Александр ТЮРИН

2010

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Александр ТЮРИН

Правда о Николае I

Оболганный император

Император Николай I.
Раскрашенная литография с оригинала Ф. Крюгера. 1835.

2. Уникальная цивилизация

География и климат

Марксисты представляют исторический процесс  как смену общественно-экономических формаций. Формация представляет собой производительные силы, состоящие из технологий и людей с их трудовыми навыками, которые определяют производственные отношения. Эти силы и отношения составляют базис, на который ложится надстройка – различные социальные институты, культура, государственные формы. Крепкая на вид схема однако покоится на пустоте. Непонятно однако, что  вращает ручку скакалки? Почему технологии развиваются с разной скоростью в разных регионах планеты?

Либералы объявляют, что технологии развиваются быстрее там, где человек свободнее. Однако и это утверждение парит в пустоте. Почему в одних странах и регионах человек свободнее, чем в других? Либералы, правда, говорят, что в этих «других» странах человеку  мешают «силы тирании». Но откуда берутся  «силы тирании»? Почему их нет в одних регионах планеты, а в других они упорны, как бесы, вселившиеся в девственницу? И одержимому тираническими бесами народу только остается ждать, пока не слетят на белых крылах ангелы свободы и не проведут сеанс экзорцизма.

Получается, что одни народы наделены предустановленным качеством свободы, а другие изначально рабские. Если я не ошибаюсь, то это напоминает расовую теорию.  Да и с доказательной базой у нее слабовато.

В обществах, где царили «силы тирании», например в Древнем Египте или шумерских теократических государствах, происходили мощные цивилизационные скачки, а вот  общества, где  никакие тиранические силы не проглядывались, тогда благополучно проживали  в неолите, в том числе предки современных англичан, швейцарцев, шведов. И некоторые свободолюбивые народы задержались в каменном веке вплоть до новейшего времени, как например индейцы Амазонии, бушмены или чукчи.

Когда «деспотическая» Византия воздвигала огромное здание храма св. Софии, то свободолюбивые германцы умели только ломать и грабить подобные сооружения.

Так может быть развитие социума (большой социальной системы) зависит от начальных и граничных условий, которые создает ему внешняя среда: от температур, ветров, морских течений, почв, солнечной энергии, естественных коммуникаций, конфигурации береговой линии и т.д?

“Начиная изучение истории какого-либо народа, — подтверждает В. Ключевский, — встречаем силу, которая держит в своих руках колыбель каждого народа, — природу его страны.”

Однако нельзя сказать, что  природно-климатические и, шире говоря, географические факторы,  были  предметом пристального внимания людей, занимающихся российской историей и в частности периодом правления Николая I.  Историки обслуживали либеральную или марксистскую идеологию, обсуждали, насколько те или иные события соответствуют абстрактной схеме прогресса, а вот к постижению физической основы общественных  отношений никакого стимула не имели. Ситуация прискорбная для страны, занимающей 1/6 часть земной суши.  Даже американский русист Пайпс, которого трудно заподозрить в симпатиях к нашему отечеству, напоминает: «В случае с Россией географический фактор особенно важен»; «наиболее серьезные и трудноразрешимые проблмы связаны с тем, что страна расположена далеко на севере»; «важнейшим следствием местоположения России является чрезвычайная краткость периода, пригодного для сева и уборки урожая...»

Серьезный интерес к географическим факторам русской истории  проявляли лишь люди, представляющие негуманитарные отрасли знания.  Сдвиг в сторону «географии» в  исторической науке произошел относительно недавно, почин тут принадлежит  Л.В. Милову, написавшему фундаментальный труд «Великорусский пахарь и особенности российского исторического пути». 

Меж тем, географические особенности нашей страны не есть какая-то эзотерика, они прямо бросаются в глаза.  К. Арсеньев, статистик и географ николаевского времени, писал: «Россия составляет самую северную и восточную часть Старого Света, и следовательно самую холодную; все страны (части) России, лежащие под одной широтой с другими более западными, имеют климат гораздо холоднее»[i].

Последнее означает, что чем дальше на восток, тем зима становится длиннее и холоднее. Это объясняется удалением от Гольфстрима, самой мощной в мире теплоцентрали, снабжающей дармовой тепловой энергией  поля, сады, реки и моря Европы. Гольфстрим, представляющий собой океанический меганасос, переносит из тропиков к европейским берегам 82 млн. куб.м. теплой воды в секунду, что в 60 с лишним  раз превышает сток всех земных рек.   Потому северная Германия и Англия, находящиеся примерно на широте Пензы и Самары, практически не знают зимы. В Норвегии Гольфстрим повышает зимнюю температуру воздуха на 15-20° по сравнению с тем, что могло быть, исходя из широтности.   Январь в норвежском Бергене и в шведском Мальме, такой же как в Сочи.

Гольфстрим обеспечивает большей части Европы умеренный морской климат без резких сезонных и суточных перепадов.   Уже в европейской части России эти перепады по своей амплитуде в два раза превышают западно-европейские показатели.

Блага, даруемые Гольфстримом, хорошо подкреплены и другими особенностями европейского географии. Европа защищена, как от холодных арктических ветров, так и иссушающих южных ветров - горными хребтами и морями. Она имеет крайне протяженную (по отношению к площади) береговую линию. Ее моря не  замерзают.  Почти по всей Европе не замерзают и реки. Круглый год  суда пользуются даровой энергией морей и рек, ветров и течений. 

В северной Германии, Англии, Нидерландах  вегетационный период составляет 9,5-10 месяцев, благодаря Гольфстриму и атлантическим циклонам. Речь идет о безморозном периоде с суммой температур, достаточной для роста и вызревания растений, в том числе сельскохозяйственных культур. В России этот период, в среднем, вдвое короче. Кроме того, большая часть ее территории легко покрывается холодными арктическими и иссушающими азиатскими массами воздуха.

«Климат России является для земледелия одним из самых худших на земном шаре, - писал географ С. Прокопович, - природа дала ей совершенно недостаточное количество в одних частях ее тепла, в других - осадков...»

Первое, что поражало  европейского наблюдателя в России был даже не холод: «Кажется, что мы проезжаем по стране, из которой ушли обитатели… Всё тонет в необъятном пространстве, над всем царит оно»[ii].

В самом деле, уже в европейской части России плотность населения была на  порядок меньше, чем в Западной Европе. (В доиндустриальную эпоху этот показатель  прямо пропорционален выходу биомассы, естественному плодородию почвы. ) От плотности населения зависит интенсивность хозяйственных взаимодействий, а, значит, и технический прогресс.

Племена и народы с исчезающе малой плотностью населения, такие как например, чукчи, эскимосы и патагонцы вынуждены были оставаться в каменном веке вплоть до того, как их присоединяла к себе более развитая цивилизация.

Историк С. Соловьев обрисовывает, какую роль играет фактор плотности населения  для развитии цивилизации: «Понятно, что общая жизнь, общая деятельность в народе может быть только тогда сильна, когда народонаселение сосредоточено на таких пространствах, которые не препятствуют частому сообщению, когда существует в небольшом расстоянии друг от друга много таких мест, где сосредоточивается большое народонаселение, мест, называемых городами, в которых, как мы уже видели, развитие происходит быстрее, чем среди сельского народонаселения, живущего небольшими группами на далеком друг от друга расстоянии.»

Справочники свидетельствуют  о том, что при традиционных строительных материалах дом на Русской равнине будет  в три раза тяжелее, чем  дом с такой же полезной площадью на западе Европы - из-за более мощных стен и  фундамента. В  Западной Европе, где почва не промерзает,  двухэтажный дом можно строить и на выровненной площадке, а в московском регионе, где глубина промерзания грунта при январских темепературах около –10° составляет 150 см, фундамент должен быть глубже. В Англии достаточно толщины стены в один кирпич, в нашей средней полосе нужно 3,5 кирпича.[iii] Во времена Николая I в русских домах топили с 1 сентября по 20 мая. (Даже сегодня в России на отопление жилых и производственных помещений расходуется  50% всей потребляемой энергии.) Русский дом будет чаще требовать ремонта, чем европейский, из-за сезонных и суточных температурных колебаний, замерзания и оттаивания воды. Тоже относится и к дорогам, чтобы противостоять коррозии из-за промерзания грунта они  должны стоять на мощной подушке.

На континентальном российском пространстве  сильнее дают себя не только суточные и  сезонных колебаний температуры, но и многолетние климатические колебания.

Известный климатолог В. Клименко замечает: «Россия как раз находится в зоне высоких температурных аномалий… Важно отметить, что малейшее колебание (мирового) климата в России многократно амплифицируется, усиливается.»[iv]

Так было и в эпоху длительного периода похолодания мирового климата – Малого Ледникового периода, который продолжался с середины 16  по середину 19-го века, охватив и период правления Николая I. Европейскому падению температуры на полградуса соответствовало падение  температуры на российской территории на полтора градуса. Такие масштабные клматические изменения влияли  и на погодную неустойчивость – число метеорологических экстремумов на нашей территории в два-три раза превышало европейские показатели. В России, с ее коротким летом, это обстоятельство увеличивало возможность гибели урожая от продолжительных дождей, заморозков, засух и других погодных аномалий.

Климатолог Ю. Латов формулирет: "Климатические колебания слабее влияли на цивилизации с высоким запасом прочности и гораздо сильнее - на цивилизации рискованного агрохозяйства"[v].

Исторический центр нашей страны достаточно обделен полезными ископаемыми. До конца 19 в. суда, плававшие по русским рекам, строились из одного дерева, без какого либо железа. Путь за «таблицей Менделеева» шел на восток, был долог и затратен. Даже разработка каменноугольные месторождений началась лишь после освоения Дикого поля.

Безусловно, развитые технологии могут скомпенсировать недостатки внешней среды. Однако возникновение компенсирующих технологий зависит от возможности накоплений и вложений в техническое развитие – но эти стартовые факторы задаются внешней средой.  (О влиянии начальных условий на траекторию развития системы говорит наука, именуемая теорией неравновесных процессов.)

Либералами часто упоминается, в контексте сравнения с Россией, такая успешная северная страны как Канада. 

До сих пор большинство население Канады живет  в стокилометровой зоне вдоль границы с США, с наибольшими плотностями в районах, примыкающих к незамерзающим океанским водам .

Те широты, которые в населенной части Канады являются севером, у нас относятся к югу. Степные районы Канады заселялись с юго-востока, степные районы России с северо-запада. (Это, как если бы канадские степи заселялись бы выходцами с Юкона.)

В отличие от российских степей, канадские степи распахиваются только в конце 19 в. –  после индустриализации и постройки железных дорог, с технологиями и инвестициями самой развитой страны тогдашнего  мира, Британской империи. 

Канадскому  поселенцу не столь угрожала засуха - североамериканские степи имеют большее увлажнение, чем южнороссийские. Не был он знаком и с таким страшным врагом, как орда кочевников.

Основная особенность русского земледелия.

Эти бедные селенья,
Эта скудная природа,
Край родной долготерпенья,
Край ты русского народа![vi]

«Главной особенностью территории исторического ядра Российского государства с точки зрения аграрного развития является крайне ограниченный срок для полевых работ», - определяет академик Милов. 

Рабочий сезон для русского земледелия  обычно длился "от Егория до Покрова", с середины апреля до середины сентября (по новому стилю с начала мая до начала октября), около пяти месяцев. В северных районах России и того меньше.[vii]

Заморозки норовили сузить и этот короткий сельскохозяйственный период, они  нередко продолжались до первых чисел июля и снова приходили в начале сентября.

В Московском регионе было около 110 безморозных дней, температуры выше 15° длились 59-67 дней.

В среднем русский крестьянин имел для земледельческих работ  125-130 дней. Из этого времени на сенокос уходило около 30 дней.  Напомним, в Западной Европе из рабочего сезона выпадали  лишь декабрь и январь. [viii]

Большая длительность сельскохозяйственного периода давала европейским крестьянам возможность  равномерной постоянной работы,  лучшей обработки почвы, создавала прямую зависимость между  вложенным трудом и результатом.  В западноевропейской земле был зарыт знаменитый  девиз капитализма: «время - деньги».

Экономист Гакстхаузен в начале 19 в. определил, что для обработки одинакового по размерам участка на Рейне у Майнца и на Волге у Ярославля, требуется: в России труд 14 крестьян и 10 крестьянок, а в Германии 8 крестьян и 6 крестьянок. При том доход в Германии составит 5000 талеров, а в России вдвое меньше.

При качественной обработке земли, в доиндустриальную эпоху, трудовые затраты русского крестьянина составляли  примерно 59 человека-дней на одну десятину.

Но при распространенном размере пахотного участка в 4,5 дес.,  крестьянин мог  потратить на одну десятину лишь 21-23 рабочих дня.  Это без жатвы, обмолота и выполнения трудовой повинности в пользу землевладельца (в случае отработочной ренты). Такие затраты времени предполагали некачественную обработку почвы, скоротьбу, что вело к низкой урожайности.

Малая продолжительность сенокоса и длительный период стойлового содержания скота – до 6 месяцев  (в Западной Европе скот практически весь год на открытых пастбищах) определяло слабое развитие российского скотоводства. Малое количество скота давало малое количество удобрений для полей, что также не способствовало подъему урожайности.

Из-за дефицита времени на заготовку сена, скотине  хватало его обычно до января. Рабочий скот был малосильный, а корова давала не более 600 литров молока в год.

В центре страны преобладали низкоплодородные почвы  с невысоким содержанием гумуса - покровные суглинки, глинистые, супеси.  На глинистых и суглинистых почвах в сухое  время образовывалась корка, не пропускающая воду к корням во время дождя.

Истощение почвы  приводило к периодическому забрасыванию земли в  залежь – для естественного восстановления плодородия.  Крестьянин нуждался в новой земле - нови.

«Будучи сугубо экстенсивным, оно (земледельческое производство) распространялось на всё новые и новые территории. Именно этот фактор лежал в основе многовекового движения русского населения на юг и юго-восток Европейской России, где были более плодородные земли, хотя и постоянно подвергавшиеся нашествию засухи», - пишет Милов.

На всех доступных путях расселения нашим сельскохозяйственных колонистов не ждали земли, «текущие молоком и медом»,  подобные тем, что встречали маисом, индюшками, долгим летним теплом европейских поселенцев в Северной Америке. Русских переселенцев зачастую ждал еще более суровый климат. Русские крестьяне несли земледелие туда, где до них этим никто не занимался – в северное Заволжье, на Северную Двину и  Белое море,  на Кольский полуостров, в Пермский край и Сибирь.

Освоение новой пашни в лесу за счет «пала» или степной залежи давало первые годы хорошие урожая, до сам-10 и даже выше,  затем  урожайность резко падала. 

Посмотрим на многовековую динамику по урожаям ржи (основной сельскохозяйственной культуры) в историческом центре страны, где проживала основная масса русского населения.

XV век.

Вотская и Шелонская пятины:  сам-1,7 – сам-2,3 Обонежская пятина:  сам-3 Деревская пятина и Новгородский уезды: сам-2 – сам-3

Конец XVI века.

Владимир, Суздаль, Тверь, Старица, Рязань, Волок, Дмитров: сам-2,45 – сам-3,3

XIX век, 1802-1811 гг.

север:  сам-3,4 северо-запад: 2,7 запад: 3,6 смоленск: 2,6 центрально-нечерноземный регион:  2,6 средневолжский: 3 приуральский: 3[ix]

Как мы видим, на протяжении веков нет никакой положительной динамики; урожайность  практически не растет. (Мало что изменится до радикального увеличения энерговооруженности села и масового применения искусственных удобрений – а это уже середина 20 века, советская индустриализация.)

При хорошем урожае сам-4 на члена крестьянской семьи приходилось  24-27  пуд. хлеба и  семья могла продать на рынке  около 17 пуд. При среднем урожае на члена крестьянской семьи приходилось  всего 12-15 пудов хлеба – товарность хозяйства на нуле. [x]

Община старалась обеспечить более-менее равные условия своим членам,  предоставляя им в индивидуальное пользование набор разных по качеству участков земли. Качество участков менялось в связи с засухами и чрезмерными осадками, менялось и количество рабочих рук в семьях - это вело к перераспределению участков между членами общины.

Такой уклад крестьянской жизни ак. Л. Милов обозначает, как “мобилизационно-кризисный режим выживаемости общества с минимальным объемом совокупного прибавочного продукта”

Особенности российского климата (приход холодного арктического или жаркого сухого  азиатские воздуха в самый разгар сельскохозяйственного сезона) предопределяли возможность неурожаев практически во всех регионах России. Раз в три-четыре года крестьянин получал урожай сам-2, даже сам-1.  Князь М. Щербатов, что первый провел статистические исследования на эту тему, пришел к выводу, что страна регулярно оказывалась  на грани голода.

Как отмечал Н. Варандинов, статистик, обработавший сведения МВД за первую четверть 19 в.,  «повсеместных урожаев  у нас никогда не бывало».

В рассмотренный им 23-летний период, только 5 лет были «удовлетворительнми для продовольствия», в остальные 18 "недостаток хлеба проявлялся беспрерывно". По причине длительности транспортировки, занимавшей многие месяцы, товарный хлеб из благополучных регионов не мог своевременно попасть в бедствующие. МВД предпринимало разные меры, чтобы "отвратить голод или не допустить к нему жителей".  По императорскому указу от 1822 г. система запасных магазинов для продовольствования в неурожайные годы была создана в 41 губерниях.  (Британские государственные инстанции  не организовали снабжения голодающих даже во время великого ирландского голода.)

Транспортная задача

Пути сообщения были слабым местом российского хозяйства – и эта слабость была предопределена географическими факторами.

Это в Англии нет даже такого понятия «удаленность от моря» - всё рядом с незамерзающими морскими водами. США сформировались на теплом побережье Атлантики, настоящее продвижение белых вглубь континента началось только с постройкой железных дорог.   Для внешнепропагандных нужд англосаксы приберегают либерально-демократические байки, а в реальной политике руководствуются такими вещами как  «критерии Мэхена»: открытость морям, доступность морских коммуникаций, конфигурация морских побережий, количество удобных гаваней, протяженность береговой линии и т.д.

У России никогда не было  протяженных побережий с незамерзающими водами.

Берега Северного Ледовитого и северной части Тихого океанов, стиснутые большую часть года льдами и отдаленные от центра  практически незаселенными пространствами, ничего не давали стране в транспортном плане – за исключением небольшой архангельской «форточки в Европу», также запираемой на полгода льдами.

Даже «окно в Европу», прорубленное на Балтике Петром, долгое время отделялось от населенного центра лесами и болотами. Для того, чтобы приставить это «окно» к российской экономике, требовалось освоение разделяющего пространства, постройка дорог с твердым покрытием и соединительных гидротехнических систем.

Надо заметить, что в те времена торговый флот любой страны плавал точно там же, где и ее военный флот. Балтийское море было «бутылкой», пробка от которой находились в чужих руках.

Сказанное относится и к «окну» на Черном море, прорубленному в конце 18 ва. Между российским центром и черноморскими берегами находилась незаселенная полоса степей, оставшихся от Дикого поля, без городов, деревень и дорог, с полосой порогов, перегораживающих все нижние течения рек, выходящих к морю.  Черное море также являлось «бутылкой», и выход из нее был в руках османов.

"Ее (России) цари не жалели забот и трудов для создания мощного флота, но все эти усилия останутся тщетными, если России не удастся завоевать и присоединить побережье Турции, Греции и Швеции - что даст ей выход в открытое море и удобные гавани", - пишет „Таймс“ от 24 августа 1853. Даже в середине 19 в. сведущие британцы считали, что свободы мореплавания у нас нет.

Скромные возможности страны для налаживания внешней торговли географ Арсеньев описывал так: "Местоположение России, взятой во всем ее пространстве, на самом северном краю восточного материка, не самое счастливое в коммерческом отношении. Уединенные Океаны Северный и Восточный и пространные степи Татарии полагают вечную преграду внешним торговым сношениям для все Восточной половины Российского государства, которая при том и по направлению всез больших рек к диким полуночным (северным) странамм очень мало способна для торговли. На юге Европейской половины безводные степи от Каспийского моря до Черного и высокие хребты Кавказа также не благоприятны для торговых сношений".

Внутренний транспорт России с незапамятных времен опирался на реки.  У нас, однако, не было таких полноводных незамерзающих водных бассейнов, покрывающих эффективную территорию страны, как Рейн в Германии или Миссисипи в США.[xi]

Замерзание вместе с ледоходом прекращали речную навигацию на срок до полугода. Северные реки европейской части России – мелкие, узкие, порожистые. Южные реки – полноводные, глубокие, но также с порогами.  На северных и южных реках использовались разные типы судов,  с разной осадкой и грузоподъемностью.

По Волге и гидротехническими системам, соединявшим ее с Петербургом, двигались бесконечные  караваны судов.  Однако за одну навигацию товары с юга и востока европейской части России редко успевали в столицу.  Перегрузка грузов, идущих в меридиональном направлении, на суда с более мелкой осадкой, как правило, производилась в Рыбинске.   По пути от Рыбинска до Петербурга суда могли еще несколько раз разгружаться в связи с падением уровня воды, из-за многочисленных отмелей и каменных гряд. [xii] Даже с постройкой Вышневолоцкой системы каналов, соединяющей Волгу с Невой,  путь от Рыбинска до Петербурга занимал более трех месяцев. При неблагоприятных обстоятельствах, например, при мелководье на верхней Волге, грузы, приходящие к Рыбинску, не перегружались, а складировались на зиму.

Пороги пересекали реки Причерноморья, делая невозможным непрерывное  судоходство. Они формировались гранитным кряжем, который начинался от предгорий Карпат в Бессарабии,  шел параллельно берегу Черного моря, через рр. Днестр у Ямполи, Буг, Ингул, Ингулец в районе Елизаветграда (ныне Кировоград), Днепр ниже Екатеринослава (ныне Днепропетровск).

Днепровское судоходство выше порогов производилось   лишь весной и осенью, при высокой воде. При снижении уровня воды судам надлежало разгружаться, складировавшийся товар естественно подвергался порче.

Затраты по перевозке хлеба из черноземных губерний в нечерноземные могли превышать себестоимость самого хлеба в три и более раз.

Долгими месяцами шла доставка железа с Урала в Петербург и центр страны, по рекам и даже волоком. Каменноугольные месторождения были отдалены от Урала (это вам не Англия, где все рядом), уральской металлургии приходилось пользоваться низкоэнергетическим древесным углем.

Долгое нахождение груза в пути, промежуточное его складирование, высокие риски при доставке не только повышали стоимость транспортировки, но и  увеличивали размеры запасов. [xiii] Пока груз доставлялся к месту назначения,  цены там могли измениться несколько раз.  Если они существенно падали, то торговец оказывался разоренным.  Купцы не могли ждать возвращения порожних судов из Петербурга и должны были строить новые, чем сводились леса и еще больше увеличивались транспортные расходы. [xiv]

При всех издержках водный путь был для грузов намного дешевле сухопутного. Летом от Петербурга до Москвы, по шоссе, доставка грузов стоила до 4 руб. за пуд, зимой вдвое дешевле.   Доставкой же водным путем составляла около  40 коп. за пуд. по вышневолоцкой и мариинской системам, около 120 коп. по тихвинской. [xv]

«В степи кочующий обоз» был символом российского сухопутного транспорта. Грунтовые пути весной и осенью были практически непроходимыми из-за распутицы, перевозки шли летом и зимой.  Замерзание и таяние воды,  разрушающее дорожные покрытия, отбивало у правительства желание тратить деньги на строительство шоссе - вплоть до николаевского времени.

Низкая скорость оборачиваемости  средств, высокие и зачастую непредсказуемые транспортные  издержки – эти факторы подрывали рост торгового капитала, вели к удорожанию кредита, и требовали применения нерыночных этатистских методов для  развития транспортной сети.

Примечания

[i] Арсеньев К. Статистические очерки России. СПб, 1848, с.22.

[ii] Россия первой половины XIX века глазами иностранцев, Л., 1991, с.28.

[iii] Олейников Ю.В. Природные факторы хозяйственной деятельности, с.48 (интернет-публикация).

[iv] Интервью с Клименко В.В. Прогноз: глобальные изменения климата и Россия

(http://moscow-weather.ru/info35.php).

[v] Латов Ю.В. Парадоксы производительной силы природы.// Что нового в науке и технике. 2005. № 5.

[vi] Тютчев Ф.И. Эти бедные селенья… В кн: Тютчев Ф.И. Полное собрание стихотворений..Л., 1957.

[vii] Милов Л.В. Природно-климатический фактор и особенности российского исторического процесса. В кн: По следам ушедших эпох. Статьи и заметки, М.2006, с.641.

[viii] Там же, с. 642-643.

[ix] Там же, с. 639-640.

[x] История России с начала XVIII века до конца XIX века, М., 1997, под ред. ак. Л.В. Милова, с.148.

[xi] Там же, с.301.

[xii] Горлов И. Обозрение экономической статистики России. СПб. 1849, с.261.

[xiii] Там же, с. 161-163.

[xiv] Там же, с. 262.

[xv] Там же, с. 264.

А.Тюрин. Правда о Николае I. Оболганный император". Москва,  "Яуза, Эксмо",  576 стр.,  ISBN:978-5-699-39227-8 .

Фрагменты книги публикуются на правах бесплатной рекламы.

Приобрести эту и другие книги издательства «Яуза» можно в сети магазинов Московский Дом Книги.

Фрагменты книги для публикации в ХРОНОСе (в ознакомительном плане) предоставлены автором.

Далее читайте:

Александр ТЮРИН (авторская страница).

Николай I Павлович (1796-1855), великий князь, третий сын Павла I, с 1825 г. российский император.

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС