I Романовские чтения

2009 г.

РУССКОЕ ПОЛЕ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

I Романовские чтения

Нифонтов А.В., к.и.н. (Кострома)

Военно-политический курс императора Александра III

В.А Серов. Портрет Александра III с рапортом в руках, 1900.

Тринадцатилетнее  царствование императора Александра III было наиболее успешным и многообещающий на протяжении всего петербургского периода правления династии Романовых. Его современник С.Ю. Витте главной заслугой миролюбивого Александра III считал то, что он «поставил политический престиж России так высоко, как до не него он никогда не стоял. Россия была главной фигурой на шахматной доске мировой политики» 1. В статье поставлена задача показать роль и значение военно-политического курса в политике императора Александра III.

В основе политики Александра III были два принципа: «Россия для русских» — во внутренней, и мир — во внешней.  8 марта 1881года (через неделю после трагической гибели Александра II) было созвано особое совещание, на котором решалась судьба либеральных реформ. На совещании слово было предоставлено К.П. Победоносцеву, который подверг резкой критике политику правительства Александра II. Но большинство членов совещания высказались за их продолжение. В результате было решено создать комиссию для доработки либерального реформирования. Однако эта комис­сия так и не была создана. А  Императорским манифестом был обновлен состав правительства. Из девяти ведущих министров, составлявших правительство Александра II, восемь (!) ушли в отставку за  последующие семь месяцев. Первыми разделили эту участь наиболее известные реформаторы, в том числе и военный министр А.Д. Милютин. Это показывало, что новый император не неудовлетворен результатами военных реформ.

Причина такого оборота событий в позиции са­мого Александра III. Его воспитателем был клерикал К.П. Победоносцев, который вполне естественно привил ему неприязнь не только к революционным, но и к либеральным течениям. К этому добавлялась гибель отца.  Александр  III  решил сам управлять страной, без каких-либо комиссий и даже министры были поставлены под жёсткий контроль императора. В этом случае образование и знания Александра  III приобретали особое значение. И императору стало ясно, что знаний, необходимых для проведения международной политики, решения проблем общественной безопасности и военного строительства, которые в то время играли исключительно важную роль, было недостаточно.

Поэтому Александр III  был самокритичен к себе; при принятии решений всегда выяснял мнение специалистов, которые старался понять, чтобы самому принять ответственное решение. Он не терпел высокопарных и красивых слов и не любил много говорить. Своих помощников Александр III оценивал по делам. Он придерживался того мнения, что помощники должны были высказывать своё мнение откровенно и не сердился когда они это мнение высказывали в резкой форме. Свои решения он  принимал  после длительного обдумывания вопроса. После принятия решения он твердо проводил его в жизнь.

В вопросах внешней и военной политики он был осторожен и сдержан, так как в этой сфере Александру III осталось тяжёлое наследство. Берлинский трактат не только отнимал у России победу в Русско-турецкой войне 1877-78 годов, но и создавал на её западной границе враждебный союз. В 1879 году Германия заключила с Авст­ро-Венгрией союз, к которому через три года присоединилась Италия. Так образовался «Тройственный Союз», к которому затем примкнула Румыния. Более того, видя неспособность России удержать победу в своих руках, Сербия и Болгария отшатнулись от нее. Сербия при короле Михаиле Обреновиче стала тяготеть к Австро-Венгрии, а Болгария - к Герма­нии. Дело дошло до того, что в Болгарии прорусские настроения стали преследоваться правительством. Разумеется, такое положение на западных границах сло­жилось не только, и не столько из-за слабости России, сколько из-за уступок, допущенных министерством иностранных дел. Поэтому Александр III  взял на себя руководство внешней политикой. Должность государственного канцлера была упразднена, а министр иностранных дел Н.К. Гирс фактически был низведён до письмоводителя при императоре.   

Такое положение свидетельствовало, что и военная политика оказалась несостоятельной, ибо жизни русских солдат и большие ресурсы, потраченные в военных кампаниях в третьей четверти Х IХ века были затрачены по существу зря. И оказавшись в международной изоляции и при угрозе новых военных угроз (прежде всего со стороны Германии с приходом к власти в 1888 году Вильгельма II), Александра III четко определил свою стратегию в знаменитой фразе: « У России есть только два верных союзника – её армия и флот», которая и стала основой военной доктрины в период последующего царствования.

Александр III  осознавал угрозы стоявшие перед Россией и стремился дать достойный ответ им. Для этого надо было вырабатывать новый иной военно-политический курс, который позволил бы создать необходимую для обороны вооруженные силы и который опирался бы на военно-промышленный комплекс и развитую инфраструктуру. В частности, Александр III хорошо понимал, что для ускоренного экономического развития и обеспечения безопасности границ огромной страны её необходимо связать надёжными путями со­общения. Такими путями тогда были железные дороги. В этой связи строительство железных дорог, прерванное в свя­зи с русско-турецкой войной 1877-78 годов, было возобновле­но. В 1881 году протяженность железных дорого составляла около 23 тысяч вёрст, а в 1904 году уже имелось около 60 ты­сяч вёрст. То есть увеличение составило 37 тысяч вёрст. Та­ким образом, в год строилось по 1500 вёрст железнодорож­ных путей. Ввиду некачественного строительства железных дорог частными обществами, было решено начать выкуп желез­ных дорог государством и в дальнейшем их строительство вести за государственный счёт. В 1891 году, хотя и с некоторым опозданием, началось строительство важнейшей стратегической транссибирской железнодорожной магистрали от Челябинска до Владиво­стока. Таким образом, была укреплена южная граница и началось укрепление дальневосточных рубежей2.

Далее, чтобы продолжить военную реформу нужно было выработать новую доктрину. И здесь существовали трудности. Во-первых, ощущался недос­таток в авторитетных военных стратегов и практиков. Выдающийся генерал М.Д. Скобе­лев ушёл из жизни в 1883 году. Победитель Балкан генерал И.В.Гурко командовал войсками Вар­шавского военного округа, то есть находился на периферии и  был удалён от строительства армии. Во-вторых, существовала борьба за лидерство между руководством Генерального штаба и военного министерства.  Начальником Генштаба, в течение всего царство­вания Александра III, был генерал Н.Н.Обручев. Александр III к нему питал большую симпатию, хотя Обручев считался либералом. С именем Обручева связаны основные мероприятия военно-оборонительного характера: строительство стратегических дорог, сооружение крепостей на западной границе, военная конвенция с Францией. Одна­ко, несмотря на близость к Александру III, ему так и не удалось добиться самостоятельности Генерального штаба и усиления его роли в боевой подготовке войск и обобщении опыта прошедшей войны. Таким образом, военную политику, в основном, определяли люди, возглавлявшие военное мини­стерство и работавшие в военной академии. Начальником военной академии до 1889 года был генерал М.И. Драгомиров. Боевую репутацию ему создали победы при Зимнице на Шипке, которые показали блестящую подготовку его 14-й дивизии. Драгомиров полагал, что военной науки, как таковой, вообще не существует. В этой связи его можно впол­не считать «анархистом» военного деда. Всё во­енное дело низводилось им до тактики, а тактика к тому, чтобы «брать нутром», что означало на практике предпочте­ние штыковым атакам без какой-либо подготовки её огнём. Отсюда шло противостояние «духа и техники». В результате в бою это приводило к огромным потерям. В конечном счете, эти взгляды, озвученные начальником академии, имели самое отрица­тельное влияние на формирование целого поколения офице­ров Генерального штаба - будущих «минотавров» первой ми­ровой войны готовых воевать «до последнего солдата». Эти взгляды Драгомирова касались не только обучения тактике, но и строительства вооружённых сил. Полагая, что техника непременно ведёт к упадку духа, Драгомиров весь свой авторитет употребил противодействию принятия магазинного ружья и скорострельной пушки. Однако вопреки нему скорострельные орудия были приняты. Но ему удалось до­биться того, чтобы они были без щитов, по его мнению, «спо­собствующих робости». В будущем на полях Манчжурии такое решение привело к большим потерям среди наших артиллеристов. Сис­тема воспитания войск по Драгомирову тоже оказалась пороч­ной. Став командующим Киевским военным округом, он вся­чески подавлял инициативу подчинённых ему командиров.  Драгомировщина, как идейное течение военной мысли,  имело достаточно широкое распространение в русской армии конца XIX века, потому что она опиралась па низкую образованность в военных вопросах большей части офицерского корпуса. Сменивший Драгомирова на посту начальника военной академии генерал Г.А. Леер, был ему полной противоположно­стью. Он отдавал явное предпочтение стратегии, которую не признавал Драгомиров. Его можно вполне считать у нас в России отцом стратегии, как науки. Им разработано учение о главной операционной линии. Строго осуждено понятие стра­тегического резерва - «а стратегии резерв - явление пре­ступное. Слоит упомянуть и о редактировании им «Военной энциклопедии» в 8 томах, которая явилась важным источни­ком для пополнения военных знаний строевым офицерством. Военное министерство и Генеральный штаб России того времени практически почти не занимался боевой подготовкой войск, которой в русской армии того времени занимались коман­дующие военных округов. В результате был страшный разно­бой в боевой подготовке и боеспособности войск. Чтобы знать состояние дел в военных округах, но настоянию Леера, были введены полевые поездки офицеров Генерального штаба, в ходе которых вырабатывались единые взгляды на применение войск. Стратегический курс Леера, четко вырисовы­вается из его записки, поданной министру обороны в 1876 году, где он предостерегал от сосредоточения незначительных сил при подготовке войны с Турцией - «ибо лучше иметь, слишком много войск, чем слишком мало». Однако в министерстве обороны сочли её «недостаточно разработанной». Так как взгляды Леера прямо затрагивала стратегические планы министерства обороны, то к нему генералитет относи­лся настороженно, и так как ему не пришлось участвовать и проявить себя на войне, его считали «кабинетным теоретиком». Это явилось причиной того, что Леер был со­вершенно не понят и не оценён в должной мере своими совре­менниками. В результате в армии господствовала драгомировщина.

В-третьих, скрупулёзное изучение опыта предыду­щих войн является в выработке военной доктрины путеводной звездой. Но опыт прошедших войн в то время вообще нельзя было изу­чать, ибо Главнокомандующим был брат Александра II и дядя Александра III. Рассматривать объективно его  бесчисленные ошибки на заня­тиях было совершенно невозможно, так как это вело к подры­ву престижа самодержавия. Абсурдный план войны, посылка войск по частям, неиспользование мобилизованных резервов было делом рук военного министра Милютина. Но Милютина раз и навсегда было условлено считать «благодетельным гением» русской армии. Этим самым перед преподавателями стратегии стави­лась неразрешимая задача, состоявшая из сплошных запре­тов, преодолевать которые им было запрещено. Такие же трудности встречал и преподаватели тактики. Анализировать ошибки  придворных генерал-адъютантов так же было запрещалось. Поэтому в исследованиях русско-турецкой войны 1877-78 годов критический метод, единственно про­дуктивный, был заменен описательным методом, простым из­ложением событий без излишнего мудрствования. В результате слушатели военной академии того времени, почти ничего полезного не смогли для себя извлечь из столь недоброкаче­ственного материала.

Таким образом, русская офицерство обучалось, в основном, на опыте Крымской войны, да еще гражданской войны в США. До чего боялись показать правду о русско-турецкой войне 1877-78 годов, говорит тот факт, что её описание не было закончено даже в 1914 году3.

Вот на таком парадоксально-противоречивом воен­но-теоретическом фундаменте Александр III развернул строительст­во вооружённых сил России в конце XIX века. Военная реформа началась с количественного и качественного увеличения вооружённых сил и  военных кадров. Реализовать на практике  намерения Александра III было поручено генералу П.С. Ванновскому, который был начальником штаба Рущукского отряда, которым командовал период русско-турецкой войны цесаревич Александр Алек­сандрович. Ваннновский был полной противоположностью бывшему военному министру Милютину. В сравнении в последним он был своего рода «военным Побе­доносцевым». Его несомненной заслугой явилась изменение в военно-учебной реформе Милюти­на. Ванновскому, бывшему ранее начальником Павловского военного училища, была видна слабая строевая подготовка воспитанников милютинских гимназий. К тому же штатские воспитатели не прививали своим питомцам соответствующего военного духа, в результате чего после окончания гимназии многие уходили «на сторону». В 1882 году военные гимназии вновь были преобразованы в кадетские корпуса. Граждан­ские воспитатели были заменены офицерами, введены строе­вые занятия. Вскоре качество выпусков резко улучшилось. Молодые офицеры вновь обрели воинский дух и строевую выправку.

Большое внимание было уделено переработке Положения о полевом управлении войск. Разработка нового Положения была поручена комиссии генерала Лобко. В 1890 году повое Положение о полевом управлении войск было утверждено. Это Положение значительно увеличивало права главноко­мандующего и освобождало его от опеки военного министер­ства. В этом Положении определялся также порядок созда­ния при мобилизации армейских управлений на базе сущест­вующих военных округов. Это дало возможность уже в 1886 году на базе трёх западных округов (Виленского, Варшавско­го и Киевского), в случае войны с центральными державами, развернуть три армии. Главной заботой военного министерства стало увеличе­ние обученного запаса армии. Ежегодный призыв новобранцев при Александре II составляла всего около 150 тысяч чело­век. При 6-летней службе в строю армия насчитывала около одного миллиона человек, что было явно недостаточно на случай войны с центральными державами. В этой связи в 1886 году срок службы вольноопределяющихся по 1-му раз­ряду был увеличен до одного года. В результате в 1888 году количество сверхсрочнослужащих удвоилось. В этом же году было произведено сокращение сроков службы до 4 лет в пе­хоте до 5 - в кавалерии и инженерных войсках. Но в то же время была удвоена продолжительность службы в запасе с 9 до 18 лет. В 1891 году контингент военно-обученных запаса нижних чинов уже составлял 2,5 миллиона человек, а мобилизован­ная армия, включая казаков, могла иметь около 4 миллионов солдат. В конце царствования Александра III ежегодно при­зывалось около 270 тысяч человек. Была значительно увели­чена ёмкость военных училищ. Эти нововведения позволили стараниями Ванновского реализовать закон о всеоб­щей воинской повинности в конце царствова­ния Александра III.

Было уделено большое внимание перевооружению армии магазинными винтовками Мосина, приинятыми на вооруже­ние в 1891 году и оказавшимися лучшими в мире на протяже­нии добрых 50 лет. Армия получила также хорошее клиновое орудие образца 1877 года, дальностью стрельбы 4,5 версты. Затем она была заменена поршневой пушкой образца 1895 года, с дальностью стрельбы 6 вёрст. Опыт русско-турецкой войны показал, что без тяжёлой полевой артиллерии войскам сложно брать укреплённые пункты. Поэтому в 1888-94 годах было сформировано   пять  мортирных   полков,   имевших   в своём составе 4-5 батарей по 6 шестидюймовых мортир в каж­дой. Всего, таким образом, армия получила около 130 таких мортир. Однако для армии в 4 миллиона человек военного времени это было крайне мало. И в дальнейшем тяжёлая полевая артиллерия существенно не увеличилась. Основной причиной этого была неразвитость военно-промышленного комплекса страны. Получили развитие инженерные и железнодорожные войска. Первые занимались строительством крепостей на западной границе, а вторые строительством железных дорог.  Однако были и просчёты. Особенно они коснулись разви­тия кавалерии. В 1882 году была осуществлена «драгунская реформа» в кавалерии. Вдохнови­телем её был генерал Сухотин. Исследуя кавалерийские рей­ды периода гражданской войны в Америке, этот военачаль­ник пришёл к выводу о необходимости преобразования всей русской кавалерии на драгунский лад. Естественно, при этом он прошёл мимо собственного, значительно более поучитель­ного опыта действий русской кавалерии периода русско-ту­рецкой войны. Так родилась мода на американских ковбоев. Предписано было усиленно заниматься пешим строем и стрельбой, в значительной степени заменившими кавалерий­скую выучку. Следствием явились черепашьи аллюры на ровной местности и на хороших дорожках. И хотя численный состав кавалерии был увеличен в 1,5 раза, её боеспособность резко снизилась.

В целом военная реформа качественно повысила боеспособность сухопутной армии, которая была готова отразить внешние угрозы, что и показал единственный военный конфликт, который возник в 1885 году, когда добровольное вступление в российское подданство туркмен Мервского оазиса вызвало недовольство англичан, ревниво оберегавших российскую изоляцию от Индии. Эмир Афганский, по наущению «образованной Европы», оккупировал часть территории Мервского оазиса и творил т грабежи и бесчинства. Исчерпав все дипломатические средства, 18 марта 1885 г. генерал Комаров в бою на реке Кушке разбил афганцев вместе с  английскими инструкторами и, несмотря на сильное давление англичан, которые требовали суда над генералом, император одобрил его действия и демонстративно наградив Комарова за блестящую операцию. Это событие проявило южный вектор усиления влияния Российской империи. Правительство Александра III  до­билась у Персии концессии на строительство железной дороги, которая должна была соединить сеть железных дорог России с Персидским заливом. Поэтому европейские державы воспринимали эту политику как экспансию в сферу их жизненных интересов  в районе Персидского залива с целью установления контроля над  ресурсами нефти.

Таким образом, Александр  III получил возможность, опираясь на возросший военный потенциал, проводить  независимую и выгодную для империи, внешнюю политику не ввязываясь в военные конфликты и ограничиваясь демонстрацией возросшего могущества. Осознание усиления военно-экономических позиций Российской империи позволило ему соответственно вести, иногда демонстративно вызывающе. Так, во время обеда с австрийским послом, когда разговор зашел о положении на Балканах и посол угрожающе намекнул, что Австрия может мобилизовать два или три армейских корпуса, Александр  III спокойно взял серебряную вилку, скрутил её петлей и положил перед австрийским послом. «Вот,- сказал он, - что я сделаю с ними», а когда Александру  III доложили, что один европейский посол настаивает, чтобы его немедленно приняли, он ответил: »Когда русский царь удит рыбу, Европа может подождать»– такого не мог позволить себе не один из императоров династии Романовых. Этого Александру  III западные соперники не простят, и он скоропостижно скончается при странных обстоятельствах.

Но  пока он был жив и упорно и последовательно проводил свой военно-политический курс, европейским державам приходилось считаться с Россией. Центрально-европейские державы (Германия и Австро-Венгрия) были не прочь угрожать России, когда она была ослаблена, но у их правительств и в мыслях не было нападать на неё, когда она стала в силе, тем более ради чуждых им интересов Парижа и Лондона, а войну с Россией стали рассматривал как «катастрофу для Германии» (Бисмарк). Блок же Европы в целом против России был невозможен до первой мировой войны именно по причине нерастраченного потенциала России и противоречий по колониальным вопросам между западно- и центрально европей­скими державами. Таким образом, усилив экономические и финансовые позиции России, накопив военные ресурсы правительство Александра III могло осуществлять мирную экспансию без траты жизней своих солдат и ресурсов. Он смог теперь позволить себе стать миролюбцем-посредником: в 1891 г. он был третейским судьей в территориальном споре меж­ду Францией и Голландией по поводу их колоний в Гвиане. В 1892 году с Францией было заключено тайное соглашение, дополненное военной конвенцией, которое выровняло европейские силы и отрезвило антироссийские силы в Берлине и Вене. Тогда же французские Ротшильды предоставили выгодный заем России, хотя до этого 10 лет отка­зывали под предлогом «антисемитизма» Александра III4.

Не так однозначно дела обстояли с развитием флота. Так как со­стояние военно-морской науки было не лучше, чем в армии, то опыт действий моряков на Дунае в русско-турецкую войну должным образом не был изучен. А он говорил о том, что на арену морских сражений выходило минное оружие, которое, при умелом его применении, оказывалось способным блоки­ровать и нейтрализовать действия броненосных сил на реч­ных театрах войны, в прибрежной зоне и в проливах. Напрашивалась идея строительства флота, органически включавшего в себя: миноносные силы, крейсерские силы и броненосные силы, которые должны были взаимодополнять друг друга и обеспечивать отражение превосходящих мор­ских сил противника на минно-артиллерийских позициях. Всё это не было осознано и проработано в достаточной степени. Более того, на строительство ВМФ продолжало влиять  давняя пагубная военно-морская доктрина согласно которой без сильного флота на Чёрном море удержать Босфор и Дарданеллы было невоз­можно. Сильный флот в то время олицетворялся броненосца­ми, которые могли вести боевые действия в открытом море. Это было использовано для давления на Александра III, который утвердил эту программу. В ре­зультате флот начал строиться по примеру строительства ли­нейных парусных флотов периода XVIII и первой половины XIX веков. Отсюда преимущественное развитие получили до­рогостоящие броненосные силы. Строительство броненосных эскадр началось именно в царствование Александра III. Александр III внимательно следил за обороной русских черноморских рубежей.  Россия, наконец, получила возможность воссоздать свой военный флот на Черном море. В первые же месяцы царствования Александр III созвал Особое совещание, посвященное созданию Черно­морского военно-морского флота. Было принято стратегическое решение: создать флот, сильно превосходящий турецкий, чтобы он был способен без существенных помех доставить прямо к дворцу султана тридцатитысячный десант. План сразу начал осуществляться. Уже в 1885 г. со стапелей знамени­того Николаевского завода сошел броненосец новейшего образца. До 1904 года было построено около 20 броненосцев. В то же время армия не получила дос­таточного количества тяжёлой полевой артиллерии, в кото­рой крайне нуждалась. Это показало, что трата больших средств на ВМФ оправдывает себя только при создании систем морских вооружений  при развитой инфраструктуре его базирования и как дополнение вспомогательное средство, дополняющее оборонительную мощь сухопутных сил. 

Для развития российского ВМФ принципиально было важно определиться с  условиями его базирования. Однако базирование российского флота ни на одном морском театре военных действий, кроме каспийского, не обеспечивало дос­тижения превосходства над противником, особенно если это была коалиция противников. Военное ведомство считало, что надо строить опорную базу морского базирования в Прибалтике. С.Ю.Витте пишет: «В начале, когда этот порт (речь идет о Либаве, ныне Лиепая в Латвии) начал строиться, по мысли морского и военного министерств, предполагалось сделать из этого порта главную базу, но у императора Александра III возникли сомне­ния. У него была мысль устроить порт в таком месте, где бы, с одной стороны была гавань, незамерзающая круглый год, а с  другой стороны, гавань та должна была быть совершенно откры­та, то есть, чтобы был такой порт, из которого можно было  бы выходить в море. Императору говорили, что подобный порт можно найти только на Мурманском берегу, т.е. на дальнем Севере... при этом император высказывал мне такого рода мысль - свою мечту, - чтобы на Север была проведена железная дорога, чтобы край этот, интересы которого он принимал близко к сердцу, не был обделен железными дорогами».   Далее С.Ю.Витте делает вывод: «…для меня во всяком случае несомненно то, что если бы остался жив император Алек­сандр III, то нашей морской базой была бы Мурманская гавань, и именно Екатерининская гавань, что, вероятно, предотвратило нас от искания какого-нибудь незамерзающего открытого порта, под влиянием какой идеи мы залезли в Порт-Артур. Этот несча­стный шаг завел нас в такие дебри, из которых мы до сих пор не можем выбраться, т.е. не можем уравновеситься от тех по­следствий, которые из-за этого легкомысленного шага про­изошли», т.е. один из высших сановников империи связывает крушение Российской империи с изменением политического курса после смерти Александра III, что, в частности, выразилось в отказе от строительства глав­ной базы военно-морского флота на севере. Мысль Александра III о том, что главные силы русского фло­та должны базироваться на Мурманск был очень дальновид­ный и сильный  как военно-политический, так и  экономический ход, который открывал широкие возможности для безопасного разви­тия страны. И если у Великобритании в те времена было достаточно сил чтобы запереть русский флот в Балтийском и Черном мо­рях, обезопасив тем самым морские пути у метрополии, то до появления авиации и радио развертывание главных сил русского флота из района Мурманска — пресечь было практически не­возможно. Он нейтрализовывал морскую мощь Англии. Франция в то время была обеспокоена усилением соседней Германии и потому была заинтересована в союзе с Россией. Понятно, что политика, предусматривавшая базирование главных сил флота на Мурманск с ростом экономического и культурного потенциала страны, при сухопутной экспансии на юг, обеспечивала российской империи исключительно благоприятные возможности развития при спокойной внутри- и внешнеполитической обстановке. Требовалось только одно — избегать войн, для ведения кото­рых всегда приходится отвлекать производительные силы от ра­боты на решение задач развития общества и его культуры.

Таким образом, получив Россию при стечении самых неблагоприятных внешне и внутреннеполитических обстоятельств, Император Александр III своим военно-политическим курсом надежно укрепил обороноспособность страны и высоко поднял международный престиж Российской Империи без пролития русской крови и растрачивания ресурсов в военных конфликтах. Даже в случае возникновения европейской войны Россия могла бы остаться вне её, продавая Германии и  Австро-Венгрии, стра­тегическое сырье  (нефть,  уголь,  хлеб),  а  через  нейтральные Швецию и Норвегию (либо непосредственно через Мурманск) продавать их же Англии и Франции. А когда те «устали» бы от вой­ны, посадить всех в Петербурге за стол переговоров. Примерно так США стали мировым промыш­ленным лидером именно в ходе первой мировой войны на вы­полнении военных заказов воюющей Европы. Но продолжить эти политику и использовать накопленный экономический и военный потенциал после смерти Александра III  в октябре 1894 г. не смогли. Примечательно, что после смерти Александра III финансовые ресурсы, предна­значавшиеся для строительства военно-морской базы и торго­вого порта в районе нынешнего Мурманска и прокладки туда железной дороги, были распылены. На Балтике в Либаве началось строительство военно-морской базы, которая за сто лет так и не была доведена до необходимого уровня, пока после распада империи вместе с Латвией не оказалась за пределами территории России. Свою никчемность она доказала и в первую, и во вторую мировую войну, поскольку в обоих случаях к началу военных действий её оборудование не было завершено, а сухопутные войска не могли удержать территорию, на которой она была расположена и база переходила в руки противника. При этом были утрачены некоторые корабли и воинские и гражданские запасы, сосредоточенные в ней. Порт и военно-морскую базу в Мурманске начали строить только в ходе первой мировой войны для обеспечения бесперебойного сообщения с "союзниками", готовыми воевать «до последнего русского солдата». Она доказала свою полезность в обеих миро­вых войнах, но так и не была должным образом обустроена за прошедшие сто лет со времени Александра III. Железная дорога к Мурманску была построена кое-как на костях в ходе первой мировой войны (трупы умерших рабочих зарывали в насыпь). В последствии она неоднократно реконст­руировалась, но до начала 1990-х гг. не была двухпутной на всем ее протяжении. Это показывает, что если бы военно-морская база в Мурманске и сопутст­вующая транспортная инфраструктура были построены раз и на­всегда добротно и хорошо, как то и намечал Александр III, то Россия и в мирное и в военное время могла бы избежать многих проблем5.

Таким образом, оборонительный военно-политический курс Александра III (без военной экспансии, при достаточном финансирование и развитии военно-политического комплекса, форсированном строительство транссибирских железных дорог и мирном продвижении на юг, поддержание оптимального военного резерва при улучшении подготовки командного корпуса, модернизации ВМФ и его инфракструктуры, строительстве  неприступной для противников базы в Мурманске) показывают стратегические и тактические преимущества, которые получала Российская империя для своего успешного развития на рубеже веков.  Тем самым оборонительный военно-политическому курс Александра III, позволил создать для Российской империи надежный щит для своих территорий, так и для тех кто шел на союз с Россией. Поэтому он был исторически правилен. Вот почему этот царь-миролюбец запечатлен в центральной фигуре знаменитой картины В.М.Васнецова «Богатыри». Таким он и останется в памяти потомков.

Примечания

1 Витте С.Ю. Воспоминания. – М.,1960.

2 Коняев Н.М. Романовы. Расцвет и гибель династии.–М.,2003

3 Демин В.М. Основы современной русской национальной военной науки. –М.,2007.

4 Большаков В.И. Грани русской цивилизации.– М.,1999.

5 Разгерметизация. Часть 1. – СПб.,1997.

I Романовские чтения. История Российской государственности и династия Романовых: актуальные проблемы изучения. Кострома. 29-30 мая 2008 года.

Далее читайте:

Кострома, центр Костромской обл. Расположена на Костромской низменности.

Александр III Александрович (1845-1894), российский император.

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС