ОКТЯБРЬСКУЮ революцию, как и ранее Февральскую, Запад воспринял как угрозу выхода России из войны с Германией. Отсюда и главные усилия были направлены на сохранение фронта и участие в войне хотя бы отдельных частей распадавшейся Российской империи. Длительное сохранение власти в руках большевиков не прогнозировалось.

История показала непродуктивность политики, построенной на противопоставлении различных регионов бывшей единой России. Об этом уроке, который, в частности, можно вынести из трагедии 1917 года, напоминают представленные на страницах журнала документы.

О.Ф.СОЛОВЬЕВ, доктор исторических наук

Телеграмма посла Франции в России Ж.Нуланса в МИД.
8 ноября 1917 г

Сегодня утром встретился с социалистами-революционерами, членами Центрального исполнительного комитета г-дами Гоцем и Зензиновым, которые подтвердили мне следующее:

1. Все фракции социалистов, даже самых передовых, как социал-демократы-интернационалисты, сторонники Мартова, решительно порвали с большевиками, которые, видимо, весьма обеспокоены и разочарованы своей полной изоляцией.
2. Все фракции энергично протестуют против обстрела Зимнего дворца и одобряют безуспешную попытку городской Думы поддержать сегодня ночью этот протест, направившись к Зимнему дворцу, с тем чтобы разделить участь правительства.
3. По мнению собеседников, успех большевиков Петрограда будет мимолетным и не продлится свыше недели, ибо войска с фронта, к которым направляется Керенский, легко их одолеют. Лично я отношусь очень сдержанно к столь оптимистичному прогнозу при отсутствии сведений об отношении армии к успеху насильственного переворота большевиков, особенно к предложению о немедленном перемирии, с которым они собираются выступить. Председатель Временного совета республики Авксентьев, его я встретил вчера, намного меньше верит в быстрое и эффективное подавление большевиков. Я опасаюсь за жизнь Савинкова в случае ареста. По моим данным, Чернов в предчувствии приближения грозы предпочел на днях покинуть Петроград. А Чхеидзе и Церетели сюда пока не возвратились.

Национальный архив Франции (далее: НАФ).

Телеграмма Ж.Нуланса в МИД Франции.
14 ноября 1917 г.

В своей телеграмме за ь1680 я запросил, по договоренности с моим английским коллегой, прислать в Петроград один или два батальона для оказания поддержки одновременно русскому правительству в случае необходимости и во всяком случае для защиты иностранных колоний. Был бы счастлив возможно скорее получить сообщение об отношении к этой просьбе, дабы высказаться о возможной постановке такого вопроса.

Архив МИД Франции (далее: АМФ).

Телеграмма министра иностранных дел Франции С.Пишона послам в Петрограде, Риме, Вашингтоне, Лондоне, Токио.
22 ноября 1917г.

Только в Петроград. В ответ на ваши телеграммы N1680 и N1702. Мною направляется нашим представителям в союзных странах следующая телеграмма.

Для всех посольств. 14 ноября посол Франции в Петрограде сделал запрос о присылке туда французского военного отряда для оказания поддержки Временному правительству и обеспечения защиты иностранных колоний.

Правительство не считает, что присутствие на русской территории сильных и надежных союзных контингентов способно успокоить иностранных резидентов, ободрить сторонников порядка в армии, а также среди гражданского населения, облегчив образование законного правительства. Оно полагает, что сами обстоятельства исчезновения Временного правительства, чреватые погружением страны в анархию, делают невозможным осуществление намерения посла Франции.

Поздняя осень, возможные противодействия со стороны максималистов переброске этих частей, значительный срок, требующийся для их прибытия, в такой же мере представляют собой препятствия к действиям, которые были бы эффективными только в условиях их немедленного осуществления. Кроме того, следует опасаться, как бы присутствие иностранных войск не привело к появлению движения против иностранцев и не спровоцировало опасные конфликты.

Вместе с тем полагаю, что союзные правительства должны заняться обеспечением всеми возможными способами защиты своих граждан в России. Отсутствие законного правительства не позволяет им предпринять в этом отношении необходимые демарши и представления. Очевидно, немедленное торжественное заявление союзных правительств стало бы лучшим способом побудить ответственных лиц, сохранивших в России последние остатки власти, принять достаточные меры для уважения личности и имущества наших граждан.

Прошу вас передать это предложение правительству, при котором вы аккредитованы, и в случае согласия с изложенной точкой зрения ему будет вручен текст заявления.

АМФ, т. 666, л.168.

Телеграмма Ж.Нуланса в МИД Франции.
28 ноября 1917г.

Продолжая попытки запугивания угрозами, Троцкий, в сущности, опасается вызвать разрыв с союзниками. Он понял, что дипломатические отношения нельзя устанавливать с фактической властью, не обладающей ни юридическими, ни территориальными основаниями. Поэтому он рассчитывает на достижение модус вивенди без официального признания, но мы не должны соглашаться с этим. Если французам потребуется покровительство, то консул сделает это от собственного имени, улаживая, по согласованию со мной, каждый вопрос как чисто административное дело.

Центральный комитет кадетской партии прислал мне такую резолюцию: "Никакие предложения и обращения к союзным и враждебным державам, исходящие от незаконной власти большевиков, совершенно не выражают воли русского народа и ни в каком отношении не могут считаться связывающими государство Российское".

Подобные заявления партии, призванной сыграть значительную роль в Учредительном собрании, укрепляют меня в ранее высказанном мнении. Несмотря на все трудности, мы должны избегать разрыва с Россией, как того желала бы Германия, которая караулит наш уход, чтобы восстановить здесь полностью свое влияние.

АМФ, т. 666, л.238.

Телеграмма МИД Великобритании послу в России Дж.Бьюкенену.
3 декабря 1917г.

Рассмотрев положение в России сегодня утром, военный кабинет пришел к мнению, что необходимо сосредоточить все наши усилия на том, чтобы воспрепятствовать России заключить сепаратный мир с Германией. По его убеждению, единственная надежда на это заключается во всемерном усилении подлинно дружественных Антанте элементов во главе с Калединым, Алексеевым и их группой. Он не считает, что создание коалиции большевиков, социалистов-революционеров и даже меньшевиков приведет к реальному улучшению. Подобная комбинация оказалась бы под большевистским влиянием и состояла бы из болтунов и теоретиков. Если же, с другой стороны, можно было бы образовать южный блок, включающий Кавказ, казачество, Украину и Румынию, это, возможно, позволило бы создать умеренно прочное правительство, которое во всяком случае при наличии у него нефти, угля и зерна поставит под контроль всю Россию. Поэтому вам разрешено предпринять все возможные шаги по осуществлению такой политики непосредственно или через отобранных вами агентов. Не считаясь с затратами, предоставьте казакам и украинцам все денежные суммы любым способом, который вы сочтете желательным. Аналогичные инструкции направляются в Яссы и Тегеран.

Архив Мильнера. Оксфорд (далее: АМ), картон Д-2, лл.40-41.

Телеграмма бригадного генерала Шора из Тифлиса директору военной разведки Великобритании Дж.Макдоно.
4 декабря 1917г.

К ь112. Капитан Ноэль более подробно информирует о следующем. Каледин как решительный федералист не готов к установлению своей диктатуры и не рекомендует проводить активную политику. Он считает себя ответственным за Юго-восточный союз, который вскоре будет создан в Екатеринодаре (на северо-западе Кавказа).

Официальная политика Новочеркасска сводится к обороне и направлена на образование ядра порядка и рационального правительства, вокруг которого сплотятся здоровые силы России. В настоящее время нельзя ожидать действенных мер против большевиков вне казачьей территории, исключая прекращения вскоре поставок угля, нефти и зерна. Они требуют гарантированного обеспечения намеченного на месте выпуска бумажных денег.

Позиция рядовых казаков в некотором роде неопределенная, и даже сам Каледин говорит, что донские казаки, по крайней мере, устали от боевых действий и деморализованы. Их более всего беспокоит возможность вооруженного вторжения на свои земли демобилизованных солдат.

При таких условиях будет затруднительно оставить их на отдаленных театрах военных действий вроде Персии и Армении.

Между горцами и казаками достигнуто полное соглашение за исключением района Терека, где противостоят примерно равные стороны, причем горцы требуют казачьи земли в силу старинной принадлежности им, в результате чего столкновения происходят ежедневно. О существе изложенного была также направлена телеграмма французским военным атташе. На мой взгляд, вопрос о мобилизации добровольческих казачьих частей для Персии и охраны границы на Кавказе может быть обсужден в случае вашего желания с Юго-восточным союзом в Екатеринодаре.

АМ, картон Д-2, л.42.

Из телеграммы военного атташе Великобритании
генерала А.Нокса Дж.Макдоно.
5 декабря 1917г.

Алексеев и Каледин располагают всего лишь двумя ротами и обещанием сформировать еще три. Считаю любой союз между Юго-восточным союзом и Украиной на базе продолжения войны фантастически нереальным. За исключением нескольких мятежных полков в Киеве, вообще нет украинских войск. Жители Украины имеют не большее желание сражаться, чем обитатели Северной России, что бы там ни говорили идеологи Центральной Рады. Донская группа докучает посольству эмиссарами, которые только и хотят знать о предстоящих намерениях союзников, поскольку считают движение без их поддержки чистой авантюрой. Все они болтуны, а не люди, способные рисковать собственной жизнью. Очевидно, нельзя афишировать наши связи с подобным течением. Нас тогда немедленно арестуют, и поделом. Опасаюсь, что обстановка в России совершенно не понимается у нас дома. Никто из русских, казаков или кого-либо еще не станет сражаться без принуждения их иностранной силой. Требовать от нас вести интриги с казаками, когда мы находимся здесь во власти мятежного правительства, означает всего лишь, что нам без причины перережут горло.

АМ, картон Д-2, лл.45-46.

Телеграмма Ж.Нуланса в МИД Франции.
19 декабря 1917г.

Сегодня генерал Ниссель, предупрежденный одним из офицеров, Садулем, сообщил мне о намерении Троцкого зайти в посольство Франции, дабы осведомиться, примут ли его там. Я полагал, что накануне встречи Троцкого с графом Черниным и Гертлингом для переговоров о сепаратном мире, когда наши военные миссии находятся под едва скрываемой угрозой выдворения по подозрению в контрреволюционных происках, не стоит идти на риск немедленного разрыва, отказывая народному комиссару в визите.

Тот действительно пришел и подробно беседовал со мной.

Сначала обсуждался вопрос о паспортах. Я упрекнул его за употребление в одном из последних писем в этой связи, по его привычке, оскорбительных выражений в отношении правительств [Антанты. - О.С.]. По его словам, фраза об отношениях курьеров с революционными партиями, пытающимися свергнуть существующие правительства, появилась на следующий день после отказа миссии Швеции дать визу представителю, отправлявшемуся в Стокгольм для встреч со сторонниками Гаазе и Либкнехта, непримиримыми противниками германского императорского правительства. Он признал, что представители власти народных комиссаров не имели права присоединяться к нападкам на правительство, которое допускает их на свою территорию, и что в этих условиях легко достичь договоренности между официальными делегатами дипломатического корпуса и комиссариатом иностранных дел.

Троцкий прекрасно понимает, что максималистское правительство Петрограда не может быть признано. Но, на его взгляд, обстоятельства диктуют продолжение некоторых сношений, поскольку это отвечает интересам союзников.

Троцкий озабочен главным образом Украиной. Вчера он направил предупреждение Раде и ожидает скорого начала военных действий между правительствами Петрограда и Киева. Его беспокоит присутствие там нашей военной миссии, что он считает противоречащим нейтралитету, ведь союзники должны его соблюдать в борьбе между русскими политическими партиями. Пребывание бывшей французской военной миссии при Ставке в Киеве считается доказательством нашего стремления укрепить украинскую армию, позволив ей успешно сражаться с большевистскими войсками. Он упрекает Раду в создании собственной армии за счет дезорганизации русской армии из-за отсутствия согласия с генеральным штабом. Протестует он и против разоружения в Киеве большевистских войск. В ответ я сослался на давнюю аккредитацию военной миссии при командующем Юго-Западным фронтом. Поскольку принцип национального самоопределения торжественно провозглашен, мы располагаем полной свободой действий по оказанию помощи украинской республике в организации ее армии, содействуя здесь, как и повсюду, праву народов на самоопределение. Троцкий на это заявил, что желает знать, что будет с военной миссией в случае вооруженного конфликта между войсками Киева и Петрограда. Ему представляется недопустимым, когда посол и глава военной миссии находятся в Петрограде, а часть офицеров миссии пребывает в Киеве, в другом лагере. Я ответил ему: "Вы разрешили Украине образовать независимую страну и потому должны смириться со всеми последствиями, не удивляясь больше присутствию военной миссии в Киеве, как и Рада - сохранению таковой в Петрограде. В случае начала военных действий каждая миссия окажется на территории одной из воюющих сторон, не принимая участия в борьбе".

Такой ответ, очевидно, не удовлетворил Троцкого. Я воспользовался случаем и заявил, что если военнослужащие и гражданские французы, как я им всегда рекомендовал, должны воздерживаться от вмешательства во внутренние распри, то они тем не менее вправе проявлять сохранение верности лицам и партиям, которые всегда нам симпатизировали. Поскольку Троцкий упомянул в разговоре о Милюкове, особенно ненавистном максималистам, я твердо подчеркнул право посольства и мое личное встречаться с ним, не навлекая на себя обвинений в организации заговоров.

Затем мы перешли к вопросу о мире. Троцкий пространно выражал сожаление по поводу нежелания союзников присоединиться к переговорам о перемирии. В свою очередь я с горечью упрекнул его в нарушении Россией своего обязательства и в том, что она оставила нас после стольких испытаний. Тогда он стал заверять в привязанности к Франции, утверждая, будто он ставит наш народ выше всех других, а при упоминании наших жертв у него выступили слезы на глазах и он смолк, сказав: "Видите, как я взволнован, я говорю о Франции". Я вновь твердо заявил о нашей уверенности, как никогда, в победе и в заключении в надлежащее время окончательного мира. Я расспросил затем Троцкого о мире, которого он собирается добиться.

Он сообщил о скором перерыве мирных переговоров на восемь дней, с тем чтобы позволить еще раз союзникам присоединиться к ним. По его утверждению, немецкие и австрийские военнопленные, согласно мирному договору, не будут освобождены, пока на западном фронте продолжаются военные действия. Он сохраняет верность демократическому миру, то есть миру без аннексий и контрибуций в соответствии с правом наций на самоопределение. "Тем самым, - сказал он, - Богемия, Эльзас и все другие угнетенные народы получат право выразить мнение о собственной судьбе посредством плебисцита". На мой вопрос "А если Германия откажется?" последовал ответ: "Тогда мы мира не подпишем, и нам, возможно, придется вести революционную войну. В случае если общественное мнение нас не поддержит, мы вынесем наши и немецкие предложения о мире на рассмотрение Учредительного собрания. Ему и придется выразить свое мнение". Наконец, Троцкий сказал мне о большевистской партии: "На нас нападают, но мы считаем себя более сильными. Во всяком случае, наше поражение погрузит Россию в состояние анархии на 10 лет, и ее хозяевами сделаются немцы".

Я этой беседы не спровоцировал и ее не желал, но не мог уклониться без риска усилить нынешние трудности. Она не создает никаких правовых отношений между нами и большевистским правительством, вряд ли от нее можно ожидать и каких-то фактических перемен. Представляется урегулированным в соответствии с модус вивенди лишь срочный паспортный вопрос. Главным результатом беседы является отсрочка, хоть на несколько дней, угрозы для военной миссии, что позволяет нам выиграть время. Впрочем, демарш Троцкого может являться и признаком опасности для большевиков. В этой связи стоит сослаться на явное охлаждение петроградского гарнизона к власти народных комиссаров, ежедневные стычки между солдатами и красногвардейцами, плохой прием Троцкого в Совете крестьянских депутатов, восстановление эсерами террористических групп, все более антиэкстремистский состав Учредительного собрания, наконец, на организацию сил сопротивления в Южной России и неизбежность конфликта с Украиной.

Дополнение к телеграмме от 20 декабря 1917г. Я упустил в своей информации, что в самом начале беседы с Троцким я полностью исключил идею возможного признания власти народных комиссаров по причине именно ее характера. "Вас не должно это удивлять, - сказал я, - ибо эта власть не опирается ни на какую конституционную основу и даже на сложившееся положение, которое позволило бы вам выступать от имени России". Он без колебаний и дискуссий выразил согласие. Мало того, вчера Троцкий произнес в Советах речь, определенно признав невозможность питать какие бы то ни было иллюзии, ибо его визит нисколько не означает ни признания, ни изменения правовых отношений с союзниками. Сегодня утром "Известия", комментируя визит Троцкого, пытаются уверить в изменении нашей позиции. Я отвечаю письмом в печать с необходимыми уточнениями.

АМФ, т. 666, лл.161-165, 184.

Из записи конференции на Кэ д'Орсэ.
10 час.30 мин. 23 декабря 1917г.

Участвовали: от Франции - Клемансо - председатель совета министров, Пишон - министр иностранных дел, Камбон - посол в Лондоне, Фош - генерал, де Маржери - политический директор МИД; от Англии - лорд Мильнер - военный министр, лорд Р.Сесиль - министр блокады, Дж.М.Макдоно - генерал-майор, директор военной разведки, Дж.Клерк [специалист Форин офис по "русскому вопросу". - О.С.], Спирс - подполковник, переводчик, Киш - капитан [эксперт генштаба по России. - О.С.].

Лорд Мильнер поясняет, что военный кабинет направил его и лорда Р.Сесиля со срочной миссией для обсуждения с французским правительством положения в России и вопроса о предоставлении помощи различным местным правительствам, проявляющим признаки противодействия большевикам.

Лорд Р.Сесиль отметил, что весь британский кабинет считает обстановку в России весьма критической. Вместе с тем мы должны быть полностью уверенными в своих предполагаемых действиях, с тем чтобы не вызывать противодействия большевиков, не создав успешно эффективных центров сопротивления Германии на Юге. Он хотел бы осведомиться у французского правительства, какими сведениями оно располагает относительно реальной силы южных группировок и различных элементов в России. Главным здесь является информация об истинном положении на Украине. Это самое важное. Богатая Украина с населением до 30 миллионов человек служит России поставщиком продовольствия. В случае утраты надежды на военную поддержку со стороны России проблема снабжения приобретает особую важность. Очевидно, что, если условия перемирия [между Россией и Германией. - О.С.] будут выполняться, нельзя будет противодействовать переброске припасов морским путем из Одессы в Констанцу, а оттуда по Дунаю в Германию. Если бы нам удалось превратить Украину в барьер, то ясно, что мы должны ее поддерживать. В случае же если подтвердится информация, что Украина не представляет никакой пользы в качестве сражающейся силы при отсутствии там организации, могущей побудить ее к возможным боевым действиям, то наилучшей политикой может стать попытка достижения дружественных отношений с большевиками и оказание им содействия в устранении затруднений при переговорах с Германией, а тем самым воспрепятствование осуществлению русских поставок Германии. Кое-кто утверждает, что украинцы представляют собой какой-то сброд и потому безумием было бы доверять им. Поступать таким образом значило бы только вызвать вражду остальной России. Следовательно, жизненно важно знать полезность Украины. Правительство Его Величества всецело доверяет генералу Бертело [глава французской военной миссии в Румынии. - О.С.] и лорд Сесиль полагает, что аналогичным образом относится к нему и французское правительство. Информация, поступившая к правительству Его Величества от Дж.Барклея, генерала Балларда [английский посланник и английский военный атташе в Румынии. - О.С.] из Петрограда, из других мест, полностью негативна в отношении Украины. Следовательно, абсолютно необходимо знать правду. Каково мнение французов об Украине? В состоянии ли она, к примеру, вести оборонительные бои, если не может наступать? Таков первый и самый важный вопрос, по которому мы хотели бы узнать мнение французского правительства. Правительство Его Величества признает лежащее на нем точнейшее обязательство чести в отношении Румынии. Благодаря в значительной степени генералу Бертело она прекрасно воевала, но теперь ей угрожает поражение. Было бы неблагородно отказаться от любого риска для ее спасения, и потому нам надо знать, сможет ли Украина снабжать Румынию и реально ли переустройство Украины.

Клемансо сказал, что лорд Р.Сесиль очень ясно обрисовал обстановку. Однако он собирается ее затуманить. С теоретической точки зрения у него еще не сложилось определенного мнения как по поводу Украины, так и Петрограда, следовательно у него нет полного представления, которое оправдало бы принятие его страной тех или иных обязательств. Единственно чего мы не предвидели, так это того, что произошло в России. Этот феномен опроверг все предположения. На его взгляд, Украина обладает слагаемыми для организации, но нам действительно приходится делать выбор, решая в пользу Петрограда или Украины. И по этой причине он считает необходимым подойти к вопросу с другой стороны. Мы сейчас ведем игру, не зная ее составных частей. Он согласен стоять на стороне Румынии, это прежде всего дело чести. Что же касается возможности снабжения Румынии с Украины, то ни в одной из телеграмм не выражается на этот счет никакой тревоги. Это хороший признак, и возможно, что различные миссии, связанные с поставками и осуществлением политики под руководством генерала Бертело, добьются успеха. Клемансо заметил мимоходом, что генерал Бартер [член английской военной миссии в России. - О.С.] всецело придерживается иного мнения, нежели генерал Бертело. (Ему сообщили о недавнем решении отказаться от возвращения генерала Бартера в Петроград). В заключение Клемансо сообщил о доверии к свидетельству генерала Бертело по поводу возможности сопротивления на Украине, когда для нас в высшей степени важно поддерживать центр или ядро сопротивления как можно дольше.

Вместе с тем французский посол в Петрограде беседовал с Троцким по поводу присутствия французских офицеров на Украине (об этом докладывал в Форин офис и Дж.Бьюкенен). Троцкий говорил о своей большой любви и симпатии к Франции, сообщив о неприемлемости сепаратного мира и о желании всеобщего мира. Англия и Франция должны лишь избавиться от правительств, препятствующих заключению последнего. [Так, в тексте, возможно, учитывались некоторые публичные заявления Троцкого. - О.С.] Нуланс спросил о намерениях Троцкого в случае отклонения немцами его мирных условий. В ответ тот заявил о ведении в подобном случае революционной войны, что бы это ни значило. По мнению Клемансо, все это свидетельствует о понимании Троцким угрозы для своей позиции. Типичным для подобных революционных правительств является сначала требовать для себя по максимуму, а затем постепенно отступать. Но, во всяком случае, русские не хотят воевать. Произошло нечто вроде разногласий в вопросе разграничения полномочий между генералом Нисселем в Петрограде и генералом Бертело в Яссах, поскольку первый считает сферой своей компетенции всю Россию. Однако ему не было предоставлено таких полномочий, поскольку он предложил французскому правительству принять участие в мероприятиях большевиков в пользу мира с целью господства над ними. Подобное предложение привело Клемансо в сильный гнев, и он пока обдумывает свой ответ. А генерал Бертело вносит другое предложение. Клемансо объяснил разногласия между французами и румынским правительством относительно согласия Румынии на перемирие [с Германией. - О.С.]. Он склонен полагать, что Братиано [глава правительства и министр иностранных дел Румынии. - О.С.] находится под слишком сильным влиянием своего желания вывести короля и его семью в безопасное место, и он пошел на перемирие без сообщения об этом генералу Бертело. Братиано, видимо, не осознает, что отъезд короля с родной земли на деле означал бы, что Румыния оставлена без правительства, даже если бы Братиано отказался признать это; его позиция означала бы, что поле боя оставлено немцам для создания германофильского правительства с другим Гогенцоллерном на троне. Он объяснил подобную точку зрения Братиано и, поскольку не встретил возражений, полагает согласие с нею и румынского правительства. Во всяком случае, разногласие было урегулировано самым дружественным образом.

Лорд Р.Сесиль заметил, что румынская королева, леди величайшего мужества, была категорически против отъезда из страны.

Клемансо ответил, что у него нет возражений по поводу позиции короля или королевы, но он полагает, что Братиано упорно добивается перемирия. По мнению Нуланса, если Россия имеет столицей Петроград, то и все с ней связанное должно сосредоточиваться на нем. Он не прав, ибо нет иной страны, менее централизованной, чем Россия.

В заключение Клемансо заявил о трудности сделать выбор и потому предпочел бы ничего не решать. Неправильно в таком деле рисковать всем, подобно игроку, делающему последний ход. Нам не стоит принимать решений по вопросу, когда мы не знаем фактов. Мы заинтересованы в том, чтобы наши офицеры не вмешивались в гражданскую войну в России. Нам следует поддерживать контакты с большевиками возможно дольше. Когда мы обедаем с чертом, то должны пользоваться не только длинной, но еще и гибкой ложкой, которую можно удлинять, но ни в коем случае не прекращать обеда. Исходя из такого принципа, он одобрил как договоренности правительства Его Величества относительно дипломатических курьеров, так и беседу Нуланса с Троцким. По его мнению, Петроград обладает меньшим влиянием, чем полагали, ибо является искусственной столицей. Большевики на данный момент удерживают власть, которую оспаривают социалисты-революционеры, но последние, возможно, окажутся для нас не лучше первых. Следовательно, мы должны продолжать делать разумные и возможные уступки, не давая повода для жалоб за наши действия на Украине.

С другой стороны, мы должны оказывать поддержку Украине. Это может оказаться трудным, но нам следует делать для этого все возможное по двум причинам. Во-первых, чтобы стоять рядом с Румынией. Во-вторых, чтобы преградить путь для поставок в Германию. Крупные немецкие силы вскоре пойдут на нас в наступление на западе, к счастью для Франции, не сразу. Франция не готова выдержать такой натиск, он говорит совершенно откровенно об аналогичной неподготовленности и британского фронта. Он отозвал с сельскохозяйственных работ 250 тысяч человек для сооружения оборонительных линий на французском фронте и предлагает англичанам поступить таким же образом. Англичане оказались слишком опрометчивыми, что проявилось в Камбрэ. Клемансо привел пример расположения артиллерийской батареи на стыке французской и британской армий без соответствующих мер предосторожности, в результате чего она за несколько часов была полностью уничтожена. Франция предпримет огромные усилия для оказания сопротивления немецкому наступлению. Согласно всей его информации это будет действительно последней попыткой немцев. Сейчас имеет значение лишь одно - предотвратить поступление в Германию поставок любыми способами, а важнейшим из таковых является Украина, представляющая для немцев наилучший шанс обновить свои силы.

Лорд Р.Сесиль и лорд Мильнер согласились с Клемансо. Лорд Мильнер дал полное объяснение тому, почему английские министры прибыли в Париж. Камбон предложил в Лондоне распределить активность, с тем чтобы Франция занималась Румынией и Украиной, а Великобритания - остальной юго-восточной Россией. Правительство Его Величества готово пойти на это. В настоящее время там большая неразбериха. Ллойд Джордж, подобно Клемансо, полагает, что нам неизвестно истинное положение и потому мы не должны связывать себя с никчемными людьми. Видимо, Франция обладает большей информацией об Украине, нежели правительство Его Величества, поэтому мы хотели бы попросить предоставить такую информацию. Из-за нее британские министры и прибыли сюда. Как заявил далее лорд Мильнер, имеется общее понимание союзников в том, чтобы не связывать себя и в настоящий момент не принимать окончательных решений, хотя Клемансо считает жизненно важным держать Украину отрезанной от Германии. Наступили критические месяцы, и возможно, что, если бы нам удалось изолировать Украину в следующие три-четыре месяца, мы достигли бы нашей цели. Для обеспечения этого нам стоит по возможности поддерживать Украину. Но поскольку Троцкий заявил, что, поступая таким образом, мы разжигаем гражданскую войну, мы это должны прекратить или он пойдет на сговор с Германией. (Клемансо здесь вмешался, отрицая разжигание им гражданской войны.) Лорд Мильнер, продолжая, сказал, что вопрос сводится к простой идее, а именно к тому, готовы ли мы в крайнем случае пойти на ссору с большевиками или нет.

Клемансо ответил, что он удлинит ложку до последнего предела, но не позволит ухода Украины.

Лорд Мильнер выразил согласие, заявив, что общее мнение Конференции сводится к тому, что если дело дойдет до этого, то мы должны поддерживать Украину, позволив большевикам объединиться с Германией. Клемансо подчеркнуто с этим согласился.

Затем на заседании был оглашен следующий меморандум относительно общей линии действий, составленный Р.Сесилем и Мильнером по дороге в Париж.

"В Петрограде мы должны немедленно вступить в сношения с большевиками через неофициальных агентов, причем каждая из стран поступит так, как сочтет наилучшим. Мы намерены предоставить сэру Джорджу Бьюкенену отпуск по состоянию здоровья, но сохранить в Петрограде поверенного в делах. Мы не предлагаем союзникам следовать нашему примеру. Длительное пребывание Бьюкенена в Петрограде раз и навсегда связало его в представлении большевиков с политикой кадетов, и в их глазах он занимает место, во многом сходное с тем, которое занимает, скажем, Милюков. Мы должны сказать большевикам, что не желаем вмешиваться никоим образом во внутренние дела России и было бы большой ошибкой думать о нашем содействии контрреволюции. Подобная политика могла бы стать привлекательной для самодержавных правительств Германии и Австрии, но не для западных демократий или Америки. Мы считаем необходимым поддержание по мере сил контактов с Украиной, казаками, Финляндией, Сибирью, Кавказом и т.д., ибо эти полуавтономные области составляют весьма значительную часть мощи России. В частности, мы считаем нужным иметь дружественные отношения с Украиной, поскольку от нее зависит снабжение продовольствием румын, с коими мы связаны обязательствами чести.

Что же касается войны, то мы должны избегать всяких выражений и действий, могущих свидетельствовать о прощении предательства русским, начавшим мирные переговоры с нашими врагами. Но мы должны вновь и вновь подтверждать нашу готовность согласиться с принципами самоопределения народов и по этой причине с отказом от аннексий и контрибуций. Мы должны обратить внимание большевиков на важность для них не доверять пустым обещаниям немцев, указав, что если они не получат определенных обязательств в отношении Польши, Чехии, румынской части Трансильвании, не говоря уже об Эльзас-Лотарингии и Трентино, то ничего не добьются. Между тем силы сопротивления у большевиков тают, и вскоре они окажутся, если уже не оказались, в полной зависимости от германского кайзера, который тогда посмеется над всеми их пышными фразами, принудив к принятию установленных им самим условий. Большевикам надо сказать о, видимо, уже упущенном времени для попыток спасти кадры армии. Но артиллерию еще можно сохранить и, во всяком случае, не допустить ее перехода в руки наших врагов для использования против западных демократий. Важнее всего со стороны большевиков было бы воспрепятствовать по возможности тому, чтобы хлебопроизводящие области России, в частности Украина, подпали под влияние или контроль центральных держав. Это еще одна причина того, почему мы стремимся поддержать и усилить Украину и побудить большевиков не стремиться к подчинению украинцев, а, напротив, наладить с ними тесное сотрудничество. На юге России нашей главной задачей должно быть, насколько возможно, спасение Румынии. Далее, мы должны стремиться воспрепятствовать поступлению русского продовольствия в Германию.

Наконец, мы должны по возможности защитить остаток армянских сил не только для обеспечения тыла наших месопотамских войск со стороны Персии и Кавказа, но и потому, что армяне, по возможности вместе с грузинами в одном автономном или независимом государстве, являются единственным барьером развитию пантуранского (пантюркистского) движения от Константинополя до Китая, которое даст в руки Германии еще более сильное оружие, превратившись в бльшую угрозу миру, чем контроль над Багдадской железной дорогой.

Если мы сможем заставить южную русскую армию возобновить участие в военных действиях, то это очень желательно, но, видимо, невозможно. Для осуществления подобных целей нашей первой задачей будут субсидии для реорганизации Украины, казакам, кавказским войскам и для подкупа персов. Необходимые суммы не так уж велики, но обмен валюты представляет значительные трудности. Если французы возьмут на себя финансирование Украины, мы, возможно, найдем средства для других при условии участия и США в расходах. Помимо финансирования, важно иметь агентов и офицеров в качестве советников, а также для поддержки местных правительств и их армий. Главное все это делать по возможности без шума, избегая обвинений, как только сможем, в подготовке войны против большевиков.

Мы предлагаем, чтобы Украина оставалась в этом отношении полем деятельности Франции, а мы возьмем на себя другие юго-восточные провинции. Для руководства нашими соответствующими операциями каждая из стран назначит своего высшего офицера, которые, разумеется, должны поддерживать теснейшие контакты друг с другом посредством тщательно отобранных связных офицеров, дабы обеспечить полное единство действий.

Остается открытым вопрос, должны ли мы содействовать возвращению в южную Россию многочисленных русских офицеров, ныне находящихся во Франции и Англии".

Лорд Р.Сесиль отметил, что для эффективности наших действий необходимо руководство ими одним ответственным представителем в каждой из двух главных областей. Это генерал Бертело на Украине и британский высший офицер на Кавказе, где у нас поставлены на карту важные интересы, а также в казачьих районах, связанных с французами и англичанами. Речь идет о вопросе практической политики, а не о сферах интересов или вытекающего отсюда политического влияния. Если будущее развитие событий покажет, к примеру, предпочтительность приписки казачьих территорий к генералу Бертело, то англичане в этом случае не станут возражать.

Клемансо заметил, что донские казаки должны отойти к украинской сфере.

Лорд Р.Сесиль сказал, что надо поступать так, как окажется лучшим на деле. Речь не идет о вопросе сфер влияния. Наша информация свидетельствует о процессе формирования юго-восточных государств России и кавказской администрации под руководством Харламова [один из лидеров кадетской партии. - О.С.] с военным центром в Новочеркасске Донской области. Поэтому будет лучше в качестве дела практической политики поставить всю данную сферу под контроль британского генерала.

Клемансо высказал мнение, что этот вопрос возможно решить местными французскими и английскими представителями.

Лорд Р.Сесиль согласился, заметив, что, во всяком случае, генерал Бертело будет полностью занят одной Украиной.

Клемансо не возражал. Однако генерал Фош настаивал на том, чтобы донские казаки были включены в состав Украины, поскольку генералы Каледин, Алексеев, города Ростов и Новочеркасск - все находятся в данном месте.

Лорд Р.Сесиль согласен, что с географической точки зрения это правильно, но ему кажется предпочтительнее поддержать теперь Юго-восточный союз, хотя позднее, возможно, будет уместнее это изменить. Фактически он высказывается за принятие первоначального французского предложения. Разумеется, британский генерал станет взаимодействовать с генералом Бертело самым тесным образом.

Генерал Фош заявил, что Корнилов, Каледин, Алексеев и все центры их организации находятся в Новочеркасске и потому французы должны работать там, если хотят действовать, как следует, на Украине, ибо Шульгин, нынешний лидер кадетов, находится в Киеве, где заседает Украинская Рада, а французы работают с Шульгиным [А.Я.Шульгин - министр иностранных дел Украинской Рады. - О.С.].

Лорд Р.Сесиль отметил, что было бы ошибочным слишком тесно связывать себя с кадетами. Рада назначила Щербачева в качестве генерала для всей Украины и Южного фронта. Было бы весьма уместным воздерживаться от слишком тесных связей с такими реакционерами, как Алексеев, Каледин и т.д. Генералу Бертело предпочтительнее держаться подальше от подобных людей. Англичане при действиях с Востока могли бы контактировать с ними, не вызывая аналогичных подозрений со стороны Украины. Британская позиция является намного менее компрометирующей. Но это в основном военный вопрос, и он предлагает обсудить его генералу Фошу с генералом Макдоно, хотя с политической стороны, как он уверен, лучше действовать на Украине в связи с Румынией, но не с донскими казаками.

Клемансо согласился с тем, чтобы генералы Фош и Макдоно обсудили данный вопрос и предложили сохранить пунктом связи англичан и французов Новочеркасск.

Пишон в свою очередь поднял вопрос о признании украинского правительства. Рада оказывает на французов очень сильное давление, требуя полного признания. Он предлагает проявлять к ней как можно больше доброжелательности и признать пока неофициально.

Лорд Р.Сесиль высказался за поддержание неофициальных отношений с Петроградом, но считает преждевременным признание украинского правительства, подобно признанию одним законным правительством другого, поскольку сейчас нет никакой базы для установления официальных отношений.

Пишон полагает необходимым проявлять больше симпатий к Раде и к большевикам.

Лорд Р.Сесиль выразил согласие при условии поступать так тайно, продолжая настаивать на невозможности установить официальные отношения.

Пишон полагает необходимым попытаться разъяснить украинцам, что им будет оказана большая услуга, не делая официального признания.

Лорд Р.Сесиль считает необходимым признать общим принципом стремление по возможности применять одинаковый язык в секретной переписке и публично, ибо тайные переговоры впоследствии всегда становятся известными.

Пишон огласил следующий проект телеграммы, которую французское правительство предлагает направить в ответ Раде.

"Председатель Совета министров, военный министр - главе военной миссии при главной квартире румынской армии (ответ на телеграмму от 27 декабря 1917г., N 36-37).

1. Правительство Франции не может в данный момент официально признать украинское правительство без предварительного согласования с союзниками.
2. Но дайте ясно понять в беседах с Шульгиным и представителями Украины, что Франция, признавая право наций на самоопределение, окажет всяческую поддержку национальному украинскому движению, предоставив ему всю материальную и моральную помощь, в которой оно будет испытывать нужду.
3. Союзные правительства совместно изучат условия признания ими автономии Украины. Телеграмма сообщается генералу Нисселю".

Лорд Р.Сесиль полагает, что формулировки пункта 2 идут слишком далеко. Однако Пишон и генерал Фош объяснили, что они будут использованы лишь в частных беседах, и было достигнуто общее согласие относительно возможности для Франции пойти дальше в подобных беседах, нежели правительство Его Величества.

Пишон затем обратил внимание на вопрос о Финляндии. Представляется, что Германия через Швецию готова пойти навстречу финнам и, если союзники не скажут большего, чем до сих пор, возникнет риск перехода Финляндии на сторону Германии. По французской информации из Гельсингфорса, тамошний Сенат был ни в коей мере не удовлетворен ответом, сделанным согласно инструкциям французским и британским консулами в ответ на запрос о признании финской независимости. Не можем ли мы сказать им нечто более благожелательное? Ведь Финляндия находится в особом положении, поскольку имеет законный Сейм и местное правительство, и даже сам Троцкий более или менее признал ее независимость.

Лорд Р.Сесиль заметил, что Троцкий может исчезнуть, а на его место придет более патриотическое правительство. Кроме того, мы можем оказаться в затруднительном положении, обязавшись признать независимость Финляндии. В таком случае мы будем вынуждены признать также независимость Литвы и Курляндии, что собираются сделать немцы, и тогда Литва и Курляндия после плебисцита объединятся с Германией. По его личному мнению, самым лучшим для нас и Финляндии было бы предоставление ей продовольствия. Он предложил взять на себя обязательство заключить со Швецией соглашение о предоставлении ею определенной части продовольствия при возможной компенсации правительством Ее Величества.

Пишон заметил, что США направляют 40 тыс. тонн пшеницы Финляндии, но в реплике лорду Р.Сесилю заявил, что не может сказать, откуда поступит пшеница и на каких судах.

Пишон затем обратился к оглашенному британскому меморандуму, отметив, что необходимо во что бы то ни стало избегать официальных отношений с большевиками (Лорд Р.Сесиль согласился). Троцкий был явно обеспокоен. Сдержанная позиция союзников принесла свои плоды, и от нее не стоит отказываться. Любые отношения должны ограничиваться защитой наших интересов и быть полуофициальными или косвенными. Нашим посольствам не надо заниматься таким вопросом, но возможно использование для этого некоторых наших офицеров.

Лорд Р.Сесиль придерживается аналогичного мнения и даже укрепился в нем, поскольку ясно, что Троцкий очень желает нашего признания, отдавая себе отчет в изоляции от западных держав, следствием чего явилась потеря престижа у собственного народа. Здесь кроется дополнительная причина временного отозвания сэра Дж.Бьюкенена, разумеется, без разрыва отношений. Далее он отметил огромную трудность с получением рублевой валюты для финансирования южной России и предложил использовать для этого евреев Одессы и Киева через дружественно настроенных евреев Западной Европы вроде сионистов.

Пишон выразил согласие.

Лорд Мильнер настойчиво высказался за принятие ясного решения относительно разграничения соответствующих французских и британских усилий в южной России. Хотя это может быть лишь временным решением, важно точно его зафиксировать.

Было решено заняться решением данного вопроса во второй половине дня после его обсуждения генералом Фошем и генералом Макдоно.

Продолжение совещания в военном министерстве в 5 часов пополудни 23 декабря 1917г.

Генерал Фош огласил соглашение, касающееся сфер французской и британской активности в южной России, которое было подготовлено генералом Макдоно и им самим. Положения этого документа были приняты Конференцией.

"Соглашение между Францией и Англией
относительно действий в южной России"

Английская зона - казачьи территории, территория Кавказа, Армения, Грузия, Курдистан.

Французская зона - Бессарабия, Украина, Крым.

IV. Расходы должны суммироваться и регулироваться центральным межсоюзническим органом". p p align="center">Лорд Р.Сесиль сообщил о намерении представить соглашение своим коллегам. Клемансо сказал, что он поступит аналогичным образом.

Пишон заявил о неотложной необходимости начать исполнение договоренностей между правительствами Франции и Великобритании относительно Иерусалима. Французская общественность глубоко заинтересована данным вопросом, и нельзя откладывать выполнение договоренности из-за ссылок генерала Алленби [британский генерал, командовавший частями союзников в Палестине. - О.С.] на военную необходимость.

Лорд Р.Сесиль отнесся положительно к высказыванию Пишона, указав на большие трудности привлечения на нашу сторону союзников при изложении истинной позиции касательно вступления в Иерусалим. Он выразил уверенность, что договоренности будут осуществлены как только позволит военное положение, но должен подчеркнуть, что нецелесообразно настойчиво связывать руки высшему офицеру на поле боя.

Клемансо поддержал такую точку зрения. А затем заявил, что только сейчас узнал об отказе Троцкого разрешить иностранным миссиям брать из русских банков крупные суммы, довольствуясь мелкими. Было отмечено, что это не относится к банкам в таких городах, как Одесса и Киев.

Лорд Р.Сесиль поинтересовался французской точкой зрения относительно финансирования южной России.

Клемансо ответил, что министр вооружений Лушер вскоре приступит к изучению возможных путей покупки одного миллиона рублей. Нас информируют о результате.

Лорд Р.Сесиль сказал, что настоятельно желательно прояснить это дело.

[Затем состоялся краткий обмен мнениями о перспективах военных действий на западном фронте и, в частности, более активном участии итальянских войск в боевых операциях. Упомянутый фрагмент документа не публикуется как выпадающий из темы подборки.]

Международная жизнь N 10 1997 г