Ю.М. Федоров

2010 г.

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Ю.М. Федоров

Космо-антропо-социо-природогенез человека

Глава 6. АПОЛОГИЯ ИЕРАРХИЧЕСКОГО ЧЕЛОВЕКА

6.1. ИСТОРИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС КАК ПЕРМАНЕНТНАЯ АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ КАТАСТРОФА

Грехопадение не может быть локализовано ни в определенном моменте времени, ни в определенном месте. Оно не вписано в наше прошлое как частное "событие". Но, выходя за пределы (и принимая вид всеобщего искривления) времени и пространства, оно "определяет" саму среду, в недрах которой разворачивается вся полнота нашего опыта.

П. Тейяр де Шарден. Христос эволюции

Причины деградации и распада в целостном человеческом существовании объектоцентристское мировоззрение обнаруживает во внешнем мире и в тех субъективных ошибках, которые допускает человек в процессе его освоения. Если свобода есть познанная необходимость, то для преодоления деструкции в жизнедеятельности человека вполне достаточно полагаться на рациональные формы познания, имманентные законам необходимости объективно эволюционирующей внешней реальности, к которой человеку необходимо лишь перманентно и конструктивно адаптироваться. Лишь на пути интериоризации внешних обстоятельств и отношений человек в состоянии обретать внутреннюю экзистенциальную гармонию. Алгоритм его ментальной гармонии содержится не в нем самом, а в порядке необходимости, который из внешнего плана переводится в план внутренний объективным процессом рационализации и социализации человека. Для того чтобы преодолеть разлад человека с самим собой, ему прежде всего необходимо навести порядок в своем собственном доме, т.е. во внешнем мире. Овладение внешним миром на пути актуализации порядка необходимости и есть способ, каким человек в состоянии само-обладать, обладать самим собой. Однако даже Н. Винер, всю свою жизнь посвятивший созданию упорядоченной интеллектуальной системы — кибернетики, испытывал значительные сомнения относительно детерминированности мира и укорененной в него человеческой экзистенции порядком объективной необходимости. По мнению Винера, "принципы порядка во Вселенной, вероятно, не очень отличаются от того, что религиозный человек подразумевает под Богом"1. А это означает, что человек в основном "подчиняется" порядку внутренней свободы, а не внешней необходимости. Но в таком случае причины всемирной деструкции надо искать в самом человеке; преодоление внутреннего разлада, разлада во внутреннем мире и есть основной способ гармонизации его внешнего мира.

Единство внешнего, объективированного мира обусловлено единством внутреннего, субъективированного мира. Все во всем является важнейшим принципом субъектоцентристского миропонимания. Бесконечный Субъект по своей содержательной наполненности есть бесконечно малая объективация, тогда как Бесконечный Объект — бесконечно малая субъективация. Процесс субъективирования объективного тотально свертывает объективность в непроявленную пустоту Субъекта, тогда как процесс объективирования субъективного развертывает субъективность в проявленную полноту Объекта. Единое субъективное начало растворено в универсуме обмирщвленных, овремененных и объективированных форм. Единство и целостность универсума объективаций — это всего лишь онтологическая производная от единства и целостности Иерархического Человека, высшей ипостасью которого является Бесконечный Субъект. Таким образом, причины распада мира внешнего необходимо искать во внутренней деструкции духа.

Алгоритм гармонии Вселенной находится не в ее объективированных, отелесненных структурах, а в структурах субъективированных, одухотворенных, в которых господствует порядок Свободы. Таким образом, вселенская деструкция порождается не способностью человека полностью адаптироваться к требованиям законов эволюции, а некоторой утратой им онтологических свойств, необходимых для перманентной автоэманации и автокреации, выступающих определяющими интенциональными факторами воспроизведения Целостного и Универсального Бытия.

История расширяющегося мира объективации имеет свои этапы отпадения человеческой экзистенции от центра мироздания, которым выступает онтология Духа. Последовательно от Абсолюта отпадает Человек как Феномен, затем от Человека отпадает Социум как Эпифеномен, а от Социума отпадает Технология как Эпи-эпифеномен Бесконечного Субъекта. Эта иерархия объективаций субъективного стремительно гиперфеноменализируется, пытаясь заместить собой космологическую иерархию субъективаций. Так как в субъектоцентризме под существованием, экзистенцией принято понимать способ бытия субъекта, а не объекта, то можно сделать следующий мировоззренческий вывод: История Человека как Феномена, начавшаяся с его первородного греха, с его отпадения от Себя как Ноумена, есть не что иное, как перманентная антропологическая катастрофа, связанная с постепенным иссяканием субъективного, духовного в объективном, телесном.

"В грехопадении прародители, — пишет С.Н. Булгаков, — поддались соблазну похоти. Ими овладели похоть знания, получаемого помимо любви к Богу и богосознания, похоть плоти, ищущей телесных услаждений независимо от духа, похоть власти, стремящейся к мощи помимо духовного возрастания. Тем было нарушено равновесие духовных сил человека. Он поддался в своем отношении к миру соблазну магизма, вознадеявшись им овладеть с помощью внешних, недуховных средств, которые символически изображены как вкушение плода с запретного древа"2. Но древо познания добра и зла — это лишь символ начала человеческого грехопадения, сутью которого оказалась "похоть рацио". Завершается оно "похотью тела", стремлением окончательно выкорчевать и уничтожить древо жизни. Как известно, это стремление падший человек так и не сумел осуществить в Раю. Однако, будучи вытесненным из него Богом, он всю свою историю подчинил цели своего онтологического самоубийства. "Все болит около дерева жизни", — часто повторял Константин Леонтьев.

Согласно разрабатываемой нами субъектоцентристской модели мира, исторический процесс есть не только последовательное порождение Абсолютом все менее целостных и универсальных онтологий, но и отпадение последних друг от друга в связи с их гипертрофированной объективацией, в которой постепенно иссякает Субъект. Он последовательно иссякает и в конце своей истории превращается в нуль-субъективность потому, что иерархический человек, вытесняя в себе высшие формы духовности, все более и более становится частичной душой, которая в отличие от Духа отнюдь не беспредельна и не вечна. "Всякая частичная душа, — учил Прокл, — нисходя в становление, нисходит вся целиком, а не так, что часть ее остается вверху, а часть нисходит... всякая частичная душа нисходит вся целиком"3.

Перманентная вселенская антропологическая катастрофа имеет свои исторические этапы и формы. Неявная форма онтологической катастрофы была связана с первичной объективацией Абсолюта и возникновением Космоса в качестве внутреннего и внешнего миров Человека как Ноумена. Возникновение и взаимная экзистенция Микрокосма и Макрокосма не могли не повлиять на характер и направленность теогенеза, процесса становления Бога в его обмирщвленных и овремененных экзистенциальных формах. Космогенез Человека как Микрокосма, видимо, по мере овременения Вечности и объективации Субъекта стал существенно ограничивать теогонический процесс внутренними и трансцендентными "пределами" Духа. Это еще не было явной катастрофой, так как, скорее всего, направлялось не столько на разрушение мира, сколько на его созидание за счет частичной деструкции в самом созидающем и эманирующем начале — Духе. «Можно предполагать, — писал В. Ильин, — что началу творения нашего космоса, его "первому дню" предшествовала какая-то домирная, метаматериальная и метафизическая трагедия, страшным эпилогом которой явилась тьма и хаос"4. Эту форму онтологической катастрофы можно обозначить термином "неявная теогоническая катастрофа". Неявной она является потому, что происходила в сфере неосознаваемого, в сфере неструктурированного Хаоса — в потенциальном Бессознательном, т. е. в глубинных интенциях первозданной Свободы.

Космологическая катастрофа — первое явное падение Человека с трансцендентных высот Духа на онтологическую площадку своего родового именитства. Эта катастрофа была вызвана гиперантропогенезом Человека как Феномена, поставившим предел его космоэволюции как Ноумена, так как был существенно подорван сакральный генофонд целостной и универсальной жизни в Духе (Гибель Бога) и придана особая онтологическая приоритетность тем экзистенциальным формам, которые культуротворчески вписывались в родовое именитство. Вытеснение Абсолюта за пределы феноменально-родового существования человека лишало его экзистенцию изначального трансцендентного центра. Замена в мироздании космоцентризма антропоцентризмом привела к первой форме человеческого самонасилия, погрузила во мрак трансцендентные основы потаенного существования человека. Луч культуры тщетно пытался "просветить" символическую толщу протобытия, — она превратилась для родового субъекта из царства света в царство тьмы. Если для ноуменального субъекта первичная пустота пульсировала светом, создавая ауру над его сакральным Я, то для феноменального субъекта она стала пульсировать тьмой, придавая всем его историческим успехам довольно мрачный оттенок. «Мировая ночь распространяет свой мрак, — писал М. Хайдеггер. — Эта мировая эпоха определена тем, что остается вовне Бог, определена "нетость Бога". ...Нетость Бога означает, что нет более видимого Бога, который неопровержимо собрал бы к себе и вокруг себя людей и вещи и изнутри такого собирания сложил бы и мировую историю, и человеческое местопребывание в ней. В нетости Бога возвещает о себе и нечто куда более тяжкое. Не только ускользнули боги и Бог, но и блеск божества во всемирной истории погас. Время мировой ночи — бедное, ибо все беднеющее. И оно уже сделалось столь нищим, что не способно замечать нетость Бога"5.

Однако нетость, отсутствие Бога не означает еще действительного исчезновения абсолютного в душе Человека, — сакральная реальность продолжает существовать, но она уже не дана ему как существенная реальность, или реальное существование. Бог, вытесненный человеком из его самосознания, оказался погруженным в бессознательное, превратился в интенционального субъекта, однако высвободившееся в самосознании место, ранее занимавшееся Богом, так и осталось не занятым чем-то собственно человеческим, феноменальным. Сверхчеловек, утратив свою сакральность и ноуменальность, так и не стал антропным Богом. М. Хайдеггер, анализируя онтологический вывод Ф. Ницше "Бог мертв", особо подчеркивает, что Человек никогда не сможет встать на место Бога, потому что бытийствование Человека никогда не достигнет бытийной сферы Бога. Между тем может, напротив, совершиться нечто такое, что в сопоставлении с этой невозможностью будет куда более жутким, — сущность этой жути мы еще даже не начали толком обдумывать. Местоположение Бога может оставаться пустым, зато может распахнуться иное — в метафизическом смысле соответствующее место, не тождественное ни области Бога, ни области Человека6.

Прежде непостижимый Бог в итоге космологической катастрофы превращается в объект антропной рефлексии, репрессивно приписывающей ему онтологические формы поведения, строго соответствующие родовым экспектациям человека. Человек не только перестает осознавать свою трансцендентную самотождественность, но и лишается возможности консолидировать свое все более распадающееся бытие, так как смещение центра тяжести на всемирной онтологической оси за пределы первоначал, возникновение онтологического эксцентриситета делает человеческую экзистенцию все менее целостной и устойчивой. Трансцендентная разобщенность современного человечества не может быть преодолена антропоцентризмом. "Различные, расходящиеся между собой, впоследствии даже исключающие друг друга учения о Богах — вот безотказное орудие разделения народов, — писал Ф. Шеллинг. — ...Тот самый Бог, который в своей несокрушимой самотождественности поддерживал единство, должен был — не равный себе самому, переменчивый — рассеяться в человеческом роде, который прежде собирал воедино; как в своей тождественности он был причиной единства, так теперь, в своей множественности, он стал причиной для того, чтобы народы рассеивались"7. Антропоморфный Бог — это кумир самораспадающегося, самообъективирующегося человечества, так и не сумевшего сформироваться в сакральное богочеловечество.

Нельзя забывать, что родовая гармония человеческого экзистирования создана за счет известной дисгармонии в космологических отношениях Человека с Самим Собой как Бесконечным Субъектом. Выражение Ф. Ницше "Бог мертв" означает, что с этого трагического момента человек перестает быть самотрансцендирующим существом, перестает быть свободным субъектом креации и все то, что он порождает, начинает приобретать онтологическую дихотомичность, сторонами которой выступают Добро и Зло..

Собственно антропологическая катастрофа вызывается гиперсоциогенезом Человека, прерывающим его антропогенез, разрушающим человеческое в Человеке (Гибель Человека). На смену антропоцентризму приходит социоцентризм, стягивающий к единому социальному центру всю совокупность интенций внутреннего и экстенций внешнего мира Человека. Плоская эволюция социума оказалась возможной лишь за счет дробления человеческой феноменальной уникальности на дурную бесконечность социально значимых диспозиций и их последующей генерализации в универсум объективных социальных позиций, составляющих морфологическую основу для прогрессивно развивающейся социальной деятельности. Со смертью Человека Феноменального социальная эпифеноменальность начинает обретать черты сверхцелостной и сверхуниверсальной онтологии, наделенной гиперсознанием — общественным сознанием. Социальная унификация символической и ценностной форм человеческой экзистенции ведет к тотальному господству нецелостного социального субъекта и над Ноуменом, и над феноменом.

Социальная катастрофа порождается гиперприродогенезом (техногенезом) Человека, ставящим онтологические пределы его социогенезу, приводящим к разрушению социального в Человеке (Гибель Цивилизации). "Крест, — пишет Н.А. Бердяев, — имеет универсальное значение и переносится на всю жизнь. Распинается не только индивидуальный человек, распинаются общества, государства и цивилизации. С этим связана прерывность в историческом и социальном процессе, невозможность его исключительно органического понимания. Перенесение креста на социальную жизнь означает не послушание социальной данности, а принятие необходимости катастроф, революций и радикальных изменений общества"8.

На смену социогенезу приходит природогенез (вернее, техногенез, или еще точнее, объектогенез). Как показали первые онтологические итоги так называемого научно-технического прогресса, Природа в состоянии прогрессирующе и объектно изменяться в качестве объективной реальности, т.е. последовательно замещать свои натуральные, естественные формы на искусственные, технологические, лишь за счет перманентного преобразования социальных функций в функции технологические, что ведет к постепенному вытеснению за пределы объектного способа существования избыточного опыта социального экзистирования, накопленного Цивилизацией. Унификация социальных структур под цели и задачи прогрессивного развития универсума объектов с неизбежностью ведет к сужению сферы субъективного в ментальности иерархического человека и гипертрофированному развертыванию в ней телесно-рациональных структур. «В результате исторического катаклизма, к которому, не осознавая того, ведут прогрессисты, — мрачно пророчествовал В.В. Розанов, — более не будет ни религии и ее выражения — церкви, ни "бесполезных искусств", ни философских созерцаний. Только "машины" свои они перетащат туда, около которых трудятся, которые их обездушили, — как раб уносит в могилу цепи, вросшие в его тело»9.

Природная (экологическая) катастрофа порождается гипертехногенезом, прерывающим естественный природогенез Человека созданием универсума особо репрессивных объективаций, вытесняющих из Человека все натуральное и тем самым приближающее наступление всеобщего Апокалипсиса (Гибель Природы). Природоцентризм, сменивший социоцентризм, очень быстро уступает свое место объектоцентризму, и весь мир, катастрофически распадающийся на дурную бесконечность квантов пространства, времени и движения, начинает центрироваться онтологией структурированного Хаоса, вновь инверсирующего в Хаос неструктурированный, выступающий пред-онтологией пустотного и бесконечного Абсолюта.

Перманентная антропологическая катастрофа, согласно субъектоцентристскому мировоззрению, преодолевается лишь последовательным возвращением Человека к своим сакральным Первоистокам. Объектоцентристское мировоззрение, напротив, полагает, что возникающие в мире катастрофы, особенно экологические, могут быть преодолены лишь за счет массированных технологических прорывов, т.е. за счет еще большей гиперобъективации всех форм Сущего, следствием которой якобы непременно явится онтологически однородное и равновесное Бытие. Именно эта гиперобъективистская идеологема вновь оказалась господствующей на конференции в Сан-Франциско, выдвинувшей принцип "устойчивого развития".

Действительно, поверхностные, рационализированные формы человеческого сознания обнаруживают, что внешний мир объективации стремительно эволюционирует по ступенькам прогресса. Прогресс объективации — вполне объективная, эмпирически наблюдаемая универсальная тенденция в человеческом бытии. Однако вполне объективными и также эмпирически наблюдаемыми являются и перманентный регресс универсума субъективаций, постепенная и безвозвратная утрата Человеком своих высших онтологических статусов. Возникает некий экзистенциальный парадокс, суть которого заключается в том, что чем более расширяется и прогрессирует универсум объективаций, тем более сужается и регрессирует универсум субъективаций. Видимо, этот парадокс обусловлен тем, что эманирующий субъект по мере своего исторического самообъективирования все более эманирует и творит со знаком минус, т.е. в ущерб своей собственной субъективной самобытности и целостности. "Эманация сфер, — говорится в Агни Йога, — создается человеческими порождениями, токи этих порождений рождают свои формы, а человечество недоумевает, как творится кара земная"10.

Человек является не только вторым Абсолютом, становящимся Богом, но и вторым антиабсолютом, становящимся сатаной. Второе свое, сатанинское, начало он обретает в результате неявной теогонической катастрофы. В этом и заключается онтологический смысл его грехопадения, отпадения от первого Абсолюта, Бога. Первородный грех есть причина всех последующих неурядиц и катаклизмов, которые постоянно преследуют человечество в его "суверенной" истории, развивающейся, по утверждению объектоцентристов, не иначе, как по "объективным законам" самодвижения. Понятие первородного греха — величайшая интуиция христианства, так как оно указывает на внутреннюю причину "развития" мира, осуществляемого не иначе, как в режиме катастрофы. И первопричиной тому является вторая и исторически производная ипостась Человека, тяготеющая к мировому злу, всячески разрушающая первичное и сакральное мировое добро, неявно содержащееся в Свободе Духа. Грехопадение как перманентное самоотпадение Человека по ступенькам онтологически противоречивой автоэманации пронизывает весь событийный ряд исторического процесса. Первородный грех — это не одномоментный эпизод в становлении Человека как Феномена, он воспроизводится в жизни каждого поколения людей практикой гиперобъективации своих многоуровневых сущностных сил, практикой все более усиливающегося самоотчуждения Человека, отчуждения им своих онтологических статусов в пользу все более обосабливающегося от него мира объективаций. "Самая непостижимая для нашего разумения тайна, — писал Б. Паскаль, — преемственность, или наследственность, первородного греха — и есть именно то, без чего мы никоим образом не можем познать себя! ...Вся наша жизнь, все наши действия вращаются в глубине этой тайны; так что без нее человек еще непостижимее самой тайны"11.

Гиперобъективацией обмирщвляемых и овременяемых внутренних своих экзистенциалов Человек все более расширяет пределы царства лжи и насилия как во внутреннем, так и во внешнем мире. Отсюда и проблема человеческого самоотчуждения, столь остро поставленная Гегелем, а затем и К. Марксом, но, к сожалению, решенная последним лишь в рамках объектного же подхода к исторической реальности, основу которого составил его замысел предельной революционализации (онтологической интенсификации, ускорения) социального способа существования Человека, который, как показал ход исторического эксперимента в России, привел к еще более углубленному социальному самоотчуждению человека.

Объективации, порождаемые Субъектом в ходе своего самопроявления, самораспаковывания, призванные быть твердью и опорой его многоуровневого существования в Духе, отчуждаясь от человека, превращаются во внешние силы, тотально подчиняющие целям своей плоской эволюции его собственную экзистенцию. Но такова картина существа исторически изменяющейся реальности лишь при первом, поверхностном взгляде на проблему объектного самоотчуждения субъекта, да и то, если эта рефлексия осуществляется с позиции последовательного объектологизма.

На самом деле не объективация подчиняет своей воле породившего его своим эманированием и самообъективированием Целостного и Универсального Субъекта, а инобытийствующая в объективации ложная субъективация, ложное человеческое Я, т.е. именно та часть субъективности в Менталитете Человека, которая ведет себя как последний коллаборационист, не только предавая высшие Я, но и осуществляя против них свое тотальное насилие. "Всякое зло может быть сведено к нарушению взаимной солидарности и равновесия частей и целого; и к тому же в сущности сводится всякая ложь и всякое безобразие, — писал Вл. Соловьев. — Когда частный или единичный элемент утверждает себя в своей особенности, стремясь исключить или подавить чужое бытие, когда частные или единичные элементы порознь или вместе хотят стать на место целого, а чрез то и общую связь между собою и когда, наоборот, во имя единства теснится и упраздняется свобода частного бытия, — все это: и исключительное самоутверждение (эгоизм), и анархический партикуляризм, и деспотическое объединение — мы должны признать злом"12. Несамостоятельная часть ментальной целостности человека, избирая в качестве орудия насилия те объективированные структуры внешнего мира, в пользу которых она успела делегировать некоторую отчужденную от Иерархического Субъекта совокупность его собственных сущностных сил, тем самым изнутри взрывает его онтологическое всеединство и всецелостность. Добро и зло всегда лежат по эту сторону свободы. Когда же добро гипертрофируется и превращается во вселенское зло, оно становится внутренним источником космологической драмы Человека.

Именно ложные Я, или выродившиеся протосубъективации, начинают репрессивно господствовать над Целостным и Универсальным Субъектом. Отношения между субъектом и его объективацией можно представить как ментальный конфликт между истинными и ложными Я в многоуровневой иерархии человеческой субъективности. «Видя в себе черты ложности, — писал С.Н. Булгаков, — человек страдает, испытывает "адские" мучения. Какова же природа этих мук? Прежде всего, это горечь разочарования, осознанная субъективность того, что полагалось за объективное»13. Постепенный и неуклонный процесс самообъективации человека есть всего-навсего внешняя сторона перманентного процесса его самоотчуждения, в результате которого его же собственные низшие и ложные Я начинают безраздельно и репрессивно господствовать над его высшими и истинными Я. Сами по себе объективации существовать и развиваться не в состоянии, — импульс к "самостоятельному" движению им всегда придают отчужденные и ложные Я в ментальной структуре Человека. Противостоять субъекту в качестве негативной экзистенциальной силы может лишь то, что способно экзистировать, т. е. он сам в своей самоотчужденной и объектно воплощенной форме. "Дух есть свобода, — писал Н.А. Бердяев. — Объективация же духа в пределах своих ведет к насилию. Отчуждение духа от самого себя и ведет к перерождению духа в насилие. Такова объективация духа в государстве, такова природа власти, которая приписывала себе духовный источник и почиталась священной"14.

Перманентная антропологическая катастрофа не есть следствие перманентной объективации субъективного, которая, будучи подчинена целостной экзистенции человека, — всего лишь необходимый процесс становления внутреннего человека (микромир) в человеке внешнем (макромир). Внешний человек, универсум объективаций субъективного — это лишь онтологическая производная от внутреннего человека. Гегель особо подчеркивал, что не должно быть объективности, существенной самой по себе, независимо от субъективного и индивидуального. Идеальный индивид должен быть замкнутым внутри себя, объективное должно принадлежать ему, а не совершаться само по себе в качестве чего-то отрешенного от индивидуальности субъектов, потому что в противном случае субъект отступал бы на задний план как нечто второстепенное по сравнению с самим по себе уже готовым миром15.

Вся трагедия Иерархического Человека как раз и состоит в том, что, осуществляя развертывание, распаковывание своей ментальной пустотности в целостный континуум Я, он предпочел все ниже и ниже "подниматься вверх" по онтологической лестнице, ведущей "вниз", предоставляя отчужденному от него универсуму объективаций (континууму псевдоцелостных не-Я) возможность "опускаться вниз" по этой же лестнице, ведущей "наверх". Человек в состоянии восстановить утраченные приоритеты, лишь изменив направленность движений в своей многомерной экзистенции внутреннего и внешнего человека. До тех пор пока так называемый объективный мир не начнет конституироваться человеком лишь в качестве объективаций его же собственной субъективности, человек все время будет оставаться рабом мира. Но как только Человек начнет восстанавливать истинные онтологические приоритеты в своей экзистенции, он получит возможность постепенно восходить по ступенькам самообъективаций к Самому Себе как Бесконечному Субъекту. И именно такое онтологическое движение будет направлено на преодоление катастрофического характера антропологической Истории, или истории Антропоса.

Примечания

1 Винер Н. Кибернетика и общество. – М., 1958. – С. 193.

2 Булгаков С.Н. Свет невечерний. – М., 1994. – С. 304.

3 Прокл. Первоосновы теологии // Прокл. Первоосновы теологии. Гимны. – М., 1993. – С. 148, 149.

4 Ильин В. Шесть дней творения. – Париж, 1930. – С. 67.

5 Heidegger М. Wozu Dichter? // Heidegger M. Holzwege. – Frankfurt-a/M., 1980. – S. 265.

6 См.: Хайдеггер М. Слова Ницше "Бог мертв" // Вопр. философии. – 1990. – № 7. – С. 168.

7 Шеллинг Ф. Введение в философию мифологии // Соч.: В 2 т. – М., 1989. – Т. 2. – С. 247.

8 Бердяев Н.А. Дух и реальность // Бердяев Н.А. Философия свободного духа. – M., 1994. – С. 446.

9 Розанов В.В. Теория исторического прогресса и упадка // Русский вестник. – 1892. – Т. 219 (март). – С. 296.

10 Мозаика Агни Йога: В 2 кн. – Тбилиси, 1990. – Кн. 1. – С. 219.

11 Паскаль Б. Мысли. – М., 1994. – С. 146, 147.

12 Соловьев B.C. Оправдание добра. Нравственная философия // Соловьев B.C. Соч.: В 2 т. – М., 1988. – Т. 1. – С. 395.

13 Булгаков С.Н. Свет невечерний. – С. 352.

14 Бердяев Н.А. Дух и реальность. – С. 393.

15 См.: Гегель. Эстетика: В 4 т. – М., 1968. – Т. 1. – С. 190.

Вернуться к оглавлению

Далее читайте:

Фёдоров Юрий Михайлович (1936-2001), русский мыслитель.

Федоров Ю.М. Сумма антропологии.  М., 2009.

Федоров Ю.М. Онтологические формы и функции технологии. Очерки философии техники: Учебное пособие /Под ред. Манько Ю.В./СПбГУТД. – СПб., 2000. – 206 с.

Философы, любители мудрости (биографический справочник).

Русская национальная философия в трудах ее создателей (специальный проект ХРОНОСа).

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС