Надежда Белякова

Надежда Белякова - московская художница  

Братья

Все, что заработали чесным трудом и нажили за долгую жизнь отец и мать двух братьев, когда пришло время покидать этот Свет оставили своим сыновьям.

Как завещал отец, делить родительский дом договорились поровну.

Делили. Делили... А как не дели, а один из двоих всякий раз в накладе остается.

И потому решил старший брат, что самым простым решением будет все, что до порога ему, а все, что за порогом младшему отдать, то есть родительский дом оставить ему - старшему, а младшему отдать в полное его распоряжение все, что за порогом отчего дома. Весь Белый Свет, с его просторами, морями, реками, горами, стенами и городами.

И все пути-дороги в этом мире принадлежит отныне ему, куда бы он не направился.

Младшему брату ничего не оставалось, как обуться, одеться и ... отправиться из родного дома куда глаза глядят. Потому что кулаки старшего брата-забияки были в этом нелегком споре основным весомым доказательством правоты и преимущества старшего брата перед младшим.

Горькие слезы обиды застилали глаза младшего брата-простака и все пути ему казались одинаковыми. Но что делать раз уж отстоять свои права на родительский дом было ему и не по силам, и не по средствам. Каких только напастей и бед не желал он в душе своей брату-обидчику. И становилось от этих мыслей на сердце еще тяжелее и горше.

Вот такие черные мысли гнали его по белу свету. А желание отомстить, наказать брата-забияку подгоняло. Но что делать, коль от рождения был он и хиловат и трусоват.

Поэтому куда бы не забрел он, в какой бы стране не очутился, первым делом принимался за расспросы: не живет ли где-нибудь поблизости злой волшебник. А если есть такой, то чем берет? Не дорого ли возьмет за то, что наслал бы какую-нибудь напасть по желанию заказчика.

Бывало, что и находил брапростак то, что искал. Но, то денег слишком запросят за пакостную свою работу местная какая-нибудь ведьма или злой чародей..., то жаловались на то, что де мол, слишком далеко от их мест его брат-обидчик проживает. И потому чары их злодейские в полной силе не долетают. А уж ежели долетают,то уж очень ослабшие в перелете. И, долетев, до его обидчика, принесут лишь легкие огорчения, не сильнее насморка.

Очень огорчался слыша все это разобиженный простак. И то верно, как не огорчаться: столько дорог пройти, столько трудностей испытать - и все ради легкого насморка! Да еще и плата!

Ох, как жалко было брату-простаку и денег и времени и ног своих истоптанных в пути.

Так в пути не один год улетел. А то чего надо, то есть и по деньгам, и по силе чародейской, так и не нашел.

Страны все чужие; не нашенские и всем он вокруг чужой. И всю то Землю нашу круглую он обошел. Идет, не сворачивает.

Идет как то и видит, вроде места, какие-то знакомые становятся. Народ на родном языке изъясняется. Сначала даже взгрустнул, а потом призадумался, а может быть к лучшему. В родных местах и объясняться проще, и выжить как то легче. Да и колдунам живущим поближе к его местам сподручнее его обидчика наказать будет. Чары злодейские силу терять зря не станут. Птица в перелете и та устает. Дело легче денег - меньше платить придется.

Эти рассуждения ободряли и поддерживали братца-простачка в его, как оказалось обратном пути. Земля то круглая!

Шел он по родным местам и понимал, как же долго отсутствовал он. Как изменилось все вокруг. Те же поля..., но заброшенные заросли бурьяном. Дома обветшали. Покосились. Не летят из садов, как в дни его юности веселые, зовущие в пляс песни. Как то приуныло все вокруг.

Задумался брат-простак: “Не случилась ли беда? Не напал ли мор на родные его места, пока бродил он по белу свету”.

Размышляя над увиденным, он вошел в густой лес. Еще раз подивился тому запустению, что царило вокруг. Чувствовалось, что давненько забросил лесник этот лес.

И так продираясь сквозь чащобу, вдруг услышал брат-простак горький плач. Время от времени этот плач прерывался сетованиями и причитаниями.

Брат-простак внимательно посмотрел по сторонам, раздвигая ветки, но никого не увидел. Только маленькая птичка сидела на ветке перед самым его носом. Братцу-простаку показалось, что этот громкий мужской плач вырывается из пушистой грудки этой хрупкой птички.

 

“Бог весть, что от голода мерещиться стало!” - решил брат-простак. Но приглядевшись, он увидел, что действительно птичка плачет. И по ее тонкому клювику стекает слеза за слезой.

 

“Что ты уставился на меня?” - сказала птичка неожидано грубым мужским голосом, и продолжала плакать и причитать - “Проклятый злой чародей! Эх! Судьба моя злодейка! Ах! Украденный злодеем чародеем мой дивный голосок! На каких сценах, каких прославленных театров, в какой стороне мира звучишь ты?”

Брат-простак как услышал о злом волшебнике, о каких то черных чарах, аж подпрыгнул от радости.

 

“Птичка, милая птичка! Умоляю не улетай! Расскажи мне все по порядку. А главное где мне найти злого волшебника. Он мне так нужен. И почему ты говоришь человеческим голосом? Может быть ты вовсе не птичка?” - вдруг сам испугался брат-простак.

 

“Я птичка. Вернее была я птичкой. Беззаботной певуньей. А теперь и сама не пойму: кто я? Я была поймана ловким птицеловом. Продана на рынке одному певцу. Этот певец был одним из тех неудачников, кто учился своему ремеслу всю жизнь, но чем глубже погружался в глубины своего дела, тем все дальше удалялся и от радостей жизни и от наслаждения своими навыками и удачами в избранном им занятии. От этого он становился все мрачнее и мрачнее. Голос его и без того не бог весть какой силы от рождения стал с годами к тому же еще и скрипучим и злым. Но упрямство не позволяло ему отступить от однажды выбранной цели. И вот не будучи в состоянии своими силами добиться желаемого он решил обратиться к ...”

“К злому волшебнику!” - догадался брат-простак.

 

“Вовсе нет” - удивилась птица, - “как раз наоборот - к доброму волшебнику. Завелся у нас один такой. Добрый волшебник - кто с чем не обратиться, всем береться помогать. А от его помощи, черт знает что выходит. И злобно ругнулась птичка.

Так вот. Купил он меня, нежную беззаботную пташку, и принес меня в плетенной клетке к этому добряку и говорит: “Желаю петь вот таким нежным голосом и так же как эта птичка день деньской без устали выводить вот такие же радостные трели без устали и заботы. Тот его, правда пытался уговорить, оставить эту безумную затею. Но ... тот ни в какую. И добрый волшебник, хоть и был сам против таких грубых превращений, но по глупой своей доброте, был совершенно не в силах никому отказывать. И в этот раз ему показалось, что легче уступить настойчивой просьбе певца неудачника. И ... обменял наши голоса. Мой нежный заливистый, на его грубый мужланский. Певец был очень доволен и в благодарность подарил меня волшебнику, который посадил меня в клетку, в которой я сидел, что бы грубым голосом ругать каждого, кто приблизиться к его замку. Выкрикивать всякие бранные слова и прогонять просителя прочь. Уверяя, что доброго волшебника нет дома. В то время как певец, одаренный моим дивным голосом блистал на подмостках в театрах и концертных залах, утопая в роскоши. Билеты на его концерты стоили очень дорого. Еще бы, такая диковинка. Мужчина, представительной внешности, распевает как птичка хрустальным голоском различные арии из концертных опер и оперет. Публика буквально на руках его выносила, после каждого концерта. Но кончилось все весьма плачевно и для него. Он был приглашен на концерт в далекую заморскую страну. Деньги за эти гастроли посулили ему огромные. Не долго думая, он принял приглашение и отправился в путь. Переплыть океан показалось ему столь заманчивым приключением, что мрачные опасения просто не пришли ему на ум. По середине его океанского путешествия разыгрался ужасный шторм. Корабль разлетелся в щепки. Его едва живого выбросило на берег и ... он попал в плен к африканским дикарям. Избалованный публикой, желая сыскать расположение и встретить сочуствие к своей беде, он запел. Вернее засвистал увидев приближающихся разъяренных дикарей. И действительно, их лица осветила улыбка. Но кто-то из них тотчас же ловко набросил плетенную из лиан сеть. С тех пор он сидит в большой плетеной клетке. Он гордость и диковинка вождя еще неизвестного науке племени. А когда ему не поется, что бы заставить его засвистать, кто-нибудь из слуг немилосердно колет его копьем. И он щебечет, проклиная день и час, когда впервые ему захотелось петь, как птичке.

Я так устала от посетителей, пытающихся заставить доброго волшебника осуществить их желания, ведь я должна была своими страшными ругательствами отгонять их от ворот замка. Одновременно уверяя посетителей, что доброго волшебника нет дома. Так вот однажды, я использовала мгновенное замешательство волшебника, когда насыпая мне корм и меняя воду в клетке, он оставил дверцу клетки открытой... , словом вот я на свободе! Но оказавшись на свободе, я обнаружила, что так растолстела от вкусного питания, которым угощал меня волшебник, что совершенно разучилась летать и самостоятельно кормиться. А мой грубый голос, распугивал собратьев, не говоря уж о... кавалерах. Я так одинока!”

Больше она не смогла произнести ни слова. Она рыдала не останавливаясь ни на минуту.

 

“Наверное я схожу с ума!” - печально задумался брат-простак, - “Мало мне говорящей птички, так кто то еще, где то совсем рядом, словно дразнясь или подпевая, тоже плачет. Но женским голосом”.

Он посмотрел в ту сторону откуда доносился плач. И ему стало легче на душе, потому что плакала не медведица, не злая какая-нибудь. Это плакала женщина. Обыкновенная женщина. Она плакала и причитала: “Да! Да! Он говорил - я добрый, я добрый волшебник! Хуже любого злодея этот добряк! Как я понимаю тебя, бедная птичка!”

И раздвинув кусты к ним вышла женщина. Ее лицо так распухло от слез, что и понять было невозможно молодая она или старая. Дурнушка или красавица. Богатым или бедным было когда-то ее платье, уж так оно было ободранно от долгого блуждания по лесу. И безобразно стоптанная обувь ничего не могла рассказать о своей хозяйке. Одно было ясно, что надолго какая-то беда загнала в лес подальше от людей ее хозяйку.

 

“Эта бедная птичка говорит чистую правду. Этот добряк, добрый волшебник страшнее любого злодея. Ведь и меня он обидел. Во что он превратил мою жизнь. Была простая девушка, смешливая толстушка. Не то чтобы уродина, а так себе дурнушка. Парни на деревенских пирушках не замечали меня. Не бросались наперебой звать меня поплясать с ними в задорном переплясе. Я довольствовалась лишь тем, что наблюдала со стороны, как веселяться другие. Но чужая радость не всегда веселит. И вот однажды, собрала я котомку, уложив в нее домотканное полотно. Испеченные своими руками хлебы, завернула копченности, заготовленные на зиму. И со всеми этими гостинцами отправилась к волшебнику, что поселился в замке и прославился тем, что выполнял просьбы людей, о чем бы его ни попросили. Поэтому люди звали его добрым волшебником.

Придя к нему, я попросила его сделать меня красавицей. Он долго уговаривал меня, но я сетовала на то, что ко мне никто не сватается и жестокую эту несправедливость терплю лишь за то, что нос мой груб и широк. Щеки не в меру толсты, а маленькие безцветные глазенки слишком малы. Я низкоросла и коренаста, руки, мои работящие руки грубоваты. А от смущения смех мой глуховат и кажется порой несколько глуповатым... Но разве я в этом виновата? Да! Я неповоротлива в танце, но проворна в домашней работе. Так почему же я лишена веселого доброго и трудоюбивого жениха, который став моим муженьком, наградил бы меня оравой веселых и здоровых детишек! Как будто не достаточно наказана я уж тем, что не одарили небеса меня ко дню моего появления на этот свет дивной красотой. Своею красотою я радовалась бы каждый божий день и носила бы ее всю жизнь как самое дорогое и красивое платье, подаренное мне свыше. Красота - вот благодать господня!

 

“И потому - уверяла я доброго волшебника, - он, раз уж он добрый волшебник, он просто обязан исправить ошибку допущенную небесами. Он обязан сделать доброе дело - а значит сделать меня дивной красавицей. Как он не отнекивался,как не уверял меня отказаться от этого заветного желания, я была настойчива. Он бегал от меня, по залам дворца, прятался за портьерами, всюду я находила его и требовала исполнить мое желание. Словом! Сдался старик и сделал меня первой красавицей в наших местах!” - горестно вздохнув, сказала она.

 

“Да ну? А глядя на Вас и не скажешь, что Вы красавица”, - вырвалось непроизвольно у братца- простака.

 

“Да! - горестно вздохнула бывшая красавица - Теперь никто красивой меня не назовет. Слезы смыли красоту с моего лица. Когда я вернулась в свою деревню от волшебника, поднялся настоящий переполох.Красота моя взбудоражила всю округу. Парни, едва взглянув на меня, теряли от восхищения голову. Все на перебой приглашали танцевать. Двери моего дома целый день открывались и закрывались за сватами. Меня сватали самые красивые и сильные перни из богатых домов. Но выбрать я никак не могла. Мои прекрасные ярко синие глаза просто разбегались. Я только всплескивала своими изящными белыми ручками и просила женихов дать мне время подумать. И смеялась от счастья своим прекрасным и звенящим, как весенний ручеек, голоском. Уж так мне хотелось подольше насладится этим пришедшим в мою жизнь счастьем. По вечерам я беззаботно отплясывала нисколько не огорчаясь тем, что из-за меня передрались самые лучшие парни в округе.

Сколько нелепых смертей случилось в тех драках. Я оказалась причиной стольких бед. И стали меня люди сторониться. Точно чумы сторониться. На какой праздник не приду, музыка умолкает. Музыканты перестают играть. Народ мрачнеет. Так что стало все как прежде, ни женихов, ни надежд на будущее счастье. С тех пор и плачу не переставая. Ушла жить в лес, вою здесь в чащобе изо всех сил и кляну того злого волшебника, что говорил, что он добрый.

Тут вдруг, точно земля содрогнулась. Птичка подпрыгнула на толстом суку старого дуба.

 

“Что это?” - спросил каждый.

И тут скрипучий не человеческий голос ответил просто.

 

“Это я старый... дуб, вернее - ученый” - проскрипел дуб, на ветке которого сидела птица и поведала горестный рассказ о встрече с добрым волшебником.

Я был ученым. Меня влекли тайны бытия. И мне казалось, я совсем уж было приблизился к сокровенным тайнам жизни. Мне начала открываться азбука таинств. И вот-вот можно было бы приступить к чтению сокровенных знаний. Но потраченные годы и здоровье мешали и напоминали, что жизнь моя прожита и пора мне покидать этот мир. А ведь мне нужно было еще много обдумать, понять, осмыслить наедине с самим собой. И собрав свои последние силы я отправился к доброму волшебнику, что бы попросить его, продлить мои дни. Дать мне возможность насладиться счастьем близкого открытия. Что делать, что человеческий век слишком короток и мне несмотря на мои преклонные годы все же не хватало времени понять и осмыслить до конца некоторые трудные темы в любимой науке. Мне казалось, что предстоящие открытия так важны и необходимы человечеству. И я долго и упорно уговаривал доброго волшебника подарить мне еще время, продлить мою жизнь ради моих научных поисков. Потому что какой-то ворон или дуб живет в три раза дольше человека.

 

“А продление моей жизни послужило бы благим целям. Ради благой цели, ради науки - разве не было бы общим благом продлить мою жизнь?” - спрашивал я доброго волшебника.

И что бы наконец я оставил старика в покое, он не выдержал и согласился...

Обрадованный его согласием, полный надежд, но утомленный дорогой, я прилег отдохнуть в прекрасной дубовой роще. Не заметил как заснул. А проснулся я могучим столетним дубом жить которому предстояло еще лет двести, не меньше.

Действительно - теперь у меня много свободного времени. Многое я успел осмыслить и обдумать из того. На что у меня раньше вечно не хвалало времени. Но я чувствовал. Что все это были чувства и размышления того, прежнего ученого и человека. А мне - нынешнему дубу, они становились все более чужими и неинтересными, по мере того, как я обживал свою новую жизнь. Другие мысли, - Как прожить еще двести оставшихся в переди лет - занимали меня. И задумался я, и пришел к выводу, что это не добрый волшебник. Нет, не добрый”.

Все, кто был рядом, горячо поддержали его. Хриплым голосом птичка сказала: “Мы все обиженные им, введеные в заблуждение этим не добрым волшебником. Мы, напрасно ожидавшие улучшения своей участи на этом свете, теперь знаем, что изменения Судьбы не всегда ведет к ее улучшению. И что жизнь, прожитая иначе, чем было предначертано может сложиться еще ужаснее, чем та. Которую мы проживем. И которой мы так не довольны, что готовы на любые изменения. Мы должны все вместе отправиться к волшебнику и показать ему ужасные последствия его волшебства. И потребовать чтобы он навсегда прекратил свои безумные превращения, от которых кругом один вред.

 

“Да! Да! - обрадовался брат-простак - И демте. Я пойду с вами! Мне то как раз нужен не добрый, а злой волшебник. Наконец то я отомщу моему брату-забияке”, но это он подумал уже про себя. И старый дуб зашумел своими густо поросшими зеленой листвой ветвями. Да так, словно ураган на него обрушился. Со страшным треском ветви его метались то в одну, то в другую сторону. И вот дуб напрягся. Заскрипел, застонал и ...казалось он весь устремился в небо.

И вдруг, он точно выпрыгнул из земли, вытянув за собой могучие корни и распластал их по поляне.

 

“О-о-ох! - шумно выдохнул он - Сейчас, чуть-чуть отдохну и в путь, друзья мои! Товарищи по несчастью!”

“В путь! В путь! - радостно поддержали его остальные. И они отправились. Впереди летела птичка, за нею брат-простак с бывшей красавицей. За ними, стараясь не отставать, с трудом передвигал корни дуб.

Удивительно быстро далеко вокруг разнеслась весть о том, что обиженные не то добрым, не то злым чародеем идут к его замку поквитаться за причиненные вследствии его волшебства трудности. И поэтому толпа обиженных стремительно росла. Поразительно, скольким на Земле, оказывается хотелось бы резко изменить свою жизнь. Это были не толко люди. И дикие звери, и придорожная былинка. Летели рядом и коршуны и синицы. Плыли в сторону замка, не мешая друг другу и щуки и плотва, и мотыль, и караси.

Толпа обиженных по мере приближения к замку все росла и росла.

Из окружающих деревень шли голодные и озлобленные крестьяне. Когда-то по их настойчивым просьбам волшебник одаривал их богатыми урожаями и тучными стадами. Они по-начау были благодарны, но... благодарность со временем забылась, а чувство своей некчемности, избранности самой Судьбой осталось. И стало им зазорно работать на земле, как простым смертным. Привычка получать все просто так сделала их ленивыми и вороватыми. Поэтому то богатство, которым одарил их волшебник бастро расстаяло от их нерадивости. Как грядка брошенная без дальнейшего ухода быстро зарастает сорняком и не порадует ленивого хозяина обильными плодами. Так пал от голода их скот. Потому что лень им было запасти сена на зиму. Не обработанные поля.

 

“Да, привычка к чудесам штука опасная! - удивлялся брат-простак - Так вот почему так обеднела округа. Значит это тоже плоды дурацкой доброты этого добряка волшебника!

Вот какая разрушительная сила в неразумной его доброте. Нужно спешить. Успеть защитить этого старика-бедолагу от разъяренной толпы. Ведь то, что он делает, это именно то, что я так долго искал, пройдя столько дорог разных стран. Делает добро, а каким злом отзывается это облагодетельствованному его добротой. Вот кто поможет мне отомстить моему брату-обидчику за все мои горькие слезы. За отнятый отчий дом!” - с этими мыслями он первым ворвался в замок. Он искал его повсюду. Но безуспешно осматривал он торжественные залы замка. Бегал по широким украшенным чугунным литьем лестницам. Заглядывал за каждую портьеру. Следом за ним и другие искали его повсюду.

Брат-простак забрался на чердак. Заодно он решил осмотреть и крышу. И за старой полуразрушенной трубой он нашел его. Испуганный седой старичок был похож на взъерошенного воробья. Глаза его были наполнены ужасом. Он смотрел на брата-простака с отчаяньем и надеждой.

- Кажется Вас я вижу впервые! Значит Вас я ничем не успел обидеть, ведь Вы не обращались ко мне ни с какими просьбами?

- Нет! - честно признался брат-простак. Но шел я сюда именно с просьбой.

- О! Нет! - горестно простонал волшебник. Умоляю! Больше никаких просьб! Вы же видите - от моей помощи одно зло!

- А это как раз то, что мне нужно! - искренно обрадовался брат-простак: мой брат после смерти родителей выгнал меня из дома. Он хотел владеть им один. Я скитался, страдал. Не могу смириться с тем, что он живет в тепле и уюте родительского дома...

- Ах! Эта история... Да! Да! Как же... я помню. Но разве не достаточно отомщен он тем, что сам лишил себя доброго брата, который пришел бы ему на помощь в трудную минуту? - спосил его с грустью в голосе волшебник.

- Нет! Я требую справедливости! Зло должно быть наказано! - возмутился в ответ обиженный брат.

- И Вас не останавливает то, что еще одним несчастьем в этом мире станет больше и к Вашим страданиям прибавятся страдания Вашего брата-обидчика?

- Нет. - жестко ответил младший брат.

- Слава Богу, что в страданиях Вашего брата, в таком случае, нет моей вины. Посмотрите вот туда, вдаль.

Брат-простак взглянул туда, куда показал волшебник и увидел. Увидел своего брата. Видно он тоже был обижен за что-то на доброго волщебника. Потому что хоть и отстал, но упорно ковылял в сторону замка. Он именно ковылял, с трудом время от времени останавливался, что бы отдышаться. Он тяжело опирался на костыли.

 

“Вот видите, что с ним стряслось? Так что моя помощь Вам уже не нужна.” - сказал волшебник.

Стоя на крыше этого замка брату-простаку было видно все как на ладони. И родная деревня за холмами. И брата-забияку. И каким его сделало время.

- Выгнав Вас из дома, он почувствовал себя сильным и всемогущим. Влезал в разные авантюры, считая себя очень сильным, после победы над младшим братом. Показалось ему однажды, что он так всемогущ и значителен, что не гоже ему жить в том доме, что завещан Вам родителями. Пришел ко мне и попросил замок не хуже чем у меня. И не ниже. И что же?

Однажды, видя какой богатый замок вдруг возник на месте прежнего крестьянского дома, залезли к нему грабители. А скверный нрав Вашего брата привел к тому, что соседи с ним не знались, семьи не нажил. И потому жил один одинешенек. И вот спасаясь от грабителей он убежал на крышу, точь в точь как я сейчас и... упал. Чудом жив остался. С того дня, ах, как сетовал он, что от жадности изгнал Вас из дома. Жестоко ошибался он. Был он у меня и слезно просил, что бы возвратились Вы в наши места. Чтобы простили Вы его. И вот Вы здесь.

Увидев, каким стал его брат за долгие годы разлук, обида словно вылетела из его сердца.

Только родные черты покойного батюшки и сходство с любимой, давно ушедшей матушкой, становились все более узнаваемыми, и сердце его медленно наполнялось забытым чувством нежности и сострадания. Не стало больше прежнего его старшего братца забияки. Немощный и больной человек - таким он стал. И не с кем сводить счеты брату-простаку в этом мире.

Страшный шум и грохот отвлекли брата-простака. Это разьяренная толпа все же нашла волшебника.

Жалкий и несчастный он пытался спрятаться за трубу. И, казалось, расправа неизбежна.

- Вы успеете наказать меня, но, позвольте, мне сказать вам. Всем вам. Ведь то, что я хочу сказать относится к каждому.

- Так и быть, пусть старикашка скажет, что хочет. Но потом уж пусть о пощаде не молит. Уж так он разобидел каждого из нас! - решили обиженные.

- Скажите! Я исполнил пожелание каждого в точности? Скажи! Женщина! - обратился он к вечно замкнутой односельчанке брата-простака.

- Разве не была ты первой красавицей? И не прославлялась твоя красота далеко за пределами нашего отечества?

- Разве тебе старому ученому, вымолившему у времени возможность еще поразмыслить?

Он распрашивал еще многих, и каждый соглашался, что действительно просьбы их выполнялись точно в соответствии с пожеланиями, но...

- А стали вы несчастны разве не по причине упрямства и нежеланию следовать воле Провидения?

Многие задумались.

- Так позвольте мне - продолжал волшебник, - вернуть все на свое место. Пусть все станет таким, как было до того, как каждый из вас попросил исполнения вашего желания. И оно осуществилось.

Пока он произносил все это, он становился все прозрачнее, но крупнее. Вскоре он стал похадить на облако, в очертаниях, которого угадывались черты доброго волщебника.

Это облако медленно поднялось над крышей. Потом над головами разгневанной толпы. И едва волшебник произнес последнее слово, звучащее откуда-то из глубины облака, это удивительное облако засверкало и... полилось дождем звенящим и теплым.

От неожиданности птичка защебетала, как прежде своим нежным голоском. У старого дуба, как только на его ветви попадала хоть одна капля дождя из этого облака, ветви отпадали сухим хворостом, кора сухая и темная тоже отпала и среди опавших сухих ветвей, пожелтевшей листвы и опавшей коры стоял пожилой ученый. Он срадостью рассматривал свои руки, все еще не веря, что он опять стал человеком.

Женщина смахивая дождинки с лица, замечала, что ее руки стали прежнеми- натруженными руками крестьянки. Она стала прежняя. Точь в точь такой какой она была в тот день, когда пришла она к волшебнику с просьбой сделать ее первой красавицей. Стоящий рядом с нею разгневанный волк, превратился в славного пушистого зайчонка. И каждый радовался, радовался.

А брат-простак кричал, кричал с крыши башни волшебника: “Скорее, скорее! Спеши, брат!” - ему так захотелось, чтобы и его обидчик успел приблизиться к замку и что бы на него пролились преображающие капли дождя, льющегося из сверкающего облачка, в которое превратился добрый волшебник. Но трудно пришлось калеке-брату. Не успел он. Облако иссякло. Излилось целебным дождем раньше, чем он дошел до ворот замка. Ничто не изменилось для него. Облако растаяло. А вместе с облаком исчез навсегда и добрый волшебник. Говорят, это был последний добрый волшебник на Земле. Потому что уж больше ни о нем, ни о другом добром волшебнике новостей не было слышно ни в одной стороне света.

Но в тот момент никто не задумывался, слишком каждый был занят и обрадован своим превращением.

Старый ученый вскоре умер, довольный тем, что удалось ему пережить и осмыслить то, на что одной жизни человека не хватило бы.

Брат-простак, сочувствуя доброй женщине чья мечта стать красавицей была вызвана лишь желанием создать добрую и веселую семью, вскоре женился на ней. И ни разу не пожалел до конца своих дней. А поселились они в том самом замке. В который превратил добрый волшебник их прежний небольшой дом. Это единственное, что осталось из того, что сделал добрый волшебник для просящих у него помощи людей. Ведь старший брат, выпросивший у волшебника замок в обме на прежний крестьянский дом так и не успел попасть под струи волшебного дождя, возвращающего все на свои места. Жили они веселой дружной семьей. Ростили детишек, а потом внуков братца-простака. И все они были любимы, как родные старшим братом.

Было это давным давно. Но замок по сей день стоит целехонький в тех далеких местах. Кто то из наследников братца-простака сделал его гостиницей. Очень удобной и уютной. Проезжая как-то раз в тех местах, и опасаясь продолжать путешествие ночью в незнакомых местах, я рискнула остановиться переночевать в этой чудесной гостинице. Хозяйка гостиницы - пра-пра-ра внучка братца-простака и рассказала мне эту историю. Не записать эту историю, так похожую на сказку, мне показалось было непростительной ленью.