Ю.М. Федоров

2010 г.

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Ю.М. Федоров

Космо-антропо-социо-природогенез человека

Глава 2. КОСМОГЕНЕЗ ЧЕЛОВЕКА

2.4. ТИПОЛОГИЯ АСТРАЛЬНОГО СУБЪЕКТА

Человеческое я может быть расширено только внутреннею,
сердечною взаимностью с тем, что больше его, а не формальным
только ему подчинением, которое, в сущности, ведь ничего не изменяет.

В. С. Соловьев. Нравственный смысл
жизни в его предварительном понятии

Под астральным субъектом мы будем понимать человека, в структуре ментальности которого в явной форме содержится символическое ядро, ментальная пустотность, трансцендентное Я. Пустотный Субъект, превращаясь в процессе своего перманентного самопроявления, самораспаковывания в полнотного, завершенного, консолидированного, не утрачивает своего высшего онтологического статуса, а последовательно присовокупляет к нему родовой, социальный и телесный бытийственные статусы. В процессе исторического самопроявления над космическим статусом Человека надстраивается целая иерархия онтологических статусов менее универсальных, выступающих по отношению к нему в качестве вложенных.

На протяжении всей истории Человека его предыстория, ментализированная в космологическом блоке субъективности, остается самотождественной и неизменной основой его самоизменяющейся экзистенции, так как совокупность исторических инноваций — не что иное, как проявленности его первозданной онтолого-семантико-ментальной пустотности. И так как астральная составляющая человеческого менталитета присутствует не только в пустотном субъекте, но и в его проявленных исторических формах, можно говорить об определенной типологии астрального субъекта. Основанием для типологизации астрального субъекта выступает степень проявленности, распакованности ментального вакуума. Если обратиться к схеме 5, то к этой типологической группе относятся 1, 2, 4, 8-й типы ментальности. Рассмотрим каждый из них в отдельности.

Возможное

сочетание

компонентов

менталитета

Индекс

степени

распакованности

менталитета

Субъект

(онтологическая форма ментальной целостности)

A B C D

+ – – –

+ + – –

+ – + –

+ + + –

+ – – +

+ + – +

+ – + +

+ + + +

1

2

3

4

5

6

7

8

Астральный

Астрально-антропный

Астрально-социальный

Астрально-антропно-социальный

Астрально-телесный

Астрально-антропно-телесный

Астрально-социально-телесный

Астрально-антропно-социально-телесный

Схема 5. Онтологическая типология астрального субъекта.

Астральный субъект ( +А; -В; -С; -D). Это не только универсальный и целостный ментальный тип, но и тип идеальный. Однако, эта его идеальность не релятивная, как наблюдается у всех последующих субъектов данного ментального ряда, а абсолютная. Астральный субъект — универсальный, целостный и абсолютно идеальный протоментальный человеческий тип, центрирующий собой не отдельный универсум, а всю иерархию Бытия.

"Структура" ментальности астрального субъекта состоит из непроявленного ментального вакуума, или символической формы сознания, и предкосмического (предсимволического) бессознательного. Астральный субъект осознает целостность мироздания посредством Логоса, Слова, Символа. Реальность, которая и вытесняет и вытесняется, есть символическая реальность, онтология Слова. Видимо, между Макрокосмом и Микрокосмом периодически возникали какие-то катаклизмы, вытеснявшие в некое протобессознательное некий символический опыт, который приходил в несоответствие с медленно самораспаковывающейся протореальностью. Процесс постепенного обретения Человеком своей именной формы существования и являлся "фактором" символического самовытеснения Человека как Ноумена.

Космическое сознание — это такая форма осознания символической реальности, которая удерживает в себе идею целостности Мироздания. Что же собой представляло "в ту пору" бессознательное? Можно предположить, что функцию бессознательного астрального субъекта выполнял первозданный неструктурированный Хаос. Первичный символический опыт вытеснялся в предонтологию Абсолюта, в Хаос, который был по своей онтологической сути предкосмическим, предсимволическим бессознательным. Может быть Проточеловек вечно находился в полудреме, нирване, как Будда, и когда "спал", то осуществлял трансцендирование, перманентное "выхождение" в Хаос, в свою Предонтологию и заново порождал Себя в качестве Микрокосма. Вытеснялось бессодержательное в сферу предбессодержательного. Абсолют самовытеснением в Предонтологию закреплял в структурах Хаоса алгоритм перманентного самопорождения в качестве пустотной первоосновы Мироздания.

Астральный субъект обладает сознанием, релевантным онтологической непроявленности Космоса. В связи с пустотностью астрального субъекта его сознание гомогенно. Эту форму субъективности лишь условно можно обозначить термином "сознание", так как она выступает идеализированным объектом предельно абстрактного теоретизирования. В качестве ментальной пустотности астральный субъект — всего лишь один из трех пустотных модусов Ничто. Ментальный модус Великой Пустоты виртуально содержит в себе весь целостный континуум еще не проявленных субъективных форм, личностных Я.

Основной экзистенциальной функцией самотрансцендирующего субъекта выступают перманентное расширенное воспроизведение космического универсума и символическое означивание его абсолютной целостности. Интенции ментальной пустоты придают онтологическому вакууму Протосубъекта форму Абсолюта. Астральный субъект в качестве ментальной пустоты может рассматриваться как некая протоинтериоризация онтологической и семантической пустот Единого, так же как и эти пустотные модальности Абсолюта вполне могут быть представлены протоэкстериоризацией ментализирующего Субъекта.

Вряд ли среди конкретных людей, существующих в наше время или существовавших когда-либо ранее, можно отыскать живой реальный прототип астрального субъекта. И все же на наш взгляд, под этот ментальный тип условно можно подвести тех протоисторических субъектов, которых сциентистское сознание уничижительно определяет такими понятиями, как "первобытный человек", "архаичный человек", "доисторический человек". Носителями реликтовых форм ментальности являются представители малочисленных народов Крайнего Приполярья, племена, живущие в дебрях Амазонки и проч. В Агни Йога говорится: "Нужно изучать движения первобытных народов, среди них найдем не только выражения ритма космического, но и явления, связанные с пониманием первых центров — человек в сущности своей знает многое, что ушло из первого слоя памяти"39.

В структуре менталитета астрального субъекта отсутствует актуальное бессознательное, его функцию выполняет онтология Макрохаоса. Доминантой внутренней активности субъекта выступает креативная символическая интенциональность. Символически означивая внутрисубъектные отношения Единого, отношения между Микро- и Макрокосмом, астральный субъект тем самым ментализирует онтологию Макрокосма и онтологизирует ментальность Микрокосма. Внутрисубъектные отношения, как мы ранее условились, суть не что иное, как протоинверсия внутриобъектных отношений Хаоса. Астральный субъект — это инверсирующий субъект, перманентно преобразовывающий внутриобъектные отношения Хаоса во внутрисубъектные отношения Абсолюта. Таким образом, он является не только инверсирующим, но и эманирующим субъектом, перманентно порождающим Космос как Целое.

Хотя в ментальной структуре астрального субъекта и отсутствует в явном виде актуальное бессознательное, зато неявно содержится потенциальное бессознательное в трех его основных непроявленных формах: антропной, социальной и телесной (три минуса, следующие за плюсом). Потенциальное бессознательное астрального субъекта — резервуар целостного континуума непроявленных форм сознания, ментальных форм, проявлять которые призван так называемый исторический процесс. В ходе естественного самораспаковывания ментальной пустоты астральный субъект превращается в ядро ментальной полноты, перманентно обрастающее, по мере самопроявления, антропной, социальной и телесной личностными инфраструктурами.

Астральный субъект обладает абсолютным онтологическим статусом, или статусом Абсолюта в его именной форме. В связи с тем, что он репрезентирует своей субъективностью абсолютную целостность Бытия, астральный субъект является не присваивающим, а продуцирующим свои сущностные силы, одновременно воздействующим на состояние и "внутреннего", и "внешнего" Космосов. В плане абсолютной онтологии соотношение Макрокосма и Микрокосма — не что иное, как трансцендентная самотождественность астрального субъекта, а потому совершеннейшей бессмыслицей оказывается теологическая проблема выяснения местонахождения "обители Бога". Бог в качестве Великой Пустоты есть все во всем, а следовательно, он обитает и в ментальном вакууме астрального субъекта. Внутренний Бог, или Микротеос, одновременно является и Внешним Богом, или Макротеосом, а потому не только Вселенная воздействует на онтологический статус астрального субъекта, но и он сам своими трансцендентными интенциями изменяет онтологический статус Вселенной, активно участвуя в космогенезе, созидая своей духовной экзистенцией Ноосферу.

Когда мы говорим об астральном субъекте, то прежде всего имеем в виду его сакральную свободу от сил неорганизованного Хаоса. Космос — это организованный Хаос. Придавая Хаосу порядок Свободы, астральный субъект тем самым освобождается от деструктивных воздействий порядка Необходимости, которым подчиняется неорганизованный, неструктурированный Хаос. Таким образом его онтологии органически присуща и свобода для превращения неорганизованного хаоса в космическую гармонию. Лишь в качестве абсолютно свободного существа он в состоянии экзистировать в Космосе, как в своем собственном доме, ойкосе. За порогом своего космического ойкоса Человек свободен не абсолютно, а относительно.

Свободным существом Человек выступает за пределами каких-либо онтологических определений, определенностей лишь постольку, поскольку он трансцендентно самоопределен (высшая форма семантической неопределенности), т.е. отделен от Хаоса не внешним Рацио, а внутренним Логосом. Абсолютно свободным Человек является только в своем внутреннем космосе, микрокосме, самоорганизованном на принципе предельной онтологической неопределенности. Свою онтологическую неопределенность он расширенно воспроизводит самокреацией, самосимволизацией. Астральный субъект есть тождество Микрокосма и Макрокосма. Макрокосм ему не дан как нечто внешнее, а сотворен им самим, в нем нет ничего такого, что изначально в непроявленном виде уже не содержалось бы в Микрокосме. Космос есть самотождественность человеческого в Абсолюте и абсолютного в Человеке, но лишь в онтологической ситуации, когда Человеку никто не противостоит в акте самокреации = креации мира.

Итак, еще раз задержимся на признаках астральности в Субъекте. Астральный субъект, во-первых, — это самотрансцендирующее и трансцендирующее мир существо. Он осуществляет символическое означивание мира ноуменов, а потому выполняет функцию интеллигенции в ее изначально сакральном значении.

Во-вторых, это субъект, выступающий демиургом Космоса, как внутреннего, так и внешнего. Любой субъект, каким бы проявленным и распакованным он ни был, если в структуре его ментальности сохраняются хоть какие-нибудь следы астральной неопределенности, не может не обладать креативными, творческими потенциями и способностями.

В-третьих, астральный субъект является самообладающим субъектом, свободным от каких либо внешних форм обладания.

В-четвертых, это субъект, наделенный предельно широким космическим онтологическим статусом, позволяющим ему эффективно воздействовать на состояние онтологического статуса Вселенной. Он ответствен не только за свою космическую судьбу, но и за человеческую судьбу Космоса. Если понятие "космоцид" и обладает смысловым содержанием, то его "виновником" может быть только саморепрессирующий человек, человек не столько поверяющий, сколько искажающий алгеброй гармонию.

Рассмотрим смешанные ментальные типы, в которых в явном виде присутствует астральное ядро, трансцендентное Я, символическое сознание.

Астрально-антропный субъект ( +А; +В; -С; -D). Это астральный субъект, у которого ментальность проявлена, распакована до антропной формы субъективности. Это уже не унитарная протосубъективность, а субъективность, обладающая иерархией ментальных структур. Она состоит из ментальной пустоты и ее вложенной системы, которой является "антропное Я", ценностное сознание. В целом в структуре менталитета две формы сознания: астральное (символическое) и антропное (ценностное) и две формы потенциально бессознательного: социальное (нормативное) и телесное (рациональное).

Астральное ядро ментальности позволяет субъекту продолжать оставаться микрокосмом, тождественным макрокосму, и в ситуации, когда его онтология оказалась проявленной до собственно человеческого универсума, до онтологии субъектно-субъектных отношений. Но трансцендентное Я уже "обволакивается" не бесструктурным Хаосом, а ментальной инфраструктурой из ценностных субъективаций, интегрируемых антропным Я, помогающим субъекту перманентно реинтегрироваться в человеческий универсум, в человечество, не разукореняя его в космосе, а напротив, являясь для сакрального укоренения проявленной опорой, имя которой — Культура. Истинная антропная полнота субъекта основывается на иерархической соподчиненности в нем человеческого сакральному, на гармонии в отношениях между Человеком как Ноуменом и как Феноменом, ведь это один и тот же Человек, но обладающий более расширившейся вселенной Духа. "Всякие ценности, какие существуют в мире, — писал Л. Шестов, — лишь постольку являются истинными ценностями, поскольку они находят себе место в категориях, объективно установленных не произволом и капризом человека, а высшими законами, стоящими вне и над всеми произволами и капризами"40.

Астрально-антропный человек одновременно является и трансцендирующим и актуализирующим субъектом, причем его актуализирующие интенции, направленные на воспроизводство его родовых сущностных сил, иерархизированы и субординированы с интенциями, связанными с воспроизводством онтологии абсолютного Существования, существования в Абсолюте. В пределах такой формы субъективности "ментальная плазма" Духа находит себе опору в пространстве межчеловеческих отношений. В качестве астрального существа Человек экзистирует при своем бессмертии и при этом ощущает еще и всю полноту существования в "родовом имении", каковым для него выступает человеческий род.

Существование в человечестве, в родовой онтологии для него остается чем-то вторичным и производным по сравнению с присутствием в качестве Микрокосма при астральной Вечности и Бессмертии. Более того, само Имение, созидаемое из пространства самопроявляющихся человеческих душ, — всего лишь "обитель Бога", пытающегося эмпирически ощутить свою антропную инаковость. Обретая облик Человека и формируя "твердь" — именитствующую онтологию, Бог тем самым находит опору для своей трансцендентной пустотности. Обмирвщляясь антропной самопроявленностью, экзистируя в родовом именитстве, ценностно фиксируясь в человеческих душах, Бог тем самым передвигает границы Вселенной в онтологические глубины Хаоса, расширяет пределы Свободы. Астрально-антропная форма субъективности — это органический симбиоз сакрального и человеческого, в котором человеческое, выступая проявленностью сакрального, не оказывается "слишком человеческим", не противостоит целостности Мироздания, а органически реинтегрируется в него своими родовыми сущностными силами. "Тот, кому удается составлять одно целое с самим собой, не раздваиваясь, — учил Плотин, — одновременно соединяется с Богом, которого обретает в молчании"41. В астрально-антропном типе ментальности ценностное и добродетельное подчинено символическому и свободному в человеческой экзистенции. Ценности культуры здесь не только не обосабливаются от символов культа, но и продолжают оставаться их трансцендентной проекцией на онтологические пределы человеческого именитства. Они лишь меняют свою форму с неявной астральной (трансцендентные ценности) на явную антропную (ценности как эвалюативные значения), систематически подпитывающуюся неисчерпаемой, смысловой энергетикой символов. Н.А. Бердяев подчеркивал, что у "субъекта, живущего в недрах самого бытия, может быть лишь желание активно творить ценности в самом бытии, развивать бытие к совершенству. ...С самим бытием, с самой реальной действительностью происходит нечто такое, в силу чего бытие творчески совершенствуется, развивается, осуществляет ценность"42.

Ценности лишь тогда являются подлинно человеческими, когда не только не противополагаются породившим их своей семантической эманацией символам, но и служат им опорой, способствуя укоренению абсолютно-астрального в антропно-релятивном и перманентной реинтеграции второго в целостность первого. Всемерно гармонизируя связи и отношения между людьми, ценности подлинной культуры тем самым способствуют их совместному, соборному трансцендированию в Абсолют, в Богочеловечество.

Онтологическую основу Богочеловечества составляет органический синтез ноуменальных, внутрисубъектных, и феноменальных, субъектно-субъектных, отношений, в котором первые являются ведущими и определяющими во взаимоотношениях между людьми. "Отношение между я и ты — ноуменальное, — пишет Я.С. Друскин, если между ними Бог; если один из членов отношения я и ты увидел между собою и ближним Бога, то и другой увидит, потому что сознание по природе соборно, в грехе человек ограничился, в вере он восстанавливает незамкнутость сознания"43.

Добродеяние, лежащее в основе межсубъектных отношений, также выступает некоей актуализированной формой трансцендентной Свободы. В пределах данной формы субъективности Свобода укоренена, с одной стороны, в Ничто Духа, что делает ее абсолютной и сакральной, а с другой стороны, в Нечто, содержащееся в Душе, — в органический процесс добродеяния самоактуализирующегося антропного субъекта, позволяющего Свободе обретать опору в человеческой феноменальности. Если свобода Духа конституируется трансцендирующим Абсолютом, то душевная свобода обретается самоактуализирующимся Человеком в добре ради свободы. На этом ментальном континууме Свобода систематически меняет свою форму с сакральной на антропную и наоборот, тем самым онтологически поддерживая органический и перманентный синтез Микрокосма и Родового Субъекта, Ноумена и Феномена в единую астрально-антропную ментальность.

Итак, астрально-антропный субъект — это некий трансцендентный синтез сакрального и человеческого под приоритеты существования Человека в расширяющейся вселенной Духа. Синтез символического и ценностного образует такую форму ментальности, в которой проявленные антропные структуры субъективности гармонизированы по отношению к ментальному вакууму Абсолюта. "Пред лицом Абсолютного, пред бесконечной полнотой всех возможностей и своеобразий, — писал П.И. Новгородцев, — личность освящается в своем индивидуальном призвании и вместе с тем вводится в связь с другими лицами потребностью высшего синтеза"44.

У астрально-антропного субъекта бессознательное представлено двумя основными формами: социальным и телесным потенциальным бессознательным. Неявными семантическими коррелятами социального потенциального бессознательного выступают трансцендентные и эвалюативные нормы, имплицитно содержащиеся в символах культа и ценностях культуры. Протосоциум, постепенно формирующийся в рамках астрально-антропного сообщества, вполне поддается регуляции средствами неявных нормативов. Социальное потенциальное бессознательное есть не что иное, как припоминание нормативов, выступавших явными регуляторами социального долженствования в предшествовавших полных циклах не только автоэволюционирующего, но и автоинволюционирующего Абсолюта. Их своеобразным ментальным резервуаром и является социальное потенциальное бессознательное, хранящее до времени, до социального времени, регуляторы совокупной человеческой деятельности в форме протонормативов трансдолженствования.

Поскольку телесная определенность этой формой субъективности еще не гипостазируется в качестве самодостаточной витальности, постольку и все физиологические процессы вполне рационализируются неявными знаниями (трансцендентные знания, эвалюативные знания), неявно присутствующими в символическом и ценностном сознании. Именно эти формы неявного знания выступают семантическими коррелятами рационального потенциального бессознательного.

Астрально-антропный субъект, в ментальности которого четко иерархизированы сакральное и человеческое под приоритеты сакрального, в качестве идеального типа личности представлен в раннехристианской доктрине. Христианский гуманизм был подчинен абсолютному в Человеке. Обращая взоры к Небу, первые христиане были крайне индифферентными ко всему социальному и телесному в Сущем. «Мир христианина составляет только Бог и человек — лицом к лицу, — писал Ортега-и-Гассет. — Они связаны между собой специфическим отношением, которое можно определить как чисто моральное, а еще лучше — как сверхморальное. ...человек осознает свою абсолютную зависимость от Другого — Верховного Сущего или, что то же, рассматривает себя исключительно как творение. Для того, кто живет как творение, жить — должно означать невозможность существовать независимым образом, исходя из себя, на свой страх и риск — но в страхе Божием и в постоянном отношении с Ним. Поэтому для истинного христианина и мирское, и природа не представляют особого интереса. Отсюда пренебрежение ко всем мирским делам — к политике, экономике и к наукам, свойственное первым векам христианства. Единственная подлинная реальность — это душа и Бог. "Душа" — традиционное понятие, обозначающее "Я". Св. Августин, прототип сложившегося христианства, обращенного, скажет: "Бог и душа влекутся друг к другу. — И нет ничего кроме этого? — Ровно ничего"»45.

Астрально-антропный субъект одновременно обладает и космическим, и родовым статусом. В качестве самотрансцендирующего существа он оказывает свое воздействие на онтологический статус Вселенной, достраивая ее до Ноосферы, а в качестве самоактуализирующегося родового субъекта расширенно воспроизводит свои родовые сущностные силы и этим перманентно реинтегрирует Человечество в Космос.

Продолжая распаковываться естественным образом, эта форма субъективности порождает еще одну вложенную ментальную систему, проявляясь до социальной полноты.

Астрально-антропно-социальный субъект ( +А; +В; +С; -D). Этот ментальный тип также является астральным, но проявленным уже до социальной формы субъективности. Структурно ментальность состоит из иерархически соподчиненных трех форм сознания: астрального, антропного и социального — и одной формы бессознательного — телесного потенциального бессознательного.

Это такой субъект, чья ментальность проявлена естественным образом до социальной полноты. Ядро ментальности остается прежним — трансцендентное Я. Прежним остается и его антропная инфраструктура (человеческое Я), но над ней надстраивается социальная инфраструктура, инфраструктура инфраструктуры — социальное Я. Человек, чью ментальность можно идентифицировать с этим типом субъективности, одновременно существует в трех иерархически взаимосвязанных мирах: астральном, антропном и социальном. При благоприятных условиях он может в своем дальнейшем самопроявлении обрести абсолютную ментальную полноту, породив и развив еще одну вложенную ментальную подсистему — рациональное Я.

Социальное Я в этом ментальном симбиозе есть всего лишь вложенная система антропного Я, которое, в свою очередь, выступает вложенной системой космического Я. Социальная ментальность — это вторая производная, или удвоенная вложенность ментального вакуума Абсолютного Субъекта. Социальное Я в пределах такого ментального симбиоза есть совокупность не отчуждаемых от субъекта общественных связей и отношений, деятельностных актов и представляет собой не столько интроецированный внешний социум, сколько его персонализированный инвариант.

В этой ментальной ситуации не человек выступает слепком с безличных общественных отношений, а сами общественные отношения суть проявленности социальных интенций целостной и многомерной ментальности. Социальный статус здесь принадлежит не внешнему социуму как псевдосубъекту, а является "одним из" в иерархии онтологических статусов Человека, одновременно экзистирующего и в Космосе, и в Роде, и в Социуме. Это не столько интериоризирующий (усваивающий), сколько экстериоризирующий (воспроизводящий) социальный субъект, и необходимые и достаточные социальные качества в нем не столько привносятся внешним долженствованием, сколько самопорождаются эманированием ценностного сознания, внутренней его культурой. Этот человеческий тип — не столько социализирующийся под воздействием диктата внешней действительности субъект, выступающий объектом нормативного долженствования, сколько самосоциализирующийся субъект, своим нормотворчеством перманентно и расширенно воспроизводящий социальное не-Я, инвариантное своему имманентному социальному Я. В пределах социального универсума, в рамках общественного разделения совокупной человеческой деятельности, астрально-антропно-социальный субъект — не только исполнитель, но и создатель социально-ролевого репертуара. В многомерном онтологическом пространстве астрально-антропно-социального субъекта постоянно совершается перенос социального статуса во-вне, и потому внешний социум (макросоциум) всегда оказывается релевантным и гомоморфным внутреннему социуму (микросоциуму).

Этот сложный человеческий тип, выступая экзистенциальным синтезом трех иерархически сопряженных онтологии, одновременно оказывается релевантным Макрокосму, Макрочеловеку (человеческому роду) и Макросоциуму. Справедливо и обратное: в идеальной онтологической ситуации самораспаковывания ментальной пустоты до социальной полноты космический, человеческий и социальный универсумы оказываются иерархически релевантными символическому, ценностному и нормативному Я Человека.

Социальные роли лишь в той мере выступают подлинно человеческими объективациями, в какой систематически оживляются авторским исполнительством. В данной ментальной ситуации социум — некая феерия авторского исполнительства оригинальных мирожизненных ролей, выступающих социальными модусами само-деятельности Целостных Субъектов. Социальная игра в этом астрально-антропном контексте — далеко не традиционная игра по заранее установленным нормативным правилам, а нормотворческая импровизация в игровом режиме (игра творческих сил), алгоритм которого скрыт от самих участников в общих для них пустотных глубинах самосознания. Единицей социальной интеракции здесь является не безличная роль, конституируемая крайним социологизмом, а социальный модус астрально-антропного действа, выступающего "предметностью" космологизма и антропологизма. Социальные модусы суть авторские роли самосоциализирующейся субъективности. Они суть тождество субъекта и объекта в акте социальной самоинтерпретации Целостного Человека.

Явные нормы цивилизации (прескриптивные значения) здесь не обосабливаются от ценностей культуры и символов культа, а субординированы с ними в качестве низшей регулятивной подсистемы. Долженствование, лежащее в основании совокупной человеческой деятельности, является социализированной формой добродеяния и свободы, а потому выступает не в качестве внешнего принуждения (или того хуже — самопринуждения), а в качестве внутреннего и свободного самоопределения самотрансцендирующего и самоактуализирующегося субъекта в сфере социальной интеракции. "Внутренняя свобода есть не что иное, как живая духовность человека, — писал И.А. Ильин. — И тот, кто это продумает и прочувствует, поймет сразу, в чем значение долга и дисциплины: ибо и долг, и дисциплина, верно и глубоко понятые, суть лишь видоизменения внутренней свободы, которая добровольно приемлет эти внешние связи и свободно определяет себя к внутренней и внешней связанности"46.

На таком уже расширенном ментальном континууме свобода перманентно меняет свою форму с трансцендентной на антропную и социальную, тем самым систематически поддерживая синтезирование Микрокосма, Родового Человека и Микросоциума в единую астрально-антропно-социальную Ментальность.

В структуре этого типа ментальности бессознательное содержится в форме потенциального телесного бессознательного. Человек в данной ментальной ситуации еще не осознает себя в качестве природной телесности, которая, однако, вполне органично регулируется иерархией "вненаучных" форм рациональности (трансцендентные знания, эвалюативные знания, прескриптивные знания), неявно содержащихся в символическом сознании.

Астрально-антропно-социальный тип ментальности превратился в идеал человека в эпоху протестантской реформации христианства. Если в традиционном христианстве существуют только Бог и Человек, то протестантизм в качестве реальности безоговорочно признает Социум как Мир, деятельностное служение которому угодно не только Человеку, но и Богу. Наиболее явно этот тип человеческой ментальности разрабатывался в рамках кальвинистского учения о Сущем. «Богу угодна социальная деятельность христианина, ибо Он хочет, чтобы социальное устройство жизни соответствовало его заповедям и поставленной им цели, — пишет М. Вебер в своей "Протестантской этике". — Социальная деятельность кальвиниста в миру — деятельность "к вящей славе Господней". ..."Любовь к ближнему", мыслимая только как служение Богу, а не твари, находит свое выражение в первую очередь в выполнении профессионального долга данного естественного порядка; при этом "любовь к ближнему" обретает своеобразный объективно безличный характер, характер деятельности, направленной на рациональное преобразование окружающего нас социального космоса. Ибо поразительно целесообразное устройство этого космоса, который и по библейскому откровению, и по самой природе вещей, очевидно, предназначен для того, чтобы идти на "пользу" роду человеческому, позволяет расценивать эту безличную деятельность на пользу общества как угодную Богу и направленную на приумножение славы Его»47.

Астрально-антропно-социальный субъект обладает тремя иерархически взаимосвязанными онтологическими статусами: космическим, антропным и социальным. Он одновременно трансцендирует всю целостность своего космического бытия, влияя на онтологический статус Вселенной, актуализирует культурные ценности и тем самым все более целостным образом присваивает свою родовую определенность и в пределах достигаемого социального статуса воздействует на общественную среду своего существования.

Астрально-антропно-социально-телесный субъект ( +А; +В; +С; +D). Это полностью проявленный, вплоть до телесных пределов, астральный субъект, чья ментальная структура содержит иерархию вложенных Я, состоящую из космической, антропной, социальной и телесной форм субъективности. Его еще можно назвать консолидированным субъектом, так как иерархия его проявленных Я центрируется протоментальной пустотностью — ноуменальным Я. «Под "разъединением" личности, — писал Л. Карсавин, — надо разуметь такое ее состояние, когда она, в существе оставаясь одною, предстает как несколько разных личностей, правда — не просто "соположных", а словно "включенных" одна в другую ("высшее я" знает о "низшем", но не наоборот) и связанных с одним и тем же органическим телом»48. Такой тип личности Л. Карсавин . называл "симфонической личностью".

Данный человеческий тип — это субъект, проявленный до абсолютной ментальной полноты. Структура семантико-онтологической субъективности становится четырехкомпонентной, состоящей из метального ядра — трансцендентного Я, над которым надстраивается целая иерархия ментальных инфраструктур: антропное Я, социальное Я и телесное Я. Человек с такой ментальной полнотой одновременно присутствует во всех онтологических нишах Великой Полноты, и его многоуровневая экзистенция регулируется символами Культа, ценностями Культуры, нормами Цивилизации и знаниями Технологии.

Телесный компонент личности в этой ментальной иерархии полностью контролируется порядком Духовной Свободы, а не порядком Природной Необходимости. В этой ментальной иерархии свое тело Человек воспринимает как "свободное тело", неподвластное внешним, внечеловеческим обстоятельствам. «Это был гуманизм, тяготевший к возможно более наглядному, конкретно-осязаемому образу человека, — пишет С.С. Аверинцев об отношении эллина к своей телесности как к чему-то сакральному. — Когда мы сказали бы "личность", греки говорили "тело" (или еще "голова"). "Твое тело" — это означает — "ты". "Флотоводительное царственное тело" — назван Агамемнон у Эсхила. "О родная сестринская глава Исмены!" — восклицает Антигона у Софокла. Когда Ксенофонт хочет обозначить "свободных" в противоположность рабам, он говорит: "свободные тела". За этими словами стоит целое мироощущение. Для грека быть свободным и впрямь значит иметь "свободное тело", не оскверненное пыткой и побоями, не обезображенное неестественными позами, какие заставляет надолго принимать всякий "рабский труд"»49.

Телесное Я репрезентируется совокупностью явных знаний о природных сущностных силах Человека и представляет собой рационализированный инвариант законов естественной необходимости. Однако, явные дескриптивные значения здесь не выступают как нечто внеположенное многомерной человеческой субъективности, а являются личностно опосредованными рационализациями. В данном ментальном контексте они суть рациональные интенции целостной человеческой экзистенции, призванные конституировать объективную действительность в качестве некоей производной от самотрансцендирующего гносеологического субъекта.

Личностная форма знаний о законах природной необходимости не есть форма насилия хищного гносеологического субъекта, отпавшего от Целостного Человека и превращающего его в рядоположный познавательный объект, а конечная рациональная производная от последовательной трансформации символов в явные знания, промежуточными эманационными ступенями семантического континуума которых выступают ценности культуры и нормы цивилизации. Завершенный, полнотный субъект одновременно выступает и самотрансцендирующимся, и самоактуализирующимся, и самосоциализирующимся, и саморационализирующимся существом, результатом высшего синтеза всех как непроявленных, так и проявленных форм ментальности.

Рациональное Я, или Рацио, — последняя вложенная система в ментальную иерархию Логоса. Хотя Рацио и обладает своей специфической природной онтологией, однако в данной ментальной ситуации его онтологический статус генетически определяется онтологическими статусами Человека более высокого ранга.

Природные сущностные силы Человека здесь вернее было бы определить как человеческие силы природы, ибо именно Человек соединяет своей завершенной ментальностью трансрациональный Космос и рациональную Природу в целостный астральный духовно-телесный комплекс. Синтез бытия Космоса и его инобытия — Природы возможен лишь в целостном и многомерном акте человеческой Истории, в котором органически соединены между собой все онтологические концы и начала Мироздания.

Саморационализирующийся субъект в онтологическом аспекте и есть абсолютное тождество Субъекта и Объекта познания. Здесь субъект одновременно осваивает внешний и самоосваивает внутренний мир, разъять которые можно лишь чисто гносеологически, но не трансцендентно. Бытие есть саморационализирующаяся онтология, а Рацио — самобытийствующий Субъект. "Ведь если разум непричастен бытию, то и бытие непричастно разуму, т.е. аналогично, — писал П.А. Флоренский. — Тогда неизбежен иллюзионизм и всяческий нигилизм, кончающийся дряблым и жалким скептицизмом. Единственный выход из этого болота относительности и условности — признание разума причастным бытию и бытия причастным разумности. А если — так, то акт познания есть акт не только гносеологический, но и онтологический, не только идеальный, но и реальный. Познание есть реальное выхождение познающего из себя или, — что то же, — реальное вхождение познаваемого и познающего, — реальное единение познающего и познаваемого"50.

Поступок астрально-антропно-социально-телесного субъекта онтологически объемен, так как одновременно воздействует на статусы Космоса, Рода, Социума и Природы. Причем этот поступок всегда иерархизирован по онтологическим приоритетам: космической целостности над родовой определенностью, родовой определенности над социальной целесообразностью и последней над природной необходимостью. На этом полном ментальном континууме символическая трансценденция, ценностная актуализация, нормативная социализация и дескриптивная рационализация составляют прямую иерархию практик экзистирующего субъекта, чья ментальная пустота окончательно проявлена, распакована в ментальную полноту.

Этот тип органического ментального симбиоза становится идеалом в качестве целостной и гармонически развитой личности в Новое время, хотя его истоки ведут к древнейшим доктринам Человека. Особую значимость целостный образ Человека приобретает в Новейшее время как позитивная антитеза абсолютно телесному субъекту — порождению так называемой научно-технической революции. Распакованная ментальность до ее низшего телесно-рационального предела должна быть органически реинтегрирована в многомерную экзистенциальную целостность Человека, занять в ней место, соответствующее ее действительному статусу в онтологической структуре Бытия. Еще И. Одоевский подчеркивал, что рационализм нас подвел к вратам истины, но не ему будет дано их открыть.

Если раннее христианство признавало лишь онтологию Бога и Человека, а протестантское христианство — онтологию Бога, Человека и Социума, то позднее христианство (постпротестантизм, современное христианство Запада) признает в качестве иерархически взаимосвязанных онтологий Бога, Человека, Социум и Природу (Технику). К такому выводу можно прийти, если тщательно проанализировать изменение духа папских энциклик за последние сто лет. В Энциклике 1981 г. его святейшества Папы Иоанна Павла II "Laborem exercens" ("Трудом своим") говорится следующее: «Трудом своим должен человек добывать хлеб насущный и с помощью труда должен способствовать развитию науки и техники. ...Если библейские слова об "обладании землей", обращенные к человеку сначала, должны быть поняты в контексте всей современной эпохи, промышленной и постпромышленной эпохи, то они, несомненно, скрывают в себе также отношение к технике, к этому миру механизмов и машин, которые сами являются плодом деятельности человеческого ума и историческим подтверждением господства человека над природой»51.

Весь этот типологический ментальный ряд есть результат естественного самопроявления ментального вакуума Протосубъекта. Ментальные типы комплементарны по отношению друг к другу и способны коэволюционно развиваться в рамках естественно протекающего исторического процесса. Переход Великой Пустоты в Великую Полноту посредством перманентного и синхронного расширения Макрокосма и Микрокосма в едином для них расширяющемся пространстве вселенной Духа — таков был, по всей видимости, первоначальный "замысел" Божий по последовательному проявлению Сущности в целостный континуум Существования.

Согласно теории эманации, именно по этому типологическому ряду астрального субъекта должны происходить процесс перманентного распаковывания, проявления ментальной пустоты в ментальную полноту и последовательное свертывание второго в первое. На самом деле история человечества, отпавшего от Абсолюта, пошла не по идеальному варианту, а по пути проб и ошибок. Реальная история шла скачками и зигзагами. Видимо, в ней было множество преждевременных прорывов, инициированных человеческим нетерпением. Человеческое "слишком человеческое" во все времена и эпохи стремилось обрести всю полноту своего проявленного бытия в наличных исторических координатах, что не могло не вести к появлению наряду с истинными и ложных онтологических, семантических и ментальных образований. Видимо, наряду с истинными пророками, звавшими к перманентному возвращению к Абсолюту, всегда существовали и лжепророки, соблазнявшие обещаниями о том, что "нынешнее поколение будет жить при...".

На этом ложном пути человеческая экзистенция всегда оказывалась в псевдоонтологических ловушках, расставляемых плоской Эволюцией, из которых ей приходилось с трудом выбираться на стезю, освещаемую и освящаемую Абсолютом. Довольно частыми были попытки страждущего человечества перескакивать через естественные этапы самораспаковывания, самопроявления, приводившие к формированию псевдоустойчивых человеческих типов, маргинальность которых преодолевалась их реконструкцией под приоритеты высшего ментального синтеза, либо они постепенно сходили с исторической арены под воздействием внутренних энтропийных факторов, уступая место более устойчивым ментальным системам. К псевдоцелостным, или эклектическим, типам космологического субъекта относятся ментальные системы, обозначенные на схеме 5 индексами 3, 5, 6, 7. Рассмотрим каждую из этих подсистем в отдельности.

Астрально-телесный субъект ( +А; -В; -С; +D). Это такая псевдоустойчивая ментальная система, которая содержит в своей структуре две формы сознания: астральную и телесную — и две формы бессознательного: антропную и социальную. Полное распаковывание пустотной ментальности, как видим, здесь произошло не перманентно, а скачком, минуя необходимые опосредующие исторические формы субъективности. Такое может быть лишь в двух случаях: либо за счет внутреннего искуса, протонетерпения, либо под воздействием внешних репрессалий со стороны так называемых гиперонтологий.

Первый вариант мгновенного обретения сакральным субъектом рационального сознания зафиксирован в Ветхом Завете. Змей искусил Человека познать от древа Добра и Зла, чтобы, овладев тайными истинами Бытия, Человек стал равным Богу, но не в целостной креации, а лишь в познании. Обладая целостным символическим сознанием-бессознательным, Адам, минуя ценностную и нормативную, мгновенно обрел рациональную форму сознания, релевантную природно-технологической форме бытия, которой суждено развернуться лишь через тысячелетия. Мистическим образом неявные трансцендентные знания инверсировали в явные дескриптивные знания. Семантическое падение не могло не повлечь за собой и онтологического и ментального падения. Из реальности космической Человек оказался выброшенным в реальность природную. «Змей, писал С.Н. Булгаков, — прельщал прародителей возможностью стать как боги, т.е. завлекал их на путь притязательной, себялюбивой множественности, возбуждал желание каждому стать богом, будучи тварью, иметь все для себя, как бы от себя. Змей не обещал им стать на самом деле богами, ибо вещему их сознанию, питавшемуся живым общением с Богом, было ясно, что Бог — един; поэтому он звал их стать "как боги". И соблазн змея оказался реально осуществим, ибо стихия освобожденного ничто, прорвавшись в мир, окружила всякую тварь ледяным холодом одиночества, разъединила всеединое и центростремительную силу превратила в центробежную: тогда родилось наше малое я, которое раздувается в я космическое, весь мир считая своим престолом: во истину "будете как боги"»52.

Опасность преждевременного знания для человека состоит в том, что оно способно изнутри взломать сложившуюся естественным образом семантическую иерархию внутреннего мира, а следовательно, и хаотизировать его внешний мир. Знания, которые обретает человек в каждую данную эпоху, должны быть соотносительными уровню распакованности его экзистенции, иерархии его мировоспроизводящих практик. Субъект должен постепенно нисходить до низших и проявленных форм знаний. Знания, превышающие объем и качество человеческой практики, весьма опасны, так как из экзистенциальной силы превращаются в информационное насилие над экзистенцией. Бог изгнал Человека из Рая не потому, что, овладев знаниями о еще не проявленных формах бытия, Человек перестал бы в нем нуждаться, а потому, что молниеносная инверсия Пустоты в Полноту чревата вселенской катастрофой. Изгнание Богом Человека из Рая надо понимать и как свидетельство того, что всю ответственность за последующую историю Человека Бог возложил на него самого, за что и спросится с Человека в Судный День.

Этот библейский сюжет имеет глубочайший метафизический контекст: знания таят в себе дьявольскую силу, если Человек получает их в законченном виде и тем более движимый соблазном использовать их в качестве средства, позволяющего преодолеть онтологическую самотождественность и стать над Миром. а следовательно, и над Самим Собой в качестве абсолютной волющей Телесности.

Мир изначально был дан Человеку в своей сакральной тождественности с Ним Самим, с явным намеком на то, чтобы он своим последовательным самотрансцендированием, выполнением космовоспроизводящей функции перманентно повышал уровень его и своей онтологической целостности. Активное подключение Человека к всеобщему креативному процессу позволяло ему выходить за "пределы" самотождественности, своей тождественности с Богом, становиться еще более пустотным субъектом, а следовательно, расширенно воспроизводить космический универсум (ноосферу) за счет "освоения" онтологического пространства Хаоса.

Познание лишь в том случае конструктивно по отношению к целостной онтологии Абсолюта, когда выступает неявным компонентом многоуровневого процесса трансцендирования (трансцендентные знания), т.е. выступает трансцендентной формой рациональности, что оказывается возможным, когда не только объективность, но и субъективность "берется" человеком субъектно. В чистом своем виде познание (дескриптивные знания), деструктивно влияет на целостность Абсолюта, так как стремится своей репрессивной процедурой ("брать" субъективность объектно) предварительно дробить субъективность на бесконечную сумму эмпирически наблюдаемых проявленных объективаций, не поддающихся обратной генерализации в исходную абсолютную субъективность, или субъективную абсолютность. Репрессивно воздействуя на искусственно сформированную "предметность", Рацио все, к чему бы он ни прикоснулся, превращает в абсолютно десубъективированную объективность. Интенции рационального „компонента субъективности, не опосредованные нормативными, ценностными и символическими интенциями, логизируя сущность, демонтируют, свертывают естественные формы существования, заменяя их безжизненными технологиями.

Человек был изгнан из Рая только для того, чтобы спасти трансцендентную целостность Мироздания от неминуемой катастрофы, так как, обретя Рацио, Человек с неизбежностью поддался бы соблазну осуществить мгновенную автоинверсию и тем самым насильственно инверсировать (космогонический эксперимент) Великую Пустоту в Великую Полноту, Ничто в Нечто, чтобы придать Мирозданию свойства абсолютно стационарного Объекта.

Не исключено, что среди первых людей были гностически ориентированные общности, которым удавалось осуществлять мощные прорывы за пределы непосредственно мистического постижения своей экзистенции. Они достигали некоторых явных, проявленных знаний о еще неявных и не проявленных длительной последующей историей онтологиях, и это не могло не провоцировать их на преждевременное самообъективирование, что и влекло их гибель в космологическом пространстве Духа. Не случайно в глубокой древности некоторые виды получаемых знаний табуировались или передавались из поколения в поколение только через адептов, сакрально посвященных в их сокровенные таинства. Делалось это для того, чтобы этими знаниями не воспользовались люди, движимые соблазном нанести вред целостности человеческого существования.

Традиция сакральной и тайной трансляции особо важных для экзистенции знаний, которые можно использовать не только во благо, но и во вред, приобрела со временем институционализированные формы в виде деятельности особых жреческих каст Древнего Вавилона и Египта. Современные историки науки не без основания склонны интерпретировать практику утаивания жрецами особо важных знаний о человеке и его мире как особую форму властных отношений, получивших в социальной психологии обозначение "власть экспертов", т.е. власть, которая зиждется на информационной зависимости людей.

Естественно, жрецы использовали эту власть и с тем, чтобы целенаправленно управлять поведением фараонов и "широких народных масс", что, кстати, прекрасно осуществляют и новоявленные жрецы, контролирующие средства массовой информации. Однако при этом совершенно игнорируется факт возможной гибели самой человеческой общности, в случае если бы в ее повседневную практику была несвоевременно внедрена вся совокупность наличных знаний, монопольно принадлежавшая жреческой касте. Уже давно назрела необходимость и современной супертехнологической цивилизации создавать особый жреческий корпус, чтобы оградить от внедренческого искуса инверсирующей телесности те знания о мире и человеке, которые ученые порой столь "несвоевременно" получают.

Телесное и духовное могут сосуществовать либо в астральном непроявленном синкретизме, либо будучи иерархически представленными в целостности онтологической полноты, разделенными между собой ментально-онтологическими прослойками, способными снимать извечный антагонизм между порядком Свободы и порядком Необходимости.

"Человек не загадка плазмы, а разгадка соблазна" — есть такая строчка в одном из стихотворений А. Вознесенского. Если провидением уготовано человеку последовательно проявлять заложенные в его ментальности потенциальности, то основными движущими силами автоэволюции должны быть трансцендентные интенции Духа. Но человек — это еще и нечто телесное, подчиняющееся не законам плазмы, а законам соблазна. Соблазн, лежащий в основании телесного протонетерпения и своеволия — вторая, иррациональная "движущая сила" исторического процесса.

Наиболее последовательно этот эклектический тип ментальности в качестве псевдоидеала содержится в учениях гностиков, чье мировоззрение активно соперничало с ранним христианством. В целом учение гностицизма предстает как одна из форм мировоззренческого синтеза, в основе которого лежит дуализм Духа и Тела. Для гностицизма характерна концепция единого начала, развертывающегося в серии эманации. В то же время специфичным для него является антикосмический дуализм: Мир предельно удален от Бога и выступает его антиподом. Между Богом и Миром помещается целая иерархия ипостасей (у Василида, например, их число доходит до 365), основная функция которых заключается не в том, чтобы соединить духовное и телесное, а напротив, окончательно разделить их.

Суть гностицизма, согласно гностику Феодоту, заключается в ответе на вопросы: кто мы? кем стали? где мы? куда заброшены? куда стремимся? как освобождаемся? что такое рождение и что возрождение? Достижение такого всеобъемлющего знания доступно немногим и дарует им спасение. Лишь в гносисе человек преодолевает свою двойственность и разорванность. Не случайно в рамках гностицизма формируется своеобразная метафизическая утопия, провозглашавшая братство, равенство и единство людей (сочинения Епифания "О справедливости"). Одной из ранних сект гностицизма были офиты, так называемые поклонники библейского Змия.

Астрально-телесная форма ментальности в онтологическом плане есть синтез космического начала и природного конца Бытия под приоритеты законов естественной необходимости. Этот эклектический синтез свободы и необходимости, растворяющий космическое в природном, духовное в телесном, и есть первая форма репрессивного технологического воздействия Человека на свои первоначала, достигшие возможных пределов в эпоху научно-технического прогресса и окончательно преодолевающие дуализм между Духом и Телом устранением из действительности всего трансрационального, превращением реальности в абсолютный объект "этических приложений" всеобщего волющего Тела. Гиперрационализируя трансцендентное, гностицизм тем самым насильственно "преодолевает" неопределенность и непостижимость Сущего, обретая возможность тотально подчинять человеческую экзистенцию порядку естественной необходимости.

В семантическом аспекте астрально-телесная форма ментальности есть эклектический синтез символов и терминов, мистики и науки, который с неизбежностью ведет к последовательной замене практики символизации Сущего практикой его рационализации и дескриптивизации. Термин, разбухший до бесконечности Символа, выступает предельной формой духовного самонасилия, формой крайнего лжесвидетельства о своих сакральных первоначалах. Если с Символом Человек был явлен Миру в качестве Бога, то с Термином он заканчивает свое существование в качестве Раба, т.е. ментального придатка им же самим порожденной "объективной" машинерии.

В ментальной структуре астрально-телесного субъекта содержатся две формы бессознательного. Какова их истинная природа? Согласно принятым нами допущениям, знак минус, стоящий перед знаком плюс, свидетельствует о наличии актуального бессознательного. Если же он стоит после знака плюс, то это говорит о наличии потенциального бессознательного. Как же интерпретировать формы бессознательного, если они находятся между разнородными формами сознания? Их природа так же, видимо, дуальна, как эклектически дуален астрально-телесный субъект. Они суть противоречивое единство потенциального и актуального в бессознательном.

Потенциальное бессознательное инверсирует в актуальную форму лишь посредством своей инобытийности — сознания. Так, потенциальное антропное бессознательное сначала проявляется в антропную форму сознания и только затем уже вытесняется социальной реальностью, превращаясь в актуальное антропное бессознательное. В данной ментальной коллизии и антропное, и социальное бессознательное из потенциального инверсируют в актуальное, минуя свои проявленные состояния в виде специализированных форм сознания. Эта инверсия осуществляется под воздействием не внутренних эманационных преобразований ментальной структуры, а каким-то иным, внешним образом.

Посредством этих дуальных форм бессознательного осуществляется припоминание не столько забытого и вытесненного в человеческом опыте в контексте данного конкретно-исторического процесса развертывания ментальной пустоты, сколько того забытого, которое неоднократно вытеснялось в предыдущих "историях" саморазвертывания Абсолюта. Таким образом, отсутствие соответствующего вытесненного опыта в истории наличной человеческой экзистенции замещается здесь соответствующим опытом экзистирования, формировавшегося и вытеснявшегося в предшествующих полных циклах самопроявления Великой Пустоты в Великую Полноту.

В симбиозе потенциального и актуального бессознательного припоминается не актуализированное прошлое, а потенциальное будущее, клише которого содержится в онтологических структурах Хаоса. Можно предполагать, что в эклектических ментальных системах опосредующими структурами между гармоническими рядами сознаний выступают именно упорядоченные структуры Вселенского Хаоса. Хаос, прорывающийся во внутреннее пространство ментального универсума, "раздвигает" духовное и телесное, символическое и терминологическое, в конечном итоге поглощая и то, и другое. Хаос, который "нетерпеливый" Человек призывает себе на помощь, осуществляет реинверсию внутрисубъектных отношений Субъекта во внутриобъектные отношения своей собственной онтологии — в отношения Небытия, тем самым прерывая изначально обреченный на неудачу эксперимент по молниеносному переводу Великой Пустоты в Великую Полноту.

Астрально-телесная ментальность может возникать и как некая форма ментального синтеза в ситуации интенсивного общения астрального субъекта с субъектом телесным. Она образуется тогда, когда в ментальность астрального субъекта удается искусственно трансплантировать телесное Я, идеологически оправдывая эту акцию необходимостью замены "бараньего сознания" сознанием научным. Внешне такой противоестественный ментальный симбиоз выглядит чуть ли не ментальной полнотой, по крайней мере сквозь призму апологетизирующего Рацио. В этой эклектической форме ментальности отсутствуют два опосредующих блока субъективности, личностности: антропное и социальное Я.

С астрально-телесным субъектом, видимо, можно идентифицировать группу представителей этноукорененных народов Севера или тропической сельвы Южной Америки, оторванных с детских лет от привычного для их предков Космоса и получивших блестящее естественно-научное образование в Европе. На символическую основу их протосознания искусственно накладывается матрица из формальных знаний и представлений, которая может корреспондировать с ней не напрямую, а лишь опосредованно через ценностно-нормативную ее инфраструктуру. Как только в ментальность космологического субъекта трансплантируется рациональность в ее явной технологической форме, так сразу же прекращает светиться трансцендентными смыслами Великая Пустота, составляющая первооснову человеческой души. Космос перестает быть естественной колыбелью Человека, и Человек остается один на один со своей земной телесностью. В одночасье он из субъекта, присутствующего при бессмертии, превращается в субъекта, присутствующего при смерти.

Сциентизация условий жизни коренных народов Севера, еще в недалеком прошлом по своей ментальности являвшихся астральными, с неизбежностью должна была привести к появлению такого рода химерических ментальных типов. Благое намерение "старшего брата" превратить "младших братьев" в носителей европейской рациональности не могло не способствовать хаотизации их духовного мира. Поместив детей представителей малочисленных народов Севера в "гностические резервации", именуемые школами-интернатами, интернировав Целостный Логос отпавшим от него Рацио, современные учителя-гностицисты осуществили, по сути, эксперимент на Духе. Искусственно трансплантировав в астральную ментальность рациональный блок среднестатистического европейца, они тем самым лишили эти этносы их суверенной космологической Судьбы.

Астрально-телесный субъект в состоянии преодолевать свою дуальность и маргинальность последовательным преобразованием, трансформированием своей эклектической субъективности в определенную ментальную целостность. Либо он должен обрести промежуточные ментальные структуры, с тем чтобы преобразоваться в астрально-антропно-социально-телесного субъекта, либо, утратив астральность, превратиться в телесного субъекта. Первая возможность весьма сомнительна, так как нельзя обрести состояние полной ментальной гармонии за счет только искусственного интроецирования недостающих блоков субъективности, а естественное распаковывание своего собственного символа (имени) в ценностное и нормативное сознание при наличии чужеродного рационального блока с неизбежностью будет блокироваться его репрессивными интенциями. Более вероятным является второй путь, т.е. процесс превращения астрально-телесного субъекта в субъекта телесного с последующим растворением этнического именного своеобразия в природном генофонде тех этносов, чья ментальность распакована естественным образом и позволяет им эффективно ассимилировать любые ментальные псевдоцелостности.

Астрально-социальный субъект (+А; -В; +С; -D). Структурно данная ментальная система, как и предыдущая, включает в себя по два вида сознания и бессознательного, только в иных сочетаниях. В ней содержатся символическая и социальная формы сознания и антропная и рациональная формы бессознательного. Эта псевдоустойчивая ментальная система широко воспроизводится в эпоху интенсивного рабовладения.

Классическое рабовладение основывалось на практике искусственного интроецирования социального блока в ментальность астрального субъекта средствами как физического, так и идеологического насилия. Так, плененный вождь автоматически превращался в раба — явного носителя социальной функции. В своей явной форме социум именно в ту эпоху обособляется, обретая качество государственной институции, основывающейся на насилии по отношению к изначально сакральному в человеке и регулирующей отношения между астральными субъектами в сфере деятельности как между частичными и дробными социальными функциями.

Рабовладение генетически связано с процессом объективирования субъективной целостности, основу которого составляли первоначальное разделение жизнедеятельности на совокупность взаимодополнительных социальных функций и ролей, выделение из целостной жизнедеятельности чистой формы деятельности, воспроизводящей отчужденные от самого деятельного существа жизненные, экзистенциальные формы. Но для последовательной реализации деятельностного принципа в качестве доминирующего необходимы были определенные онтологические предпосылки, естественным образом складывающиеся исторически с возникновением человеческого универсума. Лишь накопленный антропный потенциал в виде общечеловеческих культурных ценностей в состоянии служить естественному возникновению не варварской "цивилизации", а цивилизации истинной, основывающейся на деятельностном принципе и нормах внешнего долженствования.

В рамках космического универсума "протонетерпением" цивилизация инверсировала, проявив свою уродливую рабскую сущность. Это был своего рода онтологический эксперимент по декосмизации Сущего и переходу астральной общности в цивилизацию, минуя целый исторический этап, связанный с антропологизацией, очеловечением Человека. Реликтом подобного онтологического эксперимента является идеология и практика реализации утопической программы ускоренного и насильственного перехода "все новых и новых народов к коммунистическому обществу". Однако в новой исторической обстановке эта утопия воплощалась в "практику построения" не только на деантропологической, но и на декосмологической основе.

Известно, что марксистской идеологией рабовладение конституировалось в качестве одной из важнейших и необходимейших ступеней перманентного общественного прогресса. И это далеко не случайно, так как именно в рабовладении она обнаружила репрессивные первоистоки социальности, гипертрофировав которые, пыталась использовать в качестве "локомотива истории". Сведя сущность человека к социальности, основывающейся на репрессивном разделении человеческой субъективности на дурную бесконечность функций совокупной деятельности, адепты "светлого будущего" именно в насильственной социальной реконструкции ментальности видели возможность получения нового человеческого типа.

На самом деле рабовладельческий вариант исторического прогресса, или ускоренная социоэволюция астрального субъекта, является столь же тупиковым путем, отклоняющимся от пути Дао, как и путь молниеносного развертывания Великой Пустоты в Великую Полноту, основывающийся на инверсии духовности в телесность (гносеоэволюция). Искусственный синтез астрального и социального, символического и нормативного мог осуществляться лишь средствами внешнего тотального самонасилия Человека над своими еще не вполне проявленными и развернутыми родовыми сущностными силами. В "Никомаховой этике" Аристотель писал: "Невозможна дружба и с конем или быком или с рабом в качестве раба. Ведь тут ничего общего быть не может, потому что раб одушевленное орудие, а орудие — неодушевленный раб, так что как с рабом дружба с ним невозможна, но как с человеком возможна"53. Как видим, в ментальной формуле раба Аристотель обнаруживал некое единство трансцендентного духа и элементарнейшего социотехнологического средства производства ("одушевленное орудие"). Ведущей стороной в этом типе ментальности признается ее изначальная социальная предзаданность, выводящая ее носителя за пределы собственно человеческой типологии.

Астрально-социальная ментальная псевдоустойчивость по сравнению с астрально-телесной маргинальностью была, если можно так выразиться, более жизнеспособной, свидетельство чему — тысячелетняя история древнейших цивилизаций, основу которых составляла принудительная рабская деятельность. Эти протоцивилизации погибали, саморазрушаясь, — примером может служить хотя бы исторический закат Римской империи. Цивилизация обрела свою относительную системную устойчивость лишь тогда, когда стала воспроизводить свою целостность за счет формирования устойчивых социальных типажей, жизнедеятельность которых закреплялась и воспроизводилась как экономическими, так и внеэкономическими формами принуждения.

Классический социальный тип вырастал не из астрального, а из антропного субъекта. Лишь обретение Человеком своего человеческого (общеродового) статуса позволило органически, на основании ценностей культуры, синтезировать в нем астральное и социальное, что и привело цивилизационные процессы к необходимой стабильности. Особую роль в реконструкции человеческого в Человеке и в его сакральной апологии сыграло раннее христианство. Совершенно не случайно то, что христианское вероучение изначально явилось религией рабов.

Онтологически генезис христианства был связан с длительным процессом реконструкции астрально-социальной формы ментальности в астрально-антропно-социальную форму, получившим название "революция рабов". Капитализация общества — это как бы повторная социальная инверсия в структуре сущностных сил человека, но уже не на астральной, а на астрально-антропной ментальной основе. В новой исторической эпохе цивилизация со своим безличным нормативизмом интроецируется уже не в сакральную пустоту космического универсума, а в эпистемологическое пространство человеческого универсума. Не случайно ведущая доктрина послевоенного индустриализма получила антропное название — "доктрина человеческих отношений".

Астрально-социальный менталитет, как мы говорили выше, включает в себя две основные формы бессознательного. Первая из них — антропное бессознательное, онтологический статус которого также дуален и представляет собой некий синтез актуального и потенциального бессознательного. Антропное бессознательное в астрально-социальной ментальности, с одной стороны, служит "резервуаром", куда вытесняется преодолеваемый социальный опыт, а с другой — является припоминанием процесса антропогенеза, осуществлявшегося в предшествующих эманационных циклах перманентно самораспаковывающегося Абсолюта.

Астрально-социальный субъект — это такой эклектический симбиоз субъективности, который образуется за счет искусственного и насильственного трасплантирования социального Я в ментальное пространство астрального субъекта. Явным тому примером может служить актуальное состояние ментальности определенной части этноукорененных народов Севера, вынужденной как-то адаптироваться к социальным структурам и институциям, насаждаемым "пришельцами" из иного, социального мира. Интериоризация социальных ролей, позиций, статусов здесь не органически накладывается на ценностную инфраструктуру антропного Я, а искусственно "прививается" к трансцендентно-символическому ядру личности (как тут не вспомнить по аналогии знаменитые мичуринские прививки и лысенковскую практику изменения морфологии живого изменением среды его обитания).

Принятая в рамках коммунистической идеологии концепция подтягивания социально-экономического развития так называемых отсталых народов до уровня "народов передовых", как известно, на практике привела к насильственному интроецированию в ментальность этносов, ведущих родовой образ жизни, "джентльменского набора" стереотипных социальных функций и позиций. Социальный блок, искусственно интроецированный в трансцендентную пустоту ментального пространства астрального субъекта, оказавшись без ценностной опоры, мог поддерживаться лишь гиперкомпенсацией со стороны телесности, которая из неявной астральной неожиданно для экспериментаторов вдруг инверсировала в явную животную. Своими астральными корнями народы Севера уходили в бесконечность космической онтологии, но у корней еще не было ствола — развитой культуры, и вот именно на них и была насажена "социальная крона".

В этой ситуации символическое сознание не могло не инверсировать в телесное. И то, что народы Севера так быстро спились, вполне объясняется необходимостью телесной сверхкомпенсации за разрушение изнутри космоса искусственно имплантированным социумом. Обретя социальный статус, астральный субъект уже ответствовал всей своей экзистенцией не перед самим собой как Богом, а перед Чиновником — персонифицированной функцией безличного Социума. Его ментальность, ставшая эклектической, лишь некоторое время продолжала оставаться дуальной, управлявшейся одновременно и внутренним Богом, и внешним Чиновником, но Чиновник в конечном счете должен был победить в нем Бога, так как изнутри взламывал духовность его собственными телесными экстенциями, с которых Цивилизация снимает тысячелетнее Табу.

Но что значит снять Табу с астральной формы телесности? Это прежде всего означает спровоцировать процесс инкорпорирования Тотема, который с ним трансцендентно связан. Гипертелесность бывшего астрального субъекта могла экзистировать лишь за счет "самоедства", т.е. за счет проедания Тотема, каковым являлся для него его же внутренний Космос Души. Репрессивная социальная технология и прелести цивилизации, тотально заблокировавшие интенции Духа, вынудили народы Севера подчиниться экстенциям волющего Тела.

Внедрение так называемых цивилизационных стандартов и нормативов в астральную экзистенцию в конечном счете не могло не привести к вырождению этих народов не только на сакральном, но и на собственно социальном уровне менталитета. Не случайно социальный субъект, осуществивший онтологический эксперимент с "богами тундры", так и не сумел привить им деятельностный принцип, а потому очень уж любит порассуждать насчет их извечной склонности к лени и пьянству. Особый удар по астральной самобытности коренных народов Севера нанесла их насильственная социализация, именитствующие субъекты превратились во второсортных работников социальных ведомств и учреждений.

В структуре астрально-социальной ментальности рациональный компонент находится в форме потенциального бессознательного. Вот почему искусственно интроецированный социальный блок актуализировал в нем не рациональную, а именно телесную составляющую. Трансрациональная телесность, "рационально" и тотально противостоящая Целостному Духу, и есть библейский сатана во плоти.

Ментальная эклектика в данном случае есть следствие возникшего симбиоза космической и социальной онтологии, не опосредованного антропогенезом. Отсутствие промежуточной антропной, родовой онтологии приводит к тому, что естественная астральная и искусственная социальная формы существования этого субъекта до поры до времени как бы параллельны и независимы друг от друга. Затем паритет их сменяется приоритетом низшей формы экзистенции над высшей. Присутствие Бога в Человеке мотивируется лишь постольку, поскольку Он не мешает ему присутствовать при Социуме. Постепенно плененный Социумом Бог настолько привыкает выполнять социальную роль, что из существа космического превращается в существо космополитическое, в нем сакральное бессодержательное оказывается переполненным политическим содержанием. Космополитизм — политическая форма космического сознания, эклектическая ментальность, посредством которой политизирующий социум пытается тотально овладеть трансцендентной тайной человеческого микрокосма.

В семантическом плане астрально-социальная субъективность есть искусственный, не опосредованный ценностями культуры, симбиоз символов культа и нормативов цивилизации. Нормативное сознание, являющееся одной из репрессивных форм субъективности, изнутри разрушает символические архетипы ментального ядра, замещая долженствованием свободу внутренних отношений микрокосма. Трансцендентные формы долженствования (трансдолженствование), каковыми выступают Тотем и Табу, замещаются явными нормативами формального и внешнего социального долженствования. Космос, таким образом, превращается в сферу приложения "жизненных интересов" Социума.

Идеологема социоморфного космоса содержит в себе социальные правила игры, которые должны быть едиными и безальтернативными и для космического, и для социального субъектов. Не онтологическая приоритетность астрального субъекта над своим социальным партнером, а их паритет должен соблюдаться в акте их исторического взаимодействия. Именно эта идея закладывается в идеологию "освоения" социальным субъектом Севера, давно уже самоосвоенного астральным субъектом. Космополитизация трансцендентного есть его репрессивное вытеснение политическими средствами за пределы Космоса, в онтологию Хаоса, есть политически обоснованный космоцид, социальная форма космоцида.

Навязывая Богу нормативные правила игры, принятые между нецелостными социальными субъектами, его "обчищают до нитки". Надев на Бога социальную маску, от него ждут лишь одного придания сакральной легитимности любым проявлениям социального, какими бы бесчеловечными они ни были. Как известно, Робеспьер сумел убедить революционный Конвент, чтобы тот принял решение об официальном признании Верховного существа и бессмертии души, причем этому предшествовала целая кампания насильственной дехристианизации общества. Это была не более чем политическая акция, формировавшая новые мировоззренческие приоритеты. «Не напрасно Конвент провозгласил Декларацию прав человека, убеждал своих слушателей Робеспьер, — перед лицом "Верховного существа". ...Атеизм аристократичен; идея "Верховного существа", охраняющего угнетенную невинность и карающего торжествующее преступление, — это народная идея. ..."Если бы бога не существовало, его надо было бы выдумать"»54. В своих заметках Сен-Жюст, осмысливая эту акцию, как бы декретирует Богу, кого тот должен карать, а кого миловать. "Французский народ, — писал он, признает Верховное существо и бессмертие души. ...Бессмертная душа тех, кто умер за Отечество, тех, кто были добрыми гражданами, кто почитал отца и мать и никогда не покидал их, пребывает в лоне Вечности"55.

Со временем низшая социальная форма жизни начинает утверждаться в качестве самодостаточной, и тогда астрально-социальная ментальная эклектика преодолевается окончательным вытеснением социальным Я всего символического, астрального и трансцендентного. Социальная самоидентичность субъекта, достигаемая ценой утраты им астральной самоидентичности, не может не компенсироваться вселенским комплексом общественной неполноценности и ущербности, к тому же активно подкрепляемым реакциями со стороны истинных социалов, считающих себя полноценными и подлинными субъектами общественной истории.

Астрально-социально-телесный субъект (+А; -В; +С; +D). В структуре этого типа ментальности содержатся три формы сознания: символическое, нормативное и рациональное — и потенциальное антропное бессознательное. По сути этот тип ментальности выступает некоей генерализацией 3-го и 5-го типов. И социальная, и рациональная составляющие в менталитете интроецируются одновременно в ситуации интенсивных воздействий на астрального субъекта со стороны социально-телесного субъекта. Именно такого рода ситуация межэтнического общения сложилась в Приполярье за годы Советской власти. Государственные интересы здесь представляли в основном индивиды, в чьей субъективности практически отсутствовали сакрально-культурные структуры.

Эклектическая форма астрально-социально-телесной субъективности может образовываться за счет искусственного трансплантирования в астральное пространство души одновременно и социального, и телесного ментальных блоков. Это некий искусственный синтез двух ментальных эклектик астрально-телесной и астрально-социальной, а потому данному типу менталитета присущи и все характеристики последних. Необходимо подчеркнуть при этом, что социально-телесная связка в нем сама является эклектической и искусственной, так как в данной онтологической ситуации телесное не выступает по отношению к социальному вложенной системой, поскольку порождено эманированием иной, а именно, неистинной формой социального. Это совершенно автономные друг от друга ментальные блоки; устойчивость данной псевдоцелостной субъективной системе придают их совместные усилия по окончательному вытеснению астральной основы. Давно уже замечено, что коллаборационисты в сфере духа всегда "правее самого папы".

Видимо, с этой формой субъективности можно соотнести определенную группу представителей коренных народов Севера, избравших карьеру "государственных деятелей", а фактически завершающих распад космологической общности изнутри непомерным стремлением придать архаическим формам существования своих этносов социотехнологическую направленность. К сожалению, современная технологически ориентированная интеллигенция этих народов утратила таинство смыслов существования, которым владел естественный протоинтеллигент — шаман. Но именно она пытается формулировать астральные смыслы прогрессорского обновления архаической жизни для своих собратьев.

Астрально-социально-телесную форму ментальности можно понять как внекультурный, внеценностный синтез социального и телесного в пустотном пространстве астральной субъективности. У астрального субъекта нет своей особой, обособившейся от трансцендентных первооснов развитой культурной системы — совокупности явных ценностей. Он еще только вступает в историю из предыстории и находится на начальной стадии антропогенеза в его проявленной, феноменальной форме. Символическая протокультура (трансцендентные ценности) астрального субъекта, представляющая собой внутреннее содержание духовности, не в состоянии еще служить ценностным базисом межчеловеческих отношений. Ее основной функцией является фиксирование человеческого в сакральном и сакрального в человеческом, но она весьма посредственно справляется с фиксированием человеческого в человеческом, а уж тем более человеческого в социальном и телесном. Искусственно интроецированные в символическую ментальность астрального субъекта социальный и телесный компоненты субъективности всей своей социотехнологической тяжестью репрессивно воздействуют на неявное эпистемологическое поле трансцендентного и, не встречая необходимого сопротивления, в конечном счете прорывают тончайшую мембрану, отделяющую Микрокосм от Макрохаоса.

В ментальности астрально-социально-телесного субъекта антропное бессознательное обладает дуальным статусом. С одной стороны, оно является потенциально бессознательным, так как еще не прошло через стадию развертывания соответствующей ему формы сознания — ценностного сознания, а потому наполнено человеческими смыслами на собственной трансантропной основе. С другой стороны, в бессознательном вынужденно присутствует вытесненный антропный опыт, накопленный в Субъекте за все предшествовавшие наличному историческому процессу эманационные циклы Абсолюта, т.е. за всю его бесконечную историческую ретроспективу в сфере Духа.

Чтобы данный тип псевдоустойчивой ментальности не утратил своего астрального первородства, своего особого именитства, в его структуре должна произойти антропная автоинверсия. Его ментальный вакуум автоэманированием должен самораспаковаться до антропно-культурной самобытности, которая и станет ментальной основой, соединяющей социальное и культурное в социокультурный симбиоз, способный контролировать экстенции телесности. Лишь интенсивное развертывание самобытных ценностей культуры может выступать антропным средством реинтеграции астрального субъекта в человечество и наоборот.

Антропная инверсия должна сопровождаться реконструкцией искусственно интроецированного социально-телесного блока под приоритеты функционирования астрально-антропного, т.е. придания ему статуса вложенной в культуру и культ ментальной подсистемы. Лишь в этой уникальнейшей онтологической ситуации, видимо, возможен положительный исход в реинверсии ментальной эклектики в ментальную полноту. Внешним условием такой всесторонней инверсии должно стать возрождение взаимодействующего с астральным субъектом социально-телесного субъекта, достраивание его ментальности до антропной и сакральной составляющих. Такая уникальная ситуация общения двух разноуровневых субъектов возможна лишь при условии, если в европейском самосознании произойдет духовная инверсия, которая по масштабам не уступала бы процессу христианизации как эллинского, так и "варварского" миров.

Другим способом сохранения астральных первоначал является полное освобождение этносов, ведущих племенной образ жизни от каких-либо воздействий со стороны современных цивилизаций и технологий. Но этот путь весьма утопичен, так как ставит предел экспансии наиболее репрессивных форм человеческого бытия в онтологическое пространство Духа, не обладающего столь же эффективными механизмами защиты. Однако если бы удалось поставить такой заслон экспансии цивилизации и технологии, то через несколько поколений астральный субъект смог бы вновь оказаться в своем естественном, "первобытном" состоянии, и эволюция его экзистенции вновь оказалась бы под внутренней "юрисдикцией" собственного именитства.

Сакраментальный вопрос, которым задаются социально ориентированные псевдогуманисты, выживут ли малочисленные народы Севера, если их оставят в покое "социально-телесные" разработчики недр, — всего лишь недобросовестная риторика людей с не очень-то больной совестью. Несомненно, эти этносы выживут, так как их основные жизненные ресурсы находятся внутри, а не за пределами их субъективности. Другой вопрос, выживут ли их "социально-телесные" партнеры по историческому общению, ведь их экзистенция зависит только от прогрессирующего потребления внешних, объектных ресурсов. Однако если они найдут в себе силы возродиться в Культуре и в Абсолюте, то им уже не нужен будет чужой Космос, так как Космос — это такая высшая онтология, которая создается внутренними интенциями Целостного Духа.

Астрально-антропно-телесный субъект (+А; +В; -С; +D). В этом типе астральной субъективности также содержатся три блока сознания: символический, ценностный, рациональный — и нормативное бессознательное. Эта эклектическая, псевдоустойчивая ментальность есть некая генерализация 5-го и 6-го типов субъективности. Она формируется в ситуации, когда объектом онтологических воздействий телесного субъекта выступает астрально-антропный субъект. Телесный субъект своим Рацио уже вытеснил за пределы сознания не только все астральное и антропное, но и накопленный социальный опыт, а астрально-антропный субъект еще не успел распаковать свою ментальность до социального Я.

Весьма затруднительно проиллюстрировать этот ментальный тип каким-либо реальным прообразом. Но он, несомненно, появится и будет воспроизведен средствами литературы, как только современная цивилизация начнет вытесняться из человеческой экзистенции информационной гипертехнологией, как только сформируется классический телесный субъект, который будет во вселенских масштабах гносеологизировать онтологию и онтологизировать гносеологию, т.е. интенсивно запаковывать всю иерархию Сущего в искусственную целостность Объекта. Вне всякого сомнения, он не оставит без подобного рода воздействий внетелесные формы менталитета, ложно конституировав их идеологическими средствами в качестве доинформационных архаичных сознаний. Под типологию "бараньего сознания" Рацио подведет не только символы культа, но и ценности культуры и нормы цивилизации.

Если к этому моменту на Земле еще сохранятся сообщества из субъектов, не утративших своей культовой и культурной основы, то, несомненно, они окажутся объектами технотронно-информационного воздействия, целью которого будет гиперрациональная реконструкция реликтовых форм сознания. Уже сейчас эта объективистская тенденция широко проявляется в так называемых странах третьего мира, населению которых становится трудно противостоять своими самобытными Культами и культурами варварскому психотропному воздействию со стороны средств массовой информации Запада.

В структуре астрально-антропно-телесной ментальности социальное бессознательное также обладает дуальным онтологическим статусом. Выступая приемником всех форм вытеснения, оно в конечном счете перестает фиксировать социальное в человеческом, превращаясь в черную дыру Хаоса, втягивающую в свои глубины остатки сакрального и антропного в человеческом.

Астрально-антропно-телесная ментальная псевдоустойчивость может образовываться и за счет искусственного трансплантирования в естественным образом распакованное астрально-антропное пространство субъективности рационального (телесного) компонента. Последствия трансплантации телесного Я в эпистему хотя и оказываются менее разрушительными для ментальной целостности, чем подобного рода "операция" по пересадке "телесных тканей" рацио в трансценденцию, но все же ведут к существенной деструкции Духа. Не опосредованные нормативами социальной целесообразности знания могут разрушить общности, чья жизнедеятельность основывается на традиционных ценностях культуры.

Судьба патриархального уклада в России была предрешена вступлением страны в сообщество технологических цивилизаций. Знания и технология, не продуцируемые естественным эманированием собственной культуры и цивилизации, а получаемые антропосом извне, в космополитической информационной упаковке по отношению к целостности общностей, находящихся на доиндустриально-информационном уровне распакованности, крайне деструктивны.

Известно, что в режиме экологического и духовного бедствия пребывает большая часть современного человечества. Однако западной цивилизации удалось привести в действие социальные защитные механизмы и тем самым как-то придерживаться в информационно-технологическом развитии норм стратегии выживания. Отсутствие в России подобного рода цивилизованных механизмов защиты при ее историческом гипернетерпении "догнать и перегнать" в целях обретения статуса постиндустриальной, информационной державы может поставить все живое на земном шаре на грань всеобщей катастрофы.

Наиболее характерным рассматриваемый ментальный тип, видимо, все же был в эпоху Просвещения, которая пыталась решить все экзистенциальные проблемы Человека максимальным приобщением его к формальному знанию. Просветительство, оторванное от многомерной практики всестороннего воспроизведения Человеком Себя в Мире и Мира в Себе, как это ни странно звучит, несет в себе мощную антигуманную, антикультурную экстенцию телесности. В России, например, кампания по ликбезу, а затем и обязательный образовательный минимум граждан наряду с другими факторами привели к разрушению трансрациональных святынь и культурных ценностей. Мы еще не знаем, какого рода мутация Духа произошла в российском этносе под репрессивным воздействием так называемой научной идеологии. Современный торжествующий хам, как правило, оказывается высокообразованной духовной ничтожностью. Именно из этой когорты людей интенсивно формируется современная политическая элита, прокладывающая России исторический путь, заимствованный из исторических запасников западной цивилизации.

В типологии астрального субъекта, сколь распакованной ни была бы его ментальная структура, ядром выступает Абсолютный Дух, все же остальные Я — всего лишь его внешняя "личинная" инфраструктура. «Духовное ядро, — пишет В. Франкл, — это то, что лежит в основе тех физических и психических внешних проявлений, это то, что проявляется в этих "внешних проявлениях". Телесные и психические черты личности — это, так сказать, внешние "одежды", которые "носит" ее духовная суть»56.

Астральный субъект — абсолютно идеальный ментальный тип, первотип, тип типов человеческой субъективности. Его невозможно воспроизвести средствами теоретического моделирования не только в связи с его трансрациональностью и непостижимостью, но и потому, что это Ничто. О Ничто можно сказать лишь то, что оно Ничто, и не более того. Здесь должно умолкнуть рассудочное сознание, склонное к глубокомысленным и всеохватным определениям любых проявлений Сущего. Онтология Сущего, свернутая в сингулярное пространство пустотного Духа, не есть предметность для логизирующего Рацио. И все же в качестве абсолютного идеального ментального типа астральный субъект является весьма важной эвристической фикцией рациональности, позволяющей приступить к построению многомерной и многоуровневой концепции человеческой субъективности в качестве иерархической ментальной Полноты, Нечто — историей проявленного Ничто.

Известно, что М. Вебер, вводя в научный оборот понятие "идеальный тип", отводил ему роль вспомогательного средства познания. Идеальный тип не только не отражает реальность, но и принципиально противостоит ей, выступая пределом ее завершенности. Идеальные типы М. Вебер называл гипотезами гипотез, так как они — всего лишь направления образования гипотез, в принципе неподтверждаемых и неопровергаемых. Астральный субъект выступает абсолютно идеальным типом, так как является гипотезой гипотез о пределах ментального самопроявления, самораспаковывания Абсолюта.

Примечания

39 Мозаика Агни Йога: В 2 кн. – Тбилиси, 1990. – Кн. 1. – С. 332.

40 Шестов Л. Киргегард и экзистенциальная философия. – М., 1992. – С. 109.

41 Цит. по: Адо П. Плотин, или Простота взгляда. – М., 1992. – С. 30, 31.

42 Бердяев Н.А. Философия свободы // Бердяев Н.А. Философия свободы. Смысл творчества. – С. 79, 80.

43 Друскин Я.С. Я и ты: Ноуменальное отношение // Вопр. философии. – 1994. – № 9. – С. 212.

44 Новгородцев П.И. Об общественном идеале. – М., 1991. – С. 106.

45 ортего-и-Гасет Х. Вера и разум в сознании европейского средневековья // Человек. – 1992. – № 2. – С. 83.

46 Ильин И.А. Путь духовного обновления // Ильин И.А. Путь к очевидности. – М., 1993. – С. 176.

47 Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Вебер М. Избр. произв. – М., 1990. – С. 146.

48 Карсавин Л. О личности // Карсавин Л. Философско-религиозные сочинения: В 2 т. – М., 1992. – Т. 1. – С. 22.

49 Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. – М., 1977. – С. 195.

50 Флоренский П.А. Столп и утверждение истины: В 2 т. – Т. 1. – С. 73.

51 Энциклики его святейшества Папы Римского 1891, 1981, 1991 гг. о труде, человеческой жизнедеятельности, нравственности и морали. – Киев, 1993. – С. 109, 121, 122.

52 Булгаков С.Н. Свет невечерний. – С. 227.

53 Аристотель. Никомахова этика // Аристотель. Соч.: в 4 т. – М., 1984. – Т. 4. – С. 236.

54 Жорес Ж. Социалистическая история французской революции: В 6 т. – М., 1983. – Т. 6. – С. 308-309.

55 Цит. по: Жорес Ж. Социалистическая история французской революции. – Т. 6. – С. 428.

56 Франкл В. Человек в поисках смысла. – С. 247.

Вернуться к оглавлению

Далее читайте:

Фёдоров Юрий Михайлович (1936-2001), русский мыслитель.

Федоров Ю.М. Сумма антропологии.  М., 2009.

Федоров Ю.М. Онтологические формы и функции технологии. Очерки философии техники: Учебное пособие /Под ред. Манько Ю.В./СПбГУТД. – СПб., 2000. – 206 с.

Философы, любители мудрости (биографический справочник).

Русская национальная философия в трудах ее создателей (специальный проект ХРОНОСа).

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС