Олег Кашин

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

XPOHOC

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Олег Кашин  

Умный враг

История умеренного лидера компартии Литвы

Герой очерка - Владислав Швед.

I.

В любом расколотом обществе рано или поздно (таков уж закон всемирной гармонии) появляются такие пограничные люди. Нельзя сказать, чтобы они находились над схваткой — их позиция ясна и, как правило, неизменна, так что и конформистами их назвать тоже нельзя. Но как-то так получается, что именно эти люди оказываются общими друзьями самых непримиримых врагов и оппонентов. «Свои», может быть, смотрят на них немного настороженно — но не настолько, чтобы торопиться очищать от них ряды. «Чужие» тоже не так чтобы очень здорово им доверяют, но руку при встрече подадут всегда, даже если сами привыкли всех вокруг клеймить «нерукоподаваемыми».

Такие люди нужны всем. Это, наверное, базовый инстинкт разумного человека: если общаться только с единомышленниками, можно быстро и необратимо деградировать; хотя бы минимальный контакт с оппонентами нужен всегда. И среди оппонентов оказываются один или два человека, с которыми, что называется, не западло при случае попить кофе, поговорить почти как с единомышленниками, обменяться какими-нибудь сплетнями и так далее. О таких людях в демократической прессе перестроечных времен писали: «Хороший человек, но коммунист».

И именно таким человеком для национально-освободительного движения тогда еще советской Литвы был второй секретарь ЦК Компартии Литвы (на платформе КПСС) Владислав Швед. Когда в сентябре 1991 года его арестуют и обвинят в том, что это именно он, Швед — автор плана по свержению литовских демократических властей во время январских событий того же года (создание Комитета национального спасения 4), ввод танков в Вильнюс и так далее), он спросит следователя:

— Скажите, я враг?

— Враг, — честно ответит следователь.

— Но ведь я умный враг? — уточнит Швед.

— Умный, — следователь не станет спорить и с этим утверждением.

— Так почему же вы меня считаете автором этого идиотского плана?

На этот вопрос литовская прокуратура ответа найти не сможет, и Шведа, продержав в тюрьме Лукишки три дня 1), выпустят на свободу. Когда через год против него возбудят новое уголовное дело, Шведа в Литве к этому времени не будет.

Но это уже — история независимой постсоветской Литвы. А в последние годы существования Литовской ССР Владислав Швед — умный враг литовской демократии — был, может быть, единственным «рукоподаваемым» руководителем компартии. Он до сих пор с удовольствием вспоминает, как однажды после теледебатов лидер сторонников независимости Витаутас Ландсбергис на своей машине довез его до дома, а с первым премьером независимой Литвы Казимерой Прунскене у Шведа вообще были почти родственные отношения — ее брат работал заворгом в том же Октябрьском райкоме партии, в котором Швед был первым секретарем.

II.

Между прочим, в этом же райкоме находился ЦК компартии Литвы на платформе КПСС. Только через год после раскола литовской компартии просоветское ее крыло сумеет почти рейдерским способом, сменив охрану, отобрать главный офис ЦК у другой компартии, которую возглавлял будущий президент Литвы Альгирдас Бразаускас, и которая в конце 1989 года вышла из состава КПСС. «Я был против захвата здания, — говорит Швед. — Нормально работать можно было и в здании райкома, а если уж отбирать у Бразаускаса здание ЦК, то это было нужно делать в судебном порядке». В общем, он действительно был очень умеренным коммунистом, и ничего странного нет и в том, что в 1990 году на первых в советской Литве свободных парламентских выборах, когда во всех округах побеждали сторонники «Саюдиса», 75 процентов избирателей Новой Вильны проголосовали за коммуниста Шведа. «Мои противники пытались доказывать, что я сфальсифицировал выборы, но все понимали — если „Жальгирис“ выигрывает с разгромным счетом, глупо спорить из-за одного очка».

III.

«Вначале и я поддерживал „Саюдис“, — вспоминает Владислав Швед. — Полное название движения вначале звучало очень правильно — Движение в поддержку перестройки. У истоков стояли достойные и уважаемые люди — мой друг писатель Витаутас Петкявичус и олимпийский чемпион по плаванию Арвидас Юозайтис. Ландсбергис был никто и звать никак, но ему очень быстро удалось оттереть всех достойных людей на обочину, и тогда я задумался: а что такое вообще „Саюдис“? В истории Литвы было три таких движения. Первое — в 1918 году, во время первой независимости. Второе — в 1944-м, было создано при активном участии абвера. То, что движение, созданное для поддержки перестройки, очень быстро стало сепаратистским, меня, конечно, не устраивало, и я стал его оппонентом».

Как раз в тот период на каком-то митинге Швед услышал характерную фразу: «Не тех мы евреев стреляли». Насчет «мы евреев стреляли» все было понятно; известно, что еврейский вопрос в оккупированной Литве местное население решило оперативно и без посторонней помощи — еще до прибытия эсэсовских карательных групп в Литве было уничтожено 94 процента литовских евреев 2). Непонятно было насчет «не тех», и как будто специально для Шведа оратор пояснил: «Русские — это белые евреи». «Не очень приятно, когда тебя называют евреем в таком контексте, — поясняет Швед. — Стало понятно, что русским и вообще всем, кого не устраивают новые порядки, нужно тоже объединяться».

IV.

Впрочем, какую-либо инициативу партийных органов по созданию в Литве комитетов граждан СССР (гражданских комитетов) 3) Швед отрицает — по его словам, все происходило стихийно. «Власти запретили партийные организации на предприятиях, но активисты оставались везде, и потребность в каком-то организационном оформлении была очевидна. Стали создаваться комитеты по всей республике. Потом на их основе был создан республиканский гражданский комитет, председателем избрали меня. Цель была одна — защищать права тех, кто считает Советский Союз своей родиной. Среди таких людей были не только русские и поляки, но и литовцы».

Парадокс литовской независимости — первые структуры то ли гражданского общества, то ли местного самоуправления в республике создавались не с подачи ориентированных на Европу новых властей, а по инициативе просоветской, то есть формально тоталитарной и антиевропейской общественности. «Мне до сих пор кажется, что это могло быть самой правильной тактикой, — считает Швед. — Я лично говорил Горбачеву: нужно идти на два шага впереди националистов, нужно играть на опережение. Народ все равно возьмет то, что он хочет, так лучше дать ему это самим, а не ждать, пока все обрушится».

Швед был прав — литовский народ действительно хотел независимости. «Националисты говорили мне: Владислав, пойми — у тебя есть Россия, а у нас ничего нет. Но Горбачеву этого было не объяснить». Я спрашиваю: может быть, у Горбачева действительно был какой-то хитрый план, чтобы поскорее разрушить Советский Союз? — но Швед выразительно стучит по столу — бум-бум. «Никакой хитрости в нем не было. Примитивный самовлюбленный человек. Жил в своем выдуманном мире и не хотел из него выходить».

V.

К созданию самой известной позднеперестроечной «гражданской структуры» Литвы — Комитета национального спасения — Швед отношения не имел. Когда в Вильнюсе начались волнения (демонстранты, недовольные социальной политикой правительства Прунскене, ворвались в здание Верховного совета, но охрана открыла заглушки отопительных батарей и горячей водой выгнала бунтовщиков из здания; Прунскене в отставку все равно ушла), Швед был в Страсбурге, а когда вернулся в Вильнюс, оказалось, что КНС уже создан, и его анонимные руководители уже попросили вильнюсский гарнизон ввести в город войска.

«В ночь на 13 января я был в гостях у друга, праздновали день его рождения. Я услышал выстрелы, сразу все понял и с тоской подумал: ну на фига применять технику? Военная акция посадила Ландсбергиса на белого коня, и выход из СССР — это вопрос времени. Потом я это же повторил на заседании бюро ЦК, и меня даже хотели исключить из партии».

События января 1991 года 5) Швед, как и многие в Литве и в России, считает заранее спланированной провокацией, но, в отличие от остальных, у него есть доказательства — еще в декабре 1990 года, за месяц до бойни на улицах Вильнюса, Швед направил в литовский Минздрав депутатский запрос по поводу устного указания министра главврачам вильнюсских больниц подготовить операционные к приему большого количества раненых — то есть о том, что скоро прольется кровь, литовские власти знали заранее. Ответа на запрос Швед не получил.

VI.

О событиях августа 1991 года Швед вспоминает как об анекдоте: только московские телеканалы передали обращение ГКЧП к советскому народу, с кокард полицейских на улицах Вильнюса безо всяких указаний из Москвы исчезла символика независимой Литвы, председатель Верховного совета Ландсбергис стал звонить в Москву Геннадию Янаеву, чтобы узнать, какие будут указания, и Шведу тоже начали звонить лидеры сепаратистов с одним и тем же вопросом: «Владислав, вы будете нас арестовывать?» «Я отвечал, что права арестовывать у меня нет, а за исполнением законов должна следить прокуратура. В этом смысле, мне кажется, я вел себя правильно — законов, которые приняли при Ландсбергисе, я не признавал, но и не нарушал». Вероятно, именно поэтому, когда через несколько дней все изменилось радикальнейшим образом, и под арестом оказался уже сам Швед, обвинение против него развалилось в три дня — к силовым акциям против литовской независимости он действительно не имел никакого отношения.

VII.

Риск оказаться в тюрьме, однако, сохранялся, и в конце 1991 года Швед отказался от своего депутатского мандата и вместе с семьей уехал в Витебск. Белоруссия в первые постсоветские годы служила убежищем для многих лидеров советской Литвы, но убежище оказалось ненадежным — в феврале 1994 года первый секретарь ЦК компартии Литвы Миколас Бурокявичус и идеолог компартии Юозас Ермолавичус были арестованы в Минске и выданы белорусскими властями Литве (этот шаг стоил тогдашнему белорусскому лидеру Станиславу Шушкевичу его должности). Шведа спасло только то, что он жил не в Минске. «Когда стало понятно, что со мной им так не повезет, начались угрозы, — вспоминает Владислав Швед. — Регулярно кто-нибудь мне сообщал, что литовская сторона уже наняла каких-то чеченцев, чтобы похитить моего сына и вынудить меня сдаться литовским властям. Спокойной жизни уже не было, надо было уезжать в Россию».

VIII.

Швед поехал в Москву — в российской столице у бывшего секретаря республиканской компартии по определению много друзей и знакомых: и бывшие работники ЦК КПСС, и сокурсники по Высшей партийной школе. «Я думал, мне помогут здесь устроиться, но максимум, что мне отвечали, — это: „У тебя нет московской прописки, извини“. Понятно, что дело было не в прописке, а в том, что в КПСС из людей изживали чувство товарищества. Человек человеку — волк».

Блуждая по коридорам Госдумы в поисках бывших соратников, Швед встретил охранника Владимира Жириновского — тот работал с лидером ЛДПР много лет и помнил Шведа в лицо с тех еще времен, когда Жириновский, шедший на президентские выборы 1991 года под лозунгом защиты русских на всей территории СССР, приезжал в Литву встречаться с избирателями и, помимо прочего, встретился со Шведом. Охранник отвел Шведа к своему шефу, тот пообещал помочь, и уже через несколько дней бывший второй секретарь ЦК компартии Литвы работал в штаб-квартире ЛДПР на Чистых прудах практически в своей прежней должности — заместителя председателя партии. Потом — в Госдуме руководителем аппарата Комитета по труду и социальной политике, а в 2003 году вышел на пенсию.

На пенсии Швед написал книгу «Тайна Катыни» — она очень удачно вышла одновременно с фильмом Анджея Вайды и, очевидно, будет хорошо продаваться. Швед не утверждает, что к найденным в Катынском лесу останкам НКВД не имеет никакого отношения («Я считаю, что польских офицеров расстреливали и наши, и немцы, а реальные обстоятельства гибели поляков в Катыни до сих пор не вскрыты»), но вполне убедительно опровергает официальную польскую версию катынских расстрелов.

IX.

Литва по-прежнему числит Шведа в розыске и время от времени посылает в Россию запросы о его выдаче. Сам Швед не скрывается, его домашний адрес и телефон есть в любом телефонном справочнике, но, конечно, судьба беглого преступника — это не та судьба, на которую стоило бы рассчитывать одному из самых уважаемых и влиятельных политиков позднесоветской Литвы, единственная вина которого в том, что он оказался лоялен своей большой родине в большей степени, чем те, кто этой родиной руководил.

Когда общество расколото, «пограничные люди», которые оказываются общими друзьями непримиримых врагов, играют в обществе очень важную роль — являются шансом на преодоление раскола и на будущее примирение. Но когда раскол заканчивается победой одной из сторон, победитель не видит разницы между ортодоксальным Бурокявичусом и умеренным Шведом (камеры в Лукишках одинаковы для всех). Тюрьмы, в отличие от соратников, Швед все-таки чудом избежал, а современная Литва уже и не вспомнит о том, что когда-то у нее был умный враг.

Примечания:

Учитывая бурную реакцию и различные домыслы по поводу этой статьи,   редакция ХРОНОСа при ее перепечатке из журнала «Русская жизнь» сочла необходимым сделать некоторые пояснения и уточнения.

1). В.Швед содержался не в вильнюсской тюрьме Лукишки, а в СИЗО на ул. Костюшко.

Уехав с семьей из Литвы в июне 1992 г. Швед, считая, что он действовал в строгом соответствии с законами СССР, гражданином которого он являлся, не боялся ещё год приезжать по вызову литовской Генпрокуратуры в Вильнюс. Поездки стали бессмысленными после того, как стало ясно, что литовское правосудие поставило Коммунистическую партию Литвы (на платформе КПСС) вне закона, объявив её политической организацией враждебного государств. Соответственно всё её члены расценивались как враги литовского государства и аргументы в защиту их позиций не рассматривались.

2). Всплеск эмоций среди литовских посетителей Интернета вызвало заявление о том, что литовские националисты в 1941 году, без помощи нацистов, в течение полугода варварски истребили 94 % всех проживавших на территории Литвы евреев.

Этот факт известен и доказан. Вот что писала об этом 29 апреля 1990 г. американская газета «Los Angeles Timеs». Говоря о «темном прошлом литовского национализма» журналисты Б. Франкл и Б.Д. Кукс пишут «…Когда 23 июня 1941 г. Красная армия оставила Каунас (бывшую столицу Литвы), партизаны Литвы под руководством народного героя Климайтиса начали в массовом порядке истреблять евреев, жечь их дома и синагоги.

С 25 по 29 июня литовские националисты убили 5000 евреев (3800 в Каунасе и 1200 в других городах). Убийства совершались примитивно, но эффективно - сотни еврейских мужчин, женщин и детей были схвачены и палками забиты на каунасских улицах и площадях, в присутствии и с одобрения прохожих. 28 июня литовская полиция, проявляя нетерпение из-за медлительности убийств, выпустила заключенных, дала им железные ломы в руки и послала в города Литвы истреблять евреев. Тех, которых не убили публично или смертельно не замучили, партизаны Литвы расстреляли подальше от городов.

…Один из руководителей СС, Карл Егер, сообщал в штаб СС в Берлине, что …благодаря литовским партизанам столица Литвы превратилась в «рай для стрельбы». В собственных документах СС выражается восхищение литовской «акцией самоочищения».

Далее Франкл и Кукс отмечают, что: «Надо серьезно учесть беспокойство русского и польского меньшинств. Обращение литовцев с национальными меньшинствами в прошлом вряд ли вызывает их доверие». Трудно не согласиться с авторами статьи в том, что историческое прошлое литовских националистов во большой степени обусловило противостояние по национальному признаку, которое началось в Литве в 1988 г.

Следует добавить, что идеологические и «правовые» истоки варварского истребления евреев в 1941 г. во многом были обусловлены «Словом к народу Временного Правительства Независимой Литвы», обнародованном 25 июня 1941 г. В 3 пункте этого документа было сказано: «Национализированное богатство евреев, а также национализированное богатство, ранее принадлежавшее другим лицам, активно действовавшим против литовского народа, остается собственностью литовского государства».

Это «письмо» было адресовано не столько литовскому народу, сколько «спасителю европейской культуры рейхсканцлеру Великой Германии Адольфу Гитлеру и его отважной армии, освободившей территорию Литвы».

В числе членов Временного литовского правительства, подписавших «письмо», был отец главы Сейма Литовской Республики 1990 года Витаутаса Лансбергиса. Сын явного врага советской власти В.Ландсбергис, сумел в советское время получить прекрасное образование, защитить ученую степень и стать профессором Литовской консерватории. Этот пример наглядно свидетельствует о так называемой бесчеловечности и «жестокости» советской власти в Литве.

О том, что Ландсбергис успешно продолжал дело своего отца свидетельствует то, что ещё в начале 1990-х годов он предложил: «Давайте поставим к стенке всех 200 тысяч коммунистов и в Литве будет порядок!».

Необходимо добавить, что когда в начале 1995 г. президент Литовской республики Бразаускас прибыл с визитом в Израиль, то правительство Израиля потребовало привлечь к ответственности литовских военных преступников, которые в годы Второй мировой войны уничтожили около 220 тысяч литовских евреев. Израильтяне напомнили Бразаускасу, что парламент Литвы, возглавляемый Ландсбергисом, несмотря на протесты Израиля, реабилитировал этих преступников, в том числе и тех, вина которых была доказана советским правосудием.

3). Гражданский комитет Лит.ССР, не политическая правозащитная организация, была создана в апреле 1990 г. по инициативе граждан СССР, проживающих в Литве, для защиты своих гражданских и социальных прав.

4). Комитет национального спасения. Московские газеты заявили о его создании 10 января 1991 г. Комитет объявил «о взятии власти в свои руки». Кто создал Комитет, кто входил в его состав и кто стоял за ним до сих пор остается тайной. Вероятно, это было задумано в кабинетах Лубянки, как средство давления на Горбачева, так как Комитет никого не представлял и его связь с общественностью осуществлял один человек – партийный идеолог Ермолавичюс.

Если говорить о позиции литовских коммунистов, стоящих на позициях КППС, то, что они, как известно, в случае введения президентского правления в Литве, предлагали создание достаточно лигитимной структуры - Президентского Государственного Комитета по Литовской ССР, с последующим проведением новых парламентских выборов.

До сих пор неясно в связи с чем возникла необходимость появления Комитета национального спасения. В итоге его создание сыграло на руку сепаратистам, которые заявили о попытке государственного переворота и получили право преследовать противников выхода Литвы из СССР. Москва же в очередной раз промолчала, подставив своих союзников в Литве.

5). По поводу событий, произошедших в январе 1991 г. у вильнюсской телебашни. Документальные свидетельства, появившиеся за последние годы в российских и литовских СМИ, позволяет согласиться с утверждением Шведа о том, что это была «заранее спланированная провокация».

Уже в июне 1991 г. депутат литовского Сейма (Верховного Совета) М.Ясукайтите, которую нельзя заподозрить в симпатиях к СССР, заявила, что события 13 января 1991 г., это «провокация, подготовленная Лансбергисом». В 1997 г. бывший руководитель литовской Армии Охраны края А.Буткявичюс, рассказал английским журналистам о том, что в январе 1991 г. в толпу, окружавшую телебашню, стреляли его боевики.

Один из организаторов «Саюдиса» писатель В.Петкявичюс, в интервью газете «Обзор» разъяснил, что это были за люди. А.Буткявичюс привез из Лаздияй 18 литовских пограничников, которые с телебашни стреляли в толпу. В итоге в вильнюсские морги доставили 18 трупов, но пятерых врачи «забраковали», так как у них не было никаких ран. Так родилась легенда о 13 погибших от пуль «советских оккупантов».

Несколько лет назад тот же Буткявичюс, выступая по российскому телевидению, заявлял, что в январе 1991 г. он ставил перед собой задачу: добиться, чтобы советские войска вышли из казарм. При этом он сообщил, что ему были заранее известны все маршруты движения советской бронетехники по улицам Вильнюса, а также их состав. Без «тесной связи» с Москвой получить подобную информацию было невозможно.

Более того, в одном из интервью Буткявичюс прямо заявил, что он не может «оправдать себя перед родными погибших. Но перед историей - да. Эти жертвы нанесли такой сильный удар по двум столпам Советской власти – по армии и КГБ».

Здесь читайте:

Владислав Швед (авторская страница). 

Швед В.Н. «Тайна Катыни». Москва. «Алгоритм». 2007. (Здесь публикуются отдельные материалы книги).

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ