Надежда Белякова

Было ль? Не было ль? Что зря голову ломать, пора сказку начинать. А там видно будет, чем дело кончится.

И с чего все это началось, завертелось... Но все по порядку. Славный парень был наш Илья.

За какую работу не возьмется, все ладно выходит.- Любо-дорого посмотреть.

Что ни посадит, ни посеет, все растет, цветет - глаз радует.

Но случилась с парнем такая канитель.

В те времена досаждали нам царские стражники. Житья от них не стало. По деревням да огородам бегали, кошку царскую ловили. Уж очень шустрая была царская любимица. Только изловят ее да во дворец доставят, так она опять в бега, а царь-батюшка в грусть-печаль ударяется. От дел отвлекается.

Чтоб царскую печаль развеять, стражники себя не щадят: всю державу прочесывают, стараются. А нам хлопот прибавляется. Огороды и поля вытоптанные стоят, курятники, закрома на глазах пустеют.

И так из года в год.

Только созреет что-нибудь в огороде, или хозяйка корову подоит, так тотчас же раздается мерзкое «Мяу!».

И всем ясно - царская кошечка где-то рядом, а значит, жди набега... И точно... Вот уже топот слышен, земля грохочет, следом за «Мяу» царские стражники несутся. И уж яблочка спелого на ветке не увидишь. С ведром парного молока на пути не попадайся. На все один ответ: «Служба у нас такая - царскую волю исполняем! А ежели самую малость какую-то позаимствовали, так исключительно для поддержания боевого духа!»

Зарастать стали сады-огороды травой-бурьяном. Старайся, не старайся - все равно стражники вытопчут. А если что и созреет - они же набегут. Ручищами своими загребущими все обберут и утащат.

Но Илья, парень старательный. Только вздохнет горемычный, и опять за работу: копать, полоть... Хоть и знает заранее, что как будет.

Ох, и надоело это все!

И, однажды порешил Илья:

 

«Царскую кошечку изловлю и прямо царю доставлю. Пусть запирает ее покрепче, если жизнь без нее не мила!»

Только картошку накопал, хотел в дом отнести, опять «Мяу», как раз стражники бегут.

 

«Уважаемые стражники! Хочу помочь вам царскую кошечку изловить!»

«А какой корысти ради не в свое дело суешься? Не мешай нам царскую службу нести!»

«Так я вам не помеха, а, напротив, только в помощь мои старания. А от вас самая малость мне нужна: опишите, какая она из себя, эта самая кошечка. Отродясь ее не видал, а слышать - слышал только».

«Ну, это можно! Слушай, Илюха», - усмехнулись стражники.

 

«И какая она из себя была, царская кошечка?» - друг у друга спрашивают стражники. «И то верно, уж сколько лет ловил ее везде и всюду, сам запамятовать стал», - заметил старший из стражников. Но, однако, вспомнил: «Белая она. Вся из себя, точно снег!»

«Да нет, - перебил его другой, - рыжая, точно огонь, полосатая...»

«И что интересно - вмешался третий, - черна при этом, как смоль, вся от ушей до хвоста...»

«Кстати, о хвосте - пушистый, полосатый!»

«Ага, точно! Весь, весь в крапинку!» - добавил другой.

 

«Только уж очень облезлый, вроде бы сама-то пушистая, а вот хвост... Хвост - стыдоба одна...», - поправил третий.

 

«С левого бока бурые пятна, а с правого уж очень полосата, но в целом - вся одного ровного цвета. Одно плохо: уж очень облезлая, точно старая шуба молью траченная. Приглядеться - жалость одна», - возразил первый.

 

«Да нет, что-то ты забыл... - заметил старый стражник, - ворс в палец толщиной. По хребту разводы, по морде пятна. Одно ухо рыжее, другое серое, а в общем оба беленькие... Глаза, что огоньки желтые. А в пасмурную погоду зеленые. В мороз - серые».

«Ну, словом, - перебил старший стражник, - особых примет нет!»

Удивился Илья: «Что ж это за порода такая?»

«Редкой породы кошечка, одним словом, царской. Лови, Илюха, лови! Поймаешь - твоя удача», с тем и ушли стражники.

И началась с того дня во всей Илюшиной жизни перемена. Взял он большой мешок, посох и отправился по всей нашей стороне кошечку царскую искать. Какую ни встретит, всякая подходит под описание беглянки, что дали ему царские стражники. Уж чем-нибудь: хвостом ли, мастью ли - обязательно попадает.

Поди гадай: она не она? Нашего ли царства кошечка? Паспорт у нее не спросишь, да и «Мяу» в каждой стороне звучит одинаково.

Словом, какую ни встретит, хвать - да в мешок головой.

Сколько дней, сколько ночей шла эта ловля - со счета Илья сбился.

Покинул Илюша родные места. Ни слуху, ни духу от него.

Но однажды смотрят стражники: прямо у царских ворот - мешок ростом с гору ко дворцу движется. Понятное дело, разбежались от страха по кустам. Но, присмотревшись, увидели, что под мешком тем... наш Илюша в три погибели согбенный идет. Семь потов льет, горемыка!

Ох, и рассердились на него стражнички. Вот ведь, только расположились они у ворот подкрепиться после пробега по державе за беглой царской кошечкой тем, что по пути под руку попалось. У кого хлеб стащили свежеиспеченный, эх! Видно, зазевалась где-то, а у печи без присмотра оставила хлебушек хозяйка. У кого-то медок сотовый, приприхватили, эх! Не досмотрел пасечник...

А тут Илья с мешком переполох учинил. Такую душевность грубо развеял.

Повыпрыгивали из кустов стражнички да с бранью на него набросились.

И такой шум подняли.

На этот шум вышел царь.

 

«Что такое, что такое... И к чему это в такую рань шум учиняете!»

А Илье только этого и надо было. Обрадовался:

 

«Я к Вам, Царь-батюшка! Кошечку Вашу царскую ко дворцу доставил. Выбирайте, которая тут Ваша... уж такая она у Вас из себя необыкновенная, что ни одной в нашем царстве не упустил, всех как есть изловил! Потому что хоть она и царская, но на всех кошек похожа».

А стражники тем временем теснят и теснят царя подальше от Ильи: «Не слушай его, Царь-батюшка, злоумышленник это, как есть злоумышленник!»

Осерчал Илья от такого обращения. Рванулся вперед что было силы... а мешок-то и лопнул. Да и как ему было не лопнуть.

Кошек в нем было видимо-невидимо. Дерутся внутри мешка, меж собой кувыркаются. А тут еще снаружи переполох...

Вот и обрушилась тьма-тьмущая лавиной прямо на голову царя.

Ох! Беда! Рычат, мяукают мерзко, оглушительно. Когтищи-то свои разъяренные выпускают. Вся их ярость на царя и вылилась. Стражники сразу в ужасе - врассыпную.

Тут царевна подоспела на помощь царю.

Кошки разбежались. А царь в помощи очень нуждался. Потрепанный, исцарапанный, кричит: «На помощь! Измена!»

Стражники, видя, что опасности больше нет, из кустов повыползали. Отряхнулись и докладывают: «Рады служить Вашему Величеству! Докладывали же мы Вам: злоумышленник, злоумышленник и есть! Прикажите арестовать!»

«Повелеваю!» - только и смог выговорить царь.

И увели Илюшу стражники.

Но, как стал царь в себя приходить после примочек, что царевна хлопотала-делала, так сразу же пожелал, чтобы Илью-злоумышленника к нему для беседы доставили.

Ведут к нему Илью, а сами, что вороны, галдят: «Казнить его, злодея! Казнить!»

А царь, то ли от общего нездоровья и поэтому в неровном настроении чувств будучи... словом, капризность какая-то на него нашла... Возражать стал:

 

«Вам бы все казнить и казнить. А я разобраться желаю, зачем это Илья такое злодейство затеял. Зачем урон моему здоровью нанес? И, в конце концов, своим умом жить желаю».

Доставили Илюшу ко царю.

 

«Рассказывай, Илюшка, все как есть, не таись, сознайся во всем, потому как неизвестно, придется ли тебе еще когда-нибудь беседу с кем-нибудь вести», - говорит царь.

Видит Илья: «И верно, того и гляди, безо всякого покаяния своим порядком казнят вот так. И уж ни с одной живой душой больше не перемолвиться».

И рассказал он батюшке-царю все как было. Ничего не утаил. Как работал день и ночь. Как досаждали стражники поисками любимой царской кошечки, и как оборачивалась их служба вытоптанными посевами да поборами немилосердными. Все, как было... чего уж там.

Тут не выдержала царевна, вмешалась:

 

«Это какую же кошечку, стражнички, вы ловили? Уж не нашу ли Мурку?»

Мрачно потупились защитнички государевы.

А царевна продолжает: «Наша Мурка, сами знаете, на отдельном диванчике день-деньской посиживает, полакавши сливочек со сметанкой, мурлычет. Спит себе в моей девичьей опочивальне».

А что стражникам отвечать? Мямлят только что-то невразумительное: «Да мы того, больше для пользы отечества старались. Приглядеть ведь всегда не лишнее. Все ли в нашем царстве-отечестве спокойно. Нет ли где беспорядков. А что прихватывали, так всякую малость, что плохо лежало, под руки так само и подворачивалось».

Только охал да ахал царь, как довелось ему такие признания от стражников своих слушать.

 

«Ну, с вами, стражники дорогие, все мне ясно. Сами, злодеи, и мурлыкали. А с тобой, Илюша, отдельный разговор. За разбойное твое нападение на мое величество наказать тебя надо бы по всей строгости. Да как наказать, если беда лишь от усердия твоего, а не от злого умысла».

Призадумался царь. Приосанился, поправил корону и объявил царский указ:

 

«За то, что на всю державу этаким дурнем прославился - стражничкам моим поверил - отпускаю тебя восвояси, пусть тебя твоя жена пилит-ругает, умишко вправляет».

Обрадовался царь: страшнее наказания нет, чем ворчливая жена. Вот ведь и увечья вроде бы нет, а мука мученическая на всю жизнь.

 

«Но постой-ка. А жена у тебя ворчливая, то есть строгая?» - спросил царь.

 

«И вовсе никакой нет», - обрадовался Илья.

 

«Зря радуешься, голубчик, - огорчился царь. - Мои приказания должны выполняться. И поэтому слушай следующий мой приказ:

Самую ворчливую, самую кичливую, самую злючую невесту сыскать и с Илюшкой обвенчать».

И повелел послать гонцов - все тех же стражников самую злючку-невесту для Илюши и присматривать. С тем и отпустил Илью.

Вернулся к себе Илья, а жизнь с того дня не в радость стала - злую невесту ждет дожидается, а сам все думает: как ему от этой напасти избавиться.

И придумал. Станет отныне таким злым и так прославиться злобством своим, что исполнить приказ царя станет совершенно невозможно. Ни одна за такого замуж не захочет. Любая злючка рядом с ним голубицей покажется. И решил он стать Злыднем. Решил и стал.

Прославился этим на все царство. Иначе как Злыднем не величают с тех пор. Так живет поживает, злобствует по-тихоньку, а злые невесты в том царстве словно вывелись - кому охота весь век маяться.

Правда соседям житья не стало: где кого встретит, так обругает непременно или трепку задаст. Решили подальше от Злыдня селиться.

Остался Злыдень один-одинешенек в родной деревне. Как-то и от речи-то человеческой отвыкает. Злиться не на кого - день-деньской молчком. Бродит по опустевшей деревне, только с псами бродячими перетявкивается. По-собачьи в лунную ночь беседовать выучился. Тяготиться стал одиночеством. Как-никак, а раньше хоть с соседями поругивался. Но теперь они поселились за лесами за полями. Стала его тревога одолевать, а ну как могут забыть, что он Злыдень. Приказ царев возьмут да и исполнят.

Решил Злыдень напомнить о себе. Починил старую мельницу, а на крыльях подвесил большущие корзины, наполненные камнями, сорниками. Дождался, когда ветер поднялся. Завертелись крылья мельницы и посыпались на поля соседей сорняки да камни. Словом, испоганил поля, засорил все сорняками.

Казалось бы, вот теперь есть чему порадоваться. Но только оглянулся однажды и увидел, что ни пахать, ни сеять, ни урожай собирать.

Оголодал совсем. Взял посох и пошел куда глаза глядят. Через лебеду идет-пробирается, об камни спотыкается. От тоски на Луну воет.

Вышел наконец к деревне. Поля засеянные стоят, дома ладные - любо посмотреть. Да только как увидел его народ, так бегом от него по домам прятаться.

 

«Оголодал совсем! Дайте работу какую-нибудь! Мочи нет больше злобствовать в одиночестве!» - закричал Злыдень.

 

«А делать-то что умеешь? Только злобствовать и можешь. Злее пса сторожевого стал!» - отвечает ему народ, а сами с кольями на него оголодавшего и ослабшего, наступают.

 

«Так псом сторожевым и возьмите, - обрадовался Злыдень. - Своих ни-ни, не обижу! От воров иль безобразников охранять буду! Кормите только. Не бросайте одного. Одичал совсем!»

Подумали, подумали и взяли его сторожем. И, правда, безобразий, воровства всякого поубавилось. Злыдень, если услышит где-нибудь какой-нибудь шумок, так уж тут как тут. А слава о нем такая, что только покажись - все от него бегом. Ходил днем и ночью с колотушкой вокруг деревни. Вскоре и другие деревни под его защиту проситься стали. Хороший сторож из нашего Злыдня получился, он ведь и по-собачьему перетявкиваться научился запросто. И большущая свора при нем собралась. Бродит с нею Злыдень, перегавкивается, те ему по-свойски докладывают где, чего подозрительного видели. Но может и душевный разговор с ними поддержать - особенно в лунную ночь. Собачий язык как родной ему стал.

А времена были неспокойные. Соседнего царства войско нашему угрожать стало. И повелел наш царь войско к войне готовить. Плачут по деревням: мужиков в солдаты забирают. Вспомнили о Злыдне - хорошем стороже. А как дошел до царя о нем слух, так и призвал он Злыдня во дворец.

Ох, и не хотелось Злыдню во дворец идти. Старая история покоя не давала. Боялся, а ну как вспомнит царь о своем указе да и женит на первой злюке во всем царстве. Собрал со всего царства псов и двинулся ко дворцу.

Земля от грозного рычания содрогается. Впереди - Злыдень, словно атаман. Сам иной раз куска не доедал. И уж очень просил псов помочь в его беде: позлее быть, потому что, если злючка-невеста отыщется, чтобы любая сбежала. И точно, кто, где увидит Злыдня и его войско - бегут кто куда.

У ворот дворца как обычно стражники стояли, да и те со страху сбежали.

Только царь-батюшка ему обрадовался. Выглянул в окошко, что было в самой высокой башенке, и говорит: «Эй! Да мы с тобой давние приятели! Ты, я вижу, большой затейник: то кошечек по всему моему царству ловил, а теперь собачками увлекаешься. Просьба у меня и всего населения к тебе имеется. Соседнее царство разбоем нам грозит. Защита нам нужна, а твоей собачьей армии всякий побоится.

А, кстати, отчего ты таким Злыднем стал, Илюша? Или мой указ в точности исполнили: на злой невесте тебя женили?»

«Никак нет. Не нашлось в твоем царстве злой невесты. Как услышит любая злючка о моем злобстве, сразу шелковой становится».

Выслушал его царь и говорит: «Коли отечество защитишь, полцарства твои, ну и как водится... дочку мою замуж бери, чего уж там».

«Так что же дочка твоя и есть самая злющая невеста во всем царстве? Это и есть наказание?» - насторожился Илья.

 

«Да нет же. Самым страшным наказанием была твоя жизнь в страхе и ожидании наказания, так что считай помилование тебе вышло. А дочка моя - девушка тихая, ласковая, словом не хуже других невеста».

Хотел что-то добавить еще царь, но со стороны вражеского царства послышался сильный шум. Это шло войско на наше царство.

Злыдень, то есть Илья, обратился к своим псам, а те только и ждали команды броситься в бой. Как увидела вражеская армия эту тьму-тьмущую разъяренных псов, так и бросилась врассыпную. Бежали - пятки сверкали.

Так наш Илья победил вражескую армию и надолго отбил охоту наше царство беспокоить. По всей границе установил охрану со псами, чтобы впредь неповадно было.

А как увидел царскую дочку, то есть невесту свою, так и вовсе от души отлегло, словно на лад пошло, потому что царское слово верное. Хорошая девушка, хоть и царевна, а сердечная, приветливая, красивая оказалась.

Все царство-государство пировало на их свадьбе.

Так что, было ль, не было ль... Что зря голову ломать. Сказке все равно конец.