П.Ю. Афанасьев

2010 г.

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

П.Ю.Афанасьев

Николай Павлович Аносов

Биографический очерк

В отличие от имён многих других золотопромышленников, имя Николая Павловича Аносова отнюдь не забыто. Более того, оно закреплено на географической и геотектонической картах. Его имя носит посёлок в Иркутской области на правом берегу Ангары, железнодорожная станция в Амурской области на БАМе, крупная геотектоническая структура на западе Амурской области. Золотодобытчики, геологи, любители приключений и поныне вспоминают легенду об Аносовском Сундуке, или Золотом Кладе, — таёжном ключе в верховьях р. Зеи, где якобы находил Аносов богатую золотом россыпь.

     Но если вспоминают самого Николая Аносова, то вовсе не как золотопромышленника, а как талантливого геолога, первооткрывателя золота в Приамурье. И добавляют при этом: сын известного русского металлурга.

     Да, в самом деле, отцом знаменитого геолога и золотопромышленника был не менее известный горняк и металлург, «отец русского булата» Павел Петрович Аносов. Кроме Николая, родившегося 16 декабря 1833 года[1], у него и его жены, Анны Кононовны Нестеровской, было ещё четверо сыновей и четверо дочерей. Подробно исследовавший родословную Павла Аносова А. Козлов (1999) называет их имена: Мария (род. в 1832 г.), Александр (1833), Пётр (1836), Павел (1838), Лариса (1840), Алексей (1841), Анна (1843) и Наталья (1845).

     В своё время Павел Петрович окончил Горный кадетский корпус, и судьбы его сыновей, родившихся в Златоусте, тоже оказались связаны с горной промышленностью. Так, старший сын, Александр Павлович, окончивший в 1853 году институт Корпуса горных инженеров, известен как открыватель месторождений железных руд на севере Европейской России. Средний, Павел Павлович, который окончил Императорский Александровский лицей, открыл золотые россыпи в Приамурье. На горных приисках Алтая работал младший из братьев Алексей Павлович, в своё время учившийся в Петербургском Лесном институте. Но наибольшей славы удостоился Николай Павлович.

     Родившийся в том же году, что и Александр, Николай Аносов и Горный институт окончил в том же году, в котором его окончил старший брат. О первых годах его самостоятельной жизни существуют две версии, несколько отличающиеся друг от друга. Так, составитель некролога Н. П. Покровский (1890) утверждал, что ещё в институте способного студента среди других выделил генерал-губернатор Н. Н. Муравьёв, и по его совету Николай Аносов после учёбы поступил на службу не на Алтайские заводы, которыми руководил его знаменитый отец, а на Нерчинские. А здесь, по Покровскому, уже в первые месяцы службы он открыл крупное россыпное месторождение золота в долине р. Бальджи. И за это открытие в 1854 году получил свой первый орден — Святой Анны III степени — и право на ежегодную пенсию в шестьсот рублей, которая назначалась до полной выработки приисков.

     Покровский ошибся! – утверждает Е. Заблоцкий (1983). Николай Аносов, пишет он, окончив Горный институт, действительно в 1853 году был направлен на Нерчинские заводы. Но ещё по прибытии его в Иркутск Муравьёв оставил молодого «геогностика» в своём личном распоряжении. Оставил, видимо, имея главной целью его участие в готовящейся военной экспедиции.

     Эта экспедиция, известная под названием «первого амурского сплава», началась 18 мая 1854 года. Началась в Забайкалье, на Шилке, от слияния которой с Аргунью и начинается собственно Амур.

     Небольшая флотилия, возглавляемая пароходом «Аргунь», из Шилкинского Завода отправилась вниз по реке, имея весьма представительный состав участников экспедиции. Сам генерал-губернатор Н. Н. Муравьёв, капитан парохода А. С. Сгибнев, будущий генерал-губернатор Восточной Сибири М. С. Карсаков, красноярский купец П. И. Кузнецов, инженер Рейн, чиновники Н. Д. Свербеев, Г. М. Пермикин, А. И. Бибиков[2]…

     Сплав был скоротечным, рекогносцировочным, носившим скорее военно-дипломатический, нежели научный характер. В день экспедиция проходила 100 вёрст и более, и уже 15 июня финишировала на озере Кизи близ устья Амура. Но, несмотря на быстроту продвижения, Аносов успел получить (конечно, очень общее) представление о геологическом строении прибрежья Амура и о возможности находок здесь полезных ископаемых, в том числе и золота. Его наблюдения под названием «Краткий геогностический очерк прибрежий Амура» стали первой его научной работой и первой для этого района геологической публикацией.

     Вернувшись из экспедиции, Аносов занялся изучением золотоносности того района, в который был направлен изначально – Нерчинского горного округа. И вот именно тогда, в 1855–1856 гг., утверждает Заблоцкий, руководимая им поисковая партия открыла несколько золотых россыпей, в числе которых была и богатая Бальджийская. Земли, на которых производились поиски, были закрыты для частной золотодобычи, и открытые для разработки найденные госслужащим Аносовым прииски также были собственностью государства. Именно поэтому военный чиновник Аносов получил и государственную награду, и пенсию, несмотря на то, что ему было лишь немного более двадцати.

     Тем временем Н. Н. Муравьёв продолжал работу по присоединению Приамурья к России: вёл переговоры с китайцами, готовил программу колонизации Амура. И, поскольку эта программа предполагала и добычу полезных ископаемых, в январе 1857 года Муравьёв предложил Аносову начать подготовку к новой экспедиции на Амур. Экспедиции, имеющей своей целью поиск золота. Во избежание дипломатических проблем (статус Амура, как пограничной реки, всё ещё не был утверждён) район поисков был сначала ограничен низовьями р. Амур, территорией, подконтрольной России.

     Золотопоисковая партия, в которой, кроме самого горного инженера Аносова и штейгера Тетерина были ещё десятеро рабочих, стартовала всё из того же Шилкинского Завода 18 мая 1857 года. Но ни сам Амур, ни Биджан, ни район озера Кизи не принесли положительных результатов. Аносов скажет потом, что и не могли принести, поскольку сам район поисков был выбран неудачно.

     «Когда партия удостоверилась, что в прибрежьях устья Амура нельзя ожидать россыпей, а удаляться во внутренность края… не было никакой возможности, тогда она поспешила оставить эту местность и перешла на север Приморской области, в Удской край… Партия в течении зимы 1857 и лета 1858 года исследовала вершины р. Уды, впадающей в неё р. Половинной или Маи, также часть вершин Зеи, именно речки Копури и Нугу. Она показала большую благонадёжность западных склонов Удских гор и доказала это открытием россыпи по р. Кинлянжак, впадающей в р. Копури[3]. К сожалению, вершины Зеи, или вообще западные склоны Удских гор весьма удалены от берегов Амура, так как нет никакой возможности предполагать разработку заключающихся там россыпей со стороны Амура… Между тем, так как открытая россыпь по р. Кинлянжак не представила ничего особенного и наиболее богатые шурфы отходили в 1 ½ золотника средним содержанием во 100 пудах песку, то поэтому партия и должна была оставить эту местность и возвратиться в Удской край, в село Удск. Здесь она снова сформировалась, собралась силами и отправилась на W, к Нерчинскому округу. Идя всё горами, по вершинам рек, бегущих из Станового хребта и впадающих в Зею, они перешли весь север Амурскаго края и вышла благополучно в вершину Амура в ст. Албазин» (Аносов, 1861).

     Аносов не счёл целесообразным продолжение поисков в этом районе: золото есть, но уж больно далеко от населённых пунктов, сухопутных трактов и речных магистралей. Чтобы начать его разработку, нужны большие средства, а деньги есть смысл вкладывать лишь будучи уверенным, что они возвратятся с прибылью. И он больше никогда не вернётся в эти края. Но после того как в Приамурье будут открыты приисковые районы, когда станет проблематичным открытие новых россыпей в «Ближней Тайге», по следам Аносова пойдут ещё очень многие. Их будет вести вперёд легенда о Золотом Кладе – ключе с большим содержанием золота, якобы найденном Аносовым, но потерянном вместе с маршрутной картой. На Кинляндяке, притоке р. Купури, будут работать поисковые отряды М. С. Труфанова, К. В. Гроховского, М. Г. Горохова, В. В. Толстых и др., но добыча золота здесь так и не начнётся.

     На рубеже 20-го и 21-го столетий район Кинляндяка подробно исследует поисковая партия артели «Зея» под руководством Н. Г. Коробушкина, которая вновь отыщет здесь россыпь и подсчитает запасы золота в ней. И исследования геологов подтвердят вывод, сделанный Аносовым: в те времена этот «клад» действительно было лучше «потерять».

      Но последующие исследователи района «Удских гор» всегда будут стремиться найти следы экспедиции самого Аносова, великого и загадочного первооткрывателя. И гордиться, если удавалось встретить такие следы. Так, в 1910 г. Главноуправляющий Верхнеамурской компании граф В. К. Сонгайлло докладывал:

     «…Недалеко от истоков Чогара были встречены посторонние орочёны, которые в разговоре упомянули, что на одном притоке в р. Май[4] находятся остатки дома, некогда построеннаго инженером Аносовым. Горный хребет между Чогаром и р. Май считали для европейца непроходимым и советовали возвратиться на р. Купури, левый приток Верхней Зеи и по ней подняться к верховьям р. Май. Не смотря на это экспедиция вывершила ключ «Шаман-Биракан» (Шаманский Ключ), впадающий слева в р. Чогар и через «Чортов перевал» (Авахэ-Алякит) попала в одно из разветвлений реки Чайдак, правого притока р. Май. Действительно здесь среди густых зарослей было найдено место дома инженера Аносова; произведёнными раскопками открыта была комната с грубо сделанной мебелью, кухня с нарами для рабочих и баня. При дальнейших поисках были найдены несколько линий старых шурфов. Некоторые из шурфов были несколько очищены, с их стен на глубине 10–12 четвертей аршина взяты пробы, которые во многих местах дали знаки золота; одновременно по близости самой поверхности речной косы были обнаружены хорошие знаки золота» (Выписка, 1910).

     Итак, после двухлетнего перехода отряд Николая Аносова в конце марта 1859 года возвратился на Амур. Однако отдохнуть не пришлось: Аносов, «доехав до Верхнеудинска… получил назначение ехать в Амурскую область, соединиться с Поручиком Басниным и произвести исследование тех местностей, где им открыто присутствие золота» (Аносов, 1861). Ведь за то время, пока Аносов искал золото в верховьях Уды и Зеи, произошло не одно событие. Во-первых, левобережье Амура официально стало считаться территорией России, во-вторых, поисками золота в образованной здесь Амурской области занималась ещё одна поисковая партия, которой руководил выходец из известного в Восточной Сибири купеческого рода горный инженер Иван Васильевич Баснин. И хотя эта партия не нашла россыпей золота, признаки золотоносности на Селемдже, притоке Зеи, она всё же обнаружила. И эту информацию надлежало теперь проверить Аносову.

     Однако он, выполняя задание, всё же не ограничился поисками на одной только Селемдже.

     «Кроме того, послан был небольшой поисковый отряд в местность, прилегающую к левому берегу Амура, между ст. Покровской и Албазином, потому что местность эта… скорее могла заключать в себе россыпи в недальнем расстоянии от Амура» (Аносов, 1861).

     Полевой сезон 1859 года Николай Аносов провёл вместе с Басниным и тремя отрядами в поисках россыпей на Селемдже. Но единственным результатом поисков стало предположение (позже выяснилось – предвидение) о том, что до месторождения просто не дошли, что золото должно быть в верховьях Дугды, одного из селемджинских притоков, истоки которого лежали на хребте Джагды.

     Кода Аносов вернулся в Благовещенск, он узнал, что маленькому албазинскому отряду, которым руководил штейгер Тетерин, повезло значительно больше: «по р. Модолан, притоку р. Ольдой, он встретил хорошие знаки золота, доходящие в первых шурфах до 30 долей сред. содержания в 100 пуд. песку. Кроме того, встречены были им знаки золота почти во всех окрестных речках». (Там же.)

     Получив разрешение генерал-губернатора, Аносов со всеми остальными поисковыми отрядами направился на Модолан. Так состоялось открытие двух россыпей, удовлетворявших поставленной задаче – они были доступны для постановки золотодобычи.

     Но золотодобыча в Приамурье ещё долго не начинается. Н. Н. Муравьёв-Амурский считал, что сначала надо осуществить сельскохозяйственную колонизацию новых земель, поскольку их золотопромышленное освоение потребует значительных людских ресурсов, а завоз продуктов издалека чреват их высокой ценой и возникновением социальных проблем.

     Возможно, что к оттягиванию начала золотодобычи «руку приложил» и сам Аносов, у которого на этот счёт были уже другие планы. Во всяком случае, в заключении «Отчёта о действии поисковой партии» он написал:

     «Открытые две россыпи, по системе вод Ольдоя, имеют все выгодные местные условия для производства промысловых работ, как то: воду, незначительное расстояние как от Амура, так и от Забайкальской области, сухой грунт земли, по которой будет проведена дорога к приискам; всё-таки все эти выгодные обстоятельства не могут, при настоящей дороговизне рабочих рук на Амуре и высоких ценах на жизненные припасы, сделать выгодною разработку этих россыпей. Надо выждать время, пока всё сдешевеет, а до того времени лучше подробнее исследовать окрестности заявленных россыпей, что может привести к открытию более значительных и более богатых золотых россыпей.

     Штабс-Капитан Аносов» (Аносов, 1861).

     После открытия этих россыпей Аносов на некоторое время отошёл от дел: весной 1861 года его направили в загранкомандировку. В Германии, Бельгии, Франции и Германии Николай Павлович перенимал опыт в области горного дела и металлургической промышленности. Приобретённый опыт впоследствии оказались очень кстати. Хотя Аносов применил их не там, где ожидалось, поскольку, вернувшись из заграницы, он оставил государственную службу и заключил договоры с крупным российским капиталистом греком Дмитрием Бенардаки, купцом Иваном Иконниковым и чиновником Василием Каншиным. По-видимому, он с большей для себя пользой решил применить свои знания об амурском золоте.

     Сначала, в 1861–1862 годах, Аносов на средства Бенардаки ищет золото на юге нынешнего Приморского края, в районе озера Ханка, и на побережье близ Владивостока. Эти поиски подтверждают информацию о золотоносности Приморья, но россыпи здесь повреждены старыми китайскими отработками и уже не представляют промышленного интереса.

     Осенью 1863 г. Н. Аносов приступает к исследованию другого района, на территории теперешней Еврейской автономной области, где открывает для Бенардаки месторождение железа в долине реки Большая Самара. А в 1865 году, когда в Приамурье разрешается, наконец, частная добыча золота в Приамурье, он возвращается в уже известный ему район, на Ольдой.

     Уже в следующем, 1866-м, году одна за другой появляются в журналах его публикации, из которых мы теперь можем представить о том, как начиналась золотодобыча на Амуре.

     В опубликованном письме к секретарю Императорского Географического общества Аносов писал:

     «В прошедшем году я получил Ваше любезное приглашение писать в Географическое Общество о моих горных исследованиях в Амурском крае. К сожалению, я не мог этого скоро исполнить, потому что сведения мною сообщаемые имеют тогда только цену, когда сопровождаются фактами, но в избранной мною отрасли деятельности, факты достаются весьма медленно и трудно, а иногда совершенно ускользают по причинам, совершенно независящим от исследователей.

     Так например прошедший 1865 г. дал мне возможность сделать только предположения о золотоносности некоторых мест, чтобы эти предположения возвести на степень фактов, потребовались беспрерывные исследования в течение четырёх месяцев, с 1-го февраля по 1-е июня 1866 года. И то, что далось мне с таким трудом и в столь продолжительное время, может быть изложено в нескольких сжатых строчках, которые и следуют ниже»…(Золото в Амурском крае, 1866).

     А вскоре и Горный журнал опубликовал его рапорт горному департаменту.

«Имею честь донести, что к осени нынешнего года, я оканчиваю свои занятия, по управлению горно-приисковыми партиями г. Бенардаки. В настоящем году, все мои занятия стремились к отысканию золотых россыпей, различные условия которых могли бы дать возможность вести работы с выгодою, несмотря на удалённость края и всеобщую дороговизну. – От меня требовалось, чтобы найденные россыпи имели значительные размеры, и чтобы среднее содержание песков, принимая в соображение расстояние приисков от берега Амура и прочие обстоятельства, дозволяло рассчитывать на дивиденд не менее 30 проц. и на количество золота не менее 40 пуд в год. При этом только г. Бенардаки решался основать правильное золотое дело в таком отдалённом крае, как Амур.

     Местность для поисков золота была избрана мною ещё в прошлом году.

     Поздний приход известия о разрешении частного золотого промысла на Амуре не позволил мне зимою в прошедшем году исследовать эту местность. Между тем, начавшийся наплыв других частных партий не позволил мне отложить исследование до лета 1866 года. Вследствие этого, желая избегнуть столкновения с другими частными партиями, а равно и всякой суеты в разведках, которые по местным обстоятельствам, напротив, должны были вестись правильно и на значительном протяжении, я вынужденным нашёлся сделать разведку зимой, начиная с 1 января; затруднения в переходах от глубины снегов, морозов, выкупились вполне удобством шурфовки, от отсутствия притока воды вплоть до 1 апреля; но тогда местность с золотом уже определилась, команда, расположенная зимою попарно на шурфах, раскинутых в разных речках, и отстоящих один от другого часто в сутках хода, была уже сосредоточена, и работы пошли артелями. – Переходы зимою делались на лыжах и оленях. Ночлеги делались под открытым небом или расставлялись тунгусские кожаные юрты, имеющие вид конусов, с диаметром основания в 2 сажени. Прочие частные партии, не имевшие оленей, не могли идти за нами и быть помехою нашим исследованиям; только в конце апреля они дошли до нас, но уже тогда, когда всё главное было сделано… Всего в этой местности открыто площадей партиею г. Бенардаки – две, г. Каншина – три, г. Иконникова – три. Всего 8 площадей. Общее протяжение 40 вёрст» (Рапорт, 1866).

     Аносов писал, что затраченные Дмитрием Бенардаки средства окупятся двадцатью саженями открытой площади по р. Джалинда. И на самом деле, уже через два года, когда на джалиндинском Васильевском прииске завершился самый первый промывочный сезон, Верхнеамурская компания Дмитрия Бенардаки отчиталась о добыче пятидесяти пудов и одиннадцати фунтов золота. Следующий сезон дал 93 пуда, а в 1870 году добыча перевалила за 100 пудов. Это была победа.

     Впрочем, лавры (в виде дохода) пожинала не только компания Бенардаки. Перед тем, как заняться поисками в пользу золотопромышленников, Аносов заключил с ними договоры, по которым ему причиталось вознаграждение за каждый пуд добытого с открытых им площадей золота. И это вознаграждение было значительно ощутимей и жалованья горного инженера, и пенсии, получаемой им за открытие россыпей в Нерчинском округе. Каждый добытый на Васильевском прииске пуд золота приносил ему четыреста рублей серебром – две трети годовой пенсии, назначенной государством. Да золото давали и другие прииски… Можно было не работать.

     И Аносов покинул Дальний Восток. Теперь он будет приезжать сюда уже в качестве хозяина, контролирующего добычу на собственных приисках…

     С 1870 года он снова на государственной службе, чиновник по особым поручениям при Учёном комитете Министерства финансов. И одновременно — золотопромышленник: регулярно получаемые за открытые прииски деньги он вкладывает в золотодобычу, снаряжая поисковые партии и отправляя их туда, где, как он считал, непременно должно быть золото. И в очередном договоре о создании новой, Среднеамурской золотопромышленной компании, второй в Приамурье по времени создания, его имя звучит уже в другом контексте. Николай Аносов здесь уже не первооткрыватель, занимавшийся поисками на чужие деньги. Он — совладелец компании, равный другим компаньонам, фамилии которых известны в среде золотопромышленников — И. А. Иконникову, В. С. Абазе, Ф. И. Базилевскому, Н. Д. Бенардаки… И таким же золотопромышленником, хоть и с меньшим количеством паёв, становится первооткрыватель новой системы Павел Аносов.

     Открыватель приисков Павел Павлович Аносов… Формально младший брат Николая Аносова не был горным инженером, он получил образование в петербургском Александровском лицее. Но авторитет брата, который был старше на четыре года, его слава, а, возможно, и увлекательные рассказы сделали своё дело. Павел Аносов возглавил направленную Николаем Аносовым в верховья Селемджи поисковую партию, и в 1871–1872 гг. поиски завершились открытием золотых россыпей в долинах Верхнего и Нижнего Мынов (теперь это реки В. Стойба и Н. Стойба).

     После открытия нового золотоносного района и образования Среднеамурской золотопромышленной компании П. П. Аносов в 1875 году едет изучать опыт в Америку, в Калифорнию, а затем, вернувшись, стремится применить этот опыт в Южном Приморье, пытается наладить там гидравлический способ разработки золотоносных россыпей. Ещё через некоторое время, в 1880 году, он выступит с предложением организовать в России специальное техническое бюро для золотопромышленности, считая, что государство должно содействовать развитию горного дела…

     А Николай Павлович Аносов между тем продолжает развивать успех. 3 декабря 1875 г. в г. Санкт-Петербурге им создаётся ещё одна компания, Ниманская, Её прииски открываются в верховьях р. Буреи – второго после Зеи крупного левого притока реки Амур. И в справке, отпечатанной в 1893 г. для компаньонов Ниманской золотопромышленной компании, вместе с именем самого Николая Аносова вновь звучат уже знакомые имена пайщиков – В. И. Базилевского и Ф. И. Базилевского, В. А. Ратькова-Рожнова. Хотя, конечно, каждый из компанейских списков включает и другие имена. И в этой справке среди других, незнакомых или малознакомых имён, нам встретилось имя В. Н. Сабашникова, другого замечательного золотопромышленника, которому посвящена следующая глава книги о людях золота…

     Первое время Ниманская компания выглядела не слишком удачливой. Но когда Аносов разыскал в Якутии и лично пригласил на управление приисками бывшего политкаторжанина П. Д. Баллода, дела компании пошли на лад.

     Вечный оппозиционер Баллод не очень-то лестно отзывался о знаниях своего работодателя, говоря, что Аносов с приисковыми делами мало знаком (Баллод, 1987). Но каждая из золотопромышленных компаний, к которым имел отношение Н. П. Аносов, входила в число наиболее крупных, наиболее богатых и успешных предприятий. И о деятельности этих компаний известно достаточно, поскольку сохранилось много документов. Гораздо меньше мы знаем о деятельности самого Николая Павловича, о том периоде его жизни, который наступил после открытия им месторождений золота на Амуре.

     В некрологе Н. П. Покровского говорится, что в 1872 году Николай Аносов стал зваться камер-юнкером Двора Его Величества (заметим, что в договоре о создании Среднеамурской компании этот титул к нему ещё не применяется); в 1876 г. был удостоен звания Почётного члена детского приюта Принца Ольденбургского; в 1885-м за благотворительную деятельность получил новую награду – орден св. Анны 2 степени. А зетем, 17 сентября 1890 года, скончался…

     В «Списке главнейших русских золотопромышленных компаний и фирм», опубликованном в 1896 году, горный инженер М. Бисарнов уточняет, что после смерти Николая Аносова акционерами Ниманской и Среднеамурской компаний стали его наследники. Е. М. Заблоцкий (2005) добавляет нам знаний об этих наследниках. Он рассказывает, что вдова Николая Аносова Софья Александровна, дочь адмирала А. И. Панфилова, после смерти мужа навсегда уехала с детьми в Ниццу. В России до 1918 года оставалась только старшая Елизавета (1870?), вышедшая к тому времени замуж за барона Николая Аркадьевича Штемпеля, родившая затем двух сыновей, Николая и Виктора. Полковник в отставке Н. А. Штемпель принял участие в Белом движении, после поражения белогвардейцев в Гражданской войне эмигрировал в Югославию.

     Мужем Зинаиды, второй дочери Аносовых, стал маркиз Спинола. О других детях Николая Павловича и Софьи Александровны — дочерях Людмиле (1874?), Александре (1875), Ольге (1875) и сыне Николае (1880?) — исследователям не известно. Эмиграция семьи Аносовых в Италию и Югославию и стала главной причиной того, что никто из современных биографов Николая Аносова не может отыскать его фотографию. Также неизвестно местонахождение могилы Николая Павловича, похороненного на кладбище Новодевичьего монастыря.

     Постскриптум. Впрочем, то, что сказано в последнем абзаце очерка, опубликованного в 2008 году в моей книге «Люди золота» (второе издание), уже устарело. На сайт Ирины Михайловны Яковлевой вдруг обратила внимание её дальняя родственница, возможно, последний потомок Николая Аносова (не будем исключать вероятность, что найдутся ещё потомки Елизаветы Штемпель), живущая в Италии. И теперь россияне уже могут, наконец, увидеть портрет Николая Павловича, впервые в нашей стране опубликованный на этом сайте. Будем надеяться, что когда-то мы узнаем ещё больше о нашем герое…

Источники:

1. Аносов Н. П. О действии Амурской поисковой партии в Амурской области. Корп. Горн. инж. Выписка из отчёта /АмурТГФ. Инв. №72. 5 с.

2. Аносов Н. П. Отчёт действии Амурской поисковой партии в Амурской области // Горный журнал, 1861. Ч.2. С.1–31.

3. Баллод П. Д. Заметки о работе Ниманской золотопромышленной компании // Валескалн П. И. Революционный демократ Петр Давыдович Баллод: Материалы к биографии. Рига: Зинатне, 1987. С. 186–189.

4. Барсуков И. Граф Николай Николаевич Муравьёв-Амурский. Репр. по изд. 1891 г., Синоидальная Типография, Москва / Приамурское географическое общество. Хабаровск, 1999. 704 с.

5. Бисарнов М. Список главнейших русских золотопромышленных компаний и фирм по оффициальным данным. СПб: Тип. Суворина, 1896. 181 с.

6. Выписка из копирной книги писем бывшего Главноуправляющего графа Сонгайлло в Главное Управление В.-А.К в С.-Пб-ге //Деловые письма графа Сонгайлло в Главное управление Верхне-Амурской золотопромышленной компании / Личн.арх.авт. Зея (?), 1910–1912. Л.1–6.

7. Договор, заключенный 17 марта 1873 года между статским советником г. Н. Д. Бенардаки… о соединении золотых приисков в Средне-Амурскую золотопромышленную компанию. СПб: Скоропечатня Яблонского, 1895. 4 с.

8. Заблоцкий Е. Николай Павлович Аносов // Приамурье моё. Благовещенск: Хаб. кн. изд-во, 1983. С.328–338.

9. Заблоцкий Е. М. К генеалогии горной династии Аносовых//Генеалогический вестник. Вып. 22. СПб., 2005. С.54–66.

10. Заблоцкий Е. М. Николай Павлович Аносов на Дальнем Востоке. Амурская золотопоисковая партия: 1857–1860 гг./ http://russmin.narod.ru/anosexp01.html.

11. Золото в Амурском крае: Письмо действ. чл. Н. П. Аносова к секретарю Географического Общества из Албазинской станицы от 11 июня 1866 г. // Известия Императорского Русского Географического Общества. СПб., 1866. Т.2. С.151–153.

12. Козлов А. Девять поколений Аносовых // Златоустовский рабочий. 1999, апрель–август.

13. Козлов А. В. Эпоха Аносова: Материалы к Аносовской энциклопедии. Златоуст: Фото-Мир, 2008. 250 с.

14. Покровский Н. Николай Павлович Аносов, 1835–1890 // Горный журнал, 1890. Т.4. С. 539–542.

15. Рапорт Горному департаменту горного инженер-капитана Аносова об открытии золота по Амуру, от 30 июля 1866 г. // Горный журнал. 1866. Ч.4. С.161–163.

16. Товарищество на вере Ниманская золотопромышленная компания. СПб: Тип. А. Мучника, 1893. 2 с.

17. Толстых В. В. Отчёт о геолого-разведочных и поисковых работах в Сугджарском районе за 1939–1940 годы. 1941 г. / Здп «Прииск Дамбуки». Инв. № 334.. 86 л.

[1] Эта дата лишь недавно установлена Златоустовским краеведом А. В. Козловым (2009). До обнаружения записи в метрической книге о рождении Н. Аносова историками и биографами назывались иные даты.

[2] Имена участников «первого сплава» позже были закреплены в названиях казачьих поселений по Амуру, станиц Аносова, Бибикова, Корсакова, Кузнецова, Муравьёва (Муравьёвское), Пермикина (Перемыкинское), Рейнова, Сгибнева, Свербеева.

[3] Золотоносная россыпь на р. Кинляндяк, первая, открытая на территории Приамурья, была обнаружена Н. П. Аносовым 1 мая 1858 года. До него на наличие золота в долине Кинляндяка обратил внимание А. Аргунов, руководивший поисковым отрядом Амурской (Забайкальской) военной экспедиции (1852 г.) полковника Агте (Ахте). Хотя данные Амурской экспедиции были засекречены, они стали, по-видимому, известны штабс-капитану Н. П. Аносову, выполнявшему поручение генерал-губернатора Н. Н. Муравьёва-Амурского.

[4] Сейчас эта река называется «Мая».

Публикуется в ХРОНОСе с согласия автора.

Впервые опубликовано по адресу:

http://sundry.wmsite.ru/mojagenealogija/Anosovi/npanosov-afanaseva-pju/

Далее читайте:

Аносов Николай Павлович (краткая биографическая справка).

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС