Олег ХЛОБУСТОВ

2009 г.

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Олег ХЛОБУСТОВ

Верный союзник

К  60-летию образования Германской Демократической Республики

5 октября 1989 г. в столицу Германской Демократической Республики Берлин на празднование 40-летия провозглашения ГДР прибыла советская партийно-правительственная делегация во главе с М.С. Горбачевым.

Несмотря на внешнее дружелюбие и благорасположение глав двух государств, отношения между ними были весьма далекими от дружеских.

Горбачев запомнил сказанные о себе слова Эриха Хонеккера: «Он отступился от своей подписи, поставленной в 1985 году под протоколом о продлении Варшавского договора на 20 лет, с пролонгацией еще на 10 лет… Падет ГДР – падет весь наш военно-политический блок. Мы будем стоять до конца».

Хонеккер имел ввиду заявление Горбачева в Бонне 12 июня 1989 г. о предоставлении «восточно-европейским» странам права свободного выбора политической системы.

О договорных обязательствах СССР, призванных, в том числе, защищать  национальные интересы и собственной страны, велеречивый генсек видимо совсем не думал.

Поведение Горбачева в конечном итоге привело не только к падению Берлинской стены, но и аннексии Германской Демократической Республики.

А начиналась эта история так….

По решениям Потсдамской конференции глав государств Антигитлеровской коалиции (17 июля – 2 августа 1945 г.), как известно,   Германия была разделена на советскую, французскую, американскую и английскую оккупационные зоны.

Восточная ее часть стала советской оккупационной зоной, управлявшейся Советской военной администрацией (СВАГ) вместе с создававшимися немецкими муниципальными органами управления.

В силу сложившихся исторических и геополитических обстоятельств, в послевоенные годы Берлин вновь стал одним из мировых центров шпионажа – такие парадоксы иногда случаются в истории. Так, до начала первой мировой войны, подобной «столицей международного шпионажа» считалась австрийская Вена. Затем, до начала Второй мировой войны 1 сентября 1939 г. – Берлин, в годы войны – швейцарский Цюрих, и наконец – вновь Берлин, в качестве каковой он пребывал до начала 90-х годов прошлого века.

Создание советских органов государственной безопасности на территории Германии, отданной по решению союзников под контроль Советской военной администрации, начал генерал-полковник И.А. Серов, помимо основной своей должности полномочного представителя Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) СССР в Германии, занимавший «по официальному прикрытию» должность заместителя главы Советской военной администрации маршала Г.К. Жукова.

Одной из первоочередных задач СВАГ и органов госбезопасности в лице управлений и отделов военной контрразведки СМЕРШ, помимо розыска и ареста нацистских преступников и сотрудников разведывательных, контрразведывательных и карательных органов германского Рейха, являлась борьба с остатками нацистского подполья.

Помимо этого,  фронтовые управления Главного управления контрразведки (ГУКР « СМЕРШ») Наркомата обороны СССР с начала мая 1945 г. выполняли все функции разведки и контрразведки в советской оккупационной зоне  Германии.  

Однако, учитывая масштабность и специфику задач, стоявших перед органами государственной безопасности СССР на территории Германии, возникла необходимость создания специального контрразведывательного органа (Подробнее см.: Аппарат НКВД – МГБ СССР в Германии. 1945 – 1953. М., 2009, Сталин и МГБ СССР. Март 1946 – март 1953. М., 2008).

Получивший назначение Уполномоченным НКВД в Германии И.А. Серов 7 мая 1945 г. докладывал наркому внутренних дел  и члену Государственного комитета обороны Л.П. Берии: «… в настоящее время для организации оперативно-чекистских мероприятий на территории Германии нам необходимо не менее 200 оперативных работников НКВД-НКГБ. Кроме того, 20 руководящих оперативных работников для назначения на должности  уполномоченных НКВД в крупных городах Германии в соответствии с постановлением ГКО от 2 мая 1945 г….». В соответствии с этим письмом  в подчинение Серову в Германию были командированы 100 сотрудников военной контрразведки «СМЕРШ»  и по 50 сотрудников наркоматов внутренних дел и государственной безопасности.

12 мая Серов докладывал в Москву о планах «… во всех уездах, городах, округах и провинциях создать оперативные группы НКВД, зашифрованные под видом органов военной администрации». В этом же письме указывалась и их общая предполагавшаяся численность в 1700 оперативных работников, при имеющихся в наличии 800 сотрудниках.

В июне 1945 г.  на территории занятых РККА земель и провинций Германии для руководства деятельностью оперативных групп были созданы оперативные сектора (о/с) НКВД, а при Управлениях Советской военной администрации (СВА) земель и провинций сектора – впоследствии отделы, -   официально именовавшиеся Отделами общественной безопасности и внутренних дел при комендатурах СВАГ.

Первоначально были созданы 5 таких оперативных секторов в границах бывших земель (административно-территориальных единиц)  Германии, а также и особый берлинский оперативный сектор, в зону ответственности которого входили и «западные сектора» оккупационной зоны - американский, английский и французский,  - Берлина.

Ставший новым наркомом внутренних дел С.Н. Круглов совместно с наркомом госбезопасности В.Н. Меркуловым докладывал И.В. Сталину, 31 января 1946 г., что в подчинении уполномоченного НКВД в Германии И.А. Серова оперативную работу в советской оккупационной зоне (СОЗ) ведут 2 230 работников НКВД и 339 работников НКГБ. Оперативная группа в Берлине насчитывала 35 сотрудников.

С мая 1946 г. с назначением бывшего начальника ГУКР «СМЕРШ» В.С. Абакумова министром госбезопасности СССР, деятельность оперативных секторов на территории Германии переходит полностью под его контроль, а оперативное руководство ими было возложено на контрразведывательное  - Второе Главное управление МГБ СССР.

Оперативные сектора МГБ СССР на территории Германии являлись оперативными подразделениями, с учетом специфики пребывания на оккупированной территории, решавшими весь комплекс задач, возложенных на территориальные управления НКГБ в СССР, по сути дела – повторявшие структуру самого наркомата. А главнейшими задачами являлись розыск и арест сотрудников бывших спецслужб фашистской Германии и их агентуры, предателей и коллаборационистов, бежавших при отступлении вермахта с временно оккупированных советских территорий, а также розыск немецких ученых – создателей ракет Фау (V-1 и V-2) и физиков-ядерщиков.

А также разработка разведывательных подразделений армий США и Великобритании (Бейли Дж., Кондрашов С.А., Мерфи Д.  Поле битвы – Берлин. М., 2002, СС. 44 – 65. Отличительной чертой этого уникального издания является тот факт, что подготовлено оно было с использованием рассекреченных материалов ЦРУ США и КГБ СССР-ФСБ России, бывшим директором Оперативной базы ЦРУ в Берлине Дэвидом Мерфи и его советским визави, генерал-лейтенантом КГБ Сергеем Александровичем Кондрашевым. Третий их соавтор – Джордж Бейли, многие годы возглавлявший радиостанцию «Свобода», так же не являлся сторонним человеком в мире тайной войны).

Возглавлял этот весьма многочисленный аппарат – официальный полномочный представитель НКГБ – МГБ СССР. После Серова этот пост полномочного представителя советских органов безопасности в Германии занимали генерал-лейтенант Н.К. Ковальчук (1946 - 1949), полковник С.П. Давыдов (1950-1951), генерал-майор  М.К. Каверзнев (1951-1953), полковник И.А. Фадейкин (1953), генерал-лейтенант Е.П. Питовранов (1953-1957). С 1957 по 1961 год эту должность  занимал генерал-майор А.М. Коротков, создававший первую послевоенную резидентуру советской внешнеполитической разведки в Германии.

До марта 1953 г. Представительство МГБ в Германии фактически имело статус главного управления (в это время оно насчитывало более двух тысяч сотрудников), в связи с чем Н.К. Ковальчук являлся также заместителем министра госбезопасности. Заместителем Ковальчука с декабря 1946 г. был назначен генерал-лейтенант П.М. Фитин, до этого момента с мая 1939 г. возглавлявший внешнеполитическую разведку НКВД – НКГБ СССР.

Штаты оперативных секторов НКГБ комплектовались как военными контрразведчиками управлений СМЕРШ, так и сотрудниками территориальных управлений НКГБ  – с 15 марта 1946 г. Министерства государственной безопасности СССР, командируемыми в Германию. При образовании МГБ СССР  в состав его на правах Главного управления были возвращены органы военной контрразведки (особые отделы армий, корпусов, дивизий, полков и военных округов, флотов).

Штаб Управления военной контрразведки (УВКР) в Германии расположился и продолжал дислоцироваться до вывода Группы Советских войск в Германии (ГСВГ) в августе 1994 г. в берлинском пригороде Потсдаме.

Для решения задач по сбору информации о спецслужбах нацистской Германии, их сотрудниках, архивах и добывания иной разведывательной информации в оперативных секторах НКГБ-МГБ СССР были образованы  разведывательные (первые) отделения. Помимо этого в составе оперсекторов

имелись вторые (контрразведывательные) отделы, причем они осуществляли также оперативные мероприятия в отношении выявленных сотрудников спецслужб в западных зонах оккупации и в «западных» (английском, американском и французском) секторах Берлина.

Третьи отделы оперсекторов МГБ СССР призваны были осуществлять контрразведывательную работу среди немецкого населения, в том числе в органах народной полиции (фольксполицай), администрации, политических партиях, профсоюзах, церковных и культурных организациях.

Помимо этого оперсектора МГБ  имели в своей структуре розыскные, транспортные, и следственные отделы, а особенностью их являлось также наличие отделов по советской колонии.

В июне 1952 г. вместо оперативных секторов земель – их было 6, в соответствии с новым административно-территориальным делением ГДР было образовано 14 оперативных секторов, а чуть позже они были переименованы в окружные отделы МГБ СССР.

А что же за силы противостояли Советскому Союзу на этом театре невидимой «тайной войны»?

Главным европейским резидентом американской внешнеполитической разведки  - Управления стратегических  служб (УСС)  США являлся Аллен Даллес, в апреле 1945 г. вместе со значительной частью своего разведывательного аппарата перебазировавшийся из швейцарского Цюриха в немецкий городок Гейдельберг в американской оккупационной зоне, надолго ставший главной штаб-квартирой американской разведки в Германии.

Именно он, будущий директор Центрального разведывательного управления США, признанный авторитет в мире спецслужб, создавал американскую невоенную разведку в Германии.

Следует однако подчеркнуть, что до образования в конце 1941 г. УСС американская внешнеполитическая разведка, входившая в структуру Государственного департамента, была достаточно слаба, долгое время пребывала в статусе «младшего партнера» более известной британской Сикрет Интеллидженс сервис (СИС), и являвшейся главной разведывательной службой Британской империи.

«Паритет» в отношениях с СИС начал складываться только после образования в США в октябре 1947 г. ЦРУ и был достигнут  где-то к началу 50-х годов, вследствие чего в дальнейшем США были определены советским руководством в качестве «главного противника» СССР, могущего превратиться из потенциального в реального, вследствие своих глобальных планов по установлению «нового мирового порядка», одним из инструментов достижения которого и стало ЦРУ.

4 июля 1945 г. команда сотрудников УСС во главе с Алленом Даллесом прибыла из Гейдельберга в Берлин и обосновалась в прекрасно приспособленном для функционирования спецслужбы особняке на улице Ференверг в пригороде Далем (здание имело 3 подземных этажа и до апреля 1945 г. в нем размещался штаб фельдмаршала Кейтеля).

Однако, в связи с последовавшей вскоре ликвидацией УСС, его берлинская опергруппа уже 1 октября 1945 г. была переподчинена Департаменту стратегической служба (ДСС, военной разведке) военного министерства США и стала официально именоваться Берлинской оперативной базой (БОБ. После образования Центрального разведывательного управления США в октябре 1947 г. БОБ была передана новому разведывательному ведомству, но произошло это позднее).

Но и помимо БОБ на территории как Западного Берлина, так и западных

оккупационных зон Германии, действовали еще и другие многочисленные подразделения американской военной разведки и контрразведки: только на территории Западного Берлина в 1947 г. МГБ СССР были определены в качестве объектов оперативной разработки 8 подразделений разведывательных служб США, включая и американскую армейскую радиостанцию RIAS.

Разведывательные органы действовали также при штабах оккупационных войск Британской империи (английских, канадских, австралийских,  парашютной бригады еврейской общины Палестины, где, помимо британских разведчиков, действовала и нелегальная разведывательная резидентура Хаганы) и Франции

БОБ, имевшая первоначально в своем составе разведывательный (СР – секретная разведка) и Х-2 (контрразведка) отделы, занималась сбором информации о политических и социальных процессах как в собственной оккупационной зоне, так и на территории западных союзников, но в первую очередь – на территории советской зоны оккупации.

Начав развертывание оперативной работы с традиционных разведывательных опросов, уже с осени 1945 г. БОБ стала приобретать регулярных информаторов как из числа немцев, так и граждан других государств, стремясь к установлению разведывательных контактов как с офицерами СВАГ, так и командирами и офицерами РККА.

Как отмечал впоследствии один из ветеранов УСС, БОБ и ЦРУ Дэвид Мерфи, работавший в Берлине с 1946 г., германская линия в УСС после окончания войны в Европе была самой  представительной, а БОБ являлась его самым большим зарубежным подразделением.

Первой масштабной операцией БОБ в 1946 г. стала операция «Грааль» по сбору разведывательных данных о советских воинских частях в Германии, в которой было задействовано более 250 агентов из числа немцев. Правда, осенью все они были арестованы органами МГБ СССР в Германии (Бейли Дж. и др.. Поле битвы – Берлин…, сс. 26 – 27).

Дан Дюранд, возглавлявший БОБ в 1946-1949 годах, вспоминал, что на начальном этапе этой операции «…и во Франкфурте,  и Гейдельберге, где дислоцировались региональные штаб-квартиры американской разведки, и в Вашингтоне – были счастливы и требовали как можно больше информации».

Следует подчеркнуть, что известная «фултоновская речь» бывшего британского премьера У. Черчилля 9 марта 1946 г., призвавшая дать совместный отпор «советским притязаниям на Европу» и знаменовавшая собой поворот от союзнических отношений к политике «холодной войны»,  самым непосредственным образом сказалась как на отношениях между бывшими союзниками,   так и на задачах, стратегии и  масштабах разведывательного противоборства,  на оперативной и политической обстановке во всем мире и в Германии в частности.

Помимо военной информации, БОБ было предоставлено право добывать информацию в области экономики, политики и науки, чем она отличалась от «чисто военной» разведки США.

Контрразведывательный отдел Х-2 БОБ пытался также вести оперативные разработки советских разведывательных органов через их выявленных или перевербованных агентов, однако, по признанию Д. Дюранда, ему не удалось завербовать ни одного советского разведчика.

         Как отмечал Д. Мерфи, в октябре 1955 г., после установления дипломатических отношений с ФРГ, советское правительство в порядке «жеста доброй воли» освободило многих агентов БОБ из числа немцев, осужденных советскими военными судами в Германии в 1947 – 1953 годы.

        Интересна также оценка, данная  Мерфи советским органам госбезопасности: «лишь немногие (американские – О.Х.) контрразведчики в Германии были знакомы с советской разведкой и службой безопасности, которые были гораздо лучше подготовлены и гораздо дисциплинированее, чем любая из германских разведок во время войны… Советские разведчики старательно обходили ловушки американцев и последние наконец-то поняли, сколь высок их уровень «во всех разведывательных хитростях: подготовке явок, кличек, «уток», а также снабжении агента минимальной информацией, то есть нулевой, о себе, своих коллегах и своем штабе»( Там же,  сс. 29 – 30).

        Еще одной активной разведывательной службой на оккупированной западными союзниками Германии являлась группа «Незаменимых», известная также как «Организация Гелена».

        Генерал-лейтенант вермахта Рейнхард Гелен с апреля 1942 г. возглавлял  12 управление Генерального штаба «Иностранные армии Востока» - головной орган гитлеровской военной разведки. 22 мая 1945 г. Гелен с 8 своими подчиненными сдался в плен американским войскам и предложил им услуги в организации разведки в советской оккупационной зоне и в СССР. Для обсуждения этого предложения в августе Гелен был направлен в Вашингтон, а в июле 1946 г. приступил в Германии к формированию собственной разведывательной организации на американские деньги, целью деятельности которой являлось оказание разносторонней разведывательной помощи США.

       Небезынтересно отметить, что американские историки спецслужб Норман Полмар и Томас Аллен подчеркивали, что западногерманская разведка БНД, «выросшая» из «Организации Гелена», была создана «на базе нацистской агентуры, действовавшей в годы Второй мировой войны против Советского Союза» (Энциклопедия шпионажа, М., 1999, с. 114).

       С 1 июня 1949 г. контроль и руководство «Организацией Гелена» со штаб квартирой в Пуллахе (в 5 километрах к югу от Мюнхена), перешло от военной разведки Ай-И-Ди (Army Intelligence Department) к ЦРУ, а 12 сентября того же года, после провозглашения образования Федеративной Республики Германии, «Организация Гелена» была официально признана  правительством ФРГ. Но решение о преобразовании «Организации Гелена» в государственную Федеральную разведывательную службу БНД (Bundesnachrichtendienst) было принято только 1 апреля 1956 г.

       И после образования в октябре 1947 г. Центрального разведывательного управления США и по мере расширения «фронта» «холодной войны» против СССР операции американской, английской разведок и «Организации Гелена» против «советской оккупационной зоны» - как даже после провозглашения 7 октября 1949 г. Германской Демократической Республики она продолжала именоваться в официальных документах западных держав, продолжали расширяться.

       Из рассекреченных в начале 90-х годов прошлого века документов МГБ СССР следует, что только в первой половине 1948 г. на территории Германии за шпионаж были арестованы 549 человек, из них 341 американский агент, 121 – британский, 31 – французский, 6 –  агентов других западных спецслужб.

        Например, по оперативному делу «Нить» оперативным сектором МГБ СССР в Тюрингии 20 июня 1948 г. были арестованы 88 агентов – в документах МГБ они именовались «американскими шпионами», однако в начале 90-х годов, сличением советских и американских архивных источников удалось установить, что в действительности эта агентурная сеть принадлежала «Организации Гелена» и лишь косвенно «работала» на американскую разведку (Бейли Дж., Кондрашов С.А., Мерфи Д.  Поле битвы – Берлин. М., 2002, cc. 485 -487).

          С приведенными нами выше особенностями оперативной обстановки в Германии, задачами по новому месту службы, а также правилами и рекомендациями по взаимоотношению с немецким населением, сотрудник  Свердловского УМГБ М.В. Хлобустов был ознакомлен в Москве в период трехмесячной подготовки к первой в его жизни заграничной командировке.

…33-летний капитан государственной безопасности Максим Хлобустов прибыл с женой в Берлин в середине июля 1949 года. При этом он имел за плечами 8 лет стажа контрразведывательной службы в управлении НКВД-МГБ по Свердловской области.

И мало кто тогда в нашей стране, да и за рубежом, знал, что согласно «Чрезвычайному плану боевых действий» армии США война между бывшими союзниками по Антигитлеровской коалиции могла начаться уже 1 июля того же года… (См.: Главный противник: Документы американской внешней политики и стратегии 1945 – 1950 гг.  М., 2006, с. 16).

Прибывшего из Москвы нового командированного сотрудника  встречающие – такова неписанная традиция советских колоний за рубежом, - доставили на выделенную ему служебную квартиру.

А на следующий день, согласно предписанию, он представился начальнику Берлинского оперативного сектора МГБ генерал-майору Алексею Моисеевичу Вулу.

Все оперативные сектора подчинялись Уполномоченному  представителю МГБ СССР в Германии. После отъезда в августе 1949 г. Н.К. Ковальчука, эта должность некоторое время была вакантна, а в марте 1950 г. на нее был назначен полковник С.П. Давыдов. Помимо этого, при частях и соединениях Советских оккупационных войск (с конца 1949 г. - Группы советских войск в Германии – ГСВГ), также действовали особые отделы МГБ, имевшие особые задачи, отличные от типичных задач военной контрразведки на территории страны.

В Берлине имелось также официальное представительство советской внешнеполитической разведки – в  то время  она именовалась Комитетом информации (КИ) при МИД СССР.

База советской разведки, как и представительство МГБ СССР, располагались в берлинском пригороде Карлсхорст (официальное представительство СВР Российской Федерации в Карлсхорсте вследствие изменения геополитической обстановки в мире и прекращения существования СССР, было ликвидировано в 1992 г.).

Оперативным секторам МГБ СССР в процессе своей деятельности приходилось взаимодействовать как с органами военной контрразведки («особистами»), так и с подразделениями представительства КИ (разведкой), не только осуществляя обмен полученной информацией, но и проводя совместные оперативные мероприятия.

После образования в 1950 г. органов государственной безопасности ГДР, чекисты оказывали им помощь в обучении кадров, а также, помимо обмена получаемой оперативной информацией – этот процесс всегда сопряжен с требованиями сохранения безопасности источников, осуществляли совместные мероприятия по противодействию планам, замыслам и действиям западных разведок.

Сначала отец с матерью проживали в берлинском районе Вейссензее. Моя мама Александра Давыдовна, окончившая в июле 1943 г. Свердловский медицинский институт, устроилась на работу терапевтом в советский военный госпиталь в Карсхорсте. Затем, после перевода отца в 1952 г. старшим советником при УМГБ ГДР по Потсдамскому округу – работала  в госпитале 16 Воздушной армии в Потсдаме. Где, в четвертую годовщину образования ГДР, родился и автор этих строк.

В Берлине уже миновала практика, как это было в годы войны в Свердловске, «ночных бдений», когда чекисты нередко работали до 4 - 6 часов утра, имея  несколько часов перерывов с 6 до 10 утра и с 18 до 21 – 22 часов вечера.

Приступив к работе, моему отцу предстояло познакомиться с особенностями оперативной обстановки и проводимыми операциями контрразведывательного отдела (отдел «ЛИ») Берлинского оперативного сектора, заместителем начальника отделения которого он был назначен.

Я не обладаю в полном объеме информацией о том, чем пришлось заниматься в Германии моему отцу. Но работа оперативного сотрудника органов госбезопасности складывается из анализа получаемой информации, поиска и работы с источниками информации, разработки на основании полученных данных и реализации планов по пресечению преступных замыслов, будь то отдельные злоумышленники, или толкнувшие их на этот путь зарубежные организации или спецслужбы.

Это хорошо знал мой отец, выпускник юридического факультета Свердловского госуниверситета. Хотя ему и не довелось получить специального чекистского образования, о чем он всегда говорил с сожалением.

И хотя тогда, по соображениям конспирации, новый замначальника отделения вряд ли знал в полном объеме о  масштабах проводившейся аппаратом МГБ СССР в Германии работы, сегодня, благодаря рассекречиванию архивных материалов, мы можем рассказать об этом подробнее.

В мае 1949 г. Н.К. Ковальчук информировал министра Абакумова, а тот в свою очередь, И.В.Сталина, министра иностранных дел и председателя Комитета информации В.М. Молотова, Л.П. Берию и Г.М. Маленкова, что с 1 января по 1 апреля текущего года «…вскрыто и ликвидировано 40 вражеских организаций и групп с арестом 291 их участника, а всего за это время было арестовано 1 060 немцев».

Из них за шпионаж – 440 человек, диверсантов, террористов и за саботаж – 73 человека, за проведение антисоветской работы – 141, военных преступников – 200, за незаконное хранение оружия – 102, за другие преступления – 104 человека (Петров Н.В.  Аппарат уполномоченного НКВД – МГБ СССР в Германии (1945 – 1953 гг.) // Специальные лагеря НКВД/МВД СССР в Германии в 1945 – 1950 годы. М., 2001, СС. 359).

Между тем, жизнь не стояла на месте и обстановка в Германии стремительно менялась. 1 июля 1949 г. Берлинская оперативная база (БОБ) американской военной разведки была переподчинена ЦРУ. А 15 сентября того же года Конрад Аденауэр стал первым канцлером (премьер-министром) Федеративной Республики Германии, образованной на территории трех западных оккупационных зон, столицей которой был избран провинциальный город Бонн.

С полного согласия и одобрения новых западногерманских властей, ЦРУ в Германии, и прежде всего БОБ, активизировали разведывательные операции против «советской оккупационной зоны».

Как подчеркивали немецкие историки М. Уль и А. Вагнер, приоритетом разведывательной деятельности американских, британских и французских спецслужб в ФРГ, равно как и «Организации Гелена», являлось выявление боевого потенциала советских войск, расквартированных на востоке страны.

Причем разведывательные акции «серого генерала» (Гелена) простирались также на территорию Австрии, Чехословакии, Болгарии, некоторых военных округов СССР (См.: Уль М., Вагнер А. Пуллаховская разведка в отношении советских войск в ГДР: Объем, потенциал и рамки order-of-battle-intelligence в ведомстве Гелена и Федеральной разведывательной службы. // Исторические чтения на Лубянке. 1997 – 2007. М., 2008, сс. 328 – 329).

Здесь следует заметить, что позиция Советского Союза вплоть до момента подписания мирного договора с ГДР в 1955 г. состояла в создании, после ликвидации на территории Германии иностранного военного присутствия, демократического демилитаризированного государства, что предусматривалось решениями союзников в годы Второй мировой войны.

Советскому руководству была необходима информация о подлинных намерениях и шагах США и других западных государств в отношении Германии, советских войск и учреждений в советской зоне, в отношении СССР и других европейских государств народной демократии, как тогда называли страны, избравшие путь строительства социализма.

Задачи по добыванию этой политической информации и решались органами советской разведки и контрразведки, в том числе, дислоцировавшимися на территории Германской Демократической Республики.

В ответ на одностороннее решение об образовании ФРГ,  7 октября 1949 г. в Берлине было провозглашено образование Германской Демократической Республики (ГДР), хотя до подписания мирного послевоенного договора оба германских государства на первых порах обладали ограниченным суверенитетом, только приступив к формированию собственных государственных органов, которые испытывали острый дефицит в подготовленных профессиональных кадрах.

Еще в 1947 г. в органах народной полиции (Volkspolizеi) советской оккупационной зоны был организован «5-й комиссариат» («контрразведки»), который первоначально осуществлял функции обеспечения госбезопасности молодой республики. Но эти «5-е комиссариаты» управлений народной полиции округов ГДР действовали под непосредственным руководством оперативных секторов МГБ СССР.

После провозглашения ГДР и начала формирования ее органов власти и  управления,  окружные 5-е комиссариаты были объединены в Главное управление безопасности хозяйства и демократического порядка Министерства внутренних дел во главе со старым коммунистом Эрихом Мильке, будущим министром (в 1957 – 1989 годах) госбезопасности ГДР.

ГУБХ МВД ГДР насчитывал 2 950 человек, 1 535 из которых были оперативными сотрудниками.

Это был прообраз будущих органов безопасности ГДР и советские чекисты оказывали Главному управлению безопасности МВД ГДР всестороннюю помощь в его становлении, организации работы, подготовке квалифицированных кадров.

Впоследствии, 20 декабря 1967 г.  в одной из самых популярных гэдээровских газет «Нойес Дойчланд» министр МГБ Э. Мильке напишет: «органы безопасности социалистических государств научились у советских чекистов, как бить врага. Этот опыт является неизменным элементом и деятельности МГБ ГДР».

К происходившим изменениям в ГДР не оставались безучастными спецслужбы западных государств.

С учетом новых геополитических реалий в Европе, а также амбиций своего политического руководства, ЦРУ начало осуществлять широкую программу «активных мер», основанных на теории «тайных психологических операций» - хотя эта задача и не ставилась в законе США «О национальной безопасности», в соответствии с одним и параграфов которого и было образовано ЦРУ; право на проведение «тайных операций» было ему предоставлено исполнительным президентским декретом уже в декабре 1947 г.

Директива Совета Национальной безопасности США № 10/2 от 18 июня 1948 г. раскрывала понятие термина «тайные операции», относя к ним «все действия, которые проводятся или организуются нашим правительством против враждебных государств или групп, но которые планируются и проводятся так, чтобы какая либо ответственность за них правительства США была неочевидна для неуполномоченных лиц, а в случае раскрытия правительство США могло бы правдоподобно отказаться от какой-либо ответственности за них» (См.: Главный противник: Документы американской внешней политики и стратегии 1945 – 1950 гг. М., 2006, с. 139).

К этим действиям арсенала «тайных операций» были отнесены: пропаганда, «экономическая война», «превентивные активные действия», включая саботаж,  эвакуацию, подрывную деятельность против враждебных государств, в том числе оказание помощи нелегальным движениям сопротивления, партизанским и освободительным группам в изгнании и поддержку местных антикоммунистических элементов.

С этого момента расширение масштабов тайных операций стало одним из главных направлений американской внешней политики.

При этом объектами подрывного воздействия спецслужб западных государств в советской зоне оккупации Германии были определены как формирующиеся здесь немецкие органы власти и управления, так и советские учреждения. Эта стратегическая установка продолжала сохраняться и после провозглашения Германской Демократической Республики. 

Эта установка была поддержана заместителем помощника госсекретаря США по оккупированным территориям Фрэнком Г. Визнером, бывшим сотрудником УСС.

Для непосредственного осуществления этой масштабной программы еще 1 сентября 1948 г. в ЦРУ был сформирован специальный Отдел координации политики (ОКП), руководителем которого вскоре и стал сам Фрэнк Визнер.

Перед Отделом координации политики ставились задачи:

-  поддержки «оппозиционных движений» в «недружественных» США странах – восточно-европейских государствах;

- осуществления акций «экономической» войны;

- создания антикоммунистических групп и фронтов, а также создания «резервных» агентурных сетей на случай будущей войны.

Помимо ОКП нечто подобное в рамках единой стратегии противоборства с СССР и странами народной демократии проводил и отдел специальных операций (ОСО) ЦРУ, штаб-квартира которого в Германии размещалась в городке Карлсруэ.

В частности, представительство ОКП в Германии ведало операциями по созданию радиостанций «Свободная Европа» и «Свобода», которые должны были стать важным элементом «психологической войны» против «советского блока» (до 1975 г. финансирование этих радиостанций осуществлялось тайно ЦРУ, которое же и «курировало» всю их работу; в 1976, после разоблачения связи радиостанций с правительственными службами США, их финансирование официально приняло на себя правительство этой страны).

О глобальном характере развертывавшегося беспрецедентного разведывательного и геополитического противоборства между двумя мировыми системами, целенаправленно и  усердно создававшимися не только Советским Союзом, но и США, свидетельствует тот факт, что начавшееся 25 июня 1950 г. наступление северокорейский войск, на первом этапе приведшее к быстрому захвату армией КНДР столицы Южной Кореи Сеула, немало напугало очень многих в мире, в чем увидели начало «осуществления планов советской экспансии». Что, в свою очередь, привело к дальнейшей активизации разведывательно-подрывной деятельности в Европе.

Отметим и еще один важный факт, ставший событием в хронологии всемирной истории: в 1952 г. в северокорейском лагере для военнопленных был завербован советской разведкой резидент СИС в Сеуле Джордж Блейк, на многие годы ставший одним из ценнейших источников информации о деятельности западных спецслужб против СССР. В частности, им предоставлялась информация о совместных операциях СИС и ЦРУ против ГСВГ в Германии в 1954 – 1959 годах. 

В начале 50-х годов Отдел спецопераций (ОСО) ЦРУ разработал масштабную «международную программу «стимулирования дезертирства» (включавшую в себя проведение целого ряда спецопераций в различных странах и против различных объектов – от населения ГДР и ГСВГ, других групп советских войск за границей СССР, до советских колоний за рубежом, посольств  и даже резидентур советской разведки). Проводившиеся БОБ ЦРУ оперативные мероприятия в рамках этой программы получили название операции «Рэдкэп». Особый упор делался на осуществление конспиративных вербовочных контактов с советскими военнослужащими, сотрудниками СВАГ и  спецслужб СССР, МИДа и других государственных ведомств. Одна из  особенностей операции «Рэдкэп» ЦРУ – массовое использование агентов-женщин.

БОБ для улучшения координации разведывательно-подрывных действий на территории ГДР в 1955 г. создала специальную «целевую комнату» - информационно-аналитический аппарат, своеобразный «ситуационный центр управления», призванный максимально быстро анализировать и оценивать поступающую оперативную информацию. Одним из главных объектов в этом «целевом центре» стала штаб-квартира представительства КГБ в Карлсхорсте.

Американские разведчики изучали не только расположение отдельных зданий, но даже обстановку кабинетов, работающих в них сотрудников, номера их телефонов, служебные перемещения и т.д.

ЦРУ не безосновательно полагало, что наилучшими возможностями для налаживания контактов с  советскими гражданами обладают лица различных национальностей, владеющие русским языком, знакомые с привычками, укладом, менталитетом  и образом жизни советских людей.

Для развертывания своих операций с подобными целями, а также для того, чтобы скрыть их связи с правительственными органами США, ОКП и БОБ ЦРУ активно использовали для своих целей как существовавшие эмигрантские антисоветские организации НТС («Народно-трудовой союз»), СБОРН («Союз борьбы народов России»),  а также создали организации прикрытия – Конгресс свободной культуры, Группу борьбы против бесчеловечности (1950 – 1959 гг..), Комитет свободных юристов (1952 – 1958 гг..). Все три названные организации были ликвидированы их руководством во второй половине 50-х годов после разоблачения их связей с американской разведкой.

Между тем, серьезные изменения в стратегии и тактике разведывательно-подрывной деятельности происходили и в США: в августе 1951 г. пост заместителя директора ЦРУ занял Аллен Даллес, а в феврале 1953 г. он стал директором этого ведомства.

Этому назначению предшествовало провозглашение президентом Дуайэтом Эйзехауэром новой внешнеполитической доктрины – «отбрасывания коммунизма».

Под руководством Даллеса, отмечают американские историки спецслужб Н. Полмар и Т.Б. Аллен, «ЦРУ превратилось в мощнейшую, глобальную разведывательную организацию, способную проводить тайные операции по всему земному шару».

 О развитии обстановки в самой Западной Германии и планах ее руководства МГБ СССР в апреле 1952 г. информировал И.В.Сталина, что «в узком кругу руководства ХДС (Христианско-демократический союз, в то время – правящей партии ФРГ), Аденауэр заявил: «Мы не признаем Потсдамскую декларацию, мы стремимся к европейскому единству и добьемся его. Это создаст противовес, который окажет сильное влияние на Восточную Европу. Россия не посмеет начать войну»[11].

По прошествии более 50 лет с момента описываемых событий можно сказать правду о том, что советское руководство имело немало конкретной информации о разведывательно-подрывных планах и стратегии США.

Известно, что 15 декабря 1952 г. в Кремле Сталин в присутствии членов Комиссии по реорганизации советской разведки МГБ Г.М. Маленкова, Л.П. Берии, Н.С. Хрущева, Н.А. Булганина, Л.И. Брежнева принял министра госбезопасности С.Д. Игнатьева и ряд его заместителей, а также Е.П. Питовранова, предложившего свой проект реорганизации советской   разведывательной службы. Во время продолжавшейся более часа встречи Сталин подчекнул:

- Главный наш враг – Америка.  Но основной упор надо делать не собственно на Америку.  Первая база, где надо иметь своих людей – Западная Германия (Дамаскин И.А. Вожди и разведка. От Ленина до Путина. М., 2008, сс. 217; Петров Н.В. Первый председатель КГБ Иван Серов. М., 2005, с. 125).  

Вот каков был внешнеполитический «фон» формирования нового германского государства, которому исторически была уготована роль, говоря военным языком, «стратегического предполья» вероятного театра военных действий.

На основании имеющейся у советских органов госбезопасности информации, правительству ГДР предлагается принять меры, адекватные внешнеполитическим реалиям.

8 февраля 1950 г. Главное управление по защите народного хозяйства МВД ГДР было преобразовано в Министерство государственной безопасности ГДР (Ministerium fur Staatssiherkait), впоследствии получившее обиходное наименование «Stassy», «Штази»).

Согласно принятому закону, на это министерство возлагались « борьба с актами саботажа и диверсиями, а также пресечение деятельности вражеских разведок и их агентуры на территории республики».

Следует отметить, что первоначально в структуре министерства не предусматривалось наличие разведывательной службы – она будет официально создана только в августе 1951 г., а саму функцию разведывательного анализа выполнял Институт экономических исследований, созданный годом ранее.

Советское правительство приняло решение о передаче новому министерству ГДР значительной части функций по обеспечению безопасности страны и ее граждан, ранее выполнявшихся на территории ГДР различными подразделениями МГБ СССР.

При этом учитывалось, что передача эта не может быть осуществлена одномоментно, что должны появится кадры профессионально подготовленных сотрудников органов контрразведки, в связи с чем процесс этот был достаточно протяженным по времени.

После образования в составе МГБ ГДР разведывательного управления летом 1951 г. ранее руководившее разведывательной работой на территории республики представительство 1-го управления МГБ СССР по договоренности с руководством республики сохранило за собой право, помимо оказания помощи в становлении разведаппаратов немецкого государства, вести самостоятельную оперативную работу (этим деятельность официального представительства советской разведки в Берлине – с марта 1954 г. – Первого Главного управления КГБ при СМ СССР, - отличалась от статуса и функций  его представительств в других социалистических странах),  хотя сам этот аппарат  утратил самостоятельность и влился в структуру представительства МГБ—КГБ СССР на правах управления.

С момента создания МГБ ГДР несколько видоизменились задачи и функции аппарата представительства его советского аналога в Берлине. На первых порах это была помощь в создании подразделений, обучении кадров для немецких органов государственной безопасности, оказание им практической советнической и иной помощи в становлении, обмен опытом оперативной работы, проведение совместных операций, а затем, по мере роста оперативного искусства немецких коллег, – координация оперативных планов и обмен получаемой информацией.

Задача защиты государственной безопасности, то есть ее конституционного строя,  суверенитета, независимости и территориальной целостности, была чрезвычайно актуальна для Германской Демократической Республики, поскольку она не получила официального признания со стороны западного соседа, а в Конституции ФРГ  официально провозглашалась цель «объединения всех немецких земель».

В июле 1950 г.  берлинский оперативный сектор МГБ СССР был упразднен и мой отец был назначен начальником отделения контрразведывательного отдела (отдел «ЛИ») оперсектора земли Бранденбург, а  15 января 1952 г. он стал инструктором отдела «МК» («местные кадры») того же оперсектора МГБ СССР.

Прежде чем рассказать об этом направлении деятельности чекистов в Германии,  следует уточнить, что 13 июня 1952 г. подразделения представительства МГБ в ГДР были приведены в соответствие с новым административно-территориальным  делением республики, и вместо 6 оперативных секторов земель были образованы 14 оперсекторов округов.

А 9 июня следующего года последовала ликвидация и окружных оперативных секторов в связи с реорганизацией всего аппарата представительства. 

Один из руководителей в то время советской разведки генерал-полковник А.М. Сахаровский, в частности, курировавший и линию налаживания сотрудничества с органами безопасности стран народной демократии, подчеркивал, что это сложное направление работы, требующее от инструкторов большого такта, выдержки, тонкого оперативного и политического чутья, всесторонних знаний и немалого жизненного и оперативного опыта.

Мой отец в качестве инструктора принимал участие в организации «контрразведывательной» подготовки будущих немецких разведчиков, и в частности, будущего руководителя восточногерманской разведки  (Главного управления «А» МГБ ГДР) Маркуса Вольфа. Это стало необходимым после побега на Запад в апреле 1953 г. одного из сотрудников экономического отдела разведслужбы МГБ ГДР.

Генерал-полковник Маркус Вольф (1923 --2006), возглавлял разведслужбу   - Главное управления "А"  МГБ ГДР с 1958 по 1986 год.

          С 1934 г. он находился в эмиграции с семьей в СССР. С 1941 г. - военнослужащий РККА,  член Комитета Свободная Германия, созданного немецкими антифашистами. В 1945 г.  вернулся в Берлин, где работал корреспондентом Берлинского радио, освещал работу Международного военного трибунала для главных нацистских военных преступников в Нюрнберге.  С 1950 г. – сотрудник МГБ ГДР.

В 1992 г.  сдался правоохранительным органам ФРГ.  В  1993  г. приговорен к 6 годам заключения за организацию разведывательной деятельности в ФРГ.  В мае 1995 г. фактически амнистирован на основании решения Конституционного суда ФРГ о неправомерности привлечения к уголовной ответственности разведчиков бывшего МГБ ГДР.

Автор мемуаров: «По собственному заданию», М., 1999, «Игра на чужом поле: 30 лет во главе разведки» М., 1998, «Друзья не умирают» М., 2004.

В своих мемуарах «Игра на чужом поле: 30 лет во главе разведки» Маркус Вольф писал о сотрудничестве наших спецслужб: «…Я полагаю, что в Москве с полным основание считали: немецкой службе будет в послевоенной Германии легче, чем русским, добираться до определенной информации, которую братская спецслужба будет предоставлять советской стороне. Так дело и обстояло, по крайней мере, поначалу, когда наша спецслужба находилась под полным советским контролем». Что не помешало МГБ ГДР позднее войти в пятерку сильнейших разведок мира.

Несмотря на имевшиеся и вполне понятные «трудности роста», деятельность МГБ ГДР начинала давать результаты. Представитель МГБ СССР в ГДР М.К. Каверзнев информировал Москву, что в 1952 г. «штази» были арестованы 2 625 человек, 599 из них подозревались в шпионаже. Он также сообщал, что в оперативную разработку МГБ ГДР было взято 35 западноберлинских и западногерманских центров и организаций, были арестованы 604 агентов и членов этих разведывательно-подрывных центров. Только с января по ноябрь того же 1952 г., сообщалось в Москву, было проведено 16 «показательных судебных процессов над шпионами, диверсантами и террористами».

В частности, в течение этого года были арестованы 64 агента «Группы борьбы против бесчеловечности» и 84 агента «Комитета свободных юристов» ФРГ.

В то же время представительство МГБ СССР в Берлине информировало Москву как о сложностях социально-экономической обстановки в республике, что вело к росту эмиграции на Запад, так и о трудностях в деятельности МГБ ГДР.

Так, еще 9 марта 1953 г. в Москву сообщалось, что «оперативники МГБ (ГДР – примечание О.Х.) не в состоянии выдерживать увеличивающуюся нагрузку из-за недостатка знаний, опыта и слабой политической подготовки, а также роста активности империалистических разведок и вражеских подпольных движений». Также сообщалось, что решение ЦК СЕПГ (правившей Социалистической единой партии Германии – О.Х.) об «укреплении МГБ проверенными кадрами» было выполнено лишь частично: по состоянию к 20 февраля 1952 г. МГБ ГДР имело лишь 43%  из предполагавшегося штата 5 780 оперативных работников (общая численность министерства планировалась  в 11 899 сотрудников). В сентябре 1952 г. руководитель советского представительства М.К. Каверзнев информировал московское руководство, что в работе МГБ ГДР «имеются просчеты».

Бывший сотрудник МГБ Карл Вильгельм Фрикке, бежавший в ФРГ, в  пользовавшейся большой популярностью книге «Государственная безопасность ГДР: Становление, структура, сферы деятельности» (Кельн, 2-е уточненное издание, 1987, сс. 50-51) уточнял:  «Если в 1952 г. госбезопасность насчитывала  около 4 тысяч сотрудников, то в конце 1954 г. их было уже 9 тысяч, а в 1959 г. в МГБ было уже около 13 тысяч сотрудников, офицеров и вольнонаемных» (Цитируется по: Ворст А. Конец штази: История одной секретной службы. М., 1994, сс.7-8).

По мере укрепления кадрового потенциала органов безопасности «друзей», как на официальном языке именовались органы госбезопасности социалистических стран, приобретения ими оперативных позиций, роста собственного опыта оперативной работы и профессионального мастерства, повышались эффективность и результативность такого сотрудничества. Хотя, конечно, бывали и болезненные срывы и провалы – такова уж диалектика разведывательного противоборства, в котором от временных поражений не застрахована ни одна спецслужба. Хотя все они целым комплексом мер пытаются свести последствия возможных провалов к minimum minimorum – максимально возможному минимуму….

Так, например, причиной провала в 1962 г. в ФРГ одного из ценных  источников информации стала неосторожная фраза начальника Второго главного управления КГБ СССР О.М. Грибанова, о том, что из 6 представителей БНД, годом ранее посетивших штаб-квартиру ЦРУ в Вашингтоне, двое были советскими агентами, сказанная на встрече с делегацией польских «друзей»  в 1956 г..

Вот в каких условиях мой отец 15 января 1952 г. был назначен  инструктором  отдела «МК» («местные кадры») оперсектора МГБ СССР земли Бранденбург.

Тогда же произошло его знакомство с 35-летним   Фрицем Шредером, назначенным начальником земельного отделения МГБ ГДР.

Биография будущего заместителя министра госбезопасности ГДР довольно типична для представителя администрации нового немецкого государства (биография Шредера, рассказанная отцом, подтверждается официальным изданием биографического справочника Wer war wer in Ministerium fur Staatssiecherheit (Kurz biographien des MfS-Leitungspersonales 1950 bis 1989) [«Кто был кто в МГБ…», б.г., часть 4, s.65]).

По рекомендации отца, в 1955 г. Шредер был переведен в Берлин начальником V Управления (борьба с антисоциалистическим подпольем) МГБ.

В 1972 г. ему было присвоено звание генерал-лейтенанта.

Одногодок отца, сын рабочего и домохозяйки, он в 16 лет стал учеником мясника. В 1936-1938 годах служил в армии, затем работал колбасником, пока с началом гитлеровской агрессии в сентябре 1939 г., не был вновь мобилизован в вермахт. В ноябре 1941 г., в период подготовки гитлеровского наступления на Москву – сдался в плен. В 1943 г. 6 месяцев обучался в антифашистской школе Национального комитета свободная Германия (НКСГ), после окончания которой был радиопропагандистом НКСГ на советско-германском фронте.

Вернувшись в Германию, в июле 1945 г. вступил в народную полицию и уже в следующем году стал руководителем городского отделения. В сентябре 1949 г. был направлен на работу в Главное управление охраны народного хозяйства и общественной безопасности МВД, а в феврале следующего года – назначен организатором окружного отдела МГБ ГДР в Бранденбурге.

Отец должен был помогать руководству нового отдела в налаживании контрразведывательной работы и обучении немецких коллег. Специфика положения инструкторов была такова, что они являлись прикомандированными к подразделениям МГБ ГДР, были штатными консультантами руководителей структурных подразделений, и вместе с ними отвечали за результаты работы, и для повышения чувства «личной сопричастности», числились в штатах территориальных органов «штази», даже получали там зарплату.

Безусловно, в организации подготовки немецких кадров значительную пользу оказал непосредственный практический опыт организации контрразведывательной работы, в том числе на сопредельных территориях Западного Берлина и  земель ФРГ, приобретенный отцом за годы работы в берлинском оперативном секторе МГБ СССР.

В начале июля 1952 г. капитан Хлобустов (звание майора ему будет присвоено в сентябре того же года) был направлен инструктором в оперсектор в округе Потсдам, а Фриц Шредер получил назначение «с повышением» к новому месту службы, став начальником Коттбусского окружного управления МГБ ГДР.

Вновь встретиться им предстояло позже.  

Довольно частые территориальные перемещения сотрудников МГБ-КГБ в ГДР, объяснялись, в частности, стремлением затруднить западным спецслужбам  установку, изучение и оперативную разработку выявленных чекистов. Тем более такая необходимость возникала при непредвиденных ситуациях, когда возникала реальная опасность или угроза.

Например, дополнительные меры безопасности были предприняты в Потсдаме, после того, как на Запад ушла одна из немецких переводчиц окружного управления МГБ ГДР. (По иронии судьбы, а вернее – в итоге напряженной целенаправленной работы по созданию оперативных позиций в западных спецслужбах, все сообщенные ею американской разведке сведения о сотрудниках и деятельности потсдамского управления МГБ, чуть позже легли на стол моего отца. Помимо «словестного портрета»,  они содержали также характеристики сотрудников, сведения о расположении сотрудников в помещениях управления МГБ ГДР и оперсектора МГБ СССР).

Предпринимаемые меры повышенной безопасности должны были исключить, например, попытки  силового захвата сотрудника либо членов его семьи – подобные операции в стиле «а-ля Джеймс Бонд» - были политическими реалиями эпохи «холодной войны». И подобные «захваты» практиковались  и той, и другой стороной, причем основная роль в столь «острых мероприятий» отводилась «Организации Гелена», поскольку немецкая разведка «традиционно» нередко прибегала к ним еще до Второй мировой войны, а американская сторона сохраняла за собой, в случае провала, возможность «искреннего отрицания» причастности к произошедшему.

Весной 1953 г. руководство работой всех подразделений органов госбезопасности в ГДР изменилось  - головным руководителем представительства МВД СССР (в марте 1953 г. МГБ  было ликвидировано и подразделения госбезопасности  до апреля следующего года вошли в структуру МВД, руководителем которого был назначен Л.П. Берия) стал германский отдел советской разведки. Причем это положение сохранилось и после образования 14 марта 1954 г. Комитета государственной безопасности при Совете министров СССР.

В качестве министра и заместителя председателя Совета Министров СССР Берия был хорошо осведомлен о деятельности и проблемах советских представительств в ГДР, а также о положении в этой стране.

В частности, о том, что чекистское представительство успешно решало стоящие перед ним задачи, могло прогнозировать развитие обстановки в стране, свидетельствуют его доклады в Совет Министров и ЦК КПСС. На их основе Л.П. Берией было подготовлено, а председателем Совета Министров СССР Г.М. Маленковым  2 июня 1953 г. (за 2 недели до возникновения в ГДР кризисной ситуации!) было утверждено распоряжение совмина  «О  мерах по оздоровлению политической обстановки в ГДР», содержавшее целый ряд рекомендаций для немецких руководителей по смягчению все возраставшей социальной напряженности в республике.

Впрочем, не только немецкое руководство, но и В.М. Молотов с Н.С. Хрущевым недооценивали опасности положения, освещавшегося органами госбезопасности.

Помимо этого Берия имел глобальные планы реорганизации советских спецслужб. 19 мая 1953 г. он направил в Президиум ЦК КПСС записку «о неудовлетворительной работе аппарата представительства» МГБ-МВД в ГДР, насчитывавшего 2 222 сотрудника и имевшего в своем подчинении 14 оперсекторов земель. Берия, впрочем, достаточно объективно, подчеркивал, что  оперативные сектора по сути подменяют собой органы МГБ ГДР. В этой связи он предлагал – что и было реализовано впоследствии, сократить аппарат уполномоченного МВД до 328 человек, а вместо оперативных секторов в округах ввести должности советников – по 3-4 человека (по основным линиям работы) при каждом окружном управлении  МГБ ГДР.

В этой связи большинство руководителей подразделений аппарата в ГДР, включая М.К. Каверзнева, были вызваны в Москву, а работу аппарата Уполномоченного с марта по 17 июля 1953 г. возглавлял полковник – впоследствии  генерал-лейтенант, - Иван Анисимович Фадейкин.

Приказом МВД от 9 июня 1953 г. оперативные сектора округов подлежали ликвидации. В этой связи отец получил назначение на должность старшего советника аппарата Уполномоченного МВД при Потсдамском окружном управлении МГБ ГДР, где ему пришлось решать сложные вопросы, связанные с «событиями 16 - 18 июня», впоследствие названные как за рубежом, так и в нашей стране «антисоциалистическим восстанием».

Хотя о «восстании», как представляется, говорить можно ну уж с очень большой натяжкой, хотя протестные выступления и были многочисленными и весьма масштабными.

Всего во время массовых беспорядков 17 -20 июня 1953 г.  в ГДР погибли 125 человек, а впоследствии были арестованы и привлечены к следствию около 25 тысяч человек (Подробнее  см.: Пожаров А.И. Берлин – Москва: кризисы власти летом 1953 г. и роль органов госбезопасности СССР в их разрешении // Исторические чтения на Лубянке. 2005 год. М.,  2006, сс. 149 – 157).

В этой связи подчеркнем один весьма красноречивый, но малоизвестный факт: с 10 по 16 июня 1953 г. Западный Берлин посетил директор ЦРУ США Аллен Даллес, где он провел совещания с сотрудниками американских, английских и западногерманских разведывательных ведомств в этой стране.

Для объективного и всестороннее расследования причин и обстоятельств произошедших в ГДР массовых беспорядков  были сформированы 38 следственно-оперативных групп МВД СССР  численностью в 60 человек каждая. Это были бывшие сотрудники оперативных секторов, особых отделов ГСВГ, представители разведки, а также чекисты, специально командированные из Москвы.

Однако на этом фоне в Берлине происходили и другие, не менее важные для судьбы нашей страны события. Они были связаны с прибытием в Берлин 20 июня группы руководящих работников МВД СССР для изучения обстоятельств антиправительственных выступлений и ликвидации их последствий, во главе с начальником управления военной контрразведки С.А. Гоглидзе (помимо него в группу входили доверенное лицо Берии А.З. Кобулов и начальник немецкого отдела разведки полковник Зоя Ивановна Рыбкина). Чуть позже к ним присоединился и сам Берия, желавший на месте «разобраться с положением дел и причинами произошедших выступлений», но срочно вылетевший в Москву в связи с созывом заседания Президиума ЦК, на котором он уже был  снят со всех постов.

А одновременно с этим 27 июня в Берлине неожиданно пропали С.А. Гоглидзе и А.З. Кобулов, что вызвало понятные панику и замешательство у руководителей представительства МВД СССР в Карлсхорсте. Лишь через несколько дней стало известно, что Гоглидзе и Кобулов  были негласно арестованы командующим ГСВГ маршалом В.Д. Соколовским по прямому приказу министра обороны СССР и они оба были тайно отправлены в Москву на самолете военно-транспортной авиации.

Эта акция была связана с  арестом в Москве заместителя председателя Совета министров, всесильного маршала госбезопасности Л.П. Берии.

Понятно, что арест многих высокопоставленных руководителей МВД СССР во главе с министром и рядом его заместителей по обвинению «в заговоре с целью захвата власти», далеко не  лучшим образом сказался на настроениях сотрудников и работе органов госбезопасности, начав длительный период проверок и чисток «органов», который продолжался фактически до начала 60-х годов.

Возглавивший с 28 июня 1953 г. на месте работу по расследованию обстоятельств произошедших волнений   Евгений Петрович Питовранов докладывал 7 августа новому министру внутренних дел С.Н. Круглову: «События 17 июня показали, что против ГДР велась активная враждебная работа, которая осталась совершенно неизвестной нашим силам безопасности и силам безопасности ГДР», в связи с чем предлагал активизировать силами оперсекторов МВД СССР  противодействие «враждебному подрывному движению в ГДР» (Бейли Дж. и др., Поле битвы – Берлин…. с. 330. Примечательно, что США до сих пор не предают огласке большинство осуществлявшихся в то время разведывательных операций).

Для этого он предлагал предоставить советским районным советникам при органах безопасности  ГДР дополнительный штат сотрудников, дабы они могли противостоять  антисоциалистическому «подполью в зависимости от условий в каждом конкретном районе».

Для непосредственной реализации данных предложений на месте  новым начальником Представительства  в ГДР 17 июля 1953 г. был назначен генерал-лейтенант Е.П. Питовранов, до этого 2 года являвшийся руководителем советской разведки. На период его пребывания в этой должности приходятся многие важные эпизоды сражений «холодной войны» в Европе.

Для реализации предложения по улучшению работы по оказанию практической помощи органам госбезопасности ГДР в аппарате   Представительстве МВД СССР в Карлсхорсте  была образована особая группа советников, которую возглавил В.И. Булда, до этого руководивший оперативными действиями  берлинского аппарата МВД СССР из Москвы.

В соответствии с предложениями Питовранова штат советских советников при территориальных управлениях МГБ был увеличен до 5 -  9 человек, то есть почти вдвое, а общая численность аппарата представительства МВД СССР в Германии увеличилась до 540 сотрудников.

После «июньских событий», в ГДР, как и ранее в СССР, последовала ликвидация МГБ:  министерство было преобразовано в Секретариат государственной безопасности МВД (вновь статус министерства служба госбезопасности  ГДР приобрела 24 ноября 1954 г.).

Предполагается, что структура и деятельность любого подразделения спецслужбы должна храниться в тайне от противоборствующей стороны, чему служит целая система мер конспирации для обеспечения безопасности.  Однако специфика и диалектика противоборства приводит к тому, что нередко как раз противник становится более осведомленным по отдельным вопросам деятельности своего визави.

К сожалению, такая ситуация в отношении аппарата уполномоченного КГБ СССР в Германии сложилась и в апреле 1954 г., когда в посольстве США   в Вене попросил политического убежища майор П.С. Дерябин, с мая 1952 по сентябрь следующего года работавший в австро-германском отделе разведки, курировавшем всю деятельность на территории ГДР.

А тем временем 12 августа 1953 г.  мой отец получил новое   назначение в этой загранкомандировке - старшим советником при Потсдамском окружном управлении МГБ ГДР, где он проработал год, а еще через месяц ему было присвоено звание подполковника.

Наша семья в Потсдаме разместилась в доме на Каштанен-аллее, где проживали советские советники (все места их проживания, в целях недопущения нападений и пресечения возможных провокаций, находились под охраной советских военнослужащих). А напротив советского мини-городка в замке Шарлоттенхоф, располагался оперативный сектор МВД-КГБ СССР. Здесь отец имел служебный кабинет, равно как и в окружном управлении МГБ ГДР.

Следует отметить, что Потсдам, где размещался ряд объектов командования ГСВГ, а также штаб-квартира Управления особых отделов ГСВГ, также являлся объектом первоочередных устремлений западных спецслужб.

Дальнейшая активизация разведывательно-подрывной деятельности объясняется принятием новым президентом США Д.Эйзенхауэром, бывшим верховным главнокомандующим союзническими оккупационными войсками в Германии,  новой внешнеполитической доктрины, само название которой раскрывает изменение парадигмы работы ЦРУ: на смену «сдерживанию коммунизма» президента Г. Трумена пришла эра  попыток «освобождения от коммунизма», или его «отбрасывания».

Ее конкретными проявлениями, помимо ежегодного официального проведения «недель порабощенных народов», в соответствии со стратегическими разведывательно-подрывными замыслами Аллена Даллеса, стало выделение много миллиардных субсидий «движениям сопротивления в социалистических странах», начало подрывного вещания на эти страны радиостанции «Свободная Европа».

В декабре 1953 г. ЦРУ совместно с СИС начало крупномасштабную операцию  под кодовым названием «Золото» по подключению к закрытым каналам связи СВАГ в Берлине. (Лишь десятилетия спустя станет известно, что аналогичная операция КГБ была более успешной).

Но все эти изменения в тактике деятельности и планах западных спецслужб были известны советской стороне заблаговременно благодаря работе советских чекистов….

Отметим и еще одну особенность деятельности органов госбезопасности СССР в ГДР. Учитывая особенности складывавшейся здесь оперативной обстановки, в 1954 г. в Управлении особых отделов по ГСВГ впервые был создан «третий отдел» - внешней контрразведки, первым начальником которого стал И.Л. Устинов. Всего по «третьей линии» в начальный период в УОО ГСВГ  работали 47 военных контрразведчиков (Подробнее см.: Устинов И.Л. Крепче стали. Записки ветерана военной контрразведки. М., 2005).

О сложности и напряженности противоборства, развернувшегося на стратегическом предполье вероятного театра военных действий, свидетельствует тот факт, что ежегодно органами КГБ СССР и МГБ ГДР в 50-е годы выявлялись и арестовывались сотни иностранных агентов.

Так, в ходе масштабной контрразведывательной операции «Кольцо» в 1953 г. были арестованы 300 агентов противника.

В следующем году в июле – августе в ходе операции «Стрела» были обезврежены 305 иностранных агентов, 203 из которых принадлежали «Организации Гелена».

В апреле 1955 г. были ликвидированы 5 немецких, 4 английских и 4 западногерманских нелегальных резидентур, выявлено 640 сотрудничавших с ними лиц, ликвидированы 13 радиоточек западных спецслужб (Бейли Дж. и др.. Поле битвы – Берлин…, сс. 339-340).

Только одной американской военной разведывательной группе «подразделение 7880» принадлежало 113 арестованных в ГДР агентов. Вследствие подобного провала группа была попросту расформирована…

Немецкие историки А. Вагнер и М. Уль, изучавшие в государственном архиве ФРГ в г. Кобленце рассекреченные фонды БНД о разведывательной деятельности в «советской оккупационной зоне», подтверждают, что эта деятельность велась исключительно активно: под агентурным наблюдением в ГДР находилось 169 гарнизонов ГСВГ, и что в 50-е годы «Организация Гелена» и БНД имели на территории ГДР до 4 тысяч агентов (Уль М., Вагнер А.  Исторические чтения на Лубянке. 1997 – 2007. М., 2008, сс. 335 – 336).

Не следует однако думать, что противоборство с сильным противником  это некое беспроигрышное соревнование, неспособное принести провалы и горьчайшие поражения. Такое в истории любой спецслужбы случалось не раз. Не является исключением в этом плане и Представительство КГБ в ГДР.

В феврале 1954 г. сбежал на запад капитан Н.В. Хохлов. А через 2 месяца в Вене перебежал в американское посольство П.С.Дерябин, также неплохо осведомленный о чекистских  операциях в Германии.

Вполне вероятно, что эти факты явились следствием проводимой ЦРУ  операции по «стимулированию дезертирства» на Запад, о которой мы говорили ранее.

В начале августа 1954 г. отец получает новое назначение старшим советником в окружное управление МГБ в Коттбус, которое возглавил хорошо ему известный Фриц Шредер.

Отличительной особенностью жизни старшего советника является повышенная мобилизационная готовность для действий в любых непредвиденных ситуациях, наличие постоянной прямой связи со многими инстанциями. Даже в квартире отца находились аппараты прямой засекреченной связи с окружным управлением МГБ ГДР, окружным оперсектором и представительством КГБ в Карлсхорсте.

И подобные меры оказывались далеко не лишними.

Например, органами КГБ была получена информация о подготовке «Организацией Гелена» похищения начальника потсдамского управления МГБ ГДР Ф. Шредера или кого-либо из членов его семьи, включая его трехлетнюю дочь Симону. В этой связи его семья была размещена на территории «городка чекистов», охранявшегося советскими солдатами.

Искренняя забота о семействе Шредеров, недавно пережившем еще одну личную драму, связанную со смертью новорожденного сына, укрепляла дружеские чувства советника с немецким руководителем.

Работа контрразведки не всегда завершается громкими сенсациями и «показательными» процессами, поскольку изначально ее главная цель состоит в предотвращении возможности нанесения ущерба охраняемым интересам государства  и конкретным объектам, недопущении реализации преступных замыслов, срыве их на стадиях подготовки. Хотя эта сложная, кропотливая, филигранная «рутинная» повседневная работа контрразведчиков, как правило, и остается неизвестной «широким слоям миролюбивой общественности», как об этом писали лет двадцать назад.

Но в многолетнем безопасном существовании нашего государства и его союзника – Германской Демократической республики, есть доля вклада и моего отца.

… В начале февраля 1956 г. наша семья выехала из Берлина и прибыла на Белорусский вокзал  в Москве. (О дальнейшем развитии событий в ГДР см., например, Корнилков А.Н. Берлин: Тайная война  по обе стороны границы. Записки военного контрразведчика. М., 2009, Гладков Т.К. Король нелегалов (о А.М. Коробкове). М., 2006; Гераскин Б.В. За семью печатями: Записки военного контрразведчика. М., 2000, Устинов И.Л. Крепче стали. Записки ветерана военной контрразведки. М., 2005).

Впереди были еще многие важные события, связанные с противоборством спецслужб бывших союзников в Германии:

- 1 апреля 1956 г. – официальное решение о преобразовании «Организации Гелена» в Федеральную разведывательную службу ФРГ  - БНД. Р. Гелен будет продолжать руководить ею до самой своей отставки в 1963 году. А впоследствии в 1972 г. опубликует мемуары «Der Dinst» («Служба»), в которых расскажет как о перипетиях своей биографии, так и будет защищать необходимость ремилитаризации Федеративной Республики.

Отставке Гелена предшествовал скандал, связанный с арестом в ноябре 1961 г. начальника контрразведывательного отдела БНД Хайнца Фельфе, который, как оказалось, к немалому конфузу боннских властей, 10 лет сотрудничал с советской разведкой…

21 апреля 1956 г. в Берлине громким  провалом завершилась крупнейшая  совместная разведывательная акция ЦРУ и СИС по подключению к советским системам связи в Берлине – иностранным журналистам был продемонстрирован туннель, сооруженный БОБ в конце 1954 г., -  с самого начала эта секретная операция «Золото» контролировалась КГБ через высокопоставленного сотрудника британской СИС Джорджа Блейка…

В 1992 году в сохранившемся туннеле и здании гаража, принадлежавшем БОБ, откуда он был прокопан на территорию ГДР, был открыт уникальный музей истории «холодной войны», немыми свидетелями и участниками которой были сами его стены.

Легко себе представить,  какой шок испытали в США,  когда 21 мая 1956 г. получили сообщение о том,  что из кабинета начальника 522 батальона  военной разведки были похищены два сейфа(!!) совершенно секретных документов.  На их основе в течение 5 дней МГБ были арестованы 137 американских агентов,  правда, еще девяти удалось бежать на Запад.

Впереди будет еще и разоблачение первого высокопоставленного агента ЦРУ в ГРУ подполковника П.С. Попова, с сентябре 1955 по ноябрь 1958 года проходившего службу в ГСВГ….

Превращение Главного управления «А» МГБ ГДР в одну из успешнейших разведок мира, для которой не было тайн не только в государственных структурах ФРГ, но и в штаб-квартире НАТО…

И очень многие иные знаковые события, ставшие своеобразными вехами и символами эпохи, включая возведение в ночь на 13 августа 1961 года «Берлинской стены», на долгие десятилетия ставшей одним из главных зримых символов невидимой миру  «холодной войны».

В ноябре 1961 г. министр госбезопасности ГДР Э. Мильке информировал

Пленум   ЦК Социалистической единой партии Германии (СЕПГ) о том, что с января 1960 по июнь 1961 г. было обезврежено свыше 4 тысяч врагов социалистического государства: «Установлено, что среди арестованных имеются, в частности, заброшенные или завербованные агенты вражеских секретных служб, подстрекатели и провокаторы, охотники за головами и торговцы людьми, другие вражеские элементы, такие как поджигатели и диверсанты».

       По поводу возведения в ночь на 13 августа 1961 г. Берлинской стены, он отмечал: «врагу,  правда, теперь значительно сложнее создавать новые шпионские организации на территории ГДР и поддерживать связь с еще действующими агентами и подпольными группами; однако анализ деятельности наших органов ясно и однозначно показывает, что противник удвоит усилия в попытках использовать в своих целях пробелы и некоторые слабости в наших мерах защиты» (Ворст А. Конец штази… с. 9).

        В Москве отца, подобно многим нашим согражданам, ждало ошеломляющее  потрясение от  закрытого доклада Н.С. Хрущева 25 февраля 1956 г. о культе личности И.В. Сталина.

В апреле 1956 г. подполковник Хлобустов М.В.  получил новое назначение заместителем начальника отделения Второго Главного управления КГБ СССР.

И хотя мой отец не достиг больших карьерных постов, полученные им за 27 лет последующей службы в КГБ правительственные награды, включая второй знак Почетного сотрудника органов госбезопасности СССР – первым он был отмечен еще в марте 1943 г., -  свидетельствуют о его немалом вкладе в дело обеспечения безопасности нашей Родины, которому он отдал почти сорок два года своей жизни….

 Надо добавить, что, подобно всем чекистам того непростого поколения, отцу пришлось пройти несколько тщательных проверок, ведь его служба в НКГБ началась еще 6 июня 1941 г..

Основанием для первой из них – «чистки» 1953 – 1954 годов стало известное «дело Берии и его банды».

Продолжение последовало при ставшем председателем КГБ при СМ СССР И.А. Серове при комплектовании штатов нового ведомства – тогда было уволено более 17 тысяч чекистов – около 20% от общей численности оперативного состава.

Третья – после известного доклада Н.С.Хрущева ХХ съезду КПСС и начала массового пересмотра ранее возбуждавшихся уголовных дел.

Четвертая – самая пристальная и тщательная – при расследовании дела Т.М. Борщева, бывшего начальника УНКД – УМГБ, обвиненного в нарушениях социалистической законности, и под началом которого отцу пришлось работать в 1941- 1947 годах.

Однако, поскольку МГБ ГДР "Штази",  также как и КГБ СССР, стала только объектом  истории,  одним из ее бесконечных сюжетов, представляется целесообразным  подробнее  остановиться  на  его  вкладе в укрепление и обеспечение безопасности социалистических государств во второй  половине XX века.

В последние годы о деятельности "Штази" писалось немало как в нашей стране, так и за рубежом. При этом далеко не всегда – объективно, игнорируя роль спецслужбы, являвшейся как надежным союзником нашей страны,  - тогда СССР, так и важным фактором стабилизации обстановки на Европейском континенте.

Согласно архивным документам ГДР, с апреля 1950 по 15 января 1991 г.  в органах МГБ,  включая пограничную охрану, а также охранный полк имени Ф.Э. Дзержинского,  проходили  службу  274  тысячи сотрудников, причем  102  тысячи  из  них состояли в штате на конец 1989 г.

Зарубежная агентурная  сеть  Главного управления "А" – внешней разведки МГБ  ГДР,  почти  тридцать  лет  возглавлявшегося  Маркусом Вольфом, насчитывала более 38 тысяч агентов,  в основном  -  граждан Западной Германии. В самом же этом управлении работали 4 286 сотрудников.

Главными целями проникновения разведки ГДР,  помимо правительственных учреждений и дипломатических миссий ФРГ,  были  подразделения НАТО,  посольство США и американские разведывательные органы в ФРГ,  а также дипломатический корпус в Бонне. На ФРГ приходится около 80 % разведывательных операций, проведенных "Штази".

Центральное место ФРГ в разведывательных операциях МГБ ГДР  объясняется  тем  обстоятельством,  что здесь размещались 600 тысяч американских,  британских,  французских,  канадских и бельгийских войск.

При этом обе стороны - и НАТО,  и члены Варшавского договора, одинаково оценивали роль ФРГ как плацдарма и авангарда в возможном  вооруженном международном конфликте в Европе.  Для сравнения отметим,  что в то же время Группа советских войск в Германии (ГСВГ),  насчитывала  380 тысяч военнослужащих.

Вскрывая военные  планы  США  и  НАТО в отношении СССР и других стран Варшавского договора,  разведывательные службы ГДР и  нашей  страны способствовали укреплению  своей безопасности,  а также поддержанию мира на Европейском континенте.  Вот почему бывший руководитель Упраления "А" МГБ ГДР Маркус Вольф называл своих негласных  помощников "разведчиками мира". Звание которых они заслужили с полным правом.

Об успехах разведки общественность  обычно  узнает  из  шумных скандалов, связанных  как  раз с провалами разведчиков.  Хотя уже в 60-е годы в активе МГБ ГДР имелось немало крупных достижений.

Кратко назовем  лишь некоторые из этих успехов,  ставших тогда достоянием гласности.

15 августа  1985 г.,  таинственно пропал 48-летний Ганс Иоахим Тидге, также возглавлявший эту службу,  в которой он проработал  19 лет. Однако  уже 19 августа Тидге дал пресс-конференцию в Восточном Берлине, из которой стало ясно, что он решил порвать со своим прошлым, начав новую жизнь в ГДР.

Позднее в берлинском университете им.  Гумбольта Тидге защитил докторскую диссертацию  "Контрразведывательные функции Ведомства по охране конституции Федеративной республики  Германии",  описывавшую деятельность БФФ, включая операции службы электронного наблюдения. В 1989 г. Тидге выехал в Советский Союз.

И если ранее названные скандалы касались на прямую только ФРГ, то в  последующих  уже  фигурировала  и служба внешней разведки МГБ ГДР.

Однако одними  из  наиболее выдающихся "разведчиков мира" были супруги Гюнтер и Кристель Гийом, в 1956 г. покинувшие ГДР под видом беженцев.

С 28 января 1970 г.  Гийом начал работать в аппарате Федерального канцлера,  поднявшись по карьерной лестнице до поста одного из трех (с 1972 г) персональных помощников канцлера Вилли  Брандта.

С этого момента вся деятельность канцлера, в том числе его замыслы,  суть и содержание его так называемой "новой восточной политики" («остенполитик»), перестали быть секретом для руководства ГДР и СССР.

15 декабря 1975 г.  Гийома приговорили к 13 годам тюрьмы,  его жена и  соратница сорокапятилетняя Кристель получила 8 лет за государственную измену и соучастие в шпионаже.

Перед объявлением  приговора  судья Герман Мюллер заявил,  что "этот шпион с учтивыми манерами поставил под угрозу  весь  западный оборонительный союз...".

Знал бы он,  как и другие политики, и даже руководители спецслужб ФРГ, а также их коллени из ЦРУ и МИ-6, как он ошибался!

Однако Гийома освободили уже в октябре 1981 г., обменяв его на 8 западно-германских агентов, осужденных в ГДР, а его жена Кристель была освобождена в обмен на 6 разоблаченных агентов БНД еще ранее.

До ухода на пенсию Гийом преподавал  в  разведывательной  школе "Штази", а в 1995 г. он скончался от инфаркта.

После падения Берлинской стены в ноябре 1989 г.  и  захвата  с участием представителей БНД здания штаб-квартиры "Штази" в Берлине, - данный факт признает даже бывший сотрудник ЦРУ Джон Келер  в  изданной на русском языке книге "Секреты штази.  История знаменитой спецслужбы ГДР" (Смоленск, 2000), - в ходе которого был изъят ряд материалов по проводившимся разведывательным операциям,  прокуратура ФРГ на 1996 г.  возбудила 6 641 уголовное дело по обвинениям в шпионаже в пользу ГДР.

2 431 из них не было доведено до суда – в большинстве случаев из-за истечения сроков давности. В 1998 г. на стадии расследования находилось еще 130 уголовных дел по подозрению в шпионаже в пользу МГБ ГДР.

В течение трех лет,  начиная с 3 октября 1990 г., в ФРГ производились многочисленные аресты чиновников разного ранга: "Масштабы инфильтрации (агентов разведслужбы  ГДР.-  О.Х.),  - подчеркивал Джон Келер,  - превзошли все самые худшие ожидания. Стало ясно,  что этой язвой поражено все правительство, как и все политические партии, промышленность, банки, церковь и СМИ. Щупальца "Штази" проникли даже в БНД, БФФ (контрразведка - Федеральное ведомство по охране конституции), МАД (военная разведка)".

Одному из  агентов "Штази",  проработавшему на МГБ ГДР 17 лет, было даже поручено готовить ежедневную разведывательную сводку  для канцлера Коля.  Стоит ли говорить, насколько этот факт парализовывал деятельность не только БНД, но и всей системы спецслужб НАТО?

По современным оценкам, в целом на разведку ГДР работало более 20 тысяч западных немцев, которые никогда не попадали в поле зрения контрразведки, что свидетельствует как о высочайшем профессионализме сотрудников МГБ ГДР,  так и о том,  что  его  "разведчики  мира" внесли значительный  вклад  в развитие процесса укрепления стабильности в Европе.

Помимо указанного  факта  наличия массовой агентурной сети МГБ ГДР в важнейших секторах западно-германского государства,  что объективно свидетельствует  о  низкой  эффективности  деятельности его контрразведки, еще одним провалом БФФ явился арест в 1989 г. Клауса Курона (псевдоним "Штерн"), начальника 4 отдела этого ведомства, курировавшего работу с двойниками - агентами МГБ ГДР,  решившими по тем или иным причинам работать на западные спецслужбы. 7 февраля 1992 г.  он был приговорен к  12  годам  заключения. Объявляя приговор,  судья  заявил,  что  из-за  Курона деятельность контрразведки ФРГ была почти полностью парализована.

Джон Келер писал, что во все 11 земельных управления БФФ были  инфильтрированы агенты МГБ ГДР.

Еще одним  опасным  "кротом"  в  ФРГ оказался полковник Иоахим Краузе, занимавший пост начальника штаба МАД, и 18 лет сотрудничавший со "Штази".  В силу своего служебного положения, Краузе передавал МГБ  ГДР  информацию  о сотрудничестве МАД с резидентурой ЦРУ в ФРГ.

В 1988 г. Краузе скончался от рака. Его похороны посетили многие высокопоставленные  сотрудники   различных   западно-германских спецслужб, а также глава боннской резидентуры ЦРУ.

Обнаружение позднее факта работы Краузе на  "Штази"  вызвало,  по словам Келера,  шок в администрации канцлера, министерствах обороны и внутренних дел, генеральной прокуратуре.

Еще одним  ценным "разведчиком мира" в БНД являлась доктор политических наук Габриэла Гаст,  сотрудничавшая со "Штази" с 1973 г. Именно она готовила разведсводки для канцлера Коля.

Учитывая бескорыстный - исходя из идеологических соображений,- характер ее работы на ГДР,  в декабре 1991 г. Гаст была приговорена к 6 годам и 9 месяцам тюремного заключения.

С 1972 г. с Главным управлением "А" МГБ сотрудничал  Альфред Шпулер, пришедший к выводу,  что интенсивная ремилитаризация Западной Германии угрожает миру.  За свой бескорыстный и опасный труд он был награжден правительством ГДР медалью "За заслуги перед отечеством" второй и первой степени. Так же как и Гаст, он был выдан одним из перебежчиков из "Штази" (Г.  Бушем),  искавшим  прибежища на Западе,  в октябре 1989 г.

Можно легко себе представить шок боннского руководства, когда оно узнало,  что 24 года на МГБ ГДР работал А. Дамс,  директор Федеральной пограничной службы ФРГ.

С 1963 года, как стало известно из ряда судебных процессов середины 90-х годов в ФРГ, ряд агентов МГБ был внедрен в штаб-квартиру НАТО, что делало ее деятельность "прозрачной" для разведок ГДР и СССР.

Как отмечал  на суде по делу одного из этих "разведчиков мира" генеральный прокурор ФРГ,  благодаря деятельности агентов "Штази" в НАТО,  командование Варшавского договора "имело своевременную и надежную информацию о планах этой организации, что давало возможность правильно  оценивать военный потенциал его членов и воспользоваться этой оценкой в кризисных ситуациях".

Наиболее выдающимся разведчиком "Штази" в структурах НАТО считается "Топаз" -  Райнер Рупп,  отобранный  для  работы в штаб-квартире НАТО из более чем 70 соискателей этой вакансии.  На Западе  его  называют  "супершпионом Варшавского договора". И хотя сотручничавший со "Штази" с 1968 г.  Рупп только  через девять лет стал сотрудником штаб-квартиры НАТО,  информация об этой организации поступала от него и ранее.

Высокий пост  позволил  "Топазу"  постоянно  обновлять главный оперативный документ НАТО - "Обзор армий и  системы обороны Организации Варшавского договора",  на основании которого велось военное планирование в НАТО,  а  тем  самым  знать  как ошибки  в информационном обеспечении военного командования западного альянса, так и обеспечивать его стратегическое дезинформирование.

В 1990 г. Рупп понял, что находится в поле зрения контрразведки ФРГ,  но не покинул свою семью.  Не смотря на то,  что об утечке информации  из  штаб-квартиры  НАТО  свидетельствовал перебежчик из "Штази" Г.Буш,  БФФ потребовались годы, чтобы арестовать "Топаза" в июле 1993 г. Райнер Рупп отбыл в заключении 7 из 12 лет, к которым его приговорил суд,  и  в настоящее время выступает в печати как известный экономист и аналитик.

Следователь, занимавшийся  расследованием  деятельности  Руппа заявил, что его работа на "Штази" "могла обернуться для НАТО проигрышем в войне".

Частично расшифрованные  архивы  "Штази" позволили выглядевшей далеко не лучшим образом в этой истории  контрразведке  ФРГ  "отыграться" на политиках.  Так, например, она заявила, что в течение 14 лет на ГДР работал депутат бундестага Вильям Борм,  правда, умерший в  1987 г.,  и являвшийся одним из крупнейших "агентов влияния" ГДР на политическом уровне.

Как подчеркивали  уже  упоминавшиеся  нами Н.Полмер и Т.Аллен, "если оценивать противостояние разведок ФРГ и ГДР в годы  "холодной войны", придется признать, что последняя вышла победительницей"[3].

После прихода к власти в Бонне правительства ХДП/ХДС в середине 70-х годов, разведывательная деятельность БНД против ГДР значительно активизировалась; органы МГБ ежегодно арестовывали более десятка агентов иностранных спецслужб.

Ограничившись приведенными примерами,  расскажем о заключительных страницах истории "Штази", и попытаемся дать ему ретроспективную оценку.

Можно считать,  что  история "Штази" официально закончилась 31 мая 1990 г.,  когда действовавшим за рубежом  агентам  был  передан сигнал  прекращения разведывательной деятельности.  25 мая аналогичную команду своим агентам передала и военная разведка Национальной народной армии ГДР.

Для сравнения  отметим,  что  согласно  официально объявленным данным, на территории ГДР на 1 августа того же 1990 года действовали 250 агентов ЦРУ и РУМО США и 4 тысячи агентов БНД.

Разумеется, неудачи и провалы были и у МГБ ГДР,  также как неизбежны они и у любой другой спецслужбы мира.  Западногерманские и американские разведки также активно пытались склонять к  предательству  и шпионажу граждан ГДР на протяжении всех 50 лет ее существования. И порой им это удавалось.

Так, в 1962 г. был арестован начальник отдела Центрального управления статистики при Совете министров ГДР, более 10 лет сотрудничавший с западно-германской разведкой.

В 1984 г.  был разоблачен и арестован за шпионаж  В. Райф, статс-секретарь министерства иностранных дел ГДР.

В 80-е  годы  контрразведка ГДР ежегодно арестовывала от 30 до 50 агентов иностранных разведок,  и только в 1985-1989 гг. были выявлены 11 из них.

В то же время, как отмечал доктор исторических наук И.Н. Кузьмин, одно время возглавлявший аналитический отдел Представительства КГБ в ГДР, в самой республике роль МГБ была несколько гипертрофирована,  что  проявлялось в тотальном контроле за течением социальных процессов,  подчас доходившем до  параноидального  "поиска  ведьм", якобы виновных в неудачах, и преследовании за критику имевшихся недостатков, что только множило число "диссидентов" и противников социалистического строя.

Ряд сотрудников  МГБ  в 1989-1990 годы перебежал на Запад.  Но подавляющее большинство их коллег продемонстрировали высокое  чувство долга и профессиональной этики,  отказываясь назвать следователям прокуратуры ФРГ имена лиц, сотрудничавших с разведслужбой ГДР.

В этой  связи  нельзя не коснуться еще одного факта,  напрямую связанного с историей восточногерманской спецслужбы.

Руководство ФРГ,  и,  в частности, канцлер Г. Коль, было готово предоставить иммунитет от уголовного преследования разведчикам ГДР.

Однако соответствующего условия советской стороной на переговорах о процедуре и этапах объединения двух германских государств не выдвигалось.  Тогда Коль по собственной инициативе поставил этот  вопрос перед М.С.Горбачевым во время их неформальной встречи в Ставропольском крае.  Как свидетельствовал журнал "Der  Spigel" (1993,  N  39, S. 196), Горбачев  ответил  в том духе,  что "немцы – цивилизованная нация", и сами разберутся с этой проблемой.

И, после серии показательных уголовных процессов над руководителями восточно-германской разведки,  власти ФРГ действительно  "разобрались": 

23 мая 1995 г. Конституционный суд вынес решение о том, что граждане бывшей ГДР не подлежат уголовной ответственности за работу на "Штази".

К сожалению, предавая своих союзников, тогдашнее советское руководство либо действительно не понимало,  либо только делало  вид, что  не  понимает,  что тем самым оно на многие годы дискредитирует как себя, своих преемников, так и будущую политику государства, которая могла быть охарактеризована отныне только одним словом - непредсказуемая.

Хотя, быть может, для этого имелись и другие мотивы и причины.

Какие же  выводы  позволяет сделать история "Штази"?

Во-первых, наша страна лишилась мощной и  эффективной  союзной спецслужбы,  что не могло не отразиться на состоянии обороноспособности России и состоянии защищенности ее национальной безопасности.

Во-вторых, вследствие  распада  СССР,  социалистического содружества и Организации Варшавского договора,  возросло не только число  недружественных России спецслужб,  количество разведчиков,  работающих в их резидентурах в Москве,  но и появилось около десятка мощных  оперативных баз сильнейших разведок мира,  ведущих работу с территории новых государств ближнего и дальнего зарубежья.

Как известно, отечественные же спецслужбы переживали в последнее десятилетие ХХ века мучительные процессы разделения и реформирования,  что, разумеется, не лучшим образом сказалось на их потенциале, престиже и репутации. Что является важнейшими факторами эффективности их деятельности.

… в августе 1975 г., в ознаменование 30-летия разгрома гитлеровского фашизма и 25-летия образования МГБ ГДР небольшая  группа чекистов, принимавших участие в оказании помощи его становлению в разные годы – всего 8 семей, была персонально приглашена руководством ГДР на отдых в этой стране.

Здесь, помимо официальных приемов, но и в более, как ныне принято выражаться, неформальной обстановке, мои родители вновь встретились с Маркусом Вольфом и семьей  уже генерал-лейтенанта, первого заместителя начальника разведки ГДР Фрица Шредера. Как пример строго соблюдавшейся, даже в отношении между друзьями, конспирации, ставшей поистине «второй натурой», приведу лишь тот пример, что Шредер даже не обмолвился о том, что он многие годы возглавлял управление нелегальной разведки Главного управления «А» МГБ ГДР – об этом мне стало известно лишь через несколько лет после падения «Берлинской стены», хотя подчеркивал значение уроков контрразведывательного искусства, полученных  в свое время от моего отца.

Разумеется, им много что было вспомнить о непростых годах их поистине боевой молодости….

… в 1992 г. бывшие президент США Рональд Рейган и СССР М. Горбачев прибыли в столицу ФРГ по случаю присвоения им званий почетных граждан Берлин.

С момента их прилета стало известно: новые «почетные» граждане займут место исключенных из списка маршала Советского Союза Ивана Степановича Конева и героя Советского Союза генерал-полковника Николая Эрастовича Берзарина, первого советского коменданта Берлина.

Но у бывшего советского «лидера» не оказалось ни патриотизма, ни чувства такта, ни элементарной мужской порядочности в такой ситуации отказаться от этого звания…..

Но все-таки историческая справедливость торжествует – в феврале 2003 г. сенат Берлина принял решение восстановить Николая Эрастовича Берзарина (1904 – 1945) в звании почетного гражданина этого города….

Статья для публикации в ХРОНОСе предоставлена автором.

Здесь читайте:

Олег Хлобустов (авторская страница).

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС