ИДЕАЛЬНАЯ ЦЕЛЬ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ИЗУЧЕНИЯ.>/A> Значит, тайна
исторического процесса, собственно, не в странах и народах, по крайней мере не
исключительно в них самих, в их внутренних, постоянных, данных раз навсегда
особенностях, а в тех многообразных и изменчивых счастливых или неудачных
сочетаниях внешних и внутренних условий развития, какие складываются в известных
странах для того или другого народа на более или менее продолжительное время.
Эти сочетания - основной предмет исторической социологии. Хотя они запечатлены
местным характером и вне данного места неповторимы, но это не лишает их научного
интереса. Чрез общества, подпадавшие под их действие, они вызывали наружу те или
другие свойства человечества, раскрывали его природу с разных сторон. Все
исторически слагавшиеся общества - все различные местные сочетания разных
условий развития. Следовательно, чем больше изучим мы таких сочетаний, тем
полнее узнаем свойства и действие этих условий, каждого в отдельности или в
данном наиболее своеобразном подборе. Так этим путем, быть может, удастся
выяснить, как общее правило, когда, например, капитал убивает
свободу труда, не усиливая его производительности, и когда помогает труду
стать более производительным, не порабощая его. Изучая местную историю, мы
познаём состав людского общежития и природу составных его элементов. Из науки о
том, как строилось человеческое общежитие, может со временем - и это будет
торжеством исторической науки - выработаться и общая социологическая часть её -
наука об общих законах строения человеческих обществ, приложимых
независимо от преходящих местных условий. Определив, в каком соотношении должны
находиться при изучении местной истории точки зрения культурно-историческая и
социологическая, перейдём теперь к ближайшему рассмотрению самого этого вопроса
об условиях развития людских обществ, о тех или иных сочетаниях этих условий.
ОСНОВНЫЕ СИЛЫ ОБЩЕЖИТИЯ. Исторический процесс, как мы его
определили, слагается из совместной работы нескольких сил, смыкающих отдельные
лица в общественные союзы. В области опытного или наблюдательного познания, а не
созерцательного, богословского ведения мы различаем две основные первичные силы,
создающие и движущие совместную жизнь людей: это - человеческий дух и внешняя
или так называемая физическая природа. Но история не наблюдает деятельности
отвлечённого человеческого духа: это область метафизики. Равным образом она не
ведает и одинокого, отрешённого от общества человека: человек сам по себе не
есть предмет исторического изучения; предмет этого изучения - совместная жизнь
людей. Историческому наблюдению доступны конкретные виды или формы, какие
принимает человеческий дух в совместной жизни людей: это индивидуальная
человеческая личность и человеческое общество. Я разумею
общество как историческую силу не в смысле какого-либо специального
людского союза, а просто как факт, что люди живут вместе и в этой совместной
жизни оказывают влияние друг на друга. Это взаимное влияние совместно живущих
людей и образует в строении общежития особую стихию, имеющую особые свойства,
свою природу, свою сферу деятельности. Общество составляется из лиц; но лица,
составляющие общество, сами по себе каждое - далеко не то, что все они вместе, в
составе общества: здесь они усиленно проявляют одни свойства и скрывают другие,
развивают стремления, которым нет места в одинокой жизни, посредством сложения
личных сил производят действия, непосильные для каждого сотрудника в
отдельности. Известно, какую важную роль играют в людских отношениях пример,
подражание, зависть, соперничество, а ведь эти могущественные пружины общежития
вызываются к действию только при нашей встрече с ближними, т. е. навязываются
нам обществом. Точно так же и внешняя природа нигде и никогда не действует на
всё человечество одинаково, всей совокупностью своих средств и влияний. Её
действие подчинено многообразным географическим изменениям: разным частям
человечества по его размещению на земном шаре она отпускает неодинаковое
количество света, тепла, воды, миазмов, болезней - даров и бедствий, а от этой
неравномерности зависят местные особенности людей. Я говорю не об известных
антропологических расах - белой, темно-жёлтой, коричневой и проч., происхождение
которых во всяком случае нельзя объяснить только местными физическими влияниями;
я разумею те преимущественно бытовые условия и духовные особенности, какие
вырабатываются в людских массах под очевидным влиянием окружающей природы и
совокупность которых составляет то, что мы называем народным темпераментом.
Так и внешняя природа наблюдается в исторической жизни как природа
страны, где живёт известное людское общество, и наблюдается как сила,
поскольку она влияет на быт и духовный склад людей.
ЕГО ЭЛЕМЕНТЫ. Итак,человеческая личность, людское
общество и природа страны - вот те три основные исторические силы,
которые строят людское общежитие. Каждая из этих сил вносит в состав общежития
свой запас элементов или связей, в которых проявляется её деятельность и
которыми завязываются и держатся людские союзы. Элементы общежития - это либо
свойства и потребности нашей природы, физической и духовной, либо стремления и
цели, какие рождаются из этих свойств и потребностей при участии внешней природы
и других людей, т. е. общества, либо, наконец, отношения, какие возникают между
людьми из их целей и стремлений. Сообразно с таким или иным происхождением одни
из этих элементов могут быть признаны простыми или первичными, другие
производными вторичного и дальнейших образований из совместного действия
простых. По основным свойствам и потребностям человека эти элементы можно
разделять на физиологические - пол, возраст, кровное родство,
экономические - труд, капитал, кредит, юридические и
политические - власть, закон, право, обязанности, духовные -
религия, наука, искусство, нравственное чувство.
СХЕМА СОЦИАЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКОГО ПРОЦЕССА. Общежитие складывается
из своих элементов и поддерживается двумя средствами, общением и
преемством. Чтобы стало возможно общение между людьми, необходимо
что-либо общее между ними. Это общее возможно при двух условиях: чтобы люди
понимали друг друга и чтобы нуждались друг в друге, чувствовали потребность один
в другом. Эти условия создаются двумя общими способностями: разумом,
действующим по одинаковым законам мышления и в силу общей потребности
познания, и волей, вызывающей действия для удовлетворения потребностей.
Так создаётся взаимодействие людей, возможность воспринимать и сообщать
действие. Таким обменом действий отдельные лица, обладающие разумом и волей,
становятся способны вести общие дела, смыкаться в общества. Без общих понятий и
целей, без разделяемых всеми или большинством чувств, интересов и стремлений
люди не могут составить прочного общества; чем больше возникает таких связей и
чем больше получают они власти над волей соединяемых ими людей, тем общество
становится прочнее. Устаиваясь и твердея от времени, эти связи превращаются в
нравы и обычаи. В силу тех же условий общение возможно не только между
отдельными лицами, но и между целыми чередующимися поколениями: это и есть
историческое преемство. Оно состоит в том, что достояние одного
поколения, материальное и духовное, передаётся другому. Средствами передачи
служат наследование и воспитание. Время закрепляет усвояемое
наследие новой нравственной связью, историческим преданием, которое,
действуя из поколения в поколение, претворяет наследуемые от отцов и дедов
заветы и блага в наследственные свойства и наклонности потомков. Так из
отдельных лиц составляются постоянные союзы, переживающие личные существования и
образующие более или менее сложные исторические типы. Преемственной
связью поколений вырабатывалась цепь союзов, всё более усложнявшихся вследствие
того, что в дальнейшие союзы последовательно входили новые элементы вторичного
образования, возникавшие из взаимодействия первичных. На физиологических основах
кровной связи строилась первобытная семья. Семьи, пошедшие от одного
корня, образовывали род, другой кровный союз, в состав которого входили
уже религиозные и юридические элементы, почитание родоначальника, авторитет
старейшины, общее имущество, круговая самооборона (родовая месть). Род через
нарождение разрастался в племя, генетическая связь которого выражалась в
единстве языка, в общих обычаях и преданиях, а из племени или племён посредством
разделения, соединения и ассимиляции составлялся народ, когда к связям
этнографическим присоединялась нравственная, сознание духовного единства,
воспитанное общей жизнью и совокупной деятельностью, общностью исторических
судеб и интересов. Наконец, народ становится государством, когда чувство
национального единства получает выражение в связях политических, в единстве
верховной власти и закона. В государстве народ становится не только
политической, но и исторической личностью с более или менее ясно выраженным
национальным характером и сознанием своего мирового значения. Таковы основные
формы общежития, представляющие последовательные моменты его роста. Начавшись
кровной связью тесной семьи, процесс завершался сложным государственным союзом.
При этом каждый предшествующий союз входил в состав последующего, из него
развивавшегося. На высшей ступени, в государстве, эти союзы совмещались: семья с
остатками родового союза становилась в ряду частных союзов как основная клеточка
общественной организации; племена и народы либо ложились в основу сословного
деления, либо оставались простыми этнографическими группами с нравственными
связями и общими историческими воспоминаниями, но без юридического значения, как
это бывало в разноплеменных, многонародных государствах. Но, складываясь из
союзов кровного родства, общественный состав государства подвергался обратному
процессу внутреннего расчленения по разнообразным частным интересам,
материальным и духовным. Так возникали многообразные частные союзы, которые
входят в состав гражданского общества.
НАУЧНЫЙ ИНТЕРЕС РАЗНООБРАЗНЫХ СОЦИАЛЬНЫХ СОЧЕТАНИЙ. Я напомнил
вам эту известную общую схему социально-исторического процесса для того, чтобы
на ней показать, какие явления наблюдаются в этом процессе при местном его
изучении. Бесконечное разнообразие союзов, из которых слагается человеческое
общество, происходит оттого, что основные элементы общежития в разных местах и в
разные времена являются не в одинаковом подборе, приходят в различные сочетания,
а разнообразие этих сочетаний создаётся в свою очередь не только количеством и
подбором составных частей, большею или меньшею сложностью людских союзов, но и
различным соотношением одних и тех же элементов, например, преобладанием одного
из них над другими. В этом разнообразии, коренная причина которого в бесконечных
изменениях взаимодействия исторических сил, самое важное то, что элементы
общежития в различных сочетаниях и положениях обнаруживают неодинаковые свойства
и действия, повёртываются перед наблюдателем различными сторонами своей природы.
Благодаря тому даже в однородных союзах одни и те же элементы стоят и действуют
неодинаково. Кажется, что может быть в человеческом общежитии проще и
однообразнее семьи? Но какая разница между семьей христианской и языческой или
между семьей древней, в состав которой входили и челядинцы как родные и в
которой все домочадцы рабски безмолвствовали перед домовладыкой, и семьей новой,
основанной исключительно на кровном родстве и в которой положение всех членов
обеспечено не только юридическими, но ещё более нравственными определениями, где
власть родителей является не столько совокупностью прав над домочадцами, сколько
совокупностью обязанностей и забот о детях. Присутствие элементов, незаметных в
составе первобытной языческой семьи, изменило характер союза. Одни и те же
элементы, сказал я, действуют неодинаково в различных сочетаниях. Если мы
замечаем, что в одной и той же стране в разные времена капитал то порабощал
труд, то помогал развитию его свободной деятельности, усиливая его
производительность, то служил источником почёта, уважения к богатству, то
разжигал ненависть или презрение со стороны бедноты, - мы вправе заключать, что
социальный состав и нравственное настроение общества в той стране подвергались
глубоким переломам. Или примите в соображение, как видоизменяется начало
кооперации в семье, в артели, в торговой компании на акциях, в товариществе на
вере. Посмотрите также, как изменяется образ действий государственной власти от
состояния общества в разные периоды государственной жизни: она действует то
независимо от общества, то в живом единении с ним, то закрепляет существующие
неравенства и даже создаёт новые, то уравнивает классы и поддерживает равновесие
между общественными силами. Даже одни и те же лица, образуя различные по
характеру союзы вследствие разнообразия интересов, ими руководящих, действуют
различно в торговой конторе, в составе учёного, художественного или
благотворительного общества. Ещё пример. Труд - нравственный долг и основа
нравственного порядка. Но труд труду рознь. Известно, что труд подневольный,
крепостной, производит далеко не то же действие на хозяйственный и нравственный
быт народа, как труд вольный: он убивает энергию, ослабляет предприимчивость,
развращает нравы и даже портит расу физически. В последние десятилетия перед
освобождением крестьян у нас стал прекращаться естественный прирост крепостного
населения, т. е. начинала вымирать целая половина сельской России, так что
отмена крепостного права переставала быть вопросом только справедливости или
человеколюбия, а становилась делом стихийной необходимости. Последний пример.
Известно, что в первобытном кровном союзе личность исчезала под гнётом старшего,
и её высвобождение из-под этого гнёта надобно считать значительным успехом в
ходе цивилизации, необходимым для того, чтобы общество могло устроиться на
началах равноправности и личной свободы. Но прежде чем успели восторжествовать
эти начала, свобода предоставленного самому себе одинокого человека по местам
содействовала успехам рабства, вела к развитию личной кабалы, иногда более
тяжкой сравнительно с гнётом старинных родовых отношений. Значит, личная свобода
при известном складе общежития может вести к подавлению личности, и когда мы
читаем статью Уложения царя Алексея Михайловича, которая грозит кнутом и ссылкой
на Лену свободному человеку, вступившему в личную зависимость от другого, мы не
знаем что делать, сочувствовать ли эгалитарной мысли закона или скорбеть о
крутом средстве, которым он одно из самых ценных прав человека превращал в
тяжкую государственную повинность. Из приведённых примеров видим, что составом
общества в различных сочетаниях устанавливается неодинаковое отношение между
составными элементами, а с изменением взаимного отношения и самые
элементы обнаруживают различные свойства и действуют неодинаково.
ОБЩАЯ НАУЧНАЯ ЦЕЛЬ ИЗУЧЕНИЯ МЕСТНОЙ ИСТОРИИ. Зная, с какими
вопросами надобно обращаться к историческим явлениям, чего искать в них, можно
определить и научное значение истории известного народа по отношению к общему
историческому изучению человечества. Это значение может быть двоякое: с одной
стороны, оно определяется энергией развития народа и, в связи с этим, степенью
его влияния на другие народы, а через них на общее культурное движение
человечества; с другой стороны, отдельная история известного народа может быть
важна своеобразностью своих явлений независимо от их культурного значения, когда
представляет изучающему возможность наблюдать такие процессы, которые особенно
явственно вскрывают механику исторической жизни, в которых исторические силы
являются в условиях действия, редко повторявшихся или нигде более не
наблюдаемых, хотя бы эти процессы и не оказали значительного влияния на общее
историческое движение. С этой стороны научный интерес истории того или другого
народа определяется количеством своеобразных местных сочетаний и вскрываемых ими
свойств тех или иных элементов общежития. В этом отношении история страны,
которая представляла бы повторение явлений и процессов, уже имевших место в
других странах, если только в истории возможен подобный случай, представляла бы
для наблюдателя не много научного интереса.
УДОБСТВО ИСТОРИИ РОССИИ ДЛЯ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ИЗУЧЕНИЯ. История
России представляет некоторые методологические удобства для отдельного
социологического изучения. Эти удобства состоят: 1) в сравнительной
простоте господствующих в ней процессов, помогающей достаточно отчётливо
разглядеть работу исторических сил, действие и значение различных пружин,
входивших в сравнительно несложный состав нашего общежития; 2) в
своеобразном сочетании действовавших в нашей истории условий народной
жизни. Сравнительная простота строя нашей исторической жизни не мешала
своеобразности её строения. В ней наблюдаем действие тех же исторических сил и
элементов общежития, что и в других европейских обществах; но у нас эти силы
действуют с неодинаковой напряжённостью, эти элементы являются в ином подборе,
принимают иные размеры, обнаруживают свойства, незаметные в других странах.
Благодаря всему этому общество получает своеобразный состав и характер, народная
жизнь усвояет особый темп движения, попадает в необычные положения и комбинации
условий. Приведу несколько примеров. Во всякой стране система рек давала
направление торговле, свойством почвы обусловливался характер промышленности. В
первые века нашей истории, когда главная масса русского населения
сосредоточивалась в чернозёмной области среднего Днепра с его обоюдосторонними
притоками, важнейшие реки южной Руси направляли русскую торговлю к черноморским,
азовским и волжско-каспийским рынкам, где спрашивались преимущественно мёд,
воск, меха - продукты леса и в меньшей степени хлеб. Это сделало внешнюю
торговлю господствующей силой в народном хозяйстве русских славян и вызвало
усиленное развитие лесных промыслов, звероловства и бортничества. Но потом под
давлением, шедшим из тех же степей, по которым пролегали пути русской торговли,
главная масса русского населения передвинулась в область верхней Волги, на
алаунский суглинок. Удаление от приморских рынков ослабило внешний сбыт и
сократило лесную промышленность, а это привело к тому, что хлебопашество стало
основой народного хозяйства. И вот случилось, что на открытом днепровском
чернозёме Русь усиленно эксплуатировала лесные богатства и торговала, а на
лесистом верхневолжском суглинке стала усиленно выжигать лес и пахать. Внешние
международные отношения, влиявшие на размещение населения в стране, сплетались с
внутренними географическими её особенностями в такой запутанный узел, что
народный труд, подчиняясь одним условиям, получал направление, не
соответствовавшее другим. В народнохозяйственном быту, так своеобразно
складывавшемся, естественно ожидать явлений, не подходящих под привычные нормы.
В 1699 г. Петр Великий предписал русским купцам торговать, как торгуют в других
государствах, компаниями, складывая свои капиталы. Дело по непривычке и
недостатку доверия шло туго. Между тем древняя Русь выработала свою форму
торгового товарищества, в котором соединялись не капиталы, а лица на основе
родства и нераздельности имущества. Под руководством и ответственностью старшего
неотделённые родственники вели торговое дело не как товарищи-пайщики, а как
подчинённые агенты хозяина. Это - торговый дом, состоявший из
купца-хозяина с его Lкупеческими братьями¦, Lкупеческими сыновьями¦ и т. д. Эта
форма кооперации наглядно показывает, как потребность коллективной деятельности,
при недостатке взаимного доверия в обществе, искала средств удовлетворения под
домашним кровом, цепляясь за остатки кровного союза.Так, в нашем прошлом
историк-социолог встретит немало явлений, обнаруживающих разностороннюю гибкость
человеческого общества, его способность применяться к данным условиям и
комбинировать наличные средства согласно с потребностями. Мы только что видели,
как из древнерусского родственного союза под действием экономической потребности
выработалась идея торгового дома. Сейчас увидим, как идея нравственного порядка
под действием местных условий послужила средством для удовлетворения
хозяйственных нужд населения. Вместе с христианством на Русь принесена была с
Востока мысль об отречении от мира, как о вернейшем пути к спасению и труднейшем
подвиге христианства. Мысль эта воспринята была русским обществом так живо, что
менее чем через сто лет киевский Печерский монастырь явил высокие образцы
иноческого подвижничества. Три-четыре века спустя та же мысль вела ряды
отшельников в глухие леса северного Заволжья. Но многочисленные лесные
монастыри, там основанные ими, вопреки их воле получили значение, не отвечавшее
духу фиваидского и афонского пустынножительства. Первоначальная идея иночества
не померкла, но местные нужды осложнили её интересами, из неё прямо не
вытекавшими, превратив тамошние пустынные монастыри частью в сельские приходские
храмы и убежища для престарелых людей из окрестного населения, частью в
бессемейные землевладельческие и промышленные общины и опорные пункты, своего
рода переселенческие станции крестьянского колонизационного движения.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Итак, повторяю, при сравнительной простоте строя
наше общество строилось по-своему под действием местного подбора и соотношения
условий народной жизни. Рассматривая эти условия в самую раннюю пору
сравнительно с действовавшими в Западной Европе, найдём и первоначальный
источник обеих особенностей нашей истории, так облегчающих изучение её
общественных явлений. С первобытным культурным запасом, принадлежавшим всем
арийским племенам и едва ли значительно умноженным в эпоху переселения народов,
восточные славяне с первых своих шагов в пределах России очутились в
географической и международной обстановке, совсем не похожей на ту, в какую
несколько раньше попали их арийские родичи, германские племена, начавшие новую
историю Западной Европы. Там бродячий германец усаживался среди развалин,
которые прямо ставили его вынесенные из лесов привычки и представления под
влияние мощной культуры, в среду покорённых ими римлян или романизованных
провинциалов павшей империи, становившихся для него живыми проводниками и
истолкователями этой культуры. Восточные славяне, напротив, увидели себя на
бесконечной равнине, своими реками мешавшей им плотно усесться, своими лесами и
болотами затруднявшей им хозяйственное обзаведение на новоселье, среди соседей,
чуждых по происхождению и низших по развитию, у которых нечем было
позаимствоваться и с которыми приходилось постоянно бороться, в стране
ненасиженной и нетронутой, прошлое которой не оставило пришельцам никаких
житейских приспособлений и культурных преданий, не оставило даже развалин, а
только одни бесчисленные могилы в виде курганов, которыми усеяна степная и
лесная Россия. Этими первичными условиями жизни русских славян определилась и
сравнительная медленность их развития и сравнительная простота их общественного
состава, а равно и значительная своеобразность и этого развития и этого состава.
Запомним хорошенько этот начальный момент нашей истории: он поможет нам
ориентироваться при самом начале пути, нам предстоящего.
Далее читайте:
Ключевский Василий
Осипович (1841-1911), русский историк.
