Гапон Георгий

-

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Георгий Гапон

История моей жизни

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Мой побег 165)

Снова я изменил свою внешность, надел пенснэ, статский костюм и великолепную шубу. Утром 12-го я поехал на станцию в сопровождении одной дамы. В кармане у меня был револьвер, которым я решил защищаться в случае надобности. Было условлено, что один из моих знакомых возьмет для меня билет на Царскосельском вокзале и незаметно передаст мне его, а другой знакомый будет меня там ожидать и наблюдать за жандармами, чтобы в случае опасности предупредить меня. Выйдя из саней, я увидел, что вокзал кишит жандармами и переодетыми сыщиками, которые впивались глазами в лица проезжавших. Некоторые пристально смотрели на меня, но трудно было теперь узнать во мне знакомого им священника с длинной бородой. Несколько жандармских офицеров ходило взад и вперед, как бы всматриваясь в кого-то. Сознавая, что только полнейшее самообладание может спасти меня, я смело остановил одного из жандармских офицеров и попросил огня, чтобы закурить. Тот дал мне спичку, я поблагодарил его и продолжал гулять по платформе, покручивая усы. Вскоре я увидел своего друга, который, пройдя совсем близко от меня, безмолвно и незаметно сунул мне в руку мой билет.

Как только подали поезд, два жандарма и сыщик стали у дверей на платформу проверять билеты выходивших пассажиров. Я счастливо прошел мимо них и сел в вагон второго класса. Поезд тронулся. Все шло хорошо. Мой друг сидел в соседнем отделении, и хотя мы и делали вид, что незнакомы друг с другом, но некоторое расстояние ехали вместе. Когда мы подъехали к известной станции, мы вышли из вагона. Мой друг взял билет и снова тем же способом, как и раньше, передал мне его, и мы поехали обратно. Мы так проделали не меньше 4 раз. Наконец, поздно ночью, мы приехали в назначенное место, проведя целый день в разъездах взад и вперед и, в сущности, отъехав весьма недалеко от Петербурга.

Несмотря на позднее время, мой друг уехал с обратным поездом в Петербург, мне же предстояло нанять лошадей и ехать в окруженную лесом усадьбу, где я и должен был скрываться. Перед отъездом из Петербурга друзья надавали мне массу разных вещей, которые, как они думали, могли быть мне полезны, так что багажа у меня было много. Я отправился в соседний со станцией дом и просил дать мне лошадей. Хозяин спросил меня, кто я и куда еду, и, когда я ответил, что хочу купить имение X, лицо его просияло. Он стал расспрашивать меня, и я должен был с серьезным видом записывать все сведения об урожаях, рыночных ценах и т. д. Наконец, мы поехали. Озябший, усталый, я приехал к усадьбе за полночь.

Дом был двухэтажный, и хозяин поместил меня во втором этаже, где был балкон, с которого лестница вела прямо на землю, на случай какого-либо нежелательного посещения. На следующий день хозяин повез меня в санях по лесу для того, чтобы я, на всякий случай, знал дорогу. Были приняты все меры, чтобы мое местопребывание не было открыто.

Было условлено, что мне пришлют из Петербурга два паспорта: один для пребывания в России, другой для бегства за границу в том случае, если надежда на вооруженное восстание окончательно рухнет. Но дни проходили за днями, и я не получал никаких известий из Петербурга. Целую неделю прожил я в страшной тревоге. Днем катался на лыжах, а по ночам мне не давали спать воспоминания о пережитом на прошлой неделе и беспокойство о том, что делается в Петербурге. Я не понимал, почему молчат мои друзья. Неужели они были вынуждены к этому грубой силой? Неужели возможно, чтобы Россия не сумела достойно ответить на такую, небывалую в летописях человечества, жестокость? Увы, я скоро узнал, что хотя ответ и последовал со стороны моих благородных соотечественников, но что сила гнета была еще неодолима 166).

Через 7 дней внезапно приехал гонец из Петербурга. «Вы должны бежать немедля, — сказал он, — мы имеем основания думать, что власти напали на ваш след». И он в таких мрачных красках обрисовал мне современное положение, что я решил бежать, не ожидая паспорта, который должен был прийти завтра. Правда, всюду в России шло брожение, во всех больших городах происходили стачки, но, за недостатком оружия, все они носили мирный характер. Мне предстояло или бежать, или быть арестованным. Этот же гонец составил мне мой маршрут и дал адрес того лица, которое должно было провести меня через границу. Я должен был ехать до Пскова, а там пересесть на Варшаву, но, доехав до Вильно, должен был возвратиться на Двинск, а оттуда через Ш. ехать к границе. Поезд, с которым я должен был ехать, отходил от соседней станции через несколько часов.

Вскоре лошади и сани были готовы. Ночь была страшно темная, и завывала снежная буря. Ветер шумел ветвями голых деревьев. Буря сметала местами снег в кучи, с других же сдувала до льда. Мы ехали очень тихо, с трудом различая дорогу. Казалось, что ветер проникал даже в кости, и я стал окоченевать. Казалось, какие-то демонические силы справляли карнавал. Хотя нам надо было проехать всего несколько верст, но нам казалось, что мы едем без конца. Я крикнул кучеру, чтобы он ехал скорее, и хотя он сидел на расстоянии 2—3 футов от меня, но меня не слышал. Нетерпение все более и более овладевало мною. Вдруг лошади остановились, и, повернувшись ко мне, кучер сказал: 

— Барин, мы потеряли дорогу.

Мной овладело отчаяние. «Что же делать?» — спросил я, трогая его за руку.

— Подождите здесь, барин, а я пойду искать дорогу. Я согласился, прося его не отходить далеко, и обещал кричать, чтобы он знал, где я. Вероятно, он отсутствовал не более десяти минут, но мне они показались вечностью. Несомненно, я не поспею к поезду. Вокруг саней и лошадей ветер быстро навеял целые горы снегу. Лошади дышали тяжело и время от времени поднимали ноги, чтобы отряхнуть снег. Я кричал, но не получал ответа. Внезапно кучер вынырнул около меня и сказал: «Мы сбились с дороги и сделали, по крайней мере, шесть верст крюку». Он сел на козлы, ударил по лошадям, которые с трудом сдвинули сани, и мы поехали дальше. Путь казался мне бесконечным. Наконец, полузамерзшие, мы приехали на станцию, опоздав на несколько часов. Оказалось, что мы не были единственными жертвами снежной бури. Заносы по линии железной дороги задержали поезд, и нам предстояло ожидать его. Как я уже сказал, я должен был сесть на поезд, но опоздал, а следующий поезд отходил через семь часов. Вскоре я обратил внимание на странное поведение станционных жандармов; они как будто наблюдали за мною. Меня это очень обеспокоило, так как каждую минуту у меня могли спросить паспорт, а его у меня не было и меня немедленно арестовали бы. Отдав на хранение свой багаж носильщику, я со станции отправился в город, где закусил и долго гулял по улицам, потом вернулся на станцию, где мне предстояло ожидать еще 2 с половиной часа.

Я вошел в зал второго класса, лег на скамью и глубоко задумался. Вдруг, как бы под влиянием магнетической силы, я поднял глаза и увидел устремленный на меня взгляд человека, одетого в штатское платье. Его пронзительные глаза, его нос и вся внешность напоминали мне фокстерьера. По тому, как он смотрел на меня, я заключил, что это сыщик. Я встал и, спокойно пройдя мимо него, пошел в зал 3 класса, где и лег на скамью и закрыл глаза. Спустя некоторое время, все еще притворяясь спящим, я приоткрыл глаза и снова увидел этого сыщика, пристально смотрящего на меня. Беспокойство охватило меня, в особенности когда вошел жандарм и поздоровался с сыщиком. Ко мне они не подходили, может быть, не находя нужным теперь же арестовать меня, так как могли это сделать на каждой станции, а до того времени могли выследить моих сообщников. Предположение мое подтвердилось, когда я увидел сыщика, стоящим около моего носильщика и рассматривающим мои билеты. Вторично пришлось мне идти мимо сыщиков и жандармов, чтобы сесть в вагон.

Когда я проходил, один из них спросил другого: «Это он?» «Да», — ответил тот. Я сел в вагон, и поезд тронулся. Я все еще был свободен. Я был убежден, что сыщик телеграфировал в Варшаву, или в Вильно, или на одну из промежуточных станций, чтобы меня там арестовали. Тогда я решил выйти из поезда раньше, чем это случится. Некоторое время я не мог исполнить своего намерения, так как в вагоне были и другие пассажиры. Мало-помалу, один за другим, они вышли. Тогда я взял карту, чтобы ориентироваться, где я. Очень трудно было решить, куда направиться. Наконец, я решил выйти на станции С., не доезжая городка Ш., и там попытать счастья.

Примечания

165) Как видно из воспоминаний  П. Рутенберга, он принимал самое деятельное участие в организации бегства Гапона за границу. В деревне, куда Гапон скрылся после 9 января, он должен был дожидаться Рутенберга, который обещал прислать ему внутренний и заграничный паспорта. И тот, и другой были добыты Рутенбергом при посредстве Савинкова («Былое», № 2 (24), 1917, стр. 87), но Гапон, под влиянием сообщений из Петербурга, не дождавшись, уехал из деревни и перешел границу близ Таурогена, без паспорта, за день до отъезда за границу Рутенберга («Былое», № 2 (24), 1917, стр. 15—16).

166) Ответ «на небывалую в летописях человечества жестокость», т. е. на события 9 января в Петербурге, был дан тотчас. Современные нелегальные газеты «Вперед», «Искра», «Последние Известия», «Революционная Россия» почти целиком заполнены известиями о забастовочной волне, охватившей все крупные и большую часть мелких провинциальных городов Европ. России. Январские дни в некоторых крупных городах, как, напр., в Риге, Либаве, Варшаве, Лодзи, мало чем отличались от петербургских. Всеобщая забастовка, многотысячные демонстрации, избиения полициею, применения вооруженной силы, расстрелы, огромное количество нелегальной литературы, выпущенной провинциальными организациями, — характеризуют тот ответ, который дал пролетариат всей России на январские дни в Петербурге. Ряд корреспонденций и сводка сведений о январских днях — см. в сборн. «Девятое января». Ленгиз, 1925 и в статьях В. И. Невского в «Красн. Летоп.»

Примечания А.С. Шилова.

Гапон Георгий. История моей жизни. «Книга», Москва, 1990.  

Здесь читайте:

Гапон Георгий Аполлонович (биографические материалы).

Революция в России 1905 - 1907 (хронологическая таблица).

Петиция рабочих и жителей Петербурга для подачи царю Николаю II, 9 января 1905 г.

Рутенберг П.М. Убийство Гапона. Ленинград. 1925.

Б.Савинков. Воспоминания террориста. Издательство "Пролетарий", Харьков. 1928 г. Часть II Глава I. Покушение на Дубасова и Дурново. XI. (О Гапоне).

Спиридович А. И. «Революционное движение в России». Выпуск 1-й, «Российская Социал-Демократическая Рабочая Партия». С.-Петербург. 1914 г. Типография Штаба Отдельного Корпуса Жандармов. V. 1905 год. Гапоновское движение и его последствия. Третий партийный съезд. Конференция меньшевиков.

Маклаков В.А. Из воспоминаний. Издательство имени Чехова. Нью-Йорк 1954.  Глава двенадцатая.

Э. Хлысталов Правда о священнике Гапоне "Слово"№ 4' 2002

Ф. Лурье Гапон и Зубатов

Персоналии:

Кто делал две революции 1917 года (биографический указатель)

Царские жандармы (сотрудники III отделения и Департамента полиции)

Рутенберг Пинхас Моисеевич (1878-1942), революционер, сионистский деятель.

Зубатов Сергей Васильевич (1864 - 1917) жандармский полковник

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС