Виктор Пулькин

ДОБРОЕ СЛОВО И ЛЕШАЧКУ ПРИЯТНО

XPOHOС

НОВОСТИ ДОМЕНА

ГОСТЕВАЯ КНИГА

Фольклор. Новая книга о мифологической прозе

— В полнолуние на Зимние Святки лешие кучкуются на лесной полянке — и давай обновки шить. А ветер! Тучи по небу мятутся, то скроют луну, то отворят. Глаза уж не молоденьки, лешакам нитку в иголку нипочем не вдеть. Ворчат: «Свети, светило!» Тут, конечно, прояснеет.

В иных народных рассказах баенник приятель-ски впускает к себе накануне Святок помыться-понежиться всю свою непутевую братию: домовых, ригачников, овинников, водяного с водяной девой, лешего с лешачихой и малыми ребятами-лешачатами. Отогреются — почнут игры играть. Тут им не попадайся, о полночь в баню не ходи, а лучше оставь в бане воды, тепла, веников…

На исходе минувшего года вышла новая книга трехтомного исследования петрозаводского ученого, доктора филологических наук Неонилы Артемовны Криничной «Русская народная мифологическая проза: Истоки и полисемантизм образов»*. На этот раз автор рассматривает отраженные в быличках, бывальщинах, легендах поверья о духах-«хозяевах». Данная монография — закономерное продолжение предпринятого автором фронтального исследования фольклорной несказочной прозы. Прежде объектом рассмотрения Н.А. Криничной служили предания (народная историческая проза). Теперь автор исследует смежный жанр — мифологические рассказы, которые бытуют и поныне всюду в России, храня древние представления народа, разнообразие сюжетов, краски нашей родной речи

Фольклорист в результате скрупулезного анализа делает основополагающие выводы: общность той или иной жанровой системы несказочной народной прозы коренится в общности их истоков. Начала эти — в недрах ритуализированного повествования о мифическом предке. Он в представлении рассказчиков имеет такие функции, которые в видоизмененном состоянии унаследованы персонажами несказочной прозы — исторической и мифологической. Эти таинственные существа неукоснительно следят за соблюдением установленного в обществе порядка, традиционных основ быта. В случае нарушений этических норм они, по представлениям северного крестьянства, вновь и вновь воссоздают начала жизни из состояния хаоса, понимаемого как трагическое забвение традиций, установлений, первооснов.

Исследователю открыты тайны народного миросозерцания. Ведя свою родословную из Белорусского Полесья, известного центра народной словесности, Неонила Артемовна прошла в ленинградском университете исследовательскую школу крупного фольклориста В.Я. Проппа, стала известным собирателем северно-русского фольклора. Первые ее экспедиции состоялись еще сорок лет тому назад, в студенческие годы. В ее активе не только научные монографии, но и ряд академических сборников народной словесности, отражающих современное состояние изустного творчества в Беломорье, Обонежье, на Вологодчине. В ее памяти — один из самых первых мифологических рассказов, услышанных в зимних Кижах:

— Отец заумирал — сынам положил крепкий завет: жить согласно в родительском доме. Пожили братовья немного, и пошли у них нелады. Старший младшего почал со скамьи спихивать. Невестки давай друг дружку с подмигом в дверях щемить. Совестно молвить: ребятишки и те подняли друг на дружку кулачишки. «Што! Давай делиться!» — младший сказывает, а старшой: «Ты запретно слово сказал, вон поди, разживайся как знаешь: вот те Бог, а вот и порог!» Перебрался брателко в ледащую избенку, купил пропащую лошаденку. Ни сена, ни хлеба, а зима… Меньшой у старшего в батраках работу ломит. А старшому тоже не радость: не спалил бы меньшой. В отчаянность может человек от обиды впасть. Вот как-то заполночь торопко стало, высвистнул на крыльцо — што такое! Кубач сена будто сам лезет к бедной избе. «Куда!» — орет старшой, да за вилы! А из-под сена белый старичок таково кротко сказывает:

— А домовой я. Многие веки в вашем дому живу. Прадеда, падедов твоих дородно знал. Кровь ваша родная мне. Ноне ты за отца остался — большаком. Да не в батю своего удался — тот справедливый мужик был. Вот конишке сенца снесу — вместе вы с брателком стог становили.

Домовой и вправду, старики знали, нам родня. Построят хозяева новый дом, кто первым порог переступит, тот и станет домовым, как помрет. Старались со старого огнища дедушку-домового привезти, а иные вперед себя через порог петушка ли, котика пускали в избу. Домовой дух вековечный — семейству защита. Беду наперед знает, заранее упредит. Застучит во дворе, завоет на повети, кирпичьем с печи бросит: укрепись перед несчастьем! Одно худо: по ночам коней гоняет он да дворовый. Хоть и старички седатые, а кататься любят.

Автор новой книги о мифологической прозе убедительно показывает: становление жанра происходит в контексте разнообразных обрядов, обычаев, поверий. Среди них — календарные, семейные, бытовые, промысловые, аграрные установления, а также связанные с гаданием и народной лечебной практикой. С традициями ведунов, знахарей, травознаев. Основные идеи и образы словесного творчества дублируются и в других видах народного творчества. Они перекликаются в декоре хором и храмов. Живут в древней орнаментике вышивки и ткачества. В резьбе и росписи обыденных предметов домашнего обихода и, скажем, праздничных дуг, саней, детских игрушек. Проникли мотивы народного творчества — а значит, и словесного искусства! — в сюжеты иконописи и в изустные рассказы о православных святых.

Былички, бывальщины, в свою очередь, показывает автор монографического исследования, подпитываются мощной языковой стихией, поныне живущей в крестьянской речи. В наших северных диалектах сохраняются древнейшие слова, в том числе имена языческих персонажей, живы и сопряженные с ними образы, в том числе вошедшие в контекст русской православной культуры. При этом автор устанавливает, что негативное отношение к духам жилья и природы как к «нечисти» — позднее явление крестьянской жизни. Изначально это, в представлении наших предков — добрые существа, корнями связанные с дохристианскими поэтическими воззрениями славян на окружающий их мир.

Думается, в эти святочные дни вывод ученого будет с глубоким удовлетворением воспринят широкой языческой общественностью — кикиморами, овинниками, гуменниками, полудницами и многими, многими другими их сотоварищами. Ведь доброе слово и лешачку приятно. Особенно в эти чудесные зимние праздники.

Книга обильно иллюстрирована графическими зарисовками, сделанными в многочисленных экспедициях по Карелии и сопредельным областям многоликого Русского Севера. Издание адресовано не только специалистам — этнографам и фольклористам, — но и всем, кому дорого самоцветное русское СЛОВО.

*Н.А. Криничная. Русская народная мифологическая проза: Истоки и полисемантизм образов: В трех томах. Том первый: Былички, бывальщины, легенды, поверья о духах «хозяевах». СПб.: Наука, 2001, 580 с. Том второй: Былички, бывальщины, легенды, поверья о людях, обладающих магическими способностями. Петрозаводск, 2000, 410 с.

© ЖУРНАЛ "СЛОВО", 2003

WEB-редактор Вячеслав Румянцев