Андрей Синельников

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

ШИФРЫ СОВЕТСКОЙ РАЗВЕДКИ

Шифр Рамзая

Рихарду Зорге в истории нашей Родины суждено было занять особое место. Волею судьбы и благодаря своим исключительным человеческим качествам он поднялся на самую вершину Олимпа, под названием Советская разведка. Десятки книг, сотни статей, документальные и художественные фильмы, улицы, названные в честь великого разведчика. Но, собирая материалы о нём, я, за редким исключением, не мог обнаружить в отечественной литературе никаких правдивых материалов о шифре его разведгруппы. Как, впрочем, и о шифрах других легендарных его товарищей – Леопольда Треппера, Шандора Радо, Рудольфа Абеля. А, между тем, история их шифров – одна из захватывающих страниц криптографии ХХ века. Здесь нам есть, чем гордиться. «Триумфом советской разведки» назвал её агентурные шифры известный американский историк Дэвид Кан. Давайте же перелистаем доступные ныне страницы истории, заглянем в святая святых наших выдающихся разведчиков. Именно советские шифры, разработанные, несомненно, замечательными специалистами своего дела, на десятилетия определили вектор развития мировой криптографии в области так называемых «ручных шифров». И этот факт со всей очевидностью вытекает из содержания моих коротких очерков.

Рихард Зорге

Идея подобных шифров давно известна, но была доведена советскими шифроаналитиками до совершенства! Первой его частью являлся так называемый квадратный (шахматный) шифр, наложенный затем на иные способы тайнописи. Появление таких двойных шифров зарубежные исследователи относят к российским революционерам, называя их «шифром нигилистов». Но вряд ли это корректно. Ибо сами революционеры в свою очередь воспользовались криптографическими идеями, возникшими задолго до них. Так шахматный шифр берет своё начало со знаменитого «полибианского квадрата», а вторая составляющая шифра носила среди российских подпольщиков название «гамбеттовского ключа» в честь известного премьер-министра Франции XIX века Л. Гамбетты.

Наиболее близко идея будущего знаменитого шифра советских разведчиков изложена в исследовании революционера П. Розенталя «Шифрованное письмо», изданном ещё в 1904 году. Но говорить, что эта работа дала толчок распространению аналогичных шифросистем среди всего российского подполья не приходится. Вплоть до самого Октябрьского переворота 1917 года шифры революционеров оставались достаточно простыми. Впрочем, и долгое время после революции системы тайнописи советских разведчиков были такими же несложными и только к середине 30-х годов (после ряда их громких провалов) они стали приобретать свой законченный вид.

И шифр Рихарда Зорге (руководителя японской резидентуры ГРУ «Рамзай») о котором здесь пойдёт речь, нужно рассматривать как типовой образец действующих шифросистем всех советских спецслужб, а не приписывать его изобретение несправедливо самому Зорге или искать в нём некую уникальность. Свои телеграммы в Москву Зорге для конспирации составлял преимущественно на английском языке. Поэтому в качестве ключа для построения квадратного шифра было выбрано слово «SUBWAY», что переводится как «подземный ход». Не правда ли, достаточно символично для разведчика?

Ключ выписывался в верхней строке квадратной таблички. А в оставшиеся клетки по порядку проставлялись буквы английского алфавита, не вошедшие в слово SUBWAY. Таким образом, мы получим следующую сетку:

В конце алфавита в таблице добавлено два знака. Это точка (.) и знак индикатора (/) - для обозначения разделителя слов или перехода на цифровой текст. Но об этом, подробнее, ниже.

Однако таблица в подобном виде использовалась только для придания вошедшим в нее символам новых цифровых обозначений.

Известно, что наиболее часто встречаемые в английской речи восемь букв можно представить в виде анаграммы ASINTOER (фраза "a sin to err" («грех в заблуждении») без последней буквы). Её то и использовал Зорге в качестве второго шага построения своего шифра. Для этого он нумеровал входящие в анаграмму буквы в своей табличке по порядку сверху вниз и получал новую таблицу:

Конечной целью разведчиков являлось составление следующего квадратного шифра:

Понять систему его построения нетрудно. В верхней строке мы видим наиболее встречаемые в английском языке буквы, которым даны цифровые обозначения от 0 до 7. В две оставшиеся строки выписаны по порядку остальные буквы из таблицы «SUBWAY» (то же сверху вниз). Они получают обозначения в виде двоичных чисел от 80 до 99. Как видно, в верхней строке конечные клетки под номерами 8 и 9 пустые. Эти цифры становятся номерами строк в ключевой таблице. Таким образом, здесь мы имеем воплощение идеи так называемого пропорционального шифра, позволяющее резко уменьшить количество входящих в шифрограмму знаков. В зависимости от размера текста это сокращение доходило до 30%. А это было очень важно для облегчения самого процесса шифровки, затруднения возможной дешифровки противником и уменьшения времени передачи радиограмм. Отделение же в тексте однозначных знаков от двузначных (конечно, при знании кодовой таблицы) не представляет никаких трудностей. Это была великолепная идея неизвестного нам советского криптолога, нашедшая затем в мировой криптографии широкое распространение.

Предположим, нужно зашифровать следующую телеграмму на немецком языке: «DAL. DER SOWJETISCHE FERNE OSTEN KANN ALS SICHER VOR EINEM ANGRIFF JAPANS ERACHTET WERDEN. RAMSAY» [DAL. Советский Дальний Восток может не опасаться нападения Японии. Рамзай.] Каждая радиограмма разведчиков начиналась их «обратным адресом»: DAL. Это были начальные буквы географического названия Дальний Восток. Заменяя буквы, знаки препинания и добавляя разделитель согласно квадратного шифра Зорге, получим:

DAL	.DE	R/SO	WJE	TISC	HE/	FERN	E/OS	TEN/	KANN	/AL	S/SI	CHE	R/V	OR/E	INEM	/ANG	RIF	F/J	APA	NS/E	RACH	TET/	WER	DEN.	RAM	SAY	.
83593	90833	49402	91843	61080	98394	92347	39420	63794	88577	94593	09401	80983	49499	24943	17396	94579	54192	92948	45855	70943	45809	86369	49134	83379	04596	05979	0

Имея ввиду, что шифротекст разведчики разбивали на 5-ти значные группы, последние цифры криптограммы или дополняли до полной пятёрки нулями, или просто удаляли.

Здесь мы подошли к главному секрету Рамзая. Первоначальная шифровка текста далее перекодировалась методом наложения на него бесконечной одноразовой цифровой гаммы по модулю 10. Способ получения её мог быть абсолютно разным: начиная от использования так называемых одноразовых шифровальных блокнотов до преобразования букв определенного книжного текста в цифры. И тот, и другой способ имели в разведке самое широкое применение и мы это еще увидим. Но для Зорге задачу значительно упростили. В качестве шифровальной книги был выбран толстенный «Немецкий статистический ежегодник за 1935 год», состоящий из сотен числовых таблиц, из которых наугад и выбиралась требуемые гаммы.

Предполагалось, что наличие у разведчиков в Японии подобного справочника никак не могло навести на подозрения. Ведь Р. Зорге был известным немецким журналистом, а его главный помощник и радист М. Клаузен – бизнесменом. Конечно, цифровые последовательности, получаемые с помощью этих таблиц, не были достаточно равномерными. В них неизбежно преобладали некоторые цифры, что вело к их повторению. Тем не менее, такие гаммы имели достаточное разнообразие, и никогда не были успешно преодолены вражескими криптоаналитиками.

Первая половина ежегодника на белой бумаге содержала статистические данные о Германии. Эта часть книги использовалась в качестве основы для кодирования шифрограмм непосредственно самой резидентурой Зорге. Во второй части справочника, на листах зеленого цвета, приводились международные статистические обзоры: ею уже пользовался московский Центр для шифровки ответных радиограмм. Это разделение делалось для предотвращения возможного наложения одинаковых гамм при шифровании текстов в Токио и Москве, что прямо могло привести к дешифровке радиограмм противником. Очевидно, что и сам Зорге и его помощник должны были делать в тексте своей кодовой книги какие-то пометки для недопущения всё того же повтора ключа. При аресте в 1941 году в квартирах Р. Зорге и М. Клаузена японской полицией были обнаружены совершенно одинаковые справочники с подозрительными отметками. Что сразу навело контрразведку на ключевую книгу пойманных шпионов.

Итак, цифры гаммы поочередно выбирались из справочника и выписывались под цифрами шифротекста, затем шло по-значковое сложение цифр клера и ключа по модулю 10. То есть, при сложении цифр во внимание принимались только единицы суммы, а десятки отбрасывались.

Клер: 83593 90833 49402 91843 61080 98394 92347 39420 63794 88577 94593 09401 80983 49499

Гамма: 35635 51303 24932 10010 78191 12106 21169 41861 76147 10589 66984 85249 50397 01471

Шифр: 18128 41136 63334 01853 39171 00490 13406 70281 39831 98056 53477 84640 30270 40860

24943 17396 94579 54192 92948 45855 70943 45809 86369 49134 83379 04596 05979

03330 91929 56622 01806 15112 84112 13865 86318 09150 65213 43724 38399 27273

27273 08215 40191 55998 07050 29967 83708 21117 85419 04347 26093 32885 22142

"Statistischen Jahrbuchs fuer das deutsche Reich" Jahrgang 1935 (фрагмент)
(стр. 195, 7 строка таблицы, 5 колонка –. подчёркнуты ключевые гаммы)

Место справочника, с которого начиналась выборка очередной гаммы, обозначалось пятизначной группой и добавлялось в текст шифрограммы. Первые три цифры являлись номером страницы, следующая цифра обозначала строку в таблице на этой странице, а последняя цифра – номер колонки на странице, где располагались нужные цифры (без учёта первого столбца).

Например, пусть разведчики начинали выборку гаммы с 193 страницы седьмой строки пятого столбца. Обозначалось это как 19375. Для еще большей надежности они никогда не брали первые цифры, а всегда начинали шифрование с последнего знака соответствующей колонки. Но в таком виде ключевая группа не оставлялась, а проходила определенную обработку. Для этого к ней опять же по модулю 10 прибавлялась четвертая «пятерка» с начала и третья «пятерка» с конца каждой новой шифровки. Получившуюся сумму помещали в начале криптограммы, как индикатор к расшифровке всего текста.

Здесь:

01853 – четвертая группа от начала криптограммы.
+ 26093 – третья группа от конца криптограммы.
+ 19375 – страница/строка/колонка.
36111 – ключевая группа – индикатор.

Отдельно следует объяснить, как шла передача цифрового текста. Числа выделялись в шифрограммах разделителем 94 с двух сторон, а сами цифры писались сдвоенными. Например:

W H O C O M M A N D S / 5 3 / A R M Y
91 98 2 80 2 96 96 5 7 83 0 94 55 33 94 5 4 96 97
(Кто командует 53 армией?)

Перехват радиосообщений Зорге велся японской полицией в течение нескольких лет, колонки загадочных пятизначных групп аккуратно подшивались в досье не пойманных шпионов. Но до самого конца японские эксперты не смогли прочесть не единой их шифрограммы. И только арестованный радист группы Макс Клаузен осенью 1941 года прояснил контрразведке систему своего шифра. Не вдаваясь в причины этого прискорбного факта, акцентируем внимание на другом – времени его появления в арсенале разведчиков.

Зорге прибыл в Японию с секретной миссией в 1933 году, но совершенно ясно, что тогда он имел совершенно иной ключ к шифру. Ведь его статистический справочник был датирован 1935 годом! Но как раз летом 1935 года резидент выехал в Москву для кратковременного отдыха, консультаций и решения практических задач, стоящих перед его разведгруппой. Нет сомнения, что именно в этот момент ГРУ и снабдило его новой системой шифра, которая в течение следующих долгих шести лет надежно защищала наших разведчиков от упорных поисков контрразведкой Японии.

Всё вроде бы теперь ясно, но есть некоторая загадка шифра Рамзая, о которой нужно сказать. В огромной литературе о советском разведчике, изданной за рубежом и в СССР, часто присутствует мысль, что шифр Зорге привязывался еще и к дате посланного сообщения. Например, такой известный советский биограф Зорге, как Юрий Корольков в своей книге «Кио ку мицу!» писал:

«Зорге достал с полки изрядно потрепанный статистический справочник по Германии - "Ярбух - 1935 год", взглянул на календарь: 14 сентября 1941 года, перелистал, нашел нужную страницу. Старый справочник продолжал служить Зорге верой и правдой. Это был ключ к шифрованным передачам, совершенно оригинальный и безотказный, каждый раз новый и поэтому не раскрываемый… Нужно было только раскрыть страницу, соответствующую числу календаря. Дальнейшая зашифровка не составляла значительного труда».

Другие источники сообщают, что связь между номером страницы шифровальной книги и датой сообщения определялась при помощи обычных календарей. И обнаружение этих календарей при арестах членов группы с пометками арестованных, позволило японским криптологам разобрать шифр разведчиков.

Все эти домыслы имеют мало общего с действительной конструкцией шифра и историческими фактами, которые ныне обнародованы. Более того, немецким историком Юлиусом Мадером ещё в 1966 году в книге «Доктор Зорге радирует из Токио» опубликованы воспоминания оставшегося в живых радиста группы Макса Клаузена, где он подробно дает объяснения к своему шифру. В них версия Ю.Королькова никак не подтверждается! Однако в СССР была издана ещё одна книга, реально дающая ответ на заданный нами вопрос. Речь идет о широко известном в свое время романе Евгения Воробьева «Этьен и его тень» («Земля, до востребования») о знаменитом советском разведчике Льве Маневиче, работающем в предвоенные годы в Италии. Рассказывая читателю о шифре Этьена (Маневича), писатель явно списал его с группы Зорге (ссылаясь при этом того же Макса Клаузена!). Вот нужная цитата:

«Совет Клаузена … оказался весьма полезным: после каждой радиопередачи, какой бы короткой она ни была, «Травиата» меняла код. При таком условии Этьен мог быть уверен, что итальянские дешифровщики будут сбиты с толку, им никак не найти ключ от шифра, даже если они снова обнаружат «Травиату» в эфире.

Радиокод представляет систему чисел, которые перестраиваются в определенном порядке, в зависимости от дня недели.

Шифр, которым пользовалась Ингрид (радистка Этьена – А.С.), опирался на слово «Бенито». Каждая из этих шести букв несла свою цифровую нагрузку и своеобразно переводила на язык цифр весь алфавит.

У Ингрид и у Фридриха Великого, работавшего на радиосвязи в Швейцарии, был под рукой один и тот же международный статистический справочник, битком набитый цифирью.

Милан и Лозанна заранее уславливались, с какой страницы, с какой строчки и с какой буквы в слове начнут они свои очередные вычисления. А потом уже следовало помнить, на какой цифре окончится последний разговор, и с какого слова начнется новая радиограмма, по новому коду, обусловленному тем или другим днем недели».

Мысль о том, что ключ Зорге «SUBWAY» мог трансформироваться в зависимости от определенного дня недели, ежедневно меняя всю базовую шифротаблицу разведчиков, является весьма правдоподобной. Это простое решение значительно добавляло стойкости шифру Рамзая. Но если всё так, то никакие подробности, как это делалось, более автору неизвестны.

Понедельник	M	T	T
Вторник	O	U	G
Среда	R	N	O
Четверг	G	D	L
Пятница	E	E	D
Суббота	N	H	i
Воскресенье	S	A	M

Интересно рассказать здесь и о том, как в телеграммах шло согласование времени выхода разведчиков в эфир. Для этого они пользовались словами из немецкой пословицы: «Morgenstunde hat Gold im Munde». Их записывали против дней недели в три столбика. Сочетание букв обозначало день недели.

Например, сочетание NHI указывало субботу. Допустим, передавали код: NHI30. Тогда надо было взять дату ближайшей пятницы – допустим, это было 12-е число, отнять ее от переданного числа и получить время передачи. В нашем случае 18 часов.

Кроме того, для основных географических названий и персонажей, упоминавшихся в радиограммах в Центр, использовались специальные кодовые имена, которые периодически менялись. Всё это вместе взятое не оставляло японским экспертам никаких шансов самостоятельно проникнуть в тайну шифрограмм группы Рамзая. И причины её провала осенью 1941 года до сих пор являются темой размышлений для многочисленных писателей и историков. Здесь присутствует и косвенная связь с компартией, и возможная пеленгация радиопередатчика, и постоянные вынужденные нарушения правил конспирации членами организации в условиях жесточайшего цейтнота – фашистские армии вовсю рвались к Москве. Шансов на спасение не было. Оставалось выполнять свой долг, и он был исполнен до конца!

С 1938 года Зорге получил разрешение Центра на привлечение к зашифровке радиограмм своего радиста, что в тех условиях было совершенно необходимой мерой. Макс Клаузен являлся специалистом высочайшей квалификации, изобретательности и образцом преданности делу. Поражает скорость, с которой он был способен зашифровывать свои телеграммы – 500 групп в час! Только с середины 1939 года по день ареста М. Клаузен передал в эфир сто шесть тысяч групп цифрового текста, свыше двух тысяч радиограмм, то есть в среднем - шестьсот радиограмм в год или по две радиограммы в день. Более интенсивного радиообмена в условиях конспирации трудно себе представить.

При всё нарастающем потоке информации из Токио, предположить, что сам Зорге был способен заниматься сложнейшим долгим и монотонным делом зашифровки телеграмм просто невозможно! И если мы рассмотрим деятельность других резидентур советской разведки (например, Шандора Радо или Леопольда Треппера), то увидим везде в них наличие для этой цели специальных сотрудников. Вынужденной ошибкой Зорге было объединение в одном лице функций радиста и шифровальщика, но у него, значит, не было другого выхода. Япония – не Европа, где кадровая проблема решалась в разведке значительно проще.

Интересно, поделились ли японцы со своими германскими коллегами сведениями о захваченном ими шифре ГРУ? Ведь принципы его были повторены и в шифропереписке той же «Красной капеллы», радиомузыка которой вводила в бешенство опытнейших фашистских контрразведчиков. Но это уже следующая история.

Здесь читайте:

"Лица в штатском" (биографический указатель).

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

> XPOHOC > СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ > ШИФРЫ СОВЕТСКОЙ РАЗВЕДКИ >