ЗАПИСКИ ПРАВОСЛАВНОГО МИССИОНЕРА
ОБЕР-ПРОКУРОР НЕПРИМИРИМ
И вот после долгих
странствований я прибыл в Петербург -
огромный, многолюдный, нарядный и шумный,
город чопорных сановников, столицу
Российской империи.
По прибытии я явился к
первоприсутствующему* в Святейшем Синоде
митрополиту Петербургскому и Ладожскому
Антонию (Вадковскому). Он принял меня
ласково, внимательно выслушал и отвел мне
келлию в Александро-Невской Лавре, где я мог
продолжить разработку деталей, касающихся
создания Камчатского благотворительного
братства.
Я, молодой иеромонах, и не предполагал в
своей безвестности и скромности, что мои
слова - слова человека, прибывшего из
далекой, в те годы неведомой широкой
публике Камчатки, из дымных подземных юрт, -
по приезде в столицу получат широкую
огласку и известность, в том числе в
докладах и в кулуарах Государственной Думы,
а также в лекциях и в залах различных петербургских
церковных и общественных учреждений.
В Александро-Невской Лавре, в моей
скромной келлии, меня посещали некоторые
члены Государственной Думы. В один из таких
визитов мне сообщили, что проект
задуманного мною Камчатского братства
встретил одобрение и поддержку всех
депутатов, независимо от политических
взглядов и партийных группировок. Однако,
как мне разъяснили тогда, принятие конкретных
мер и оказание материальной помощи не
входит в компетенцию Государственной Думы.
Поэтому окончательного решения надо
ожидать от Святейшего Синода. Тем не менее
мне были обещаны исходатайствованные мною
при докладе в Государственной Думе 25 тысяч
рублей на восстановление Камчатской
показательной трудовой обители, наподобие
существовавших тогда Валаамского,
Соловецкого и Шемановского (в Уссурийском
крае) монастырей.
Между тем и митрополит Антоний
благожелательно отнесся ко мне и моему
проекту. Он посоветовал обратиться за
содействием к обер-прокурору Святейшего
Синода Лукьянову18.
Не без робости вошел я в здание Синода и
попросил дежурного чиновника доложить обо
мне обер-прокурору. Когда дошла очередь,
меня пригласили в кабинет. Суровый на вид,
замкнутый, Лукьянов строго взглянул на меня,
критически окинул холодным взглядом с
головы до ног и, не дав даже
отрекомендоваться, спросил отрывисто:
- Кто такой?.. Откуда? Зачем явились в Синод?!
Я назвал себя и кратко объяснил причину
своего дальнего путешествия. При этом я
подал обер-прокурору проект устава
Камчатского братства и свои доклады,
касающиеся церковно-просветительской и
благотворительной деятельности на
Камчатском полуострове. Однако Лукьянов
не дослушал меня и заявил:
- Имейте в виду, что Святейший Синод не
будет рассматривать устав Камчатского
братства! Пусть этим займется ваш
епархиальный архиерей.
На мою попытку внести некоторую ясность
обер-прокурор с оттенком раздражения в
голосе повторил:
- Я вам ясно сказал, что мы в Петербурге не
будем этим заниматься, а вы можете
возвращаться на Камчатку. Мне не о чем с
вами разговаривать.
Кивнув головой в знак окончания аудиенции,
Лукьянов сказал:
- Мне подали лошадей. Я должен ехать.
Присутствовавший при этом управляющий
синодальной канцелярией открыл дверь и
выжидательно смотрел на меня, пока я не ушел.
Чрезмерно огорченный, оскорбленный за
себя и своего архиерея, я покинул здание
Синода. По дороге в Александро-Невскую
Лавру я обратил внимание на ювелирный
магазин в одном из домов на углу Невского
проспекта и площади Николаевского вокзала.
У меня моментально возникла мысль заказать
здесь орденские знаки для задуманного мною
Камчатского братства, что я и сделал. Эскизы,
выполненные в соответствующих красках, с
пояснениями, были при мне. Владелец ювелирного
магазина Н.Г. Линдер внимательно выслушал
меня и сказал:
- Если в дальнейшем моей фирме будет
поручено изготовление орденских знаков для
Камчатского братства, то я в виде подарка
или, вернее, бесплатной премии сделаю все
четыре модели.
Конечно, я охотно с этим согласился, хотя
после холодного приема и отказа в Синоде с
заказом можно было не спешить.
Спустя несколько дней, еще ничего не
добившись, я отправился в ювелирный магазин.
Линдер с многозначительной и довольной
улыбкой раскрыл передо мною футляр с
изготовленными орденскими знаками всех 4-х
степеней. Они были выполнены прекрасно, с
отделкой из золота, серебра и эмали. Я
невольно залюбовался.
Орденский знак 1-й степени был в виде
обычной звезды, с той лишь разницей, что в
середине ее на фоне белой эмали была
изображена голова Спасителя, так как
Камчатское братство предполагалось
назвать Спасским. Кружок белой эмали
заканчивался крестообразно (синей и
красной эмалью). Плоское кольцо являлось
опорой острой звезды. Внутри, на белой эмали,
написаны были золотыми буквами слова из
Евангелия: "Убеди внити, да наполнится
дом Мой".
Смысл этих слов, согласно евангельскому
сказанию, означал следующее: когда господин
пригласил к себе на пир знатных гостей, то
все они отказались, ссылаясь на занятость и
другие причины. Господин тогда приказал
слугам своим выйти на перекрестки дорог и
собирать всех бедных, убогих с приглашением
"внити, да наполнят дом". Я полагал,
что подобная надпись будет вполне
соответствовать духу и смыслу Камчатского
братства.
Между тем, пребывая в состоянии огорчения
и неведения о судьбе задуманного мною
проекта, я внезапно был ободрен и обрадован.
Совершенно случайно и неожиданно для меня я,
возвращаясь в отведенную мне келлию,
встретил у входа в Лавру своего авву,
епископа Андрея, постригавшего меня в
монашество и благословившего на
миссионерское служение на Камчатке. Он
прибыл в Петербург из Казани по делам
духовной православной миссии среди татар. Я
рассказал ему о бездушном отношении к идее
создания Камчатского братства со стороны
обер-прокурора Святейшего Синода Лукьянова.
При виде моего огорчения и некоторой
растерянности Владыка Андрей предложил
тотчас же ехать с ним к директору духовных
155
дел инословных исповеданий Харузину19, к
которому он ехал по личному делу. По дороге
епископ Андрей сообщил мне, что этот
сановник - глубоко верующий христианин,
истинный патриот, весьма гуманный и
отзывчивый человек, в чем я сам скоро
убедился.
Харузин внимательно слушал мой сжатый
рассказ о далекой Камчатке и ее всеми
забытых обитателях. Бегло ознакомившись с
проектом устава, он подписался первым
учредителем Камчатского
благотворительного братства, после чего
написал более ста адресов представителей
столичной знати и дал от себя общее письмо
для всех.
- Пойдите к каждому из них, - посоветовал он
мне, - и никто не откажется стать в ряды
членов учредителей Камчатского братства.
Не смущайтесь, идите в их дома. Да поможет
вам Бог. Такое великое и полезное дело вы,
отец Нестор, начинаете, и долг для всех нас,
русских людей, поддержать вас и помочь.
Снова окрыленный надеждой, радостно-возбужденный,
я отправился по указанным адресам. И,
действительно, нигде, ни от кого не было
отказа в подписи. Ознакомившись с уставом,
эти новые учредители братства давали и от
себя дополнительные адреса. Таким образом
мне удалось за короткое время собрать свыше
двухсот подписей, в том числе от членов
Государственного Совета, Государственной
Думы, профессоров, директора
Государственного банка, генералов и других
высокопоставленных лиц.
Примечания:
* До 1917 года, в отсутствие в Русской Церкви
Патриарха, митрополит С.-Петербургский
имел в Святейшем Синоде статус "первоприсутствующего",
т.е. главы.
Вернуться к
оглавлению
Далее читайте:
Нестор
(Анисимов Николай Александрович) (1884-1962), митрополит.
Епископ Нестор.
Расстрел
Московского Кремля (документ).
Караулов
А. К., Коростелев В. В.
Арест экзарха // Русская Атлантида.
- Челябинск: 2003. № 11. - С. 11- 26.
Караулов А. К. , Коростелев
В. В. Поборник церковного
единения (к 40-летию со дня блаженной
кончины митрополита Нестора)
Караулов
А. К., Коростелев В. В. Экзарх
Восточной Азии // Русская Атлантида.
- Челябинск: 2003. № 9. - С. 17- 24.
|
