Владимир ФОМИЧЕВ

2010

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Владимир ФОМИЧЕВ

ПОЛЕ ЗАЖИВО СОЖЖЁННЫХ

ЧАСТЬ 2

ПРИЛОЖЕНИЯ

ДЕСЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

Исполняется десять лет со дня предъявления обвине­ния поэту Фомичёву Владимиру Тимофеевичу по части 1 статьи 74 Уголовного кодекса РСФСР (сегодня это статья 282 УК РФ). Текст статьи гласит: «Действия, направленные на возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды, унижение национального достоинства, а равно пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их отношения к религии, национальной или расовой принадлежности.» По этой статье суд может назначить наказание до пяти лет лишения свободы.

В. Фомичёв встретился в редакции со своим защитником, юристом, публицистом, жертвой политических репрессий Хлысталовым Эдуардом Александровичем.

Хлысталов: Вот мы и встретились спустя десять лет! Поздрав­ляю с юбилеем!

Фомичёв: Столько лет прошло, но для меня этот судебный про­цесс до сих пор тяжелая, незаживающая рана. Заказчики, посредни­ки и исполнители политического рэкита продолжают действовать на своих местах, они не понесли никакого наказания, наоборот, большинство из них «приватизировали» народное имущество, ста­ли скоробогачами, владельцами загородных замков, их возят на «мерседессах»; они пустили по миру народ, сами купаются в роскоши; в сопровождении охраны, личных врачей, лизоблюдов и угод­ников ездят отдыхать за границу, смотреть турниры по теннису; искусные красавицы-массажистки массируют им органы и члены. Они - небожители.

Хлысталов: Что же произошло, почему власти выбрали именно вас в качестве «козла отпущения»?

Фомичёв: Я работал редактором малоформатной газеты «Пульс Тушина», выходившей один раз в месяц. Со мною трудились высо­копрофессиональные публицисты и писатели Владимир Степанов и Петр Кучуков. Наша газета была народной, независимой от по­литических партий и группировок, мы были на полной самоокупае­мости и поставили перед собой задачу быть честной и объективной газетой. Несмотря на низкие гонорары за публикации, к нам потя­нулись ученые, известные журналисты, просто патриоты разных профессий и возрастов, для которых судьба России была небезраз­лична. В отличие от других патриотических газет, мы избегали де- кларизма, бездоказательных лозунгов, одновременно стремились к самоанализу и самокритике. Понятно, что наша газета быстро безо всякой рекламы стала пользоваться спросом не только в Тушин­ском районе, в Москве и даже на далеких окраинах - о ней узнали за границей.

Это было время массовых митингов и демонстраций. Народ устал от тоталитарного большевистского режима, от постоянной нужды, отсутствия необходимых продуктов, надеялся, что соци­альные реформы позволят жить богаче и свободнее.

Предатели из Политбюро ЦК КПСС, жесточайшим образом по­давлявшие инакомыслие, отправлявшие в тюрьмы и психбольни­цы, выгонявшие за кордон лучших людей страны, сами потихоньку стали сдавать и предавать партию и ее рядовых членов. Горбачев, Яковлев, Ельцин, Шеварнадзе, Алиев и другие партийные боссы начали тайно менять власть на приобретение собственности, по­лучать огромные взятки, завуалированные в виде международ­ных премий, тайных банковских счетов, заграничных зарубежных дворцов (оформляемых на подставных лиц), заграничных круизов. Наступило безвластие. К управлению страной пришли бывшие уго­ловники, спекулянты, фарцовщики, гомосексуалисты.

«Демократы» захватили все средства массовой пропаганды, на­чали бессовестно обманывать народ, пугая их лагерями и тюрьма­ми, голодом, войной, сами же под шумок развязали войну в Чечне, ограбили банки. Все негативные процессы с предельной откровен­ностью освещались в «Пульсе Тушина».

Кажется, наша небольшая газета из-за незначительных тиражей не представляла для новых хищников угрозы, кто ее услышит?! Но нет, она стала как кость в горле государственных преступников. И начались преследования. Сперва появились визитеры с угрозами физической расправы. Потом нам отказывали в размещении заказов в типографии, в покупке газетной бумаги, в редакционном помеще­нии ломали замки. Дальше появились и прокуроры. Но мы продол­жали борьбу, откровенно говоря, не до конца понимая, чем мы ри­скуем. Нам казалось, что мы имеем право на свободу слова и печати и, если мы своими публикациями оскорбляем кого-то, то пусть нас привлекут к судебной ответственности. Но мы были публицисты с большим опытом и не позволяли врагам на чем-то нас поймать.

Мы рассказывали своим читателям об опасности, которую представляет так называемая «семья», призывали не голосовать за рвущихся к власти «демократов», потому что, кроме названия, ни­чего демократического эти люди не представляли. Газета разобла­чала неблаговидные дела не только «демократов», но и пассивную деятельность оппозиции.

Мы напечатали рисунок, на котором художник изобразил Б. Ельцина на аэродроме в США, где его встречали официальные лица, среди которых были женщины. Ельцин малую нужду мог справить в самолете, однако он вышел по трапу, подошел к коле­сам и на глазах у всех стал мочиться! Почему он так поступил? Встречающие были в шоке! Такой наглой выходки и откровенного циничного хулиганства здесь не знали. Наши телевидение, радио, пресса об этом безобразном поступке промолчали. О нем расска­зала только наша газета.

Генеральная прокуратура немедленно против нас возбудила уголовное дело, и нам бы не поздоровилось, нас бы растоптали омо­новскими ботинками, если бы в этой информации мы допустили неточность. Действия властей напоминали псовую охоту. На нас на­бросились готовые на любую фальсификацию обученные юриспру­денции борзые. Однако у них быстро вся операция кончилась пши­ком! Нас нужно было бы обвинить в фальсификации, оскорблении Б. Ельцина, если бы все это не было правдой. Как и то, что Б. Ельцин в США постоянно пьянствовал. По чьей-то команде борзые попря­тались в свои конуры до следующей команды.

Против нашей газеты объединились все враги России. На нас выливали ведра клеветы «Голос Америки», радиостанция «Свобо­да» радио Израиля, российские телевидение и радио, миллиардны­ми тиражами пресса. Нас называли «фашистами», «придурками», «черносотенцами», «совками». Замечу, я антифашист с дошкольно­го возраста, мои самые ранние впечатления - двухгодичная жуткая фашистская оккупация на Смоленщине; вместе с односельчанами пришлые зверюги загоняли в дом, чтобы сжечь. В бою с коричневой чумой пал мой отец. Особенно злобствовали в изничтожении «ПТ» ничего подобного не испытавшие борзописцы журнала «Огонек», еженедельника «Аргументы и факты», газет «Московский комсомо­лец», «Советская культура» и других, близких им по криминально­му духу. Мы пытались найти защиту в суде и прокуратуре, но про­тив нас восстали и так называемые правоохранительные органы.

Наконец «демократы» нашли способ расправиться со мной. На­чались анонимные и подписанные доносы о том, что я являюсь раз­жигателем межнациональной розни между русскими и евреями. В доносах стали намекать на имеющуюся статью в Уголовном кодексе. Против меня возбуждали неоднократно дела, меня в течение четы­рех лет допрашивали следователи, прокуроры, они убеждались, что никакого преступления я не совершил, и прекращали дела, но у них были начальники-сионисты, которые уже приступили к грабежу народного добра и новых следователей науськивали на подобные дела, чтобы они, не дай Бог, не занялись расхитителями. Я знал, что «демократы» готовы на любое преступление, но не предполагал, что всю свою желчь они направят против меня.

Справедливости ради, нужно честно признать, что все они вме­сте добились нужного результата: они лишили меня возможности спокойно заниматься творчеством, на целых десять лет лишили лю­бимой работы, отобрали помещение редакции, меня постоянно до­прашивали, пугали арестом, заставляли ходить за разными справ­ками, характеристиками, другими документами.

В течение нескольких лет я жил за счет заработка моей жены. Потом удалось устроиться на малооплачиваемую работу, далекую от моей высокой квалификации, многолетнего опыта редактора художественной и публицистической литературы, от моего творче­ского амплуа. Вот вам и свобода слова, вот вам и демократия. Мол­чали наши «правозащитники». Никакие это не правозащитники, это озвученные телевидением болтуны.

Я не знаю, сколько бы все это продолжалось, если бы в Хо­рошевской прокуратуре не нашелся следователь Лило, который предъявил мне обвинение в совершении опасного государственно­го преступления, а прокурор Москвы Пономарев не утвердил бы обвинительное заключение, и меня отдали под суд. Не в районный, а как опасного преступника сразу в московский городской.

Хлысталов: Надо отметить, что вас не удалось бросить на рас­терзание властей. На вашу защиту встал Союз писателей России, ряд патриотических газет, к зданию суда пришли сотни москвичей с плакатами и лозунгами, с требованием прекратить позорное су­дилище.

Фомичёв: Власти ответили вооруженной группой охранников, натасканными против митингующих служебными собаками, в тол­пе появились провокаторы, на легковых машинах приехали «бей- таровцы». Последние из машин не выходили, но всем своим видом демонстрировали готовность расправиться с любым «фашистом». Мне предложили «защитника», я от него отказался, понимая, что он меня защищать не будет, а сделает все, чтобы меня осудили и лишили свободы. В помещении суда между охранниками и моими доброжелателями возникали рукопашные стычки. Другими слова­ми, мое дело иначе, как провокацией властей, и не назовешь, имен­но преследование меня в уголовном порядке являлось разжиганием межнациональной розни.

Хлысталов: Вам и мне повезло, что председательствующей су­дебной коллегии являлась Тамара Федоровна Савина, судья исклю­чительной принципиальности и честности.

В этом же суде чуть раньше был осужден к трем годам лишения свободы по тем же мотивам рабочий К. Осташвили, который уже из лагеря не вышел. Его вынесли в гробу. Помню, как в зал судебного заседания явились общественные обвинители Ю. Афанасьев, А. Ма­каров и Ю. Черниченко, каждый тяжелее низкорослого Осташвили килограммов на 50, и потребовали сурово наказать подсудимого. Осташвили предъявляли только один эпизод преступной деятель­ности, вам же в обвинительном заключении вменялось более ста эпизодов!

Я еще раз подчеркиваю гражданский поступок судьи Савиной. Чем глубже она вникала в суть дела, тем больше убеждалась в на­думанности и необъективности обвинения. Суд хоть и проходил в обстановке разнузданной «демократии», предгрозовой обстановки расстрела Белого дома, она смогла выстоять от нажима со всех сто­рон. Вообще по делу нужно было выносить оправдательный при­говор, но выносить его в то время, когда на улицах Москвы уже ва­лялись неубираемые трупы, когда омоновцы били дубинками всех подряд, она не решилась и отправила дело на доследование, откуда оно уже не возвратилось и было прекращено за отсутствием со­става преступления. Мне было известно, что возвращенное на до­следование дело Фомичёва пытались вновь направить в суд. Я хо­рошо помню, как радиостанция «Свобода» транслировала запись прокурора Москвы с представителями сионистских организаций, требовавших суда над Фомичёвым, но у них ничего не получилось, потому что мы, защитники, тоже не лыком шиты, разложили всех прокуроров, экспертов, свидетелей обвинения и т. п. публику на ло­патки, чем лично я искренно горжусь. И сделали это на высочайшем профессиональном уровне.

Фомичёв: Я от всей души приношу свою благодарность вам, Эдуард Александрович, моим общественным защитникам Валенти­ну Сорокину, Валерию Овчинникову, Петру Лабзунову, руководите­лю уличного комитета полковнику Николаю Проселкову, всем тем, кто почти месяц стоял у здания суда и требовал прекращения надо мной расправы.

Хлысталов: Если бы вы вновь стали редактором газеты, что бы вы стали в первую очередь освещать в жизни нашего общества?

Фомичёв: Только пройдя свой крестный путь, я понял на соб­ственной шкуре, чего стоит российское законодательство. Сегодня законы принимаются так, как пекутся блины. Законы отвратитель­но сформулированы, их можно толковать по-своему, нередко один закон противоречит другому, что дает возможность властям рас­правляться с любым неугодным или до поры до времени не трогать расхитителей народного добра, неплательщиков налогов, чтобы они верно служили режиму, иначе.

Ну, возьмите статью 282 УК РФ. Что такое «действия, направ­ленные на возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды»? Кто определит было действие или нет? Это определит про­курор, которому власти платят хорошую зарплату, дают роскошные квартиры, одевают, обувают, бесплатно возят и отправляют на ку­рорты, а осудят такого «возбудителя» еще более оплачиваемые су­дьи, потому что им в любой день могут дать пинка по тому месту, на чем они сидят, а они другой никакой профессии не имеют, никакого другого дела не знают. А у них семья и дети.

Хлысталов: В принятии антинародных законов прежде все­го виновата Государственная Дума и Президент РФ. Вы косну­лись статьи 282 УК РФ, ее иезуитский смысл в том, что она не требует наступления вредных последствий. Другими словамии, «возбудителя национальной, расовой или религиозной вражды» при желании могут отправить на пять лет за решетку, если от его «возбуждения» никто ни в чем не пострадал! Просто думающий человек высказал свое мнение о лицах, захвативших националь­ное богатство народа, вот тут-то и появятся обвинители. А между прочим, многие думцы и прокуроры наивно думают, что они слу­жат народу!

Конечно, возбуждать людей, особенно толпу, на расправу с людьми другой национальности, расы, вероисповедания, - пре­ступно, если после подобных действий начнутся убийства, погро­мы, поджоги и т. п. Но и в подобных случаях статья 282 УК РФ совершенно не нужна. Такого «возбудителя» можно привлечь к уголовной ответственности по другим многочисленным статьям УК РФ как подстрекателя, организатора, исполнителя убийства, погрома, поджога и т. п. И если подобное «подстрекательство» произойдет, его судить будут не по статье 282 УК РФ, а осудят по наступившим вредным последствиям: за убийство, причинение тяжкого вреда и т. д.

Страшно другое, сейчас по этой статье к уголовной ответствен­ности привлекают честно мыслящих патриотов.

Фомичёв: Совершенно нетерпимо положение дел в стране. Наши правители почему-то забывают, что в России бывают зимы, а с ними морозы. Десятки тысяч (!) людей оказались в нетопленных квартирах с минусовой температурой. Лопнули радиаторы и трубы отопления, теперь на их замену потребуются значительные капи­таловложения. Самое удивительное, что люди молчат! Они чего-то ждут, чего - сами не знают.

Я бы писал об отставке правительства, о бесполезности голосо­вать больше за нынешнего президента РФ и тех депутатов, которые принимают антинародные законы.

Хлысталов: Да, народ безмолствует, люди посажены на остан­кинскую иглу. Скоро они покорно пойдут голосовать за своих угне­тателей, а потом будут на кухнях искать виновных.

Как бывший работник «Мосгаза», считаю необходимым предупредить власти и читателей о надвигающейся беде в газовом хозяйстве столицы. Трубопроводы в Москве проложены в 40-50-х годах!..

Газета «Московский литератор» № 13, июль, 2003; книга Владимира Фомичёва «Пульс Тушина»: Встать, суд идет!» (М., Голос-Пресс, 2003, стр. 542-548)

Фомичёв В. Т. Поле заживо сожженных. Издание 2-е, исправленное и дополненное. Публицистика, стихи, документы. – М., «Московский Парнас», 2010, 331 с.

Далее читайте:

Фомичев Владимир Тимофеевич (авторская страница).

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС