Родственные проекты:
|
Тайна Катыни
Польское «возмездие»
Согласно порядку подсчета военнопленных, принятому в польской армии в
1920 г., взятыми в плен считались не только те, кто реально попадал в
лагеря, но и те, кого ранеными оставляли без помощи на поле боя или
расстреливали на месте. Последними были комиссары, коммунисты, евреи и
многие командиры Красной Армии. Сегодня не вызывает сомнения, что в польской
армии во время боевых действий в 1920 г. широкое распространение получили
бессудные расстрелы плененных военнослужащих Красной Армии.
Известны лишь два официальных сообщения о расстреле пленных красноармейцев.
Первое содержится в сводке III (оперативного) отдела Верховного командования
Войска Польского (ВП) от 5 марта 1919 г. Второе — в оперативной сводке
командования 5-й армии ВП за подписью начальника штаба 5-й армии
подполковника Р.Воликовского. Данный факт в сводках III отдела Верховного
командования ВП отмечен не был.
В сводке командования 5-й армии говорится, что 24 августа 1920 г. к западу
от линии Дзядлово-Млава-Цеханов в польский плен попало около 400 советских
казаков 3-его кавалерийского корпуса Гая. В качестве возмездия «за 92
рядовых и 7 офицеров, жестоко убитых 3-им советским кавалерийским корпусом»,
солдаты 49-ого пехотного полка 5-й польской армии расстреляли из пулеметов
200 пленных казаков (Красноармейцы. С. 271).
Как впоследствии заявили вернувшиеся из польского плена красноармейцы В.А.
Бакманов и П.Т.Карамноков, отбор пленных для расстрела под Млавой
осуществлял польский офицер «по лицам», «представительным и чище одетым, и
больше кавалеристам». Количество подлежащих расстрелу определил,
присутствовавший среди поляков французский офицер (пастор), который заявил,
что достаточно будет 200 чел. (Красноармейцы. С. 527). Странное польское
«возмездие» по французским рецептам?!
Необходимо заметить, что командующий 5-й польской армией Владислав Сикорский
(будущий польский премьер-министр), мотивируя тем, что конники 3-го
кавалерийского корпуса Гая во время прорыва в Восточную Пруссию якобы
изрубили шашками 150 польских пленных, в 10 часов утра 22 августа 1920 г.
отдал приказ не брать пленных из прорывающейся из окружения колонны,
особенно кубанских казаков. Приказ действовал несколько дней. Жизнь скольких
красноармейцев он унес, остается тайной.
Бессудные расстрелы пленных применялись многими польскими воинскими частями.
В отчете подпоручика С.Вдовишевского в IV отдел Верховного командования
Войска Польского сообщалось, что «командование 3-й польской армии издало
подчиненным частям тайный приказ применять к вновь взятым пленным репрессии
в отместку за убийства и истязания наших пленных» (Красноармейцы. С. 286).
Надо полагать, подобные приказы издавались и в других польских армиях.
Современный польский историк Р. Юшкевич, пытаясь оправдать эти грубейшие
нарушения международных норм обращения с военнопленными, пишет: «Отряд
кубанских казаков, который совершил убийство польских пленных, был
расстрелян по приказу командующего 5-й армией после проведения
соответствующего расследования. Спустя годы трудно этот приказ оправдать и
найти ему полное моральное алиби... но тогда это был жестокий закон войны,
он не выходил за рамки канонов цивилизованных народов, чего нельзя сказать
об угрозе Ленина «За расстрел коммунистов в Польше — 100 поляков здесь или
никакого мира». Несчастным казакам хотя бы сказали, что они приговорены к
смерти и почему» (http//vit2ne.ru/nvk/forum/0/archive/983/983973.htm).
Впоследствии сообщения об акциях «пулеметного возмездия» из официальных
сводок исчезли, но о продолжающейся практике «в плен не брать»
свидетельствовали очевидцы как с польской, так и советской стороны. Бывший
участник военных действий в 1920 г. известный польский историк Марцелий
Хандельсман в своих воспоминаниях писал: «Нужно было прибегать к неслыханным
уговорам, чаще всего к хитрости, чтобы спасти пленного китайца. Комиссаров
живыми наши не брали вообще». Участник войны Станислав Кавчак вспоминал, что
командир 18 пехотного полка Дмуховский вешал всех комиссаров, попавших в
плен (http//vit2ne.ru/nvk/forum/0/archive/983/983973.htm).
Красноармеец Д.С.Климов после возвращения из плена рассказал, что в августе
1920 г. в районе местечка Цеханова среди пленных красноармейцев ходил
польский генерал, хорошо говоривший по-русски, и «спрашивал бывших царских
офицеров; когда отозвался Ракитин… он его застрелил из револьвера. Комполка
коммунист Лузин остался жив только благодаря тому, что в барабане револьвера
генерала больше не было патронов» (Красноармейцы. С. 528).
В августе 1920 г. в деревне Гричине, Минского уезда после длительных
истязаний и издевательств взятые в плен красноармейцы были так бесчеловечно
расстреляны, «что некоторые части тела были совершенно оторваны»
(Красноармейцы, с. 160). Как показал красноармеец А. Честнов, взятый в плен
в мае 1920 г., после прибытия их группы пленных в г. Седлец все «партийные
товарищи в числе 33 человек были выделены и расстреляны тут же»
(Красноармейцы. С. 599).
Следует отметить крайний антисемитизм в польской армии и лагерях. При
захвате в плен евреи, наряду с политсоставом Красной Армии, расстреливались
в первую очередь. Так, бежавший из польского плена красноармеец Валуев
сообщил, что 18 августа 1920 г. во время пленения под г. Новоминском из
состава пленных были отделены командный состав и евреи. «Один комиссар еврей
был избит и тут же расстрелян» (Красноармейцы. С. 426).
Бывший военнопленный И.Тумаркин свидетельствует о том, что при взятии его
воинской части в плен 17 августа 1920 г. под Брест-Литовском поляки «начали
рубку евреев» (Красноармейцы. С. 573). Тумаркин спасся тем, что выдал себя
за русского Семенова.
В августе 1920 г. близ станции Михановичи штаб-ротмистр Домбровский устроил
экзекуцию над пленными красноармейцами. От смерти их спас привод «хорошо
одетого еврея по фамилии Хургин из местечка Самохваловичи, и хотя несчастный
уверял, что он не комиссар… его раздели догола, тут же расстреляли и
бросили, сказав, что жид недостоин погребения на польской земле»
(Красноармейцы. С. 160—161).
Я.Подольский, культработник РККА, попавший в плен весной 1919 г. и прошедший
все круги ада польского плена, в своих воспоминаниях «В польском плену.
Записки», опубликованных под псевдонимом Н.Вальден в 1931 г. в № 5 и 6
журнала «Новый мир», пишет, что его несколько раз пытались расстрелять как
еврея. Спасло Подольского то, что он сумел выдать себя за татарина.
Бывший узник польских лагерей Лазарь Борисович Гиндин, служивший до пленения
старшим врачом в 160-м полку 18-й дивизии 6-й армии советского Западного
фронта в 1972 г. в своих воспоминаниях рассказывал, что поляки прежде всего
«выискивали среди пленных жидов и комиссаров. За выданных обещали хлеб и
консервы. Но красноармейцы не выдавали». Гиндин также спасся лишь потому,
что ночью осколком стекла успел сбрить бороду, а «врача Каца избили до
полусмерти за еврейскую внешность» (http://www.krotov.info/library/k/krotov/lb).
О том, что бессудные расстрелы пленных в польской армии не считались чем-то
экстраординарным и предосудительным, свидетельствует то, что их исполнители
свои «подвиги» не скрывали. О массовости применения практики «пулеметного
возмездия» свидетельствует июньская 1920 г. запись дневнике личного
секретаря начальника Польского государства и Верховного главнокомандующего
Ю. Пилсудского Казимежа Свитальского. Он писал, что деморализации Красной
армии и добровольной сдаче в плен ее военнослужащих мешают «ожесточенное и
беспощадное уничтожение нашими солдатами пленных», особенно в Белоруссии.
Какие-либо свидетельства о том, что по фактам бессудных расстрелов в
действующей польской армии проводилось служебное или уголовное
расследование, отсутствуют.
После заключения Рижского договора поляки продолжали активно искать
красноармейцев, участников наиболее кровопролитных боев. В подтверждение
этого приведем следующий пример. Научный работник из Минска Михаил Антонович
Батурицкий рассказывает о событиях, о которых он слышал от деда, Корсака
Константина Адамовича: «В 1920 г. дед участвовал в походе на Варшаву. Во
всяком случае, он рассказывал об отступлении по 60 км в сутки, когда он и
еще 11 человек были оставлены в засаде с 6 пулеметами под г. Игуменом (ныне
райцентр — г. Червень Минской обл.), где они уничтожили полк преследовавших
их белополяков.
После окончания войны Несвижский район Минской области, где дед жил с семьей
в д. Саская Липка, отошел к Польше. Властями было объявлено о регистрации в
д. Малево Несвижского р-на всех, кто служил в «Русской армии» (выражение
деда). Он пошел регистрироваться вместе со своим шурином, Позняком Антоном,
который жил в соседней деревне Глебовщина. В Малеве их сразу же арестовали и
допросили.
На допросах спрашивали, не участвовал ли он в «засадке под Игуменом». Если
бы дед признался, его бы сразу же расстреляли. Однако его никто не предал и
дело окончилось концлагерем. Деда послали в концлагерь под Белосток, где он
пробыл до марта 1921 года. В лагере было 1500 человек, в живых осталось
только 200. Деда выпустили, потому что он был по паспорту поляк, остальных
оставили умирать» (http//katyn.ru/forums/viewtopic/php?id=55).
Еще одним грубейшим нарушением польской армией международных норм обращения
с военнопленными было не оказание помощи раненым красноармейцам, попавшим в
плен. Весьма красноречивым свидетельством этого является «рапорт
командования 14-й Великопольской пехотной дивизии командованию 4-й армии от
12 октября 1920 г., в котором, в частности, сообщалось, что за время боев от
Брест-Литовска до Барановичей взято в общей сложности 5000 пленных и
оставлено на поле боя около 40% названной суммы раненых и убитых
большевиков» (Красноармейцы. С. 338), т.е. фактически в сводке 14-й дивизии
фигурировало 7 тысяч красноармейцев, взятых в плен.
Подобные факты были не единичными. Сколько тысяч раненых красноармейцев было
оставлено умирать на поле боя другими польскими дивизиями, неизвестно.
В рапорте начальника секции гигиены Верховного командования ВП Станислава
Саского о результатах проверки санитарного состояния концентрационной
станции пленных в Седльце приводится заявление пленного красноармейца
Пеловина Алексея о том, что под Свислочью «он и его товарищи не были
перевязаны санитарами (польскими). О них позаботилось гражданское население»
(Красноармейцы. С. 317).
Распространенным явлением в Польше было уничтожение красноармейцев,
отставших от своих частей и оказавшихся в польском тылу. К этому призывал в
своем обращении «К польскому народу» в августе 1920 г. начальник польского
государства Юзеф Пилсудский. В нем говорилось: «Разгромленные и отрезанные
большевистские банды еще блуждают и скрываются в лесах, грабя и расхищая
имущество жителей. Польский народ! Встань плечом к плечу на борьбу с бегущим
врагом. Пусть ни один агрессор не уйдет с польской земли! За погибших при
защите Родины отцов и братьев пусть твои карающие кулаки, вооруженные
вилами, косами и цепами, обрушатся на плечи большевиков. Захваченных живыми
отдавайте в руки ближайших военных или гражданских органов. Пусть
отступающий враг не имеет ни минуты отдыха, пусть его со всех сторон ждут
смерть и неволя! Польский народ! К оружию!»
Вот она польская логика! Поход Пилсудского на Киев — это «освобождение
Украины». А вот ответный удар Красной Армии и ее вступление на территорию
Польши — это «агрессия».
Воззвание Пилсудского сыграло свою роль. Охота за отставшими и ранеными
красноармейцами приобрела общенациональный характер. В результате, как
свидетельствует помещенная в № 7 за 1920 г. польского военного журнала
«Беллона» заметка о потерях Красной Армии в сражении за Варшаву, «потери
пленными до 75 тысяч, потери погибшими на поле боя, убитых нашими
крестьянами и раненых — очень большие» (Матвеев. «Новая и новейшая история»,
№ 3, 2006).
А вот как призывал относиться к пленным полякам известный своей
беспощадностью к врагам революции председатель Реввоенсовета Республики
Л.Д.Троцкий. 10 мая 1920 г он издал приказ о необходимости гуманного
отношения к пленным. В нем говорилось, что несмотря на известия «о
неслыханных зверствах, учиняемых белогвардейскими польскими войсками над
пленными и ранеными красноармейцами, щадите пленных и раненых неприятелей…
Беспощадность в бою, великодушие к пленному и раненому врагу, таков лозунг
Рабоче-Крестьянской Красной Армии» (Красноармейцы. С. 203).
Владислав
Николаевич Швед. «Тайна Катыни». Москва. «Алгоритм». 2007.
Приобрести эту и другие книги издательства «Алгоритм» можно в
Интернет-магазине
www.politkniga.ru
Публикуемые фрагменты книги и сопутствующие материалы приложений
предоставлены автором и книгоиздательством.
Далее по теме читайте:
Катынь, "Катынское
дело" - место расстрела польских
офицеров в 1941 г.
Швед В.Н. Ещё раз о записке Берия.
Мухин Ю.
Антироссийская подлость.
Научно-исторический анализ. Расследование фальсификации Катынского
дела Польшей, Генеральной прокуратурой
России с целью разжечь ненависть
поляков к русским. Москва, Форум, Крымский мост, 2003.
Вторая мировая
война (хронологическая таблица).
Владислав Швед (авторская
страница).
|
