников «кудряшки»:
— Чего надо?
— Шамсут, это охранники с рынка, — поспешила успокоить его «кудряшка».
«Легионер» сплюнул под ноги, не отвечая, с вызывающей улыбкой-оскалом глянул
на чернявого, затянутого во все джинсовое. Тот проигнорировал вызов, опять
подался на проезжую часть, подошел к товарищу. Какая-то машина остановилась,
но, разглядев голосующих, тут же отъехала. Выругавшись по-русски, парни
перешли голосовать на другую сторону дороги.
— Бросили тебя кавалеры, — сказал «легионер».
— Да, такие бросят, — ответила «кудряшка», охотно поддержав разговор, — не
знаю, как отвязаться. В гостях была, вот познакомилась на свою голову.
Машка, подружка, предлагала ночевать остаться, а я, дура, отказалась.
Шамсутдин сказал, что довезет до дома. А теперь они к себе зовут. Хату они
где-то в центре снимают.
— Вернись к Машке, — посоветовал «легионер».
Она махнула рукой:
— Машка далеко. Мы тут по пути заехали… — она нехотя указала в сторону, где
за домами, как Игорь знал, был ночной ресторан.
— А, ну понятно, — протянул «легионер», — мужики тебя поили-кормили, а ты их
обломать хочешь?
— Да я и не ела почти ничего, — огрызнулась «кудряшка», — из гостей же иду.
— Но шампанское-то пила?
По молчанию «кудряшки» Игорь догадался, что — да, пила.
«Легионер» хмыкнул.
— Орут, орут, хоть бы их милиция забрала, так ведь когда надо — не
дозовешься, — «кудряшка», не найдя в собеседниках сочувствия, ополчилась на
стражей порядка.
— Чего орут-то?
— Не знаю, может, меня делят, — она сказала это с натянутой усмешкой, как бы
в шутку, но было видно, что вполне допускала и такой вариант. В ее голосе
сквозь бесшабашные интонации прозвучала тоскливая нотка отчаянья.
— Иди домой, пока они там, — сказал Игорь, — если что, мы их в другую
сторону отправим.
— Я далеко живу, на Королева, — вздохнула она, — и денег на тачку нет.
— Неужели не найдешь, чем таксисту заплатить? — насмешливо спросил
«легионер», откровенно и оценивающе разглядывая ее ноги под мини-юбкой, —
небось, не раз рассчитывалась на заднем сиденье.
«Кудряшка» оскорбилась:
— Сейчас Шамсутдину скажу, он тебя на куски порежет.
— Я таких чурок три года назад сам на куски резал, — зло бросил «легионер»,
— а ты думай в следующий раз, с кем по ночным кабакам таскаться.
Он круто развернулся и ушел за рынок.
— И что думаешь делать? — спросил Игорь. Ему было жаль бестолковую девчонку.
Она молча пожала плечами, оглянулась на дорогу. Ее спутники, остановив
машину, договаривались о чем-то с водителем.
— На, — Игорь вытянул из кармана сторублевку, обменянную недавно у Нины на
стояночную мелочь, — иди дворами, выйдешь на площадь, там больше машин. В
понедельник зайду в «Водопад», отдашь. Ну, быстрее.
Спонтанный порыв благородства, на секунду овладевший Игорем, так же
стремительно прошел, Игорь уже сомневался, работает ли «кудряшка» в
«Водопаде» и хочет ли она действительно уйти. Он представил себе насмешливую
улыбку «легионера». Но глаза «кудряшки» благодарно блеснули:
— Спасибо тебе!
— Давай быстрее, — сейчас Игорь больше всего боялся, что вернувшиеся
кавалеры догадаются о его участии в пропаже женщины. Связываться с двумя
разъяренными джигитами ему вовсе не улыбалось. «Кудряшка», крепко сжав
напоследок его ладонь прохладными пальчиками, исчезла за углом дома. Игорь,
не торопясь, сдерживая желание побежать, вернулся в магазин. Сел в кресло и
перевел дыхание. Через несколько секунд ворвался один из «джигитов», окинул
бешеными глазами помещение:
— Где она?
Игорь медленно повернул голову в его сторону, намеренно безразлично спросил:
— Кто?
— Ты с ней стоял.
— Мало ли с кем я стоял.
— Куда она ушла? — «джигит» наступал нахраписто, а тон был просто
оскорбительным, и Игорь, вовсе не националист по натуре, сжал зубы от
внезапной злости: «Заполонили всю страну, ведут себя как хозяева». Он
демонстративно отвернулся от «джигита» как от пустого места, давая понять,
что разговор закончен, но приготовился вскочить, если понадобится. Слегка
наклонился вперед, положил напряженные руки на подлокотники кресла. Сердце
забухало в предчувствии драки. За окном Игорь разглядел фигуру снова
вышедшего к стоянке «легионера», это придало ему уверенности.
Похоже, у «джигита» не было намерений выяснять отношения с охранником. Или
он не хотел терять время. Рванул наружу, побежал в сторону рынка.
— Придурок какой-то, — фыркнула Нина.
Игорь промолчал. Заикнись он хоть словом о «кудряшке», разговорчивая Нина
вытянула бы из него все подробности, включая сторублевку.
С визгом тормозов остановилась машина напротив, подкованные каблуки звонко и
часто застучали по керамической плитке. Игорь приподнялся в кресле, в
голубом свете неоновой вывески увидел милицейскую «шестерку». Встал, чтобы
принести из подсобки журнал проверки, но вид ворвавшегося в магазин человека
с автоматом остановил его. Испугаться Игорь не успел: во-первых, автомат был
в руках у знакомого уже сержанта, который приезжал с проверкой часа два
назад; во-вторых, сержант с ходу выстрелил вопросом:
— Что у вас здесь?
Нина недоуменно глянула на него:
— Ничего, — потом догадалась, — опять сигнализация сработала?
— Опять, — сержант опустил короткий, словно обрубленный ствол, закинул
оружие за спину. Оглянувшись, махнул рукой водителю: отбой. Сказал
недовольно: — Оштрафовать бы вас за ложный вызов.
Нина вскинулась возмущенно:
— Своих техников штрафуйте, которые связь наладить не могут. Третий раз за
неделю срабатывает.
Когда сержант вышел и машина отъехала, она призналась Игорю:
— Наверное, это я нажала нечаянно. Пыль протирала под кассой, может быть, и
задела.
400 — 800
Нина сладко потянулась, взглянула на часы:
— Народа там не видно?
Игорь выглянул, посмотрел в обе стороны.
— Ни души.
— Давай-ка я пока полы помою, чтобы они высохнуть успели. А то потом
натопчут, опять грязь на целый день будет. Закрой дверь.
Игорь уже привычно повесил табличку «Закрыто» на ручку двери, повернул ключ.
Нина вытащила из подсобки длинную швабру, влезла по локти в плотные
резиновые перчатки. Процесс мытья был недолгим, но тщательным. Чистый
линолеум заблестел, отражая встроенные в подвесной потолок люминисцентные
лампы. «Армстронг», Игорь вспомнил их название. Как раз перед его
сокращением в заводоуправлении затеяли евроремонт и устанавливали такие
светильники. Нина включила вентилятор, направила поток воздуха на мокрый
пол.
Кто-то нетерпеливо постучал в дверь. Игорь приблизил нос к стеклу, указал
пальцем маячившей за дверью фигуре на табличку. Костяшки пальцев настойчиво
барабанили вновь. Игорь приоткрыл дверь, удерживая за ручку.
— Парень, мне чекушку, — попросил стоящий на пороге человек. Несомненно,
пьяный, нуждающийся в добавке или опохмелке, но вида вовсе не ханыжного.
Лицо не пропитое, приличный пиджак, и даже туфли чистили дня два назад, не
больше.
— Подожди минуточку, сейчас полы высохнут, — сказал Игорь, но мужчина
схватил его за рукав, моля.
— Ну, ладно, давай деньги, вынесу.
— У меня нет денег, вот продукты на обмен, — забормотал мужчина, показывая
цветной полиэтиленовый пакет. Увидев на лице у Игоря недоумение, торопливо
добавил:
— Спроси у продавщицы, она знает.
Игорь запер дверь, повернулся к Нине, та в это время опять протирала
стеклянные витрины.
— Там мужик какой-то, хочет чекушку в обмен на продукты. Гнать?
— Лет сорок пять, с седыми висками?
— Да.
— Он уже вчера приходил. Рассказывал: жена его бросила, вот он горе и
заливает. Денег нет, так все припасы домашние пропивает. Я ему говорю:
«Будешь пить, она тем более не вернется», а он одно заладил: «Мне без нее
жизни нет».
— Так что с ним делать?
— Давай посмотрим, что он там принес. Все равно где-нибудь на водку
обменяет, да еще в неприятность впутается. Я вчера у него пять банок
сгущенки взяла.
Игорь вернулся к двери, приоткрыв, сначала окинул взглядом стоянку. Все было
тихо. «Брошенный» покорно стоял на пороге. Молча протянул пакет. Игорь взял
его, почему-то смущаясь. У прилавка Нина быстро разобрала содержимое пакета:
— Так, масло подсолнечное, говяжья тушенка, шпроты — две банки. По сумме на
три чекушки потянет. Будешь брать?
— Я? — Игорь возмутился: взять продукты из рук пьяницы, пусть даже сносно
выглядевшего — все равно что с помойки подобрать.
— А что? — Нина не одобрила его чрезмерную брезгливость. — Банки герметично
закрыты. Масло, — она внимательно осмотрела крышку, — тоже, упаковка не
нарушена. Срок годности соответствует. За одну чекушку — это почти даром.
Жена еще спасибо скажет.
Последняя фраза возымела действие. Игорь задумался.
— А ты почему не берешь? — спросил он, подозревая подвох.
— Я недавно купила целую упаковку такого масла, — объяснила Нина. — До
Нового года хватит. А тушенку я дома не ем. Вот, пока сад не продала, туда
брала. У тебя сад-то есть?
— У тестя.
— Но все равно же помогать ездишь? Ну вот, пригодится. Бери, — она,
преодолевая нерешительность и робость Игоря, сунула ему в руку маленькую
бутылку, снятую с прилавка. — На, не думай даже.
Игорь еще некоторое время потоптался на месте, потом открыл дверь, отдал
водку со странным чувством, что совершает нечто противное его натуре, даже
кощунственное, словно обижает убогого или отнимает у ребенка. «Брошенный»
бережно засунул бутылку во внутренний карман пиджака, одновременно горячо
благодаря. Игорь нарочито грубо оборвал его: ладно, мол, иди. Вернувшись,
небрежно сгреб пакет с прилавка, отнес в подсобку. Нина поняла его
состояние:
— Да не думай ты, что ограбил его. Ты его облагодетельствовал, можно
сказать, спас. Это для него сейчас как лекарство. Днем кто-то поит, а ночью,
видишь, совсем плохо становится. Эх, мужики, до чего же их водка доводит, —
последнюю фразу Нина произнесла с тоской в голосе, очевидно вспомнив что-то
личное.
Первые лучи восходящего из-за домов солнца легли на тротуар, разбросав по
газону длинные тени от кустов шиповника. И как по команде проснулись
воробьи, зачирикали, прыгая перед крыльцом, подбирая рассыпанные ночными
посетителями семечки. Вылез откуда-то облезлый кот, жмурился на солнце,
делая вид, что гомон пташек под носом ему безразличен. Побежал, сначала
рысью, потом большими скачками, но недостаточно быстро, воробьи с
насмешливым щебетом вспорхнули, брызнули серыми каплями во все стороны. Кот
притворно зевнул, показав клыки, уселся в сторонке, стал старательно
вылизывать себя, но поглядывал прищуренным глазом на возобновившуюся птичью
суету.
Нина что-то писала в потрепанной тетради.
— Иди сюда, — позвала она. Игорь подошел. Нина, закончив писать, отсчитывала
купюры: — Алина звонила, сказала с тобой из кассы расплатиться, раз ты
временный.
— Так рано звонила?
— Нет, еще вчера вечером.
— А что ж ты только сейчас вспомнила? — язвительно поинтересовался Игорь.
— Она вообще сказала, чтобы я деньги только перед твоим уходом отдала. Мало
ли, возьмешь и свалишь. Просто потом народ пойдет, не до тебя будет.
Она повернула тетрадь Игорю.
— Распишись. Здесь охрана, плюс подсобные работы минус чекушка. Пересчитай.
— Значит, я уже могу сваливать? — Игорь спрятал деньги в карман. Нина
погрозила ему пальцем.
Настроение под воздействием очередных финансовых вливаний поднялось. Игорь
выключил вывеску над входом, умылся холодной водой, чтобы взбодриться, выпил
стакан кофе. Вытащил на крыльцо кресло, усевшись, развернул газету.
После шести снова стали заходить покупатели, по одному, по два. Заспанный
небритый мужик с запахом сильнейшего перегара, пожилая женщина в брючном
костюме и с полиэтиленовым ведром, девчонка в курсантской форме школы
милиции с одинокой нашивкой первого курса на рукаве. Потянулись заводские,
их Игорь узнавал безошибочно, как своих. Брали в основном сигареты,
одноразовые пакетики кофе. Обходя кресло Игоря на пороге, приветствовали
его: «Доброе утро». Сутки кончались, скоро можно было уйти домой, съесть
приготовленный заботливой Валентиной завтрак и после душа завалиться спать.
Сейчас открылось второе дыхание, и желание сна притупилось, но Игорь знал,
как только он коснется головой подушки, заснет моментально.
Заглянула нетрезвая парочка. Похоже, праздник для них продолжался с вечера.
Заказали бутылку шампанского и водку, долго считали помятые десятки.
Стоявший за ними похмельный мужичок издергался в ожидании, но торопить
поостерегся: слишком хищный оскал был у парня. Забрали бутылки, но не
уходили. Женщина медленно передвигалась вдоль прилавков, рассматривая,
парень с бутылками неотступно и молча следовал за ней. Уже и похмельный
мужичок поспешно выскочил на улицу со своим пивом, а эти все бродили по
магазину. Наконец, женщина вернулась к кассе.
— А где сдача? — обратила она на себя внимание.
— Я дала, — не поворачиваясь, ответила Нина. Она опять выставляла пивные
бутылки.
— Где? — теперь в вопросе звучал вызов. Игорь глянул мельком и снова
уткнулся в газету: этот разговор его не касался. Но все же боковым зрением
невольно фиксировал происходящее.
— Я положила на прилавок.
— Значит, я слепая, да?
— Наверное, мужчина взял, который за вами был. Надо сдачу сразу забирать, а
не мотаться по магазину, — Нина обернулась, уставилась на покупательницу. Та
выдержала взгляд:
— Сколько я буду мотаться по магазину — это мое дело, а ваше дело —
правильно давать сдачу.
Диалог этот постепенно набирал все большее количество децибел. Нина выбрала
из кучки лежащей на кассе мелочи монетку, бросила на прилавок.
— Возьмите.
— Себе оставьте на чай, — покупательница выскочила на улицу.
— Овца, — пробормотала под нос Нина. К сожалению, та услышала, вбежала
обратно.
— Что ты сказала? Кто овца?
Игорь нехотя убрал газету, встал, придержал женщину за локоть:
— Тише, девушка, не скандальте.
Сказал спокойно, даже мягко, интонацией гася конфликт, но та резко вырвала
руку:
— Отпусти!
Тут же ввязался и парень:
— Не трогай ее! Читаешь свою газету, ну и читай!
Сейчас он действительно стал похож на зверя. Волка. Загоревшиеся злобой
маленькие глазки на треугольном лице, оскаленные зубы. Даже коротко
стриженная щетина волос его была цвета серой волчьей шерсти.
Женщина орала на Нину:
— Ты кого овцой назвала, мразь? Я тебе покажу овцу, ты сама овца. Извинись
передо мной, скотина.
— Послушай, — не обращая внимания на «волка», Игорь попытался урезонить его
«волчицу», — ты уже сейчас ее десять раз обозвала, какие тебе еще извинения
нужны?
«Волк» вырвался вперед к прилавку:
— Слушай, ты, если ты сейчас же не извинишься, я тебя… — он замахнулся
бутылкой, зажатой в руке.
Игорь перехватил его руку в запястье.
— Тихо, тихо, успокойся.
«Волк» мгновенно переключился на Игоря, ожег взглядом:
— Урою гада, сейчас ляжешь здесь.
И столько в этом взгляде было ненависти, что Игорь попятился. Наткнувшись на
прилавок, машинально оглянулся. Нина с трясущимися губами шарила рукой под
кассой. «Волчица» заметила это движение.
— Пойдем, — она потянула «волка» за рукав. — В следующий раз уроешь. Эта
овца ментов вызвала.
Очевидно, у «волка» были веские причины не встречаться с милицией. Он
неохотно отошел от Игоря, пообещал напоследок:
— Еще встретимся.
— Я не успела нажать, — сказала Нина плачущим от обиды и страха голосом, —
может, сейчас вызвать?
— Толку-то сейчас, — Игорь махнул рукой, стоял как оплеванный. За свой страх
было стыдно неимоверно.
— Может, они не ушли далеко.
Игоря, как обычно с опозданием, охватила ярость. Он вылетел на улицу,
движимый желанием догнать «волка» и сцепиться с ним в жестокой схватке. Он
уверен был, что схватка окажется именно жестокой, без права на отступление,
но сейчас его униженная душа искала боя.
Обидчиков не было. Они растворились в довольно уже оживленной утренней
суете. Игорь прошелся взад-вперед вдоль стоянки, медленно остывая. Со
злостью пнул колесо ближайшей машины. Та сочувственно откликнулась коротким
взвизгом сигнализации, поморгала фарами. Игорь оглянулся еще раз и увидел
подъезжавший к рынку Генкин «форд». Оставив машину на почти опустевшей
стоянке, Геннадий подошел к товарищу.
— Здорово. Решил тебя пораньше сменить, ты небось устал с непривычки. Ну и
как дежурство?
— Нормально.
— Что-то я бодрости в голосе не слышу. Не понравилась работа?
Игорь неопределенно пожал плечами:
— Да нормально все.
— Ну ладно. Я с Антоном вчера говорил. Пока Ирек болеет, не хочешь за него
походить? Сутки через двое. — И, видя, что Игорь не торопится соглашаться,
добавил: — Ты подумай, а я тебе попозже позвоню. Или сам позвони, если
решишь. Может, втянешься, устроишься постоянно, лицензию получишь. Хотя, —
он махнул рукой, — зачем тебе это надо?
«Зачем мне это надо?» — повторял Игорь вопрос Геннадия, возвращаясь в
троллейбусе домой. Несмотря на ранний час, троллейбус уже шел в парк и был
почти пустой. Игорь сидел расслабившись, развалясь на сиденье, только сейчас
он почувствовал, как сильно устал за эти сутки, и больше психологически, чем
физически.
Он вспоминал эпизоды прошедшего дежурства, подсчитывал, сколько раз у него
за сутки замирало сердце. Генка со своей дурацкой шуткой, нетерпеливый
«галстук», пропавшая машина, любящий блондинок «джигит», бешеный «волк» с
бутылкой… Усмехнувшись внутренне, Игорь подумал, что явление «чародейки»,
пожалуй, не стоит суммировать с предыдущими инцидентами, хотя и при нем
сердце стучало дай бог!
Справедливости ради Игорь прикинул и плюсы. Во-первых, конечно, деньги. С
учетом стоянки неплохие. Во-вторых, приобретенные по дешевке продукты.
«В-третьих» ничего не придумывалось. Поколебавшись, Игорь добавил к плюсам
«лисичку». Минусов все равно получалось больше. Тем не менее Игорь уже знал,
что позвонит Генке и снова придет на сутки. Главный плюс — денежный —
перевешивал все. После рождения второй дочки заметно увеличились расходы. На
одних памперсах можно было разориться. Если не говорить Валентине о минусах,
то она не станет возражать против такого решения финансовых проблем, как
временной меры.
Но была еще одна причина, о которой Игорь не признался бы не только
Валентине, но, наверное, и самому себе. Это слова «волка»: «Мы еще
встретимся». Игорь был не против. Он жаждал реванша.
Написать
отзыв в гостевую книгу Не забудьте
указывать автора и название обсуждаемого материала! |
