61 Имеется в виду меморандум “Основа нашей программы по вопросам международного экономического сотрудничества”, представленный 22 октября 1943 г. государственным секретарем США Хэллом Московской конференции министров иностранных дел СССР, США и Англии.

№ 177

СЕКРЕТНО И ЛИЧНО ОТ ПРЕМЬЕРА И. В. СТАЛИНА ПРЕЗИДЕНТУ г-ну Ф. РУЗВЕЛЬТУ И ПРЕМЬЕР-МИНИСТРУ г-ну У. ЧЕРЧИЛЛЮ

Ваше послание по поводу передачи Советскому Союзу Британским Правительством восьми эсминцев получил. Я готов согласиться, что эти эсминцы вполне пригодны для эскортной работы, но Вам, конечно, понятно, что Советскому Союзу нужны эсминцы, пригодные также и для других боевых операций. Право союзников распоряжаться итальянским военно-морским флотом, разумеется, совершенно бесспорно, и Итальянскому Правительству следует дать это понять, в частности в отношении итальянских судов, подлежащих передаче Советскому Союзу,

17 марта 1944 года.

№ 178

Получено 18 марта 1944 года.

Ф. РУЗВЕЛЬТ И. В. СТАЛИНУ*

Я отправил сегодня самолетом личное письмо Президенту Иненю по вопросу о хроме, так как мне ясно, какое важное значение турецкий хром имеет для Германии. Я послал письмо Послу Штейнгардту в Анкару для передачи. Я уверен, что Вы будете согласны, но, пожалуйста, сообщите мне, если эта акция противоречит каким-либо шагам, которые Вы теперь предпринимаете или намечаете, с тем чтобы я смог задержать передачу письма. Текст моего письма Президенту Иненю в перефразированном виде гласит:

“Почти ежедневно возникает много вопросов, о которых я хотел бы поговорить с Вами, и я очень хотел бы, чтобы Вас и меня не разделяли тысячи миль.

В настоящее время я желаю написать Вам по вопросу о хроме.

Как Вам известно, русские, взяв Никополь, лишили немцев важного источника получения марганца. Для многих целей турецкая хромовая руда может заменить марганец, и лишение немцев никопольского марганца увеличивает, следовательно, важность турецкого хрома для германского военного производства.

Понятно, что продолжающаяся отправка большого количества хромовой руды в Германию из Турции теперь стала вопросом, которым Объединенные Нации серьезно озабочены. Вам лучше решить, каким образом немцы могут быть лишёны дальнейшего доступа к турецкой хромовой руде. Зная о Ваших творческих талантах, я надеюсь, что Вы найдете какой-либо метод для осуществления этого. Я твердо верю, что Вы должным образом оцените эту возможность для Турции внести единственный в своем роде вклад в то, что действительно обеспечивает благополучие всего мира.

Нет нужды сообщать Вам, как я был рад нашим беседам в Каире, и я полагаю, что Вы и я можем беседовать друг с другом, как старые друзья.

Я посылаю Вам мои самые добрые пожелания и рассчитываю на нашу новую встречу в ближайшем будущем”.

Я направляю аналогичную телеграмму г-ну Черчиллю.

№ 179

ЛИЧНО И СЕКРЕТНО ОТ ПРЕМЬЕРА И. В. СТАЛИНА ПРЕЗИДЕНТУ г-ну Ф. РУЗВЕЛЬТУ

Я получил Ваше послание с изложением проекта Вашего письма турецкому Президенту по поводу хрома, поставляемого Турцией Германии.

Я считаю вполне своевременным Ваше представление туркам, хотя, должен сказать, у меня мало надежды рассчитывать на положительные результаты.

20 марта 1944 года.

№ 180

ЛИЧНО И СЕКРЕТНО ОТ ПРЕМЬЕРА И. В. СТАЛИНА ПРЕЗИДЕНТУ г-ну Ф. РУЗВЕЛЬТУ

Так как г. Черчилль, как он мне сообщил, направил Вам копию своего послания от 21 марта на мое имя по польскому вопросу, то я считаю не лишним послать Вам копию своего ответа на это послание для Вашей информации.

Копия прилагается.

23 марта 1944 года.

ЛИЧНО И СЕКРЕТНО ОТ ПРЕМЬЕРА И. В. СТАЛИНА ПРЕМЬЕР-МИНИСТРУ г-ну У. ЧЕРЧИЛЛЮ

За последнее время я получил от Вас два послания по польскому вопросу и ознакомился с заявлением г. Керра В. М. Молотову, сделанным по Вашему поручению по тому же вопросу^62. Я не мог своевременно ответить, так как дела фронта часто отвлекают меня от невоенных вопросов.

Отвечаю по вопросам.

Бросается в глаза, что как Ваши послания, так и особенно заявление Керра пересыпаны угрозами по отношению к Советскому Союзу. Я бы хотел обратить Ваше внимание на это обстоятельство, так как метод угроз не только неправилен во взаимоотношениях союзников, но и вреден, ибо он может привести к обратным результатам.

Усилия Советского Союза в деле отстаивания и осуществления линии Керзона Вы в одном из посланий квалифицируете как политику силы. Это значит, что линию Керзона Вы пытаетесь квалифицировать теперь как неправомерную, а борьбу за нее как несправедливую. Я никак не могу согласиться с такой позицией. Не могу не напомнить, что в Тегеране Вы, Президент и я договорились о правомерности линии Керзона.

Позицию Советского Правительства в этом вопросе Вы считали тогда совершенно правильной, а представителей эмигрантского польского правительства Вы называли сумасшедшими, если они откажутся принять линию Керзона. Теперь же Вы отстаиваете нечто прямо противоположное. Не значит ли это, что Вы не признаете больше того, о чем мы договорились в Тегеране, и тем самым нарушаете тегеранское соглашение? Я не сомневаюсь, что если бы Вы продолжали твердо стоять по-прежнему на Вашей тегеранской позиции, конфликт с польским эмигрантским правительством был бы уже разрешен. Что касается меня и Советского Правительства, то мы продолжаем стоять на тегеранской позиции и не думаем от нее отходить, ибо считаем, что осуществление линии Керзона является не проявлением политики силы, а проявлением политики восстановления законных прав Советского Союза на те земли, которые даже Керзон и Верховный Совет Союзных Держав еще в 1919 году признали непольскими.

Вы заявляете в послании от 7 марта, что вопрос о советско-польской границе придется отложить до созыва конференции о перемирии. Я думаю, что мы имеем здесь дело с каким-то недоразумением. Советский Союз не воюет и не намерен воевать с Польшей. Советский Союз не имеет никакого конфликта с польским народом и считает себя союзником Польши и польского народа. Именно поэтому Советский Союз проливает кровь ради освобождения Польши от немецкого гнета. Поэтому было бы странно говорить о перемирии между СССР и Польшей. Но у Советского Правительства имеется конфликт с эмигрантским польским правительством, которое не отражает интересов польского народа и не выражает его чаяний.

Было бы еще более странно отождествлять с Польшей оторванное от Польши эмигрантское польское правительство в Лондоне. Я затрудняюсь даже указать разницу между эмигрантским правительством Польши и таким же эмигрантским правительством Югославии, равно как между некоторыми генералами польского эмигрантского правительства и сербским генералом Михайловичем.

В Вашем послании от 21 марта Вы сообщаете, что Вы намерены выступить в Палате общин с заявлением о том, что все вопросы о территориальных изменениях должны быть отложены до перемирия или мирной конференции держав-победительниц и что до тех пор Вы не можете признавать никаких передач территорий, произведенных силой. Я понимаю это так, что Вы выставляете Советский Союз как враждебную Польше силу и по сути дела отрицаете освободительный характер войны Советского Союза против германской агрессии. Это равносильно попытке приписать Советскому Союзу то, чего нет на деле, и тем дискредитировать его. Я не сомневаюсь, что народами Советского Союза и мировым общественным мнением такое Ваше выступление будет воспринято, как незаслуженное оскорбление по адресу Советского Союза.

Конечно, Вы вольны сделать любое выступление в Палате общин — это Ваше дело. Но если Вы сделаете такое выступление, я буду считать, что Вы совершили акт несправедливости и недружелюбия в отношении Советского Союза.

В своем послании Вы выражаете надежду, что неудача в польском вопросе не повлияет на наше сотрудничество в иных сферах. Что касается меня, то я стоял и продолжаю стоять за сотрудничество. Но я боюсь, что метод угроз и дискредитации, если он будет продолжаться и впредь, не будет благоприятствовать нашему сотрудничеству.

23 марта 1944 года.

Примечания: