Иван Ильин

-

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Иван Ильин

Идея ранга

На этом сокрушилась тридцать лет тому назад наша Россия. И только позже, слишком поздно, русские люди стали понимать, что здоровое чувство ранга враги подрывали в них для того, чтобы все фальсифицировать: чтобы выдвинуть худших, чтобы вознести бессовестных и бесчестных, чтобы создать новый социальный отбор бесчестия, раболепства и насилия, а когда русские люди стали это понимать, то увидели себя в ярме; увидели себя перед выбором: или участвовать в раболепстве и бесчестии - или погибать в лишениях и унижениях. Ранг был не просто "отменен": он был украден, злоупотреблен, фальсифицирован и заменен новым "антирангом".

И вот, среди современного человечества есть два различных миросозерцания: ранговое и эгалитарное. Они стоят в борьбе друг с другом - на всем протяжении земли и во всех областях культуры. Досмотрим в этом все до конца.

1. - Люди равенства (эгалитаристы) не любят и не терпят превосходства: они отвертываются от него, стараются его не замечать; они всегда готовы подвергнуть его сомнению, закритиковать, осмеять, "задвинуть" его интригою или клеветою; или, еще хуже, фальсифицировать его, выдвигая рекламою "своих" - обычно бездарных, тупых, криводушных, двусмысленных разлагателей, но... покорных. "Мы не терпим никакого превосходства - говорили мне дословно умные республиканцы одного из демократических государств. - Всякому выдающемуся человеку мы сумеем затруднить и испортить жизнь, чтобы он не заносился, но если он, несмотря на это, чего-нибудь достигнет, то мы, пожалуй, поставим ему посмертный памятник"... "У нас в школе, - рассказывал профессор из другого демократического государства, - планомерно заваливают учеников необъятными фактическими сведениями и гасят у них в душах все, что связано с творческим воображением: добиваются равенства, трафаретного сходства и убивают индивидуальность". Слушая такие признания, я молча поучаюсь и вспоминаю Петра Верховенского (в "Бесах", Достоевского). "Не надо высших способностей! Высшие способности всегда захватывали власть и были деспотами... их изгоняют или казнят. Цицерону отрезывается язык, Копернику выкалывают глаза, Шекспир побивается каменьями... Рабы должны быть равны... Мы всякого гения потушим в младенчестве. Все к одному знаменателю, полное равенство"...

Так, люди равенства считают всякий духовный ранг - произвольной выдумкой, посяганием или узурпацией: таков был дух первой французской революции, объявившей, что "люди родятся равными" и обратившейся в виде доказательства к гильотине. Согласно такому воззрению - в людях существенно сходное и одинаковое, тогда как различное, особенное и своеобразное (тем более превосходное) - несущественно. Одна советская коммунистка так и требовала во всеуслышание: "все должны делать только то, что все могут делать" (долой высшие способности!).

Это воззрение, исторически говоря, родится из семейных и социальных несправедливостей, из обиды, зависти "подполья" (описанного у Достоевского), безбожия и духовной слепоты; оно питается отвлеченным мышлением, отвертывается от всякого несходства и презирает всякое превосходство. Оно выражает себя в "обще-утвердительных" суждениях ("все одинаковы, все Равны, всем всего поровну!") и в "обще-отрицательных" суждениях ("никто не смеет быть лучше, выше, богаче; никому не предоставлять никаких преимуществ" и т. д.). Это воззрение безответственно, заносчиво, материалистично, завистливо, мстительно, безбожно, революционно и социалистично. Оно не считается с природой, вечно производящей бесконечное разнообразие; и потому оно противоестественно. Оно не считается и с духом, берегущим каждого человека как единственного в своем роде и драгоценного в своем своеобразии "сына Божия"; и потому оно противодуховно. Политически это воззрение "верует" во всеобщее равное голосование, в арифметический подсчет голосов, в "народный суверенитет"; и тяготеет к республике.

2. - Люди, признающие значение ранга (сторонники духа и справедливости, индивидуалисты), не верят ни в естественное равенство, ни в искусственное и насильственное уравнение. Они считают, что все люди, сколько их ни есть, родятся неодинаковыми, своеобразными и самобытными, и затем, по мере своего развития и совершенствования, - делаются все более самобытными и своеобразными. В этом не только нет никакой беды или опасности, но, напротив, это естественно-нормально и духовно желательно. Но так как люди от природы различны и своеобразны, то справедливость требует, чтобы к ним и относились неодинаково, т.е. соответственно с их свойствами, качествами, знаниями и делами. Ибо справедливость не только не предписывает равенства, но, напротив, она состоит в предметном неравенстве, водворяемом всюду, где возможно (см. "Н.З." # 76-79 ).

Итак, "люди рангового воззрения" видят естественную неодинаковость ближних, ценят их духовное своеобразие и удостоверяются на каждом шагу наблюдением, умом и сердцем, что равенства в действительности нет, что оно только выдумывается ограниченными и завистливыми людьми и что введение его было бы несправедливо и насильственно. И если они замечают где-нибудь "сходство", то они сохраняют уверенность в том, что за этим видимым и поверхностным подобием скрывается сущая и драгоценная неодинаковость. Живая сущность людей не в том, что их уподобляется, а именно в том, что делает их единственными в своем роде и незаменимыми.

Ранговое воззрение родится, исторически говоря, из естественного отцовства-материнства, а духовно - из религиозного благоговения. Оно питается внимательным наблюдением природы, чуткою совестью, чувством справедливости, живою, индивидуализирующей любовью и молитвенным созерцанием совершенства Божия. Оно выражается в осторожных и вдумчивых "частных" суждениях - то положительных (например, "люди редко похожи друг на друга", "некоторые люди завистливы", "этот человек умнее других", а "этот честнее многих"; "мне радостно преклониться перед ее добротою" или "перед его храбростью" и т. д.; отсюда культ героев!); то отрицательных (напр., "многие люди не терпят чужого превосходства", "есть люди, неспособные к политическому голосованию", "многие демагоги совсем не думают о социальной справедливости" и т. д.). Это воззрение движимо чувством ответственности и справедливости; оно способно к трезвому смирению и умеет радоваться чужому качеству; оно духовно, склонно к традиции и консервативности; оно естественно, органично, лояльно и религиозно. Политически оно стремится к отбору лучших людей - будь то назначением или голосованием, и тяготеет к монархии.

Итак, люди от природы неравны; и в этом не "беда", а дар Божий. Нам надо только верно узнавать этот дар и верно с ним обходиться. Верно, - т.е. соответственно, справедливо. "Звезда от звезды разнствует во славе" (1 Кор. 15, 41); и так же человек от человека отличается здоровьем, силой, способностями, нравственным качеством, умственной проницательностью, волевой энергией, духовным созерцанием и очевидностью. Слепо - не видеть этого; нелепо - отрицать это; вредно - пренебрегать этим. Больной не годится в солдаты; он только обременит собою госпитали. Слабый не может носить кули и копать землю: это его быстро погубит. Нелепо делать талантливого скрипача столяром, даровитого математика - матросом, гениального поэта - столоначальником, способного торговца-поваром, лесовода по призванию - механиком. Но столь же нелепо или прямо пагубно - делать разбойника чиновником, давать предателям и жуликам право голоса, вводить шпионов в министерство иностранных дел, назначать фальшивомонетчика министром, возводить труса в маршалы или партийного интригана в кардиналы. Откуда известно, что каждый глупец способен разбираться в государственных делах? Как можно назначать безвольного пролазу - полководцем (Базен)? Может ли человек с горизонтом тред-юниониста управлять империей (Мекдональд)? Почему не сажают слепого за микроскоп? Годится ли безбожный неуч в священники? Каких детей воспитает развратная гувернантка? К каким политическим выборам способен продажный, застращенный, изолгавшийся народ?

Итак, в идее "ранга" есть две стороны: во-первых, имеется в виду присущее человеку качество - это его действительный ранг; во-вторых, имеются в виду его полномочия, права и обязанности, которые признаются за ним со стороны общества или государства, - это его социальный ранг. Понятно, что эти два ранга могут расходиться. Мудрый праведник может не иметь никакого социального ранга; злой глупец может пролезть в министры, генералы и президенты. Честный человек может быть нищим, заведомый плут - может быть директором банковского консорциума. Ранг духовного превосходства (праведность, гений, талант, познания, храбрость, сила характера, умение-понимание, политическая дальнозоркость) - и ранг человеческого полномочия (сан, чин, власть, авторитет) - могут не соответствовать друг другу. Ибо, с одной стороны, люди при выделении лучших подслеповаты, беспечны и безответственны, подкупны и коварны; с другой стороны, честолюбцы, властолюбцы и стяжатели энергичны, напористы и часто готовы пользоваться любыми средствами. Но истинный социальный авторитет возникает из соединения обоих рангов. И когда это соединение удается, тогда идея ранга справляет свой духовный праздник: перед нами великий император (Петр I), победоносный полководец (А. В. Суворов), праведный Епископ (Феофан Затворник), прозорливый ученый (Д. И. Менделеев), замечательный организатор (С. И. Мамонтов), социальный воспитатель (Н. И. Пирогов), общепризнанный гениальный поэт (А. С. Пушкин), композитор (А. П. Бородин), живописец (И. К. Айвазовский). Тогда ранг духовного качества и ранг человеческого признания совпадают, и национальная культура цветет.

Но оба этих ранга могут и не совпасть. Если это исключение, то оно всеми ощущается как больное место: лучшие люди говорят о нем, протестуют, негодуют, стараются исправить дело; худшие отвертываются или, наоборот, стараются использовать эту болячку в свою пользу (например, развратный временщик). Если же эти явления оказываются обиходными или преобладающими, то это означает, что такому народу в данную эпоху отбор лучших не удается, что весь режим несостоятелен, что "честность и талант - не имеют дороги в жизни" и что предстоят социальные потрясения. Таковы, например, черствые и развратные родители, порочное духовенство, продажное чиновничество; дурной король, глупый и невежественный профессор, тупой и злой учитель; засилие бездарных "артистов", черствое и жестокое офицерство, судьи без правосознания, парламентарии без чувства ответственности, полиция, лишенная гражданского мужества и т. д. Такое массовое явление больного и мнимого ранга разочаровывает всех, родит в душах подполье и революционность и отбрасывает людей в химеру равенства... При этом элементарная справедливость заставляет нас признать и выговорить, что предреволюционная Россия такого разложения не знала. Разгоревшаяся в ней химера равенства имеет совсем иные причины, таковы: политическая наивность народа, антиранговые настроения русской интеллигенции, переходная эпоха в хозяйстве, разрастание полуобразованного слоя, военные неудачи и, как последний толчок, - внезапное угашение монархического ранга и присяги, спровоцированное известными политическими кругами.

Никакая общественная организация невозможна без ранга. Государство с неудачным ранговым отбором-слабо, неустойчиво, может быть прямо обречено. От больного и фальсифицированного ранга гибнет все: семья, школа, академия, церковь, армия, государство, корабль, хозяйственное предприятие. Все дело в том, чтобы узнавать подлинно-лучших (людей естественного ранга) и выдвигать их, возлагая на них необходимые полномочия и обязанности (социальный ранг). Бывает так, что это достигается лучше всего назначением, например, в церкви, в армии, в школе, в хозяйстве; нередко и в государстве. Но бывает и так, что это осуществляется лучше всего выборами, например, в академии, в культурных обществах, в жизни прихода и в местном самоуправлении; иногда и в государственных делах.

Но в этом нет единого масштаба для всех времен и народов; то, что хорошо в одной стране, может погубить другую; здесь нет и не может быть политической "панацеи" (всеисцеляющего средства). Назначение имеет свои соблазны и ошибки; выборы имеют свои опасности и соблазны. И может быть недалеко то время, когда будет практиковаться новый способ отбора, сочетающий выборы с назначением и преодолевающий недостатки того и другого.

1. - ВЫБОРЫ. - Чем больше в народе зависти и партийности, тем хуже будут его выборы. Чем ниже его уровень образования, тем бессмысленнее будет вся выборная процедура. Чем сильнее разыгралось в народе честолюбие, тем неудачнее будет его отбор. Чем влиятельнее в его жизни тайные (религиозные или политические) общества, тем скорее ранг будет фальсифицирован и извращен.

2. - НАЗНАЧЕНИЕ. - Чем сильнее в стране кастовый дух, тем неудачнее будут проходить все назначения (протекция, непотизм, лесть). Продажность (коррупция) может прямо скромпроме-тировать весь назначающий порядок. Слабо развитое чувство ответственности и отсутствие контроля могут прямо погубить государство, строющееся назначением.

На самом деле надо добиваться того, чтобы социальный ранг соответствовал духовному рангу человека; чтобы назначенный был для народа своим и любимым; и чтобы избранный мыслил не о партийной, не о классовой, не о провинциальной и не о личной пользе, а о всенародно-государственной. Тогда вопрос ранга будет верно разрешен.

Но так как явления "больного ранга" всегда и везде возможны, то в действительной жизни необходимо блюдение двух правил:

1. - Необходима общая уверенность, что и назначающие и выбирающие действительно ищут лучших людей и стараются сообразовать бремя даваемых полномочий с духовно-естественным рангом выдвигаемых людей ("лучших людей вперед!"). Всякое отступление от этого правила отзовется на государстве вредоносно.

2. - Необходима общая готовность - лояльно нести возможную ошибку в ранге и не раздувать случайное явление "больного ранга" в общественный или национальный скандал неповиновения. Несимпатичному, неопытному, неумелому, безвольному, бездарному начальнику надо помогать - во имя чести, во имя совести, во имя патриотизма, во имя всенародного и государственного дела, а не интриговать против него, не вредительствовать, не изолировать его, не подкалываться под него. Этому учат Идея ранга и монархическое правосознание, побуждающее верно служить не только великому Государю.

Замечательно, что в России идея ранга исторически держалась главным образом на религиозном основании и на патриотическом чувстве. Вот почему присяга ("целование креста") имела в России такое значение. Вот почему народ тысячу лет верил в праведную волю Государя, в его сердечную заботу о всем народе без изъятия и в его искание справедливости для всех. Ранг в России держался верою и любовью; и постольку вызывал в душах искреннюю и самоотверженную лояльность.

Именно поэтому Россия никогда не знала республиканского строя.

Статья перепечатывается из "Библиотеки думающего о России" - http://patriotica.narod.ru/

Далее читайте:

Философы, любители мудрости (биографический справочник).

Русская национальная философия в трудах ее создателей (специальный проект ХРОНОСа).

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС